я люблю тебя, аники.

каната сидел на своей кровати, держа в руках небольшую рамку с фотографией, которая всегда стоит на тумбочке в его комнате. фотографией одного парня. самого прекрасного парня, которого он мог себе представить. его брата. мысли о его голубых растрёпанных волосах, его таких же голубых, как и волосы, глазах, в которых, казалось, можно было утонуть. его недовольное, но в то же время красивое лицо было прекрасным, а редкая улыбка на его лице дарила тепло. его крепкое тело, на которое каната при возможности засматривался, вызывая непонимание других людей. даже его запах заставлял канату чувствовать себя дурно, запах его волос, запах его пота... - а, - каната рукавом вытер слюну со своего рта - хах, я опять... но от такого, как он, невозможно не пускать слюни. невозможно просто перестать думать о нем. он не мог перестать думать о харуке. его брат был совершенством для него. самым любимым человеком. неосознанно, он начинал сходить с ума от мыслей о нем, порой нездоровых мыслей. воровал его личные вещи, аккуратно трогал и перебирал его мягкие волосы, пока тот, ничего не подозревая, невинно спал. незаметно фотографировал его, когда появлялась возможность. в его галерее слишком много его фотографий. разные места, разные выражения лица, разные обстоятельства. но на каждой фотографии он был абсолютно идеальным для канаты. он перелистывал их и всматривался в харуку, мастурбируя на эти фотографии каждую ночь перед сном, мечтая о нем. его прикосновениях холодными руками по всему телу. его теплом дыхании, которое можно было почувствовать на своей шее. его лёгкие вздохи и шепот, заставляющий мурашки пробежаться по всему телу. каната был готов убить ради него. убить себя ради него. убить его, лишь бы он принадлежал только ему. только ему. но харука ненавидел канату. ненавидел больше всех на свете. не было человека, который мог раздражать его больше, чем каната. их часто сравнивали, что не могло не бесить харуку. он не хотел иметь ничего общего со своим ненавистным и надоедливым братом, но в последнее время его сильная ненависть переросла в страх. он начал замечать пропажу своей одежды и других вещей, что не могло не пугать. все таки он был уверен, что никто не мог проникнуть в дом. если бы это случилось, то скорее всего пропало бы что нибудь посерьёзнее. зачем кому-то нужна его одежда и другие мелочи? начало постоянно казаться, что кто-то пристально следит за ним. харука думал, что стал параноиком, но был уверен, что ночью видел чей-то силуэт. поэтому он начал всегда закрывать свою комнату в страхе, даже днём. это точно был каната, сомнений нет. это очень пугало. его взгляд в последнее время был пугающим. было заметно, как он будто сверлит в харуке дырку своим взглядом. в группе никто не замечал этого. никто не замечал, как харука начинал бояться канату и ещё сильнее, чем раньше, избегать его. как каната начал совсем не контролировать свои приступы любви к харуке, которые выглядели ещё страннее. харука после репетиции собирался как можно быстрее, чтобы уйти домой без брата, не оставаясь рядом с ним ни на одну секунду. все время ему хотелось убежать куда нибудь подальше от этого пугающего взгляда и попыток будто случайно прикоснуться, но каната все равно находил способ найти брата, искал всегда, и часто мог выследить его. его сталкерство харука замечал не всегда, все таки каната следил за ним очень незаметно, но харука был точно уверен, что где-то за ним следит его брат. в один момент, рейджи начал замечать странное поведение харуки из-за канаты и решил задать вопрос, но высокомерный харука послал его, хотя позже очень об этом пожалел. сейчас каната лежал на своей кровати, смотря в потолок с улыбкой на его лице. сегодня он заполучит харуку. у него есть план. он шепотом начал бормотать себе что-то под нос, проговаривая его себе каждый раз. - скоро мы будем вместе, харука... дверь в квартиру открылась. каната занервничал, ведь понял, что харука вернулся домой. пора. нужно использовать этот шанс. возможно, он будет единственным. другого раза может не быть. от чувств канату распирает изнутри, как же хочется побыстрее завладеть им. сделать своим раз и навсегда. стать