Ноэ слишком нетерпелив по отношению к действиям Влада. Шаг не туда, лишнее слово — всё это заставляет его вспылить, взорваться. При других он крайне услужлив, нежен, спокоен. Но на деле — бомба замедленного действия, которая копит обиды и неприязнь, после чего выплёскивает эту жгучую смесь на одного лишь человека.
Влада. Это та персона, которая понимает его как никто другой лишь по одной причине — общее прошлое. Оно отвратительно, полно неприятных моментов, его хочется забыть, превратить в пепел, но оно есть. И его существование является единственной нитью объединения мужчин.
И пока былое существует у обоих есть болевые точки…
— А теперь ты снова попросишь меня не вспоминать Лали*? — брюнет сверкнул глазами, продолжая в упор глядеть на удерживавшего полусонного Лео за горло мужчину. Тот поёжился. Видимо, владелец замка всё же знал, куда бить в первую очередь. — Ты был монстром, им ты и остался. И тебе нет ровным счётом
никаких оправданий. Ты думаешь, что сможешь заставить меня отдать полотна тем, что просто подсыпешь какую-то дрянь в стаканы моим друзьям, а после попытаешься взять в заложники одного из них?
Вампир до сих пор не верит, что человек может с такого размаху наступать на те же грабли, даже не глядя под ноги. История, произошедшая буквально двести пятьдесят лет назад, повторяется снова.
— Друзьям, Влад,
друзьям. Ты снова так их называешь! Но на самом деле они тебе никто! Кто знает, как быстро с этим, — он тряхнул рыжеволосого, от чего он тихо застонал, — Или той, — кивком Ноэ указал в сторону, где безмолвно лежали Лайя и её сестра, — кто-то расправится. Если не я, то кто-то другой. Ты прекрасно знаешь, что если ты избавишься от картин сейчас, то ты избавишь и себя, и их от множества лишних проблем. Или ты всё так же будешь стоять до победного? Нести свою мысль, жертвовать всем и отдавать
всё, но дойти до конца? Я нисколько не удивлюсь, — он говорил так спокойно, но в то же время чеканя слова, будто бы вот-вот сорвётся, за долю секунды оторвёт голову всем в этой комнате. — Ты же такой непогрешимо правильный! Тебе же ни к чёрту не сдались эти полотна, ведь так? Ты не станешь их использовать по назначению — тебе не нравится идея воскрешения, так ведь? Так зачем они тебе? Просто отдай их мне, отдай, и я смогу быть счастливым — не с тобой, так с ней!
— Лали бы это не оценила… — собеседник надавливает туда, куда они договаривались не лезть, будучи друзьями,
будучи любовниками. Но больше тёплых отношений между ними не существует. Это кануло в Лету, теперь осталась взаимная неприязнь, которую уже не искоренить.
— Лали больше нет! — изо рта белобрысого брызнула пена. Точка кипения была достигнута. — И не будет! Она, — он ткнул пальцем в сторону Бёрнелл, — не та, кого я помню двести лет назад! Совсем не та! И всё из-за тебя, ты всё испортил! Она могла бы жить и сейчас, но ты просто уничтожил всё в последний момент! Ты просто раскис, ты всегда так делал, стоило чему-то дойти до точки, где нужно принимать критическое решение! Ты бы мог её обратить, тогда бы она не умерла! И сейчас, наш диалог тому доказательство, ты не хочешь, чтобы она жила!
— Она была обречена! — Влад наступает, продолжая стараться не то ли угомонить Ноэ, не то ли ещё больше его разозлить. И, тем не менее, он говорит по делу — не было стопроцентной вероятности, что девушка выживет, регенерирует после укуса. Но затуманенный ненавистью и болью отвержения Локид отказывается это принимать. Для него эта вероятность — ничто, ведь он искренне верит в лучшее, не внимая статистике худших исходов.
— Но ты мог! — казалось, что глаза гостя замка наливались кровью. — И ты упустил свою возможность! Но теперь пришёл мой черёд забирать!
Он сделал какое-то кроткое движение — просто прижал шею Лео куда сильнее прежнего.
Настало время Ноэ руководить чужими чувствами.
— Он ничего тебе не сделал. — В поведении Влада ничего не выдавало его беспокойства. Он не пошатнулся, не оскалился, он всё такими же холодными глазами сверлил лоб Ноэ. Он знал, что тот будет стараться давить на дорогое, некогда утерянное, но у него получается очень и очень плохо.
И всё же, на душе скребли кошки. Он не простит себе, если сейчас блондин тем или иным образом навредит парню в его плену. Слишком дорогое стоит на кону, но отступать и пытаться решить всё мирным, дипломатичным путём уже слишком поздно — кажется, мужчину уже не остановить.
