Крылья и угли

Не то чтобы он надеялся на драку, говорил себе Кассиан, нарезая пятый круг над раскинувшимся особняком, несмотря на неподходящий сезону холод ранней весны, такой жестокий, что он мог выбить дыхание даже у самого закалённого в боях Иллирианского воина. Риз попросил его доставить своё последнее письмо человеческим королевам, поскольку Аз был занят попытками как угодно проникнуть через их мерзкую защиту, которую они возвели вокруг своего дворца, а Мор не хотела ступать в королевство смертных без необходимости. Об Амрене, естественно, не могло быть и речи просто потому, что она была Амреной, и это было бы всё равно что отправить дикую кошку в загон с ягнятами. Таким образом, оставался только он. Что ж, Фейра тоже, но они с Ризом были... заняты. Ну и ладно, может быть, он согласился поехать слишком поспешно, но... Кассиан оглядел особняк, грязные, подтаявшие земли, дальнюю деревню и грозный, распускающийся лес. Отсюда он ушёл с их первой встречи, не совсем припоминая, где именно он стоял, или кто одержал верх. И, Матерь его подери, в последние несколько недель он поймал себя на том, что снова и снова прокручивает в голове каждое слово и взгляд, которыми они обменивались. Ни одно из них не было приятным — каждый слог из её рта был колючим и злым, и... Кассиан тяжело вздохнул, щупальца горячего дыхания унесло ветром. Он не мог сказать, что было хуже: то, как много он об этом думал, или то, как чертовски быстро он сюда бежал. А сейчас... оттягивал время. Эта мысль заставила его быстро, почти безрассудно нырнуть в особняк с зелёной крышей: благодаря магическому покрову он был не более чем падающим ветром и глухим хлопаньем крыльев. Лошади в соседних конюшнях забились и заржали при его приближении, но их смотрители прочесали окрестности, не нашли ничего тревожного и возобновили свою работу. Кассиан старался не думать о том, как легко это было: если стена будет уничтожена, то отсутствие осознания и инстинктов, вероятно, стоило бы им жизней. Если кто-то вроде него превратит этот особняк в личное охотничье угодье. Он видел такое во время последней войны — не так уж много было состоятельных людей, владеющих собственностью. Но он был свидетелем того, что осталось от целых рабских лагерей, когда один из фэйцев решил немного развлечься. Только от одной этой мысли он стиснул зубы и сосредоточился на входной двери. Вчера они послали сообщение о том, когда именно его следует ожидать. Поэтому, когда он постучал в парадную дверь, она распахнулась моментально. По резкому движению он догадался, которая из сестёр его поджидала. И всё же, под магическим покровом Неста Аркерон и её взволнованное совершенное лицо не видели ничего, кроме истончающихся лоскутов снега на грязной лужайке, прорезающей её пологой подъездной дорожки и булыжников, блестящих от потоков тающего льда. Она небрежно открыла дверь, впустила его и крикнула невыносимо любопытной домоправительнице, что за дверью никого нет, а звук был только от ветра. Правильно. Потому что можно вызвать больше подозрений, чем обеспечить безопасную встречу, если высылать слуг так часто. Особенно, когда другая сестра помолвлена с придурком, охотящимся на фейри. Домоправительница поспешила в безукоризненно чистое фойе, чтобы убедиться, что там никого нет, но Неста лишь сообщила ей, что идёт наверх, и чтобы её не беспокоили в течение часа. Женщина открыла, было, рот, чтобы возразить, но Неста с довольно впечатляющей прямотой повторила свой приказ и начала подниматься по большой, покрытой ковром лестнице. Глаза домоправительницы превратились в узкие щёлочки, когда молодая хозяйка зашагала прочь, и Кассиан, стараясь ступать тихо, как смерть, обошёл стареющую женщину, а затем и поднялся по лестнице. Он настолько