настолько близкими, насколько это только возможно. каната нервничал. он вышел из комнаты, его руки слегка дрожали от нетерпения, а улыбка никак не могла сойти с лица. он постарался успокоиться, чтобы не выдать свое ненормальное состояние и как ни в чем не бывало поздороваться с братом. - привет, уже вернулся? как ты? - он приятно улыбнулся, как и всегда. как и раньше. он был совсем не удивлен, когда харука лишь цыкнул, как обычно игнорируя его. пока что все нормально. канате нужно было сделать первый шаг. - эй, аники, хочешь чего нибудь выпить? кофе? - он занервничал, ведь если брат ему откажет, то его плану придёт конец. харука замолчал. он по началу слегка занервничал и засомневался, но все таки кивнул. слишком устал, хотелось хоть немного отдохнуть. ничего не случится, если он всего один раз попьет кофе с этой надоедливой занозой. да, несомненно, его поведение в последнее время очень пугало, но... что он может сделать? вряд-ли у него есть какая-то странная и неприятная причина так себя вести, что он вообще может сделать ему... пока харука сидел в раздумьях, каната уже поставил две чашки с горячим кофе на стол. каната, как и всегда, сел рядом и так же принялся пить приготовленный кофе, заводя разговоры обо всем, что придёт в голову. о школе, о группе, о чем-то ещё. харука терпеливо слушал, хотя и не был заинтересован. он заметил, как постепенно становится вялым. четкие и громкие слова канаты доходили до разума с каждым разом все медленнее, становясь все более расплывчатыми. все меньше информации доходило до головы, она начала болеть. харука не понимал что происходит, не подозревал в чем вообще дело. его все больше и больше клонило в сон, и все таки он с неохотой поддался этому манящему чувству. каната убедился что харука уже вырубился. его план сработал. сколько времени прошло? шум в ушах, пульсирующая боль где-то в голове. за каждым шорохом следовало неприятное покалывание. харука с трудом открыл глаза, они будто закрывались сами собой. не смотря на то, что он хотел как можно скорее прийти в себя и проснуться, его организм, по видимому, до сих пор находился в полусонном состоянии. сам он не понимал, что происходит, да и забыл, что произошло перед тем, как он вырубился. комнату слегка освещала лишь очень тусклая лампа, на улице видимо, было уже темно. интересно, сколько времени он уже находится здесь, непонятно где. он ощущал, что лежит на чем-то мягком. должно быть, это кровать. ему захотелось пошевелиться, но, проделав несколько попыток, он не смог. он понял, что что-то сковывает его движения. скорее всего он связан. харука слегка отпустил свою голову, чтобы посмотреть на свое тело. да, он действительно был связан, и приняв этот факт до конца, он сильно запаниковал. - тут кто-то есть? что тут, черт возьми, происходит? - голос сильно ослаб, но интонация явно выдавала панику. он попытался прокричать, но собственный голос его почему-то подвел. сперва, он неприятно захрипел. позже, отдышавшись и откашлявшись, сделал ещё несколько попыток, после чего услышал за пределами комнаты, в которой он находился, чьи-то шаги. он не мог видеть дверь, но ее скрип дал знать, что кто-то вошёл в комнату. харуку разозлило это. его разозлило, что этот человек, кем бы он не являлся, связал его. это унизительно, но харука уже прекрасно знал, кто всё это сделал. - каната, что это вообще значит? немедленно развяжи меня, идиот! - он с трудом выдавил из себя эти слова. ответа не последовало. похититель все ещё оставался вне поля зрения своей жертвы. это сильно давило на харуку, давило то, каким беззащитным и жалким он чувствовал себя в этот момент и что унижен перед тем, кого ненавидит. от одной мысли об этом становится тошно, но харука до сих пор не мог понять, зачем же он это делает? зачем нужно было его связывать? дыхание харуки замерло, когда он услышал шаги. он, сам не зная почему, начал дрожать. от страха? с чего бы ему вообще боятся? он его брат. он ничего ему не сделает. наверное... каната присел рядом с харукой, смотря ему в лицо и невинно улыбаясь. харука давно не мог рассмотреть лицо брата так близко, хоть и так плохо. освещение лишь слегка падало на его лицо, но было четко