Преподаватель

Олег

      Я попытался нащупать орущий телефон, но тот будто специально убегал от руки. Ладонь просто скользила по гладкой простыне, хотя, судя по громкому сигналу, этот гад точно был где-то рядом. С трудом разомкнув глаза, я приподнялся на локте и, откинув край одеяла, наконец нашел то, что прервало такой прекрасный, крепкий сон. Казалось, долбанный будильник просто меня ненавидит, иначе зачем так мерзко орать? Хорошо, что телефон стоил миллион миллиардов, и в нем хранился дохреналлион дохреналлионов важной информации, даже со злости не разобьешь, а то я иногда могу что-то пнуть и швырнуть. Главное – что-то, а не кого-то.       Нервная система уже ни к черту с таким графиком. Вчера опять работал до глубокой ночи. А как иначе все успеть? Если бы не экзамен у детишек, спокойно бы разделил все задачи на два дня, а так – пришлось выкручиваться. Обидно, что кое-что я все-таки не успел, впрочем, к вечеру планировал освободиться, так что был шанс доделать последние штрихи в новом проекте. При таком раскладе, уже завтра команда могла бы начать над ним работу, глядишь, и Лавров бы сменил гнев на милость, в последнее время он уже достал меня своими замечаниями. Правда, стоит отметить, что все замечания были справедливыми. Ну, или почти все.       Упав обратно на спину, я с силой потер глаза кулаками. Ужасно не хотелось вставать, но адская хрень, под названием «будильник на телефоне с максимально дебильным сигналом, зато под него не проспишь» снова напомнил, что долг зовет, детишки ждут.       Закинув на горячую, прям как я, сковороду пару яиц, я отправился умываться и чистить зубы. То существо, которое смотрело из зеркала, скорее напоминало дважды сдохший овощ, чем человека. Как же хорошо, что мне предстояло принимать экзамен, а не сдавать его. Преподом быть круче, чем студентом, однозначно. А еще это чувство власти, ммм… Ага, особенно, над милыми студентками. Однако, одна из них определенно имела власть надо мной, а не наоборот.       Накрыв яичницу крышкой и поставив огонь на плите на минимум, я отправился одеваться, все эти действия сопровождались мыслями о Лесе. Зная её, несложно было предположить, что малыш трясется и пьет валерьяночку с самого утра, даже несмотря на то, что экзамен будет принимать не злой и строгий Олег Сергеевич, а Олег-ну-пожалуйста. Однако, как бы я к девочке не относился, работа – это работа, а личное – это личное. Спрашивать её собирался также, как и всех, но, тем не менее, полный непредвзятости добиться бы не смог, пусть вопросов было бы столько же, и оценку бы не завысил, но и праведный гнев на милость бы сменил, и валить бы не стал, наоборот, наверняка бы помог, да и сдавать своему парню по-любому морально легче.       Сегодня образ немного отличался от повседневного, я еще со студенческой поры одевался на экзамены более официально. Может, и бред, но так уж воспитали. Накинул черную рубашку, не застегивая её, отправился завтракать. Как-то тупо сначала надевать брюки и рубашку, а потом идти есть, но у моего еще не проснувшегося до конца мозга было иное мнение на этот счет. Хорошо, хоть пиджак не надел, уже не все так плохо.       Недосоленная яичница, переслащенный кофе, чугунная от недосыпа голова. Отличное начало дня. Бедные детишки.       Впрочем, им все же повезло. Во-первых, до работы я добрался без неприятных сюрпризов, пришлось зависнуть в пробке, но это было ожидаемо и недолго, так что в университет прибыл вовремя. Это уже чуть выровняло настроение. Во-вторых, изначально я не хотел звать Олесю в кабинет, лишнее это, но понял, что уж очень её не хватает, очень хочется увидеть, да и как-то успокоить котенка перед экзаменом хотелось, так что все же позвал. Стоило девушке постучаться в деканат, как настроение улучшилось.       – Здравствуйте, Олеся.       Как же я был рад её видеть.       – Здравствуйте, Олег Сергеевич. Можно?       Какая же она красивая. Такая милая, такая нежная, еще эти огромные глазки. А как приятно видеть, как эти глазки начинают блестеть при взгляде на меня.       – Да, входите.       Как же сложно себя контролировать.       – Сегодня Вы выглядите так официально, – сказала Лесенька, окинув меня взглядом. Малышка задумчиво прикусила губу, стало интересно, о чем она подумала. Должно быть, оценила внешний вид. Девушкам частенько нравятся мужчины в строгой одежде.       – Экзамен же. После него еще хочу в офис заскочить.       – Вам идет.       «Я знаю, малыш, я знаю».       – Спасибо. Проходите, не стесняйтесь.       Ужасно хотелось прижать её к себе, было заметно, как она волнуется. Вид этого беззащитного перепуганного котенка просто сводил с ума. Очень хотелось поддержать её, дать чувство защищенности, чтобы увидеть, как девушка расцветет прямо на глазах.       Олеся подошла чуть ближе, и я слез с края стола, на котором сидел.       – Нервничаешь? – Глупый вопрос, ответ же очевиден.       – Немного, – честно признался Оленёнок, отведя взгляд в сторону.       Она теребила краешек рукава своей кофты.       – Боишься меня?       – Смотри, – Леся почти перешла на шепот, – давай, я сейчас скажу, что немного боюсь, ты скажешь, что ты не кусаешься, я скажу, что жаль, после чего ты отнесешь меня на кровать и привяжешь руки ремнем к изголовью. А экзамен как-нибудь в другой раз?       Улыбку сдержать не удалось. Вот же чертенок, дразнит.       – А, забыла. Точно. Олег, ну пожалуйста.       Кажется, кто-то решил поиграться. Ох, я бы с удовольствием. Фразы, которые она говорила, превращались во вполне четкие картинки у меня в голове – это раз. И это уже вызывало определенные импульсы. Два – сочетание смущающегося невинного ангела и дьявольских искорок в его глазах являлось просто неимоверно жгучей смесью. Всегда казалось, что сексуальный типаж девушек, стиль их поведения, который мне особенно прельщал – иной. Видимо, ошибался. Или дело именно в Оленёнке?       – Нет, зайка, не сработает. Сначала экзамен, потом кровать. Наоборот бывает только в книжках для женщин. Такие, в мягких обложках, там еще полуголые мужики нарисованы, – я подошел чуть ближе, становилось сложно думать о чем-то, кроме её губ.       – Во-первых, Вы, Олег Сергеевич, оказывается, сексист, а, во-вторых, я, вот, не знаю, в каких книжках сначала секс, потом экзамен, не читаю такие. А Вы откуда знаете? Да еще и знаете, какие там обложки.       – Во-первых, сексист – это тот, кто дискриминирует людей по половому признаку, а не тот, кто просто ходячий секс, Вы ошиблись. Во-вторых, я такие книжки не читаю, а просто знаю об их существовании, так как коммуницирую с разными людьми, и у меня есть глаза и мозг. В-третьих, Вы сами сказали про секс, заметьте, сначала речь шла только о кровати, без уточнений. Подсознание шалит, Белокрылова?       Подойдя к девушке еще ближе, я притянул её к себе за талию. Да, рискованно, в деканат в любой момент кто-угодно может зайти, но и удержаться не мог. Отодвинув назад вкусно пахнущие шампунем и парфюмом волосы, я коснулся губами шейки, девушка тут же выгнулась, вжавшись в меня грудью. Прикусил нежную кожу, зная, что, будь мы у меня, малышка бы застонала. Я уже давно понял, что прикосновения к этой области сводят её с ума.       – Нас могут увидеть.       Меня тоже это волновало, но черт.       – Кто не рискует, тот не забирает лучшую девушку.       Впрочем, и правда подобное стоило прекращать. Не здесь, не сейчас. К тому же, мне экзамен принимать, а в голове только то, что я мог бы сделать с Лесей, если бы она позволила. Ух.       «Кажется, пиджак придется нести спереди, когда пойду в аудиторию».       Быстро поцеловав девушку в губы, я все же отошел от неё и принялся искать ведомость для оценок.       – После экзамена сразу уедешь? – спросила Олеся.       – Ну, мне надо в офис, но это не срочно меня никто не ждет, просто надо кое-что посмотреть. А что такое?       – Да просто.       Я видел, что она хочет что-то сказать, но мнётся.       – Да говори уж. И, кстати, где ваша ведомость, не знаешь? – среди кучи бумажек, единственной нужной на столе не оказалось.       