сконцентрировался на том, чтобы не шуметь, чтобы плотно прижимать крылья и не шуршать ими, что едва ли оценил тяжёлое, лавандовое платье, более простого кроя, чем предыдущие, в которых он видел Несту, с довольно плотным лифом, выгодно подчёркивающим её тонкую талию, и с облегающими рукавами, демонстрирующими тонкие руки. Более худощавого телосложения, чем Фейра и Элайна, не считая пышной груди, которая промелькнула перед ним, когда Неста поднялась по лестнице и повернула налево. Не то чтобы он смотрел на неё. Помногу. По своему виду Неста будто еле плелась в свою комнату, возможно, немного сердитая и хмельная. Но, как только она вошла в просторную спальню, обитую бархатом и шелками разных оттенков синего и серебристого, и закрыла дубовую дверь секундой позже, тяжёлая, медленная поза испарилась. Вместе с его покровом. Она моргнула — единственный признак её дискомфорта или удивления — и он, возможно, расправил свои крылья чуть шире, когда она оглядела его. — Ты опоздал на десять минут, — только и сказала она, направляясь в дальний конец комнаты, где потрескивал огонь в камине против холода ранней весны. Где звук пламени мог заглушить их голоса. Умная девочка. — У меня есть и другие обязанности, знаешь ли, — сказал он так же тихо, сверкнув улыбкой. Например, кружить вокруг дома, составляя перечень отборных оскорблений, чтобы бросить ей в лицо, ответы на выдуманный спор. Как полный дурак. — А я тут стояла, — сказала Неста, столб льда и стали рядом с очагом, — и думала, что слышала, как ты хлопаешь крыльями минут десять. Должно быть, это был голубь, застрявший в одной из каминных труб. Кассиан просто смотрел на неё. Она смотрела на него. Его гнев поднялся с головокружительной скоростью при этих словах, её абсурдном совершенстве. Выкованный клинок — вот кем она была. Он улыбнулся, медленно и ехидно — именно так, как он знал, можно заставить её покраснеть. Улыбка, которая, он знал, мгновенно обнажила её прекрасные когти. — Привет, Неста. Рад тебя видеть. Никакой реакции, никакого изменения запаха на улыбку, которая обычно заставляла его врагов бежать. Ничего, кроме тонкого трепета её ноздрей. — Как там моя сестра? Исцеляется, чуть не сказал он. Пытаясь обойти тот факт, что она влюбляется в Риза, и откровенно игнорируя другой факт, что тот влюблён в неё чертовски долго. Что все признаки указывают на то, что они обретённая пара, но я не настолько глуп, чтобы сказать об этого кому-либо из них. Поэтому он просто сказал: «Занята». Дрожание её горла. — Похоже, так занята, что не может снизойти до визита. — У Фейры и полно забот с этой ситуацией — с правителем Сонного королевства и других тоже. Когда Неста наклонила голову, золотой всполох от камина блеснул в волосах Несты. Хищница, присматривающаяся к достойному противнику. — И какова же твоя задача во всём этом? Кассиан расставил ноги. — Я командую армиями Риза. Её серо-голубые глаза скользнули по нему взглядом, который был бы способен срезать яйца и у менее авторитетного мужчины. — Всеми? — Самыми значимыми. Она фыркнула и посмотрела на огонь. С самым уверенным безразличием и пренебрежением, с которым он когда-либо сталкивался. Кассиан застыл. — Чем именно таким значимым ты занимаешься? Она резко вскинула голову. О, это попало в цель. — Почему я должна обороняться, — сказала Неста с убийственным холодом, — перед мужчиной, который настолько преисполнен чувством собственной значимости, что в комнате едва ли хватает места для его огромной головы? Настала его очередь моргнуть. Затем он направился к ней, покрывая широкими шагами богато украшенный ковёр между ними. Она не отшатнулась, не отступила ни на шаг. Только подняла подбородок, чтобы встретиться с его дерзким взглядом, когда он навис над ней, слегка