видно, что он улыбается. - черт, братик. давно я не видел твоего лица так близко. потрясающе. но на самом деле, мне хотелось бы кое о чём поговорить. харука напряжённо молчал. оба молчали. а каната все смотрел в лицо харуки. казалось, что все нормально, но с каждой секундой, что он был напротив брата, его лицо начинало казаться странным. на глазах оно постепенно менялось, и его невинная улыбка превратилась в жуткую. казалось, что он сейчас сходит с ума. его дыхание становилось все чаще с каждым вдохом. - хей, аники, я знаю что ты ненавидишь меня, но. на самом деле, ты просто не представляешь, как каната сильно любит тебя! да, я люблю тебя! его глаза загорелись восхищением, но все та же жуткая улыбка не сходила с лица. харуке было не по себе, ему было страшно, но в то же время он был очень зол. - ты больной или что? развяжи меня, хватит болтать... голос харуки резко затих, когда он почувствовал прикосновение на своей талии. холодная рука канаты плавно переместилась под его футболку. харуку шокировало происходящее, он хотел сказать что-то, но второй рукой каната заткнул его рот. - ты не можешь представить, насколько сильно я люблю тебя. я люблю тебя так, как никто никогда не сможет представить, мне уже все равно, что это ненормально. я люблю тебя, каждый сантиметр твоего тела. каждую секунду своей жизни я готов посвятить тебе. мне все равно, как ты относишься ко мне, я хочу сделать тебя своим! я хочу чтобы ты принадлежал мне полностью! - он прикусил губу, зажмурив глаза, громкий вздох вышел из его рта. харука сильно растерялся и испугался. в какой момент с его братом начало происходить такое? когда он начал сходить с ума? несмотря на свою высокомерность, в голове промелькнула мысль, не мог ли он сам быть отчасти в этом виноватым. мог ли он это предотвратить? но сейчас уже слишком поздно. поздно пытаться что-то сделать, у канаты были свои планы на харуку, очевидно, что самому харуке это не понравится. он не мог сделать ничего, его тело было слабым, а помутненное состояние не давало выдавить из себя никаких слов. он лишь в страхе закрыл глаза, желая провалиться куда-нибудь на время. каната сел на кровать рядом с харукой, чтобы развязать его. он понял что харука не в силах сопротивляться, поэтому это было необязательно. каната, закончив развязывать харуку, будто сорвался. он сразу же примкнул к его губам. харука сделал попытку вырваться, но не смог. каната облизывал и покусывал его мягкие губы, его язык проник внутрь его рта. каната чувствовал нарастающее возбуждение, пока их языки сплетались. его первый поцелуй, такой страстный и желанный. и все равно, что харука не хочет этого. он слишком хотел этого, все равно на то, что думает харука, он уже полностью принадлежит канате. ощущение переплетающихся языков, заставляло канату заводиться ещё больше, но, из-за нехватки воздуха, он был вынужден отстраниться. харука был сильно смущен, громко дышал и не мог даже пошевелиться. на душе было очень тяжело, он чувствовал себя ужасно. прикосновения не приносили ему удовольствия, лишь страх. он уже понял, что это только начало. каната начал рукой потирать его промежность, от чего харука испугался ещё сильнее, он изо всех сил пытался вырваться, но видимо безуспешно. он не мог больше сдерживаться, поэтому лишь слегка слышный стон вырвался из его рта. - ах, твои стоны. это так возбуждает... - каната похотливо улыбнулся. он продолжал трогать харуку. сам он уже не мог сдерживаться, поэтому одновременно с этим трогал свой уже затвердевший член. - прекрати... я не хочу... - еле выдавил харука. какая разница, как реагирует его тело? сам он совсем не был рад. ему не было приятно. ему было плохо, он хотел лишь покоя. - я хочу сделать тебя своим, - он похотливо улыбнулся, тяжело дыша - ведь я люблю тебя, аники.. каната начал резко снимать рубашку с брата. одной рукой он держал запястье харуки над его головой. полюбовавшись на его тело пару секунд, он чувствует, как харука вновь пытается сопротивляться, но каната резко начинает вновь целовать его, попутно трогая его стояк через брюки. каната впервые видит столько страха в глазах брата, впервые слышит, как он сквозь уже поступившие слезы стонет