Студентка подошла к шкафу и, приподнявшись на носочки, потянулась за коробками.       – Коза, – имелась ввиду староста, видимо, – зачетки не взяла, значит, должна зайти в деканат. Сказать мне нечего, скучаю по тебе просто. Вот и подумала, есть возможность время вместе провести или нет. Вот ведомость, – Леся отдала мне нужный листок.       Дыхание участилось, голову начало печь. Прям почувствовал прилив плохо контролируемого раздражения. Попытался успокоиться, параллельно отвечая девушке:       – Спасибо. Я предупреждал, что много работаю.       – Милый, – она заговорила тише, – я же не обвиняю тебя. Знаю, что много работаешь, уважаю и принимаю это. Но ведь нормально, что я скучаю? Я же скучаю, даже когда одну минутку тебя не вижу. Это нормально. Я все понимаю. Не сердись, пожалуйста, милый. – Малышка подошла ко мне и коснулась руки.       Переведя на неё взгляд, я увидел абсолютно беззлобные, светящиеся любовью и нежностью, немного напуганные глаза. Стало стыдно. Наверное, Лавров был прав: мне следовало посетить психолога или психотерапевта.       – Извини, малыш. Все хорошо. Я тоже по тебе скучаю. Я подумаю, что можно сделать, хорошо?       Я ведь и правда тоже по ней скучал. До сих пор старался не думать об этом, старался держать на небольшом, но все же на расстоянии от своей, так скажем, души. Мог спокойно думать о девушке в сексуальном плане, что частенько бывало, мог умиляться, хотеть защищать и так далее, но не хотел признаваться себе, что скучаю. Что привязываюсь. Что слишком сильно начинаю дорожить. Еще рано.       – Хорошо. – Ох уж этот преданный взгляд.       – Всё, беги наверх, приду минут через пять. Не бойся, пожалуйста, ругаться не буду.       Мне так не хотелось видеть, как Леся трясется и переживает, хотелось просто обнять её, поставить автомат и отправить пить кофе в уютной кафешке. Но так нельзя.       – Понимаешь, меня напрягает и сама обстановка. Грубо говоря, в том же деканате один на один сдавать мне было бы проще, а не в пустой аудитории, где сидит пять студентов, нервничает и готовится. Да и будет очень стыдно, если облажаюсь. Перед тобой стыдно.       «Боже, какая же ты милая. Зайка. Передо мной стыдно».       Как же хотелось её обнять!       – Оленёнок, я бы с удовольствием принял у тебя экзамен один на один в деканате. И с пошлым подтекстом, и без него, но нельзя так.       – Понимаю.       «Не сомневаюсь, милая», – подумал я, но ответил иначе:       – Облажаться не бойся, я же знаю, что ты нормально знаешь предмет, на парах отвечала. Мучать тебя не буду. В двух словах ответишь на оба вопроса из билета и для вида задам один лёгонький, на который ты уже когда-нибудь отвечала. Докапываться до слов не буду.       – Хорошо. Спасибо. Я побежала.       – Успехов.       Остановившись у самой двери, Леся обернулась.       – Олег?       – М?       – Это… – она замялась. – Так нехорошо, я ни в коем случае не хочу пользоваться нашими отношениями, просто… – снова начала теребить краешек кофты. – Алёна очень хорошо подготовлена, она и во время семестра учила, и конспект у нее просто идеальный, и сейчас она стоит и готовится, повторяет всё. Просто она, когда нервничает, совсем тупить начинает, в разы сильнее, чем я. Но она много знает. Если есть такая возможность, я бы хотела попросить тебя отнестись к ней чуть мягче, не давить, ну и учесть то, что я сказала. Я правда не вру и не прикрываю подругу. Я бы не стала тебе врать. Просто мне каждый раз очень обидно за нее, она учится, старается, а оценки не очень.       Она побеспокоилась за подругу. Мило.       – Я услышал тебя.       – Спасибо.       Леська выбежала из декана, что было очень вовремя, так как через минуту в кабинет зашла их староста. Крайне неприятная особа, хочу заметить.       