Хроники Вольф

      Сина смотрела на своё отражение на стеклянной ветрине. Вырезка с первой частью истории была в рамке, словно изображение нового бога-идола, с гордостью смотрящего на своего создателя.       — Син, пошли, — позвала её Ханджи.       — Да, — кивнула она.       По возвращению в штаб, Эрвин проводил Сину до её комнаты.       — Ты в порядке? — спросил он.       — Да, — ответила Вольф. — Я в порядке. Не переживайте вы так. То, что я сейчас получаю, всего лишь крохи от вашей боли.       Она открыла дверь и зашла в комнату. Эрвин следовал за ней.       — Я не хотел, чтобы ты сталкивалась с подобным, — говорил он. — Я не хочу, чтобы ты постоянно находилась в напряжении и чувствовала опасность, выходя на улицу.       Он смотрел на Сину, которая казалось крошечной и беззащитной. Отчасти да, она не обладала такой хорошей физической подготовкой как остальные разведчики. Та база, которую ей дал капитан Леви, пусть и была полезной, но явно не помогла бы в драке с обычными людьми. Титаны Сину игнорируют, но люди — нет. Ему было страшно думать и представлять похищение и пыткы, которые могут устроить сумасшедшие фанатики.       Видя как лицо Смита становилось задумчивым и грустным, Сина прикрыла дверь.       — Ты же знаешь, что я аккуратна в таких делах, — нежно улыбнулась она. — Военная полиция не смогла меня найти и фанатикам меня не достать.       — Ты слишком самоуверенна.       Сина задумалась, но согласилась.       — Да.       Она подошла к окну и стала смотреть на улицу. Лунный свет падал на её голову, мерцая в серебристых волосах.       Эрвин подошёл к Вольф и обнял её со спины, опустив голову на её плечо, устало вздохнув. Когда уже всё наладится? Когда наступит покой? Раньше он не думал о таком, но теперь подобные мысли стали посещать всё чаще. Наверное он просто устал. Тепло проникало сквозь плотную ткань. Сина глубоко вдохнула. Это просто неприятное происшествие и ничего более. Эрвин нежно обнимал её, скрепив пальцы на её ключице.       — Прошу тебя, будь аккуратнее.       Он давал её смелость. Того, чего ей никогда не хватало. В глазах разгоралось пламя.       Мила шла по проспекту, возвращаясь со службы домой. Подолы длинного платья тихо шуршали, а сапожки со шнуровкой аккуратно постукивали. Она была погружена в свои мысли и не замечала, как уже пару кварталов за ней следовали двое мужчин. Продолжая идти в своём обычном ритме Мила Утни до самого последнего момента их не замечала, пока ей не хватили за плечо.       По улице разнёсся громкий крик.       В штаб Разведкорпуса пришла почта. Солдаты получали от родных письма и посылки.       Сине пришло письмо из Стохеса от Милы. Она писала как вернулся к работе и очень рада ходить по улицам. Немного жаловалась на слабость и сонливость, так как память продолжала возвращаться, но уже более плавно.       «Меня ужасно утомляют эти сны и когда мне разрешили выйти на службу, я обрадовалась. Всё время после нашей последней встречи я не могла выйти из квартиры. Только и делала, что смотрела в окно на людей. Время будто шло где-то в стороне от меня. Всё замерло, затаилось. От скуки я принялась вышивать, но потом быстро бросила, вернувшись к книгам. Родители сообщили мне волнующую новость, о которой я хотела написать в самом начале письма, но позже решила отложить. Меня хотят выдать за представителя Эид. Мне не назвали ни имени, ни должности — просто сказали. Я очень волнуюсь и надеюсь, что он хороший человек.       Дорогая Сина, надеюсь, что у тебя всё хорошо. Ты не болеешь и хорошо спишь. Надеюсь на нашу скорую встречу».       Вольф положила письмо на стол и повернулась к окну. Ей ехать в Стохес не надо было.       По всему королевству начались нападения на помнящих ветов. Их было легко вычислить: черная одежда, яркая седина. В Гермине напали на служащего картотеки Стен при Гарнизоне из-за чего тот был сильно покалечен. В Митре несколько ветов получили травмы убегая от преследователей. На глазах подмастерья архивариуса Гарнизона Утопии переехала повозка, раздавив тело на две половины. Подмастерье не тронули, так как она ещё выглядела как обычная эльдийка. Девочка кричала от ужаса, схватившись за лицо.       — Господин Эид! Господин Эид!       На архивариуса Гарнизона Орвуд было совершено покушение, когда она выходила из здания штаба, но ей удалось спастись. К госпоже Гьельсталов была приставлена охрана и двое солдат успели затащить вета обратно в здание, прикрыв собой. Получив все новости о нападениях, Главный Архив закрыл ворота и попросил Королевскую полицию охранять здание, так как рядом стали появляться подозрительные личности.       