Не самый лучший день Северуса Снейпа

Утро в Хогвартсе, вдоль антиаппарационной границы, спешит и немного таится, профессор Северус Снейп. Безликой тенью, бесшумным ветром, с тяжелым сердцем, возвращается с собрания двойной шпион, профессор зельеварения, и просто уставший человек. Вечером у Лорда, а с утра к детям, в такие дни Снейп, ещё более раздражителен и резок, чем обычно. И напряжённый график, устанавливаемый двумя хозяевами, лишь одна из причин. На завтрак в Большом зале, он, конечно, опаздывает, и кофе остыл, и Дамблдор ещё не закончил толкать речи о любви. Раздражение скапливается на кончиках пальцев, так и хочется кого-нибудь проклясть, поглощая скользкую жижу, именуемую эльфами овсянкой. И этот внимательный взгляд, таинственно мерцающий за стёклами очков, медленно втягиваю воздух, считаю до пяти. Да, директор, вечером предоставлю полный отчёт о минувшей встрече. Несмотря на бессонную ночь, раздражающее стаккато головной боли в висках, из-за стола подняться с идеально ровной спиной. Одернуть рукава, откинуть полы мантии, смерить Поттера презрительным взглядом. И соответствовать образу несгибаемого декана, вплоть до самого кабинета. Зубодробительный пароль на латыни, прислониться лбом к прохладному камню и только лишь стискивать зубы. И беситься, что из всех обитателей замка, ты единственный, кто не имеет ни малейшего права на слабость. Замковые часы отбивают начало занятий, да где же взять столько времени в сутках, чтобы всё успевать?! Проклятые часы, словно издеваются, будто специально укорачивая день всё больше. Украсть у заучки Грейнджер хроноворот, что ли… И превратиться в дряхлого старика почище Дамблдора, всего за пару лет войны. Ненавидеть слабость и старость у Снейпа в крови. Распахнуть дверь в класс, поморщиться от грохота, но сделать вид, что это от ежедневного созерцания одних и тех, же физиономий. В отсутствии профессора отсутствует и дисциплина, всё ясно, как же иначе. Снять пару десятков баллов с Гриффиндора, за наиболее раздражающие бесчинства. Болтовня, разрисованные парты и всепоглощающую тупость. Ну что, скажите, что делают в этом классе олухи, неспособные отличить зелье от отравы?! Ну конечно, эти лентяи после урока побегут жаловаться своему декану, на несправедливость. А задуматься о том, что их необразованность, может однажды стоить кому-то жизни. За гранью возможного, разумеется. Мечтать о классе, состоящем из одних только уникумов, без всяких Лонгботтомов, Поттеров, и прочих Уизли, очень вредно Северус. Так можно и пропустить и очередную попытку взорвать котёл. Щит над котлом появляется мгновенно, движения выверены годами, как и уничижительные взгляды. Рохля, бабушкин внучок опять сорвал урок, ничего, рано радуетесь, оболтусы. Пергаменты с внеплановой контрольной, уже разлетаются по рядам. Класс наполняется шуршанием и приглушёнными стонами. Есть ещё половина урока, чтобы сидеть за столом и делать вид, что занят проверкой эссе первокурсников. Поттер и Малфой, как же достали эти щенки! Умудрились устроить перепалку на выходе из Моего кабинета, ну ни минуты покоя! Я что, железный, обязан метаться не только между двух властителей мира, но и между этих сопляков. По долгу памяти и по просьбе Дамблдора за одним. И по просьбе высокородной маменьки своего крестника, за другим. А мне будто заняться нечем, кроме как их разнимать… Вычел баллы и Мерлин с ними, лишь бы скрылись с глаз уже. Бесит нелепый спор, с этим пацаном везучим, а ещё больше то, что он имеет право меня судить и ненавидеть. И всё равно, случись ему дойти до конца, я ведь прикрою спину, дрянному мальчишке, чужому сыну. Паскуднее всего, смотреть в его неимоверно зелёные, злющие как у кошки, глаза и знать. Знать, что время для раскаяния уже прошло. А слизеринский принц, тот ещё ангелок, знали бы родители. Кто бы знал, как меня достали эти дочки-сыночки, за которыми только глаз да глаз. Одна вознамерилась захомутать принца, принеся в подоле, хорошо, что я всё же мастер зелий. Другой день за днём нарывается на дуэль, между прочим запрещённую в стенах школы. А я что, нянька им? Или вездесущий, чтоб за всеми следить? И так весь вечер, отражение собственных шагов по коридорам, угрожающий взмах мантии, грозный оклик, снятые баллы. Ну и, разумеется, в кабинете меня уже ждёт, дожидается мой скользкий товарищ. Как это, негодяй Поттер, что расквасил нос высокородному отпрыску, ещё не вздёрнут на дыбу?! Всё просто Люциус, пей свой виски и внимай, мудрый змей знает что говорит. Просто времени в сутках слишком мало, чтобы я мог успеть и уроки провести и заниматься телесными наказаниями учеников. Нет, так с близким другом, приближённым самого Лорда, не разговаривают. Чёрт бы побрал, эти полезные знакомства! И даже отчитываясь в кабинете у Дамблдора, меня не покидает раздражающее предчувствие беды. Хотя какое там предчувствие, погляди дорогой Северус на почерневшую руку всесильного директора. Достаточно, или может быть стоит прислушаться к тому, о чём он тебя просит? Никаких предчувствий, беда уже здесь, окружает тебя со всех сторон, словно флажки в волчьей западне. Ты весь опутан обещаниями и клятвами, пытаешься разорваться на части, между своими и чужими. Ещё немного и начнёшь называть Дамблдора милордом, а Лорда господином директором. Собственное бессилие раздражает пуще всего. Особенно, когда понимаешь, со своими, с чужими ли, а школу и детей, ты никому не отдашь. Здесь все свои, и Крэббы с Гойлами, и эти бесконечные Уизли, и даже вот Поттер, тоже свой. И лишь вечером, когда всплывает на поверхность мысль, весь день, сверлившая разум мигренью. И боль отступает, пальцы со следами ожогов и пятен от зелий, медленно отпускают виски. Можно устало вздохнуть, согреть в ладонях бокал с коньяком, и взглянуть правде в глаза. Ты осознаёшь, Северус, что скоро придётся умирать, а это страшно, и уж наверняка больно. Но почти не горько, потому, что точно знаешь, за что ты отдаёшь свою жизнь.