Экзамен проходил ровно так, как и ожидалось. Те, кто тупил на парах и на опросах – еле связывали два слова и теперь, те, кто что-то отвечал, отвечали и сейчас. К Алёне я отнесся помягче, она и правда готовилась, но волнение мешало девушке отвечать, я видел это и раньше, знал это, но до просьбы Леси внимания не придавал. Не мои проблемы. Но теперь… моя малышка определенно делала меня мягче и эмпатичней. Впрочем, мне это даже нравилось, приятно иногда выбираться из образа жесткого и холодного «Снежного короля». Сама Леська ответила вполне неплохо, пятерку поставил с чистой душой, заслужила.       Из головы не шел утренний разговор. Оленёнок скучал по мне, и я тоже скучал по моей девочке, но почему же тогда ничего с этим не делал? Олеся явно пыталась лишний раз не навязываться, а я просто сидел на пятой точке ровно, погруженный с головой в работу. Да, работа – это важно и нужно, но неужели в моем графике настолько мало времени, что вообще нечего выделить на малышку? Плохо и несправедливо по отношению к ней, и по отношению к себе.       Черт, но работы было и правда полно, поездка в Эстонию и так принесла намного меньше, чем ожидалось, поэтому следовало трудиться не в два раза больше, а в пять. Но лишний час можно было найти. Всегда можно освободить час. Не придумав ничего лучше, я предложил подвезти Оленёнка до дома. Во-первых, это возможность нормально поговорить, возможность провести время вместе. Во-вторых, девочке не придется ехать на метро и электричке, после сегодняшнего стресса и, думаю, усиленной подготовки перед ним, она определенно заслужила возвращение домой в комфорте.       Так и поступили. Я связался с подчиненными, уточнил пару вопросов, принял экзамен у оставшихся студентов, Олеся в это время посидела с подругами, после чего я её и забрал.       Настроение значительно улучшилось. Классно, когда она рядом. Когда я рядом с ней – мне хорошо, будто я дома. The most comfortable person. Очень мило, что она беспокоилась из-за моей работы, несколько раз спросила про пробки, про потерянное время, про офис. С одной стороны – да, мило. С другой – я же мужчина, раз предлагаю что-то, значит, могу это сделать. К чему эти беспокойства?       Мы поговорили об экзамене, о студентах, Олеся поделилась своими переживаниями насчет отношений с некоторыми одногруппницами, затем обсудили мой бизнес. Приятно, что малышке искренне интересно, чем я занимаюсь. Она прям внимательно слушала, вопросы разные задавала. Классно.       С проблемами в общении с подругой, конкретно в ситуации, о которой рассказала Леся, я мало чем мог помочь, на самом деле. Яна мне не очень нравилась, казалась какой-то… ну, мутненькой. Посоветовал бы Олесе просто с ней не общаться, но разве могу я давать малышке такие советы, толком не зная второго человека и все нюансы их общения? Тем не менее, свое мнение в мягкой форме выразил.       Если честно, то, да, переживал, что Яна может как-то обидеть Лесеньку. Не хотел, чтобы кто-то делал моему котенку больно. Она не заслуживала боли и предательств, она заслуживала всего самого лучшего. Таких светлых и любящих людей, как Олеся, на свете мало, я уверен.       Она определенно сделала меня мягче. Ведьмочка.       И ведьмочка меня приятно удивила. Положила ручку мне сначала на ногу, потом на пах. Я видел, как она смущается, как ей боязно и неловко, но очень интересно. Забавно и любопытно наблюдать за тем, как Леся потихонечку смелеет и раскрепощается, уже не раз отмечал то, что убежден в существовании у нее очень горячей и страстной стороны. Ох, как мне хотелось заставить её кричать от удовольствия, как хотелось увидеть эту сторону. Хотелось видеть, как она выгибается, как закусывает губу, зажмуривая глазки, как двигается ко мне, усиливая контакт.       Я видел, как Леся ведет себя при страстных поцелуях. Несложно было предположить, каким может быть секс с ней.       Вот о сексе речь после её прикосновений и пошла. «И хочется, и колется» – это про малышку. Она уже хотела, но боялась близости. Боялась выглядеть недостаточно привлекательно, боялась боли, боялась новых ощущений. Я так это понимал. Правильно, что девушка говорила со мной о своих переживаниях, как могла, но говорила. На открытых разговорах на волнующие темы и строятся доверие и крепкие отношения. Радовало, что она это понимала.       