от удовольствия под своим же братом, который стал его насильником. зеленоволосый расстегнул брюки своей жертвы, после чего начал снимать их. он до сих пор был твердым. несмотря на весь испуг и отвращение, он все ещё умудрялся возбуждаться. харука вновь пытался вырваться, он попытался ударить брата ногой, но все было тщетно, его ослабевшее тело до сих пор было очень непослушным. после джинсов, он сразу же стянул с него боксеры. прежде чем сделать что либо, он решил чем нибудь связать его руки. под руку попался ремень. каната снял с себя всю одежду. он повис над харукой, чтобы тот вновь почувствовал на себе чужое горячее дыхание, после чего неожиданно прильнул к его шее, начиная оставлять на ней засосы, двигаясь все ниже и ниже. он прошёлся языком по его соскам, от чего харука издал сдавленный стон. рукой он начал активно двигать по члену брата. нежеланные стоны продолжали срываться с губ возбужденного харуки. каната засунул несколько пальцев в рот, после чего сразу резко ввел два пальца внутрь, начав небрежно двигаться чтобы растянуть его. послышался ещё один стон, больше похожий на болезненный. что было, конечно, очевидно, все таки, это его первый раз. поэтому каната продолжал стимулировать его член и оставлять поцелуи на его теле, чтобы хоть немного отвлечь его от боли, несмотря на то, что это его совсем не волновало. каната продолжал делать это не слишком долго. поняв, что все готово, он резко и грубо вошёл в него. харука стиснул зубы и прикусил свою губу, слезы сами выступили на его глазах. каната услышал его тихий всхлип, но ничего не предпринял. держа его бедра, он продолжал двигаться внутри, он двигался резко и быстро, каждый раз насаживая харуку на свой член все глубже и глубже. харука уже перестал сдерживаться, он уже изо всех сил кричал от боли, насколько это было возможно в его размытом состоянии. каната поднял голову от удовольствия, он хотел двигаться быстрее и сделал бы это, но видимо он не мог. он мог чувствовать как внутри харуки узко и тепло. каждый резкий и грубый толчок давал новую волну удовольствия и возбуждения. приятное чувство. харука был уже на пределе, он громко простонал. поэтому каната решил закончить с этим. рукой он продолжал трогать член брата, а сам делал несколько последних толчков внутри. они излились одновременно. каната кончил внутрь, изнутри наполняя жертву теплой спермой, а харука же кончил себе на живот. каната вышел из него, сперма внутри переполненного харуки попала на простынь. обоим нужно было хотя бы немного отдышаться, тело харуки ещё сильнее ослабло после оргазма, это делало его ещё более беззащитным. каната решил воспользоваться этим моментом. он приподнял харуку, чтобы тот мог принять сидячее положение, после чего резко схватил его за волосы и наклонил его к своему члену. харука долго не решался, но ему не хотелось знать что произойдет, если ослушаться, поэтому послушно открыл рот. каната схватил его за волосы, он был вынужден силой заставить его двигаться. харука пытался сделать что-то, но не получалось, он старался лишь максимально подавить рвотный рефлекс. но каната все продолжал трахать его в рот. тот, на удивление, был послушным, он сам боялся нечаянно укусить его. вдруг он придет в ярость? через несколько минут последние пару толчков стали решающими. каната кончил ему в рот, после чего закрыл его, чтобы харука проглотил все. тому ничего не оставалось сделать, кроме как стерпеть и не сблевать. следующие десять минут измотанные братья лежали рядом друг с другом. довольный собой и всем произошедшим каната и измотанный, использованный, будто половая тряпка, харука. каната чувствовал себя более чем отлично. в голове он прокручивал все эти сцены. вспоминал возбужденное лицо харуки, его стоны, его тело. это то, чего он желал все это время. заполучить того, кого он любит больше, чем что либо на свете. подчинить и сделать его своим. ему давно стало все равно на то, что его одержимая любовь была неправильной. возможно, он просто не осознавал этого в полной мере. харука, казалось, не мог выдавить из себя абсолютно ничего. голова болела, все тело ныло от боли и не слушалось его. его физическое состояние было ужасно, а