расправив крылья, и произнёс сквозь зубы: — Есть ли у тебя вести от королев? Она свела брови на переносице. — Предводитель армий верховного правителя и всё ещё дикарь. Ты не можешь запугать меня словами, поэтому пытаешься стращать меня своими огромными размерами. — Огромными… — Я нужна тебе гораздо больше, чем ты мне. Поэтому я просто предлагаю это принять, сложить крылья летучей мыши и вежливо попросить. Он не сделал ничего из этого. Но он сделал шаг вперёд, положив руку на каминную полочку, и склонился настолько близко, что мог вдохнуть этот её запах. Тот ударил в его живот так сильно, что он едва мог сконцентрироваться, и потребовалось пять столетий тренировок, чтобы заставить себя встретиться с ней глазами и не позволить своим собственным закатиться назад, сохраняя собственное самообладание, а не зарыться лицом в изгиб её шеи, чтобы не подойти ближе и удержаться... от прикосновения. Её щёки не зарделись от румянца, пока он держал дистанцию между ними, едва ли между их лицами было больше ладони. Она была молода — двадцать два, максимум двадцать три года. Но была ли она с мужчиной? Его это не должно было волновать или вызывать вопросы и вообще не делало погоды, но... обычно он мог понять. Она... Кассиан абсолютно не мог её прочитать. Поэтому он придвинул голову ещё ближе, тёмные волосы скользнули по его бровям, и промурлыкал: — Я умею играть и другими заманчивыми способами, Неста Аркерон.

✥

Фэйец, Кассиан, был опасен. Конечно, он был опасен в ожидаемых аспектах: высокий, мускулистый, искусен с оружием и на войне. А ещё эти огромные крылья и тот маленький факт, что он был смертоносным фэйским воином, который служит у ног самого могущественного верховного правителя в истории. Верховный правитель, с которым сейчас спуталась её сестра... влюбилась, если она правильно поняла. Верховный правитель уже безумно любил её — это было очевидно. Но Кассиан был опасен совсем по другой причине. Не красивым лицом, а этими карими глазами... Они по-особенному оценивали всё и каждого. Она стояла вплотную к каминной полочке, чувствуя, как потрескивающий огонь обжигал её левый бок, когда Кассиан возвышался над ней настолько близко, чтобы вдыхать один и тот же воздух. Неста считала свои вдохи. Выдерживала этот взгляд, желая, чтобы он не заглядывал слишком далеко, слишком глубоко. Лучше отвлечь его колкими словами, полным пренебрежением. Или этим. Предложение, которое он бросил ей, испытание. Без сомнения, чтобы отыскать ещё одну слабость. Есть ли способ обойти её защиту в этом отношении? Играй со вкусом. Лёгкая улыбка тронула её губы. — Если бы я хотела, чтобы меня облапала особь мужского пола, — сказала Неста, не опуская подбородок, — я бы скорее попросила одного из гончих псов. Эта невыносимая улыбка осталась. И Кассиан сразу же подался к её горлу, сказав: — Ты когда-нибудь была с мужчиной, Неста? Лгать или говорить правду — что выгоднее? Поэтому она просто спросила: «А ты?» Кассиан фыркнул, его дыхание ласкало её губы. — Я первым спросил, милая, — он наклонил голову, и его тёмные как ночь волосы шёлком нависли над бровями. — Разве что ты не предпочитаешь женщин? Будь это правдой, то ни в коем случае не было бы оскорблением, но в этих словах было столько насмешки, что она бесцеремонно положила свою руку ему на грудь. Скульптурные мышцы лежали под плотными кожаными доспехами, тепло его тела просачивалось к её ладони. Огонь, он напоминал ей огонь во плоти. Она легонько толкнула его в грудь, и её рука почему-то показалась ещё меньше на фоне его широкого торса. Обученный убийца — хищник по рождению и воспитанию. Высокомерный по натуре. Кассиан только выпрямился, когда она осмелилась сделать шаг навстречу, вынужденная пойти на это просто потому, что в противном случае