Я хотел быть у Леси первым мужчиной. Не для того, чтобы что-то себе доказать или как-то себя почувствовать, нет. Ни в коем случае. Я просто хотел, чтобы она понимала, как должно быть, как правильно, и чтобы в первый раз все прошло хорошо, не принесло никакого негативного впечатления и моральных и, не дай Бог, физических травм. Как бы дальше её жизнь, наши отношения не сложились, я проникся к девочке, и мне было важно показать ей, на что надо ровняться, что выбирать. Дело не в том, был я прям таким гуру-секса, экстра-альфачем или нет, дело в том, что я хотел продемонстрировать, как нормальный мужчина относится с вниманием, с трепетом к своей партнерше, как заботится о её комфорте и безопасности, как заботится о том, чтобы не только он, но и она получила удовольствие, в конце концов. Это важно. Ужасно, если кто-то отнесется к Лесе, как к куску мяса, а она еще и решит, что это нормально.       А еще… Знал я одну девушку. Симпатичная, добрая, интересная. Внешне, конечно, сначала создавала о себе определенное впечатление: высокая, подкаченная, с короткой стрижкой, черты лица грубоватые, манера речи тоже. Но потом раскрылась с другой стороны, показала себя нежной, чуткой, очень приятной и открытой, женственной девушкой. Даже черты лица в процессе общения перестали казаться такими грубыми. Так вот, она была убеждена, что абсолютно фригидна. Самооценка просто на дне. Она считала себя какой-то не такой, чуть ли не больной, и уже, можно сказать, почти крест на своей личной жизни поставила.       Я тогда был свободен, предложил ей переспать. Сказал, что мы не в отношениях и в них не вступаем, так что терять и бояться ей нечего. Пообещал, что покажу ей, что она не такая, как о себе говорит, не «безнадежная».       Я оказался прав. Просто её бывший парень был последним козлом и уродом, если выражаться цензурно. Внушил ей, черт знает, что, самооценку растоптал, и это касалось не только секса, как выяснилось. По факту же он просто сам ничего из себя не представлял, был жалкий и слабый, вот и уничтожил девушку, чтобы власть иметь.       После того случая, секс у нас с ней был еще дважды. Что интересно – по её инициативе. Сейчас у той девушки все хорошо, списывались пару месяцев назад, она рассказала, что очень счастлива в отношениях, и что секс там тоже отличный, и вообще дома любовь и гармония царит. Я был очень рад это слышать.       Мы болтали с Леськой на разные интересные темы, по итогу уже даже на такие, чуть пикантные, я вез её домой, планируя потом заняться работой, но в какой-то момент в голове что-то щелкнуло. Понял, что хочу её. Не в плане секса. Вернее, далеко не только в этом плане. Не хочу просто подвезти и уехать на работу. Хочу разговаривать, хочу обнимать, хочу, чтобы она меня касалась, это очень приятно. Хочу видеть её сияющие глаза, её милую улыбку, слушать звонкий смех, слушать её прекрасный голос. Хочу просто быть рядом с ней.       Я свернул во двор. Я предложил ей поехать ко мне.       К черту, один вечер ничего не изменил бы, просто приехал бы завтра пораньше в офис и плотно поработал. Я дико скучал по ней, она тянулась ко мне, как цветочек к солнышку. Я просто не мог отвезти её домой и уехать.       К счастью, Лесёнок согласилась. Мы заехали к ней, точнее, я подвез её к подъезду, сам остался ждать, а она побежала домой, чтобы взять какие-то вещи. Когда девушка чуть ли не вприпрыжку шла обратно к машине, я не смог сдержать улыбку.       – Чего ты улыбаешься? – весело, но удивленно спросила она, пристегивая ремень безопасности.       Олеся переоделась. Куртку, как и пакет с сумкой, закинула на заднее сиденье, и я заметил, что свою обычную кофту, в которой была на экзамене, она сменила на свитер с открытыми плечами. Он был серый, с широким воротом, полностью открывал плечики, шейку и ключицы. Захотелось укусить оголенную, притягательную кожу, но мне показалось, что Леся этого и ждет. Решил подразнить. Напряжение у обоих возрастет, дома будет интересней поиграться.       – Ничего, просто.       – Ну скажи! – она свела бровки.       Я усмехнулся. Сказал правду:       – Да ты такая радостная и вся светишься, что невозможно не улыбаться, солнце.       – Настроение у меня и правда отличное.       – Рад слышать. – Глянув по сторонам, я убедился, что других машин поблизости нет, и резко вырулил на широкую дорогу. В принципе, адрес уже запомнил, ехать можно было и без навигатора, но на всякий случай всё же его оставил. – Кстати, ты голодная? Я, вот, проголодался, а нам еще в пробках стоять. Заедем куда-нибудь или домой еду закажем?       Мне хотелось домой, посидеть вдвоем без лишних людей и лишнего шума. Только я и Леся. Но надо было дать выбор моей девочке.       – Я бы лучше домой поехала, но если надо где-то переждать пробки, и ты голоден, то давай заедем.       «Солнце моё».       – Пережидать будем столько же, сколько и ехать, так что потерплю. Поехали домой. Что будем заказывать?       – Вообще, мы с девочками поели, – Олеся откинула волосы назад, полностью оголяя свои соблазнительные плечики. – Мне непринципиально, ты что хочешь? Или хочешь, я что-нибудь быстренько приготовлю? Есть дома продукты?       Не горя желанием плестись за грузовиком, что не особо безопасно, я не мог дождаться возможности поскорее его обогнать. Девушка потянулась к ручке на передней панели и немного прибавила радио.       – Если хочешь, можешь подсоединить телефон и свою музыку включить, – кивком я указал на панель.       – О, да, хочу.       – Насчет еды, мне тоже не принципиально. Я вчера купил креветки, дома есть рис, фунчоза, соевый соус… Можно из этого что-то сделать, я не против.       Леся подсоединила свой телефон к проводу в машине, заиграл зарубежный рок. Что-то знакомое, но название забыл.       – Может, пожарим креветки и добавим их в фунчозу?       – Звучит отлично, давай.       По дороге мы снова разговаривали обо всем подряд: начали с обсуждения кухни, кто что любит, про суши и роллы, а закончили разговором на тему Белой арены в древней Японии. Я об этом раньше ничего не слышал, малышка рассказала, что когда-то давно в Японии проходили «подпольные бои» или вроде того, и песок на земле смешивали с солью. Соль попадала в раны, и боец становился злее и яростнее. Из-за соли арену и назвали белой.       Затем повисло молчание, каждый задумался о своем. Стоит отметить, что замечательно, когда с человеком тебе не только разговаривать интересно, но и молчать рядом друг с другом хорошо и комфортно. Заиграла песня на русском языке, по голосу солиста сразу понял, что это «Нервы». Лицо самопроизвольно скривилось.       – Давно их слушаешь? – спросил я, прервав молчание.       – М? – Девушка глянула на меня. – «Нервы»? Ну да, давненько. А что такое?       – И тебе нравится?       – Ну… – она явно растерялась, – да, нравится. Тебе – нет? Переключить?       – Как хочешь. Хочешь, оставь.       Олеся всё-таки переключила. Снова заиграла зарубежная рок-группа, название которой крутилось на языке. Спрашивать не стал, хотел сам вспомнить.       – И всё-таки, – она снова обернулась на меня, дотронувшись до своего голого плеча, – тебе просто музыка такая не нравится или какие-то не очень хорошие воспоминания с этой группой связаны?       – Просто не нравится. Взрослый ребенок ноет в песнях из-за любви, причем, думаю, каждый раз это разная девушка. Инфантильность. Не люблю такое.       – Категорично ты… Ну ладно. А почему ты считаешь Женю взрослым ребенком?       – Ты видела его? Мужик старше меня. Сколько ему, тридцать? А ведет себя, как подросток. Поёт также. Никакого роста. Просто ассоциируется у меня с инфантильной личностью, очень не люблю такое, и всё. Может быть, я ошибаюсь насчет личности их солиста, но ассоциации именно такие.       Леся кивнула, ничего не сказала. Думал, тема на этом закрыта, но потом она спросила:       – А разве личность важна, если речь о музыке? Какая разница, какой музыкант, если у него классные песни? Или какая разница, что сделал актер, если в фильме он играет классно?       – Во-первых, я сказал, что их тексты мне тоже не нравятся. Я такое перерос. Не принимай на свой счёт, пожалуйста. Во-вторых, для меня личность музыканта и актера все же важна. Не могу разграничивать.       – Вообще, отчасти согласна. Когда-то я слушала группу… черт, – Леся закусила губу, – как её… Лост... Лостпроф, – она нахмурила бровки, пытаясь вспомнить.       – Lostprophets? – подсказал я, догадываясь, о чем пойдет речь.       – Да! Спасибо. Так вот, я их слушала, не то, чтобы прям любила, нет, совсем нет, но слушала, была пара песен в плей-листе. Короче, я их слушала, а потом как-то случайно узнала, что их вокалист сидит в тюрьме, если не ошибаюсь, за педофилию.       – Там какая-то история про изнасилование и изготовление детского порно, вроде.       – Да, фу. – Девушка поморщилась, заметил это боковым зрением, следил за дорогой. – Ну, короче, после этого не смогла больше их слушать. Каждый раз, когда начинала играть песня этой группы, вспоминала про вокалиста и детей… Пришлось всё удалить.       Вскоре мы доехали до дома. Войдя в квартиру, я поставил пакет на тумбочку и закрыл дверь, не знаю, зачем, ведь всё равно еще планировал выйти, скорее, это получилось на автомате. Олеся разулась и, подойдя к шкафу, повесила свою куртку на крючок.       – Надо будет доехать до магазина, новую куртку глянуть… Эта, похоже, умирает, – задумчиво произнесла она, рассматривая что-то в области кармана.       – Не знаю, когда у меня будет время. Работы полно, – я почувствовал, как внутри возрастает отнюдь не приятное напряжение.       – В смысле? – Леся оглянулась на меня, чуть нахмурив брови.       – В том смысле, что я не знаю, когда у меня будет время для торговых центров. Если очень срочно, поехали тогда сейчас, – старался говорить спокойно, но раздражение наверняка чувствовалось, оно прям проскакивало между строк.       – Олег… – Девушка выглядела удивленно-растерянной, округлившиеся глазки бегали по стенам и полу. – Я не… Грубо прозвучит, но я не понимаю, причем тут ты. Я же просто сказала, это были мысли вслух. Мне не нужно, чтобы ты со мной ехал.       Снова стало стыдно. Кажется, реально следовало наведаться к психологу. Почему я жду от нее кучу всего плохого, что иногда получал от бывшей? Сколько это будет продолжаться?       – Извини, я не так понял. Даже если бы тебе нужна была моя помощь, я не должен так реагировать. Извини. Если что-то будет нужно – ты говори.       – Окей. – Олеся улыбнулась, но глаза остались немного грустными. Отвернувшись, она поправила куртку и застегнула карман.       Обхватив малышку сзади за талию, я нежно чмокнул её голое плечико.       – Малыш, можешь поставить креветки варить? Я буквально на две минуты забегу в магазин и вернусь, забыл кое-что купить.       – Да, конечно, – девушка почему-то перешла на шепот.       Она положила свои руки поверх моих, заставляя обнять её сильней. От шелковистых волос очень вкусно пахло. Подумалось о том, что сейчас они пахнут женским шампунем и парфюмом, а завтра будут пахнуть моим шампунем. Странная мысль, но что-то в ней было такое, что вызывало определенные эмоции, подобрать название к которым не смог. Немного выгнув спинку, Олеся чуть заметно потерлась о меня попкой, в ответ я укусил её за шейку.       – Такими темпами я не дойду до магазина, а мы останемся без ужина. У нас весь вечер впереди, еще успеем друг друга помучить, – тихонечко произнеся это на ушко, я убрал руки с талии и отошел на шаг назад.       Она кивнула. Наверное, снова из-за смущения потеряла дар речи.       – Креветки в морозилке, кастрюля там же, где сковородки, найдешь. Я быстро.       – Хорошо.       Сбегая по лестнице, существование лифта я, как обычно, проигнорировал, на ходу застегнул молнию и дотронулся до кармана джинсов, чтобы убедиться, что не забыл телефон. Мысль о том, что хочу подарить своей девушке цветы, возникла уже давно, но никак не складывалось с реализацией. Ждать удобного момента и настоящего свидания не было надобности, так что, выскочив из подъезда, я направился в ближайший цветочный магазин.