Утро со вкусом солоноватой карамели

Лукиной– только одно: доставить возлюбленной как можно больше удовольствия. ------------------------------------------------------------------------------------------- Шатенка продолжала вылизывать влажным языком и осторожно втягивать эту нежную розовую кожу своими губами, а пальцами не оставлять ее твердый маленький клитор и осторожно пробиралась все глубже в ее теплую уютную пещерку… Когда же Третьякова, наконец, расслабилась Лаура тут же начала действовать хоть и нежно, но энергично. Кончики пальцев непрерывно поглаживали заднюю стенку ее влагалища, густо пронизанную чувствительными нервными окончаниями… Вся она вдруг подалась шатенке навстречу, на какой-то момент напряглась, как струна… а потом пальцы директрисы в ее влажной пещерке восприняли глубинные и мощные сокращения, широкими волнами накатывающие изнутри. Лукина продолжала слегка ласкать Марию до тех пор, пока потрясение не утихло, а конвульсии не становились редкими и поверхностными. Лишь после этого вынула пальцы из ее лона и старательно облизала их, а потом и саму ее пещерку… эти обильные тягучие соки для шатенки были желаннее и слаще всякого нектара. - Если бы кто-нибудь додумался производить нежную розовую карамель с солоноватым привкусом моей любимой женщины, то с этого лакомства я всю жизнь начинала бы каждое свое утро…- подумала Лаура… *** Лукина не успокоилась, пока нежный розовый цветок не стал совершенно чистым… потом она продолжила целовать ягодицы и гибкую спину своей возлюбленной; на весу накрывая ее своим телом, поднялась с поцелуями до плеч, погрузилась лицом в роскошные волны ее распущенных волос. Немного приподняв их рукой, целовала ее плечи, шею и вновь касалась щеки. Она молчит и расслабленно лежит на подушке… -Она, как всегда, и теперь светла, и прекрасна. – друг за другом в голове пробегали мысли у директрисы… Лаура гладила Марию ладонью по голове, кончиками пальцев касаясь ее тонких бровей. Ее ресницы вздрагивали, и вдруг Лаура заметила, что сквозь них проблескивали слезы. Больше всего на свете Лукина опасалась обидеть своего ангела… -Прости меня… пожалуйста... -прошептала Лаура, наклонившись к симпатичному маленькому ушку Марии с тонкой золотой сережкой в мочке. Тем временем Третьякова потянула на себя тонкую белую простыню с кружевной отделкой, повернулась к возлюбленной и слегка укоризненно посмотрела на неё своими великолепными бархатными глазами, в которых игриво переливались теплые искорки. Директриса увидела, что ангелочек с фарфоровым личиком не обижается, и искренне радуется этому. -Хочешь, я принесу тебе кофе? Какие-нибудь фрукты к завтраку… И круассаны – как тебе нравится, с клубничным или апельсиновым джемом… Хочешь? -произнесла Лукина. Третьякова слегка улыбнулась ей, и шатенка снова увидела эти слабые ямочки на ее щеках и почувствовала себя в тот миг совершенно счастливой. <i>-Мы сумасшедшие… - еле слышно прошептала Мария. -Может быть, так и есть. Но разве найдется в этот миг что-нибудь важнее ее, меня и этого солнечного утра… Утра со вкусом солоноватой розовой карамели?..-пролетели мысли в голове у Лауры. «Я люблю тебя», - тихо ответила шатенка и слегка погладила ее прекрасные золотистые волосы.