между их ртами не осталось бы вообще никакого расстояния. — Кого и что я предпочитаю, тебя не касается, — сказала она. — Как и… — Ты не ответила на мой первый вопрос. Или все эти вопросы — отвлекающий манёвр? — А тебе какое дело? — Снова вопросы. — Дерзкая ухмылка. И так легко она нашла его — ответ, который, как она знала, потерзает его своими когтями. Неста мимоходом задела его всем телом, всего лишь призраком прикосновения, но это всё равно привело его в оцепенение. Всё равно его зрачки расширились, почти целиком поглотив карие радужки. — Нет, не была, — промурлыкала она. — Правда. Рукой она упёрлась в обтянутую кожей грудь. — Почему я вообще должна была заморачиваться? К тому времени, когда я достигла совершеннолетия, меня окружали низкородные дикари и ублюдки. Уж лучше моя собственная рука, чем мараться об их. Уже не так весело. Она могла бы поклясться, что услышала, как стрелы её слов поразили цель. Она уже достаточно узнала о его воспитании. Поэтому она сказала ему правду — и обернула их связкой лезвий так, чтобы они располосовали его, если он слишком долго будет думать об этом. Нет, она не была ни с одним мужчиной, фэйцем или человеком. Томас хотел этого, а она... отчасти она уже знала, что у них нет будущего. Знала о его ненавистном отце и о том, что он не сделал ничего, чтобы предотвратить избиение собственной матери. Она только лишь позволила Томасу поцеловать себя, и в тот день, когда она порвала с ним, он... Она сглотнула, отгоняя воспоминания о том, что он сказал и сделал. Звук рвущегося платья. Нет, это не зашло так далеко, но... Слепой ужас тех минут, когда он пытался, пока она не закричала и не вырвалась на свободу. И так никому и не рассказала. Должно быть, что-то отразилось на её лице, в её запахе. Потому что его раздражение исчезло, нет, оно переключилось. На что-то другое, нечто, похожее на... ярость. Вот почему лицо Кассиана застыло. Чистая, жгучая ярость. Это лишило её дыхания, а заодно и чувства, что она действительно одерживает верх, когда он выдавил: — Кто. Она ненавидела Томаса, ненавидела настолько, что иногда надеялась, что его переедет повозкой, но никому не пожелала бы такой смерти, каковую сулили глаза Кассиана. — Я не знаю, о чём ты говоришь, — сказала она и попыталась убрать руку. Он схватил её быстрее, чем она успела заметить, и прижал к себе. Его сердце билось теперь галопом — громовым, могучим галопом. Этот мужчина — угроза, угроза, угроза. Хотя бы оттого, что из-за него она теряла контроль. Что она не представляла, что он сделает — что она сама сделает — если он хотя бы на мгновение обнаружит её уязвимость. — Тебя кто-то обидел? — Cпросил он таким гортанным голосом, что она едва поняла его. Он стоял в гневе, в полной неподвижности — вот таким он был, когда был близок к убийству. Хотел убить. Его рука сдавила её ладонь, царапая мозолями. Она не ответила ему. — А что, если бы кто-то обидел, то это что-нибудь изменило? Как-то поменяет твои взгляды на меня, твоё отношение? — Тогда бы я выследил их и переломал каждую косточку в их телах. Дрожь пробежала по её спине, но не от страха перед ним, а от правды в этом обещании. Искренности. — Ты меня едва знаешь, — сказала она. — Зачем напрягаться? Кассиан зарычал, медленно придвигаясь ближе, его рука сжала её и остановилась. Как будто вопрос дошёл до его сознания. Как будто реальность дошла до его сознания. Он моргнул: — Я бы сделал это для любого. Она знала, что он говорит всерьёз и что так он и сделает. Возможно, именно этот факт и нервировал её, приводил к желанию размазать его. Полнейшая искренность. В том, что он выполнял свои обещания и не раздавал их так просто. В том, что он видел и говорил правду, и когда он увидел её в тот первый день, он взвесил