психическое ещё хуже. он изнасилован своим собственным братом. он чувствует себя использованным и опустошенным. грязным и отвратительным. это была огромная травма, сильнейший удар по его психике и рассудку. он чувствовал себя потерянным. - аники, - обратился каната к харуке,смотря на него - я действительно сильно люблю тебя. я сделал это из-за любви к тебе. тебе никогда не понять мои сильнейшие чувства. каково быть влюбленным в брата, который тебя ненавидит больше всего. возможно, я бы хотел, чтобы все сложилось абсолютно иначе, но у меня не было иного выбора. харука был обессилен. он не мог ничего сделать и ничего сказать, да и что ему нужно сказать? если бы он мог сделать хоть что нибудь, то выбил бы из него всю дурь, показал бы ему все свои чувства. всю свою ненависть и отвращение. каната принял сидячее положение и посмотрел на измученного харуку. его уставшее выражение лица, растрепанные волосы, капли пота на его лбу. казалось, это единственный самый умиротворённый момент из всего, что происходило до этого. но все не могло просто оставаться в таком спокойствии. каната навис над харукой, придерживая его за плечи, он вновь грубо вошёл в него, что уже, по понятным причинам, не составляло труда. харука вновь вскрикнул от боли, слезы вновь проявились в уголках его глаз. каната снова начал двигаться внутри, в том же быстром темпе, что и в прошлый раз. каната нагнулся к харуке и начал целовать его. он вновь своим языком начал стараться исследовать весь его рот, пока воздух не кончится. этот поцелуй был долгим, к концу харука уже начинал выдыхаться, воздух кончался, но он все так же продолжал сквозь поцелуй издавать стоны, больше похожие на то, что ему слишком больно. но каната не останавливался и продолжал резко и быстро двигаться внутри него. харука жадно глотал воздух после столь долгого поцелуя. - прости, аники, но это был твой последний глоток воздуха. - его лицо в этот момент не выглядело возбуждённо. скорее грустно. руками он зажал горло брата. тот лишь отчаянно пытался вырваться, инстинкт самосохранения не давал ему умереть так просто. он долго пытался вырваться, пытался сделать вдох, но в какой-то момент сдался. не потому что отчаялся, не потому что смирился. лишь по одной причине. он уже был мертв. на шее красовалось два синяка, кожа побледнела, а в глазах пропал последний признак жизни. наверное, он в какой-то степени был бы рад знать, что умер, что его страдания закончились. хотя, скорее всего, он точно был бы не доволен тем, что проиграл канате. каната продолжал двигаться внутри тела уже мертвого и бледного от удушения брата, но внутри он все ещё был таким же теплым. это последний момент его наслаждения. последние несколько толчков. он излился внутрь трупа своего брата. прошло примерно десять минут. каната сидел на кровати рядом с безжизненным телом своего любимого брата. был ли он доволен? да, определенно. он сделал все, что хотел. он заполучил харуку, несмотря на цену. хоть он и осознает что болен. он вел себя отвратительно. у него были чувства к родному брату. он изнасиловал и убил своего собственного брата, но уже все равно. поздно для раскаяния. пора сделать последний шаг, решающий шаг в его плане. он неспешно оделся. вышел в коридор и открыл дверь, упрощая задачу человеку, которому захочется найти их первым. вернувшись в комнату, последний раз он потрогал его тело. он провел по его бледному лицу рукой, на лице неосознанно появилась улыбка. он открыл шкаф, долго искал что-то и наконец-то нашел. хорошая веревка. такая точно не оборвется. он поставил стул над люстрой и сделал петлю. это последние секунды его жизни. он сделал то, чего хотел больше всего в своей жизни. это была его цель. он не видит смысла жить после ее выполнения. после того, что он сделал, теперь он никогда не сможет жить прежней жизнью. никогда. петля будто обхватила шею канаты, стул благополучно упал, не давая уже никак себя спасти. инстинкт самосохранения давал о себе знать, поэтому каната всей силой пытался сделать хоть что-нибудь, чтобы сохранить свою жизнь, но очевидно, бесполезно. он лишь какое-то время болтался в петле, до того момента, пока окончательно не перестал подавать