В дверь архива постучали.       — Да! — громко ответила Сина подняв голову и кутаясь в шаль из чёрной шерсти.       — Это я.       — Эрвин!       Сина встала из-за стола и вышла в проход.       — Как-то зябко у тебя. Я попрошу, чтобы тебе принесли побольше дров для печи, — сказал он.       В руках Смита был конверт из серой бумаги. Сина сразу его заметила и опустила глаза.       — Тебе прислали письмо из Главного Архива, — протянул он. — Мне кажется, что это из-за нападений на ветов.       — Нападений? Я не слышала о таком.       — В Тросте пока их не было. Прочти.       Отдав ей письмо, Эрвин сел на диванчик и стал наблюдать как Сина подходит к столу, берёт ножик и вскрывает конверт. За тем достаёт и начинает читать. Сизые глаза пробегаются по словам, ни разу не задержавшись.       — Меня вызывают в Стохес, — сообщила она.       — Зачем?       — Это я сказать не могу.       Вольф сложила письмо в карман штанов и опустила голову. Ей было неприятно умалчивать информацию. Но Эрвин не глуп и поймёт, что её вызывают на собрание и предоставляют убежище с сопровождением до Архива.       — Эвакуация? — спросил Эрвин.       — Не совсем.       — Хочу сказать, что с этими нападениями уже работает полиция.       — Что может сделать полиция с обезумившим людом? — посмотрела на него Вольф, немного склонив голову. — Веты расплачиваются за перемены. Мы поощряли церковь Стен, а теперь отвернулись от неё, став верными другому порядку. Мы лицемеры.       — Ты не лицемерна, — встал Смит. — Не называй себя так.       — Я отступница, вверившая тебе свою жизнь, но я и вет, который принадлежит своему народу. Я верна тебе и разделяю твои цели, только не являюсь такой, как ты. Моя судьба связана с ними. У них такой же проклятый разум.       — Я тебя понял.       Эрвин не стал спорить, только вздохнул.       На следующий день к штабу подъехала закрытая кибитка с эмблемой Военной Полиции. К ней на встречу вышла Сина в зелёном плаще разведчиков. Один из полицейских открыл ей дверку.       — Спасибо, — поблагодарила Вольф и, придерживая сумку, села.       Всю дорогу она сжимала ткань сумки, в которой было её сокровище — записная книжка, подаренная Эрвином, куда она записывала события.       Прибыв в Стохес, Сина увидела оцеплённый по всему периметру Главный Архив. На каждому входе были дежурные офицеры с винтовками. Тихо проскользнув в здание, Сина остановилась в исполинском главном холле. Она была тут одна.       — Я одна это всё устроила, — произнесла Вольф тихим тоном, но слова эхом отразились от стен и вернулись, повторяя и повторяя сказанное.       — Вы прибыли, — холл зашёл вет и поклонился. — Вам была выделена комната.       Он подошёл к Сине и отдал бумажку с номером комнаты.       — Завтра за два часа до полудня будет собрание в зале Знаний. Как помнящий вет вы обязаны там быть.       — Поняла, — ответила она и направилась в сторону Жилого крыла.       Дорога утомила её.       На собрание пускали только помнящих. Сина то и дело огладывалась, пытаясь найти Милу.       — О, — произнесла Вольф, заметив подругу, которая зашла в зал и принялась пробираться к ней. — Мила!       Мила повернулась и Вольф увидела перемотанную руку.       — Здравствуй, — улыбнулась та. — Рада видеть тебя в порядке.       — Что с тобой случилось? Что с твоей рукой?       — Понимаешь, я возвращалась со службы, как на меня напало несколько мужчин. Они были из церкви Стен. Я отбивалась, но в то время людей на улице пости не было. Полицейские прибежали на крик и они меня оставили, сломав руку. Я благодарна, что это всего лишь рука, а не шея, — рассказала Утни.       Сина опустила глаза. На голову будто вылили ведро ледяной воды.       — Прости, — прошептала она.       — За что? Не ты же это сделала, — улыбнулась Мила.       — Это из-за моей статьи в газете.       — Это не из-за твоей статьи. — Мила взяла Сину за руку. — Ты сама понимаешь, что людям тяжело даётся принятие новых вещей. А мы в этом случае оказались крайними и причастными.       Они прошли в дальний конец аудитории и заняли два места. В центр амфитеатра вышли члены Совета Кланов. Началась речь о трудных временах перемен, грядущих новшеств и реакции обычного люда — который «отвергает реалии».       — Мои слова не необоснованные, — продолжила говорить Сина. — Я сама чуть не попала в неприятности. На меня едва не напал сектант в пабе. Благо я была не одна.        — О, предки! И на тебя тоже было покушение, — прошептала Мила, закрывая рот руками.       Решив, что они слишком шумные, Мила и Сина замолчали, стараясь не издавать ни единого звука, чтобы не оскорблять представителей кланов.       В окружение соплеменников, снедаемая виной Вольф сжала тонкие губы и слушала. Ранее она желала защитить своих близких людей. Тех, кто никак не был связан с Историками. А теперь она жаждет спасения и соплеменникам, кои относились к ней едва лучше скота. Отступница — самое унизительное оскорбление для вета, стало её вторым именем. Сейчас всё поменялось. Вписав своё имя в историю народа, Сина являлась одной из тех, кто сорвал тяжёлый занавес. Подарила шанс идти вперёд к миру, полному красоты и ужаса. Мысли в голове запутались. Идеализм, питающий её душу и желание поменять хоть щепотку реальности, заставил Сину встать.       — Что ты делаешь? — вцепилась в рукав плотной рубашки Мила, стараясь остановить Вольф.       Сина убрала её руку и стала спускаться.       Присутствующие зашептались, заметив спускающуюся фигуру, на спине которой были Крылья Свободы.       — Я Сина Сигн Вольф, — громко произнесла она, встав в середине трибуны. — Я — Отступница. Последняя из Вольфов. Моими руками была перекроена история и разрушены оковы Стен. И то, что сейчас происходит — на моей ответственности.       Сидящая в конце Мила закрыла лицо рукой и замотала головой.       — Сейчас мы получаем то, что заслужили от обычного люда. За лицемерие, за сокрытие настоящего. — Сина начала ходить из стороны в сторону, пока не остановилась, подняв руку и сжимая пальцы в кулак. — Платим свою цену в войне двух народов.       Сина думала, что её освистают и заставят сесть, но остальные веты, словно завороженные, слушали и не отводили глаз.       — Стать воином может каждый, но кто станет миротворцем? — эхом разнёсся по аудитории прежде тихий и дрожащий голос.              Вернувшись в комнату, Сина заперла дверь и упала на кровать, зарывшись под одеяло, словно её так никто не найдёт. Голова болела. В глазах застыла картина внимающих ей ветов, будто она святая, спустившаяся прямиком с небес.       — Сина, — стучалась в дверь Мила. — Сина, ты в порядке?       Сина убрала одеяло с лица и смотрела на дверь, не издавая ни звука.       — Син, послушай, то, что ты сказала это правильно. Полиция стала отлавливать агрессивных сектантов. Нам приказано находиться в Главном Архиве, покуда не станет безопасно. А после мы вернёмся на свои места.       Мила стояла вплотную к двери и говорила, пока замок не щёлкнула. В коридор выглянула Сина с уставшим лицом и с сумкой на плече.       — Син, — произнесла Утни.       — Я в библиотеку, — сказала Вольф. — Не могу ещё прийти в себя.       Разумеется громкая и эффектная речь не осталась незамеченной и на следующий день Сину вызвал к тебе Совет Кланов.       — Выслушав тебя, мы решили предоставить тебе работу над эссе об изменении в политике королевства, — произнёс представитель клана Каупанг.       — Спасибо, — поклонилась Сина. — Но я откажусь. Это слишком большая ответственность для меня. Лучше вам сделать это, как приближённые к королевскому двору. Мне тяжело написать про подобное.       Совет переглянулся.       Последующие несколько попыток были также аккуратно отклонены, но Вольф взяла себе на заметку идею написать что-то. За двадцать дней она мало выходила из своей комнаты, помимо обеда и ужина, проводя всё время за чтением и письмом. Она ходила с красными глазами и была постоянно усталой, пока не наступил день возращения в штаб.       В пути она размышляла о своей жизни и о тех, кто был рядом с ней. Ненароком вспомнила Синдари.       — Лейн, — произнесла вслух Сина, смотря на меняющийся за окошком кибитки пейзаж. — Клан спутник, что всегда был рядом. Прямо как Синдари.       Сина выпрямилась и тут же согнулась, взявшись за голову. На конечно! Как она могла не догадаться? Это же было очевидно. Лейны всегда были рядом с Вольфами. Лучше подругой её матери была мать Синдар, и она дружила с представительницей клана Лейн.       — Что же я ещё не могла увидеть? — закрыла глаза Сина и заплакала.       Возвращение в штаб было долгожданным. На входе её ждала Ханджи.       — Я истосковалась по тебе, — сказала она, прежде чем крепко обнять. — Тебя не было две недели, а мне кажется, что прошёл месяц.       — С возвращением, — подошёл Эрвин. — Давно не видел вас, госпожа Вольф.       Сина широко улыбнулась, обняв Эрвина так крепко, как только могла.