её... действия, когда они жили в том домишке. Её трусость, эгоизм. Ненависть, поглотившая её настолько, что она пожелала, чтобы они все умерли от голода, просто чтобы посмотреть, потрудится ли их бесполезный отец ради спасения семьи. А потом вмешалась маленькая Фейра, и за это Неста возненавидела и её, за то, что Фейра совершила немыслимое и сохранила им жизнь. Она не знала, что делать с этой ненавистью. Она всё ещё жгла и преследовала её, всё ещё подогревала в ней желание рвать, рычать и разрывать мир на куски. Она всё это чувствовала — слишком тонко, слишком остро. Ненавидела и заботилась, и любила, и боялась больше, чем другие, иногда думала она. Она могла тщательно проанализировать их всех за считанные мгновения, словно примерив разную одежду, и никто не смог бы узнать или проявить интерес. Кроме него. Он мог видеть, чувствовать. В тот первый день он смотрел на неё — не на лицо и тело, которые замечали человеческие мужчины, — а на неё, и он видел всё целиком. Пока он не изобличил её, ей хотелось сделать ему больно, найти способ сломить его, чтобы он не смог… Рука, прижимавшая её ладонь к его груди, расслабилась. Кассиан погладил тыльную сторону её ладони большим пальцем, подушечка которого была грубой от мозолей. В огне сместилось полено с треском тлеющих углей и яркой вспышкой света. Она смотрела на него. Он моргнул, немного приоткрыв рот. Кассиан наклонился к ней, и Неста поняла, что запрокидывает голову назад, обнажая шею и давая ему полный доступ, когда он провёл носом по её горлу.

✥

Матерь и Котёл, чёрт дери их обоих. Эта женщина. Неста. Кассиан не мог заставить себя отступить от линии, которая была так чётко проведена между ними. В какой-то момент ему захотелось придушить её, но потом прочёл на её лице ужас перед её собственным прошлым и стал таким убийственно спокойным, что испугался даже самого себя... а потом всё прекратилось, и они оказались в эпицентре бури, вместе с ней. И в этих серо-голубых глазах он видел мысли, клубящиеся в ней, как дым под стеклом. Хитрый ум соображал за этим лицом — за тем самым, которое он не мог выбросить из головы все эти недели. Так что он просто... продолжил. А потом Неста задрала подбородок, давая ему доступ к её горлу. Каждый инстинкт его тела с рёвом вырвался наружу, настолько яростно, что ему пришлось задушить их жестокой хваткой, иначе он оказался бы на коленях, умоляя её о прикосновении, хоть о чём-нибудь. Но он наклонился и провёл кончиком носа по её шее. Мягкая, её кожа была такой мягкой, такой хрупкой. Он чувствовал запах крови смертной прямо под ней. Кассиан вдохнул запах полными лёгкими, возбуждавший его член, когда этот аромат зацепил какую-то потаённую часть его души и глубоко погрузил свои когти. Неста, Неста, Неста. Её глаза закрылись, и вырвался тихий, задыхающийся звук, когда Кассиан провёл губами по тем местам, где касался его нос. Его колени едва не подкосились, когда её тонкая рука впилась в его кожаную броню. Он старался не думать о том, как эта рука будет ощущаться на других частях его тела. Обнимает его, гладит. «Ещё, ещё, ещё», — пело его тело. Он наклонил голову и поцеловал другое место, ближе к её подбородку. Её бешеное сердцебиение напоминало взмахи крылышек колибри, при этом тело сохраняло напряжение и расслабленность во всех нужных местах, румянец разливался по её великолепной груди. Достаточно большой, чтобы поместиться в его ладони; зарыться, пока она не станет умолять его… Её пульс колотился прямо под его губами. Он провёл по нему языком. В ответ она отшатнулась. Неста врезалась в деревянную обшивку с такой силой, что он последовал за ней. Но глаза её были широко раскрыты, она побледнела и схватилась рукой за горло. Кассиан опередил тот яд, который уже приготовился вырваться