признаки жизни. неудивительный исход. в конце концов, он задохнулся. прошло три или четыре дня с того момента, как братья ниджо пропали. оба не отвечали на сообщения, не брали телефон. никто из них за эти дни не был в школе или на репетиции. в школе учителя не стали разводить панику, не быть на занятиях несколько дней не проблематично, но участники группы напряглись, репетировать без этих двоих было проблематично. шу поначалу закрывал глаза на это, но все таки понял, что игнорировать пропажу двух участников группы будет не хорошо. он решил отправить рейджи к ним, чтобы тот разузнал, что да как и почему их нет. и вот как всегда послушный рейджи стоял у двери в квартиру братьев. он позвонил в звонок. в ответ была тишина. позвонил ещё раз. безуспешно. третий раз был таким же бесполезным. где же они могут шляться? рейджи решил все таки попробовать быть более настойчивым, поэтому постучал по двери кулаком. он заметил, что дверь открылась. она не закрыта? он решил зайти в квартиру. обувь обоих была на месте, где же они могут быть? он заглянул в гостиную, никого не было. на кухне тоже. в ванне пусто. в доме как будто не ощущалось присутствие людей уже несколько дней. он решил проверить две последние, самые отдаленные комнаты. чем ближе он к ним приближался, тем сильнее чувствовал сильный отвратительный запах. он осторожно заглянул в первую комнату. пусто. запах точно был не отсюда. видимо, это комната харуки, там стоит его гитара. рейджи подошёл к следующей двери, он понял что противный запах исходил из этой комнаты. что такое там может быть, чтобы так воняло? какие-то проделки канаты? он осторожно заглянул внутрь. он замер. замер от увиденного. его сердце начало бешено биться, тело задрожало, а в горле пересохло. сильный бьющий в нос запах дал о себе знать. рейджи чуть не сблевал прямо на пол, но благо ванна находилась не так далеко от комнаты. он не мог прийти в себя ещё много времени. через пол часа приехала полиция. рейджи задали пару вопросов и отпустили его. тот сразу же направился в студию, где его ждали шу и тадаоми. он ещё долго сидел и не мог прийти в себя, он сильно дрожал. тадаоми долго пытался узнать у него, что же все таки произошло, шу же нравилось наблюдать за тем, как рейджи страдает. он насмехался над его состоянием, хотя и ему самому было интересно, что же повергло такого, как он, в такое состояние. когда рейджи немного пришел в себя, он все рассказал им. сказал, что каната и харука были мертвы, что он собственными глазами видел это ужасное зрелище. видел их трупы, которым было уже точно несколько дней. это повергло тадаоми и шу в сильный шок. оба не могли принять это, хотя понимали, что это правда, ведь рейджи бы никогда так не пошутил, да и его состояние далеко не наигранное. на вопросы что все таки произошло, рейджи сказал, что полиция ему ничего не сказала, но решил сказать то, что нечаянно услышал от них, но позже пожалел, что сказал это, лучше бы они жили в неведении, чем знали такие ужасающие подробности. он сказал, что полицейские склоняются к версии того, что каната изнасиловал и убил харуку, после чего убил себя. услышав это, тадаоми замолчал. он аккуратно сел и склонил голову вниз. должно быть.он не знал, что нужно говорить, никто не знал. его состояние было не читаемым, но скорее всего он был в ужасе. шу долго стоял посреди комнаты, он молчал, его лицо выглядело абсолютно безэмоциональным, но сильная дрожь выдавала его состояние. он молча вышел из комнаты, но никто не стал его остановливать. даже у такого, как он, все таки есть человеческие чувства. через несколько дней братья были похоронены. в интернете побрело много слухов о их смерти, но правдивых среди них, конечно, не было. группа приостановила свою деятельность и находится на грани распада. участники долго не могут прийти в себя после произошедшего. есть ли их вина в том, что это произошло? каждый из них думал об этом, каждый винил себя. но это уже не важно. эти двое уже мертвы. от них остались лишь разбитые в клочья воспоминания. но в чем смысл этих воспоминаний, если всем как можно скорее хотелось об этом забыть? да и они оба наверное сами бы хотели, чтобы все это было поскорее забыто.