из этого горла, и сказал: «Немного загнана в угол в эти дни, Неста?» Она опустила руку и прошипела: «Это что, какая-то твоя магия фейри, чтобы делать такие вещи?» Он расхохотался: — Нет. Но я весьма польщён, что ты так думаешь. Неста нахмурилась, но издала низкий, сдавленный смешок. — Ну, — сказала она, проскользнув мимо него и вышагивая к окну плавными, чёткими шагами, — Если такое умеет безродный фэйский воин, то неудивительно, что моя сестра так запуталась с верховными правителями. Сучка. Сучка за оскорбление, нанесённое ему и Фейре. — Тебе что больше не даёт покоя: то, что ты испытывала желание, или то, что ты почувствовала все эти вещи из-за безродного ничтожества, Неста? — Зима была долгой. Нищие не могут позволить себе быть разборчивыми, я полагаю, — стена за стеной поднималась, её стойка всё жёстче и жёстче. Какое ему дело? Какое ему дело? Ему и так хватало всякого дерьма. Западать на смертную, у которой в запасе максимум ещё несколько десятилетий, пока между ними не возникнет щекотливое положение, было... глупо. А потом ещё и придётся объяснять это всем подряд. Мор. Кровь застыла у него в жилах. Он не был тупым. Он знал, что у них с Азриэлем было... что бы это ни было. Он знал, что Азриэль был влюблён в Мор с того самого момента, как она вошла в военный лагерь пять веков назад. И Кассиан ревновал: к застенчивым взглядам Мор на Азриэля в те первые несколько недель и к тому, что его самый дорогой друг и брат... он смотрел на кого-то другого. Что она появилась, а потом Азриэль изменился. Совсем немного, но Кассиан знал, что его друг больше не принадлежит только ему и Ризу. Так было и тогда, когда Мор предложила ему переспать с ней... И он пошёл на это. Ревнивый, глупый придурок, он сделал это и пожалел об этом в время первого же толчка, когда почувствовал, как её девственность сдалась ему, и осознал чудовищность её поступка. Но потом она ушла, а Азриэль даже не шевельнулся, и... Мор всё ещё стояла между ними. Где-то между подругой и любимой. Дорогой ему как часть семьи, но... Кассиан ненавидел себя за выражение лица Азриэля, которое было после. Затем за то, что случилось с Мор руками её семьи. У него были любовницы: некоторые — на одну ночь, другие — на несколько месяцев, и Мор это никогда не волновало, но... Эта женщина, которая стояла перед ним, как столб из стали и пламени... Кассиан не хотел рассказывать Мор о ней. О том, как касался её шеи. Кассиан выдавил из себя: — Раз уж ты была рада развлечению, я предполагаю, что королевы не выходили на связь, и отправляюсь в путь. — Пока она ещё не успела полностью кастрировать его. Он щёлкнул пальцами, и между ними появилось письмо Риза. Он бросил его на низкий столик поблизости. — Отправь это королевам, как можно скорее. Неста перевела взгляд с письма на него, расправив плечи. — Скажи моей сестре и её новому верховному правителю, чтобы в следующий раз прислали кого-нибудь другого. Кассиан оскалил зубы в дикой усмешке. — Скажи своей второй сестре, что мы бы лучше вели дела с ней. — Элайна старается держаться подальше. Чем меньше общения с вашим родом, тем лучше. — Как ты можешь допустить, чтобы она вышла замуж этого фанатичного идиота? — Вопрос вырвался у него сам собой. — У него есть все основания ненавидеть таких, как ты. Как и у всех нас. — Это полный вздор, и ты это прекрасно знаешь. — Я думала, ты уже уходишь. — У тебя обо всех на свете есть своё долбанное мнение. Почему бы не сказать Элайне, что она выходит замуж за монстра? — Возможно, потому что все вы, мужчины — монстры. Если она и пострадала от одного из них, то он не винил её за это чувство. Но его слова всё равно прозвучали резко: «Она заслуживает кого-нибудь получше». — Бесспорно. — Безэмоционально и холодно. Он напирал просто потому, что, чёрт возьми, не мог остановиться. — А чего заслуживаешь ты? Медленная улыбка — действительно дикая кошка, готовая к убийству. Затем: — Уж точно большего, чем безродное ничтожество. Сучка. Но он протянул: — Какой премилый из тебя партнёр, Неста. Напомни мне в следующий раз захватить книгу по военной стратегии. Может быть, тогда у тебя появится шанс. Холодный, категоричный взгляд. — Так же проще, не правда ли, — выдохнул Кассиан, снова преодолевая расстояние, не заботясь о том, что их увидят в эркерном окне, — облачаться в слова и холод как в броню, чтобы никто не заметил, где и кого ты подвела, и как ты была глуха, пока не стало слишком поздно. Только ненависть светилась в её глазах, ни единого намёка на ту дремлющую похоть, которая затуманила его чувства. — Ну, я вижу это, Неста Аркерон. И всё, что я вижу, — это скучающая и избалованная девчонка. Для человека она двигалась с впечатляющей скоростью, но всё равно слишком медленно, чтобы хоть как-то помешать ему остановить её. Кассиан ухватил её за занесённое колено всего лишь в дюйме от своих яиц и сжал так сильно, что она зашипела. — Дешёвый ход, — сказал он с полуулыбкой. — Пойдём поиграем, Неста, и я научу тебя гораздо более интересным способам поставить мужчину на колени. Она попыталась вырваться, но он не отпускал её. Она качнулась назад, и он схватил её за талию, притягивая ближе, чтобы она не упала через окно. Он хихикнул из-за юбок вокруг. — Кстати, что ты скрываешь под всем этим? Неста вернула равновесие и вырвала колено из его хватки: — Прочь из моего дома. Кассиан просто улыбнулся ей. Она рванула на него. Он думал, что она задушит его, именно поэтому и схватил за запястья, но... Её руки, холодные и уверенные, обхватили его лицо. Она потянула его голову на себя. У Кассиана перехватило дыхание, когда её глаза быстро пробежались по его губам, когда её тело зарделось вместе с его, с такой мягкой грудью. Глупо, глупо, глупо. Но ему было всё равно. Ему было наплевать, когда она поднялась на цыпочки, её рот приближался к его губам. Боль взорвалась между его ног, лишая воздуха в груди, когда это проклятое колено действительно поразило свою цель. Кассиан отшатнулся, злобно выругавшись. Она фыркнула, глядя на него сверху вниз, когда он приземлился на задницу в кресло, держась за живот и пытаясь привести в порядок свои мысли. — Вы все одинаковые, — сказала она надменно, как ночь и холод рассвета. — Возможно, твоё бессмертие делает тебя слишком предсказуемым. — Ты, — выдохнул он. Низкий смех сорвался с этих губ, которые он был полностью готов попробовать, поглотить. — Нет, королевы не посылали вестей, — сказала Неста, сверля взглядом дверь. — Я вообще ничего от них не слышала. Кассиан хотел, было, пошевелить ногами, но боль не отпускала, сковывая колени. — Я отправлю письмо завтра утром. — Неста остановилась, взявшись за ручку двери, и оглянулась через плечо. — Ты ничего не знаешь: ни кто я, ни что делала и чего хочу. И раз уж мы об этом заговорили... В следующий раз пошлите кого-нибудь другого. Если я увижу тебя на пороге своего дома, я закричу так громко, что сбежится прислуга. Он уставился на неё, боль утихла, так что он смог подняться на ноги. Но Неста уже ушла, проскользнув в фойе, где кто-то из прислуги окликнул её, и она что-то пробормотала в ответ. Минутой позже он уже ушёл. Не через парадную дверь, а протиснувшись через проклятое окно её спальни, как вор в ночи. Он взмыл в небо до того, как кто-нибудь успел поинтересоваться шорохом и хлопаньем крыльев. Кассиан не стал кружить над домом. Но он чувствовал внимание Несты, когда взмыл к стене. Даже под покровом от посторонних он чувствовал на себе взгляд этих серо-голубых глаз. Это чувство преследовало его всю дорогу до Велариса.