— Как и Лали тебе тогда! Но ты ничего не предпринял! — в его разноцветных глазах горела искренняя злоба, плескалась ядовитая ненависть.
— Именно.
Я ничего не предпринял. В то время как ты пытаешься забрать жизнь у ни в чём не повинного мальчишки. — Вампир шумно вдыхает, будто бы насыщаясь кислородом, будто бы воздух мог заглушить те отвратительные воспоминания, какие были реальностью мужчин две сотни лет назад.
Боковым зрением Влад уследил лёгкое движение век. Кажется, так активно трясти жертву в полуобморочном состоянии — решение сомнительное.
Лео в недоумении открыл глаза. Он не осознавал собственного положения, но когда встретился взглядом с владельцем замка понял — дела плохи. Одним лишь мимолётным движением парень вздёрнул плечом, высвобождаясь из уже ослабшей от шока хватки. От хлынувшего в кровь адреналина в сочетании с умением критически мыслить рыжеволосый вскочил и кинулся на сторону напротив, подальше от неприятного мужчины.
Всё-таки, стоять рядом с владельцем замка, который только то и делал, что показывал своё непостоянство, куда менее тошно, чем с приятным на вид психопатом.
— Ожидаемо. Это ты его научил, а? — Ноэ отряхнулся, взмахнул шевелюрой, словно насмехаясь, будто бы ничего и не произошло и это просто мальчишечье дурачество.
— Уходи. Уходи, Ноэ. — Эти слова рубают вдоль души вновь и вновь. И это «уходи» рассыпается по сердцу мириадами отвратительных шрамов, потому что оно в сотни раз больнее того, что было услышано им где-то двести лет назад. И в миллионы больнее того, что было произнесено пять веков тому.
— Ты прогоняешь меня уже в третий раз, Влад. Где гарант, что пройдёт ещё приблизительно двести пятьдесят лет, и я снова приду, ты снова примешь меня «улучшенным», а потом опять прогонишь? — Ноэ горько, можно даже сказать через силу, улыбается, будто сейчас от его улыбки, больше похожей на оскал, разверзнутся небеса, и он старается всеми силами остановить неизбежное.
— Мои обещания — не товар в магазине, не какая-то техника. У них нет срока гарантии. — Влад отворачивается и в упор смотрит на Лео, глазами так и стараясь объяснить: «Я всё расскажу, просто дай мне разобраться с этим». А в зелёных глазах читается неизменный ужас, ведь парень не понимает, о каких двух с половиной веках может идти речь, если на всё про всё у мужчины осталось, скажем, лет сорок? — И я не думаю, что ты пытаешься поговорить об этом вовремя. Ноэ, уходи. Я не хочу прибегать к силе. Мы взрослые люди, мы в состоянии решить всё мирно.
Или мы в состоянии хотя бы попытаться.
И, о чудо, Локид напоследок поправляет причёску, одежду, и, не оглядываясь, уходит, приехав ни с чем и уезжая с тем же.
— Удивительно. — Произносит Влад одними губами, стоит ему только услышать хлопок массивных дверей.
Удивительно, как просто это вышло сделать в этот раз. Ещё два с половиной века назад были громкие истерические разборки, настойчивые крики и просьбы понять, разрешить вернуться, но всё было тщетно. Крупная ссора, разделившая их ещё на множество лет.
И снова отвратительная встреча, от которой жжёт горло и бросает то в жар, то в холод. Это похоже на нескончаемый круговорот, от него хочется убежать, его хочется разорвать, но сделать это нереально.
— Помоги мне, пожалуйста, разнести их по комнатам. Думаю, они проснутся достаточно скоро.
Его голос, такой севший, бесцветный,
не свой.
— Конечно, — Лео кивает.
Он всё ещё в шоке, до сих пор не понимает, что произошло несколько минут назад и, тем не менее, аккуратно подхватывает на руки Лайю и направляется в сторону её комнаты.
* * * * *
— Мне нужно время.
Рыжеволосый поднимает взгляд на опёршегося о дверной косяк выделенной ему спальни мужчину и вскидывает бровь:
— О чём ты?
— Я видел твой шок вечером. — Лео не может не подметить, как тяжело даются Владу эти слова, как судорожно он выдыхает. — Мне нужно время, чтобы всё объяснить тебе.
Парню приятно, что его не оставляют с вопросами один на один. Он это ценит, всегда ценил. А с учётом того, что было услышано накануне непонимание явно может быть неизбежным без трактовки.
— Я не думаю, что сегодня собираюсь спать.
Владелец замка ухмыляется. Такой явный намёк. Он готов пожертвовать своим сном ради любопытства.
Идут века, но он остаётся неизменным.
— Тогда это значит, что у нас уйма времени.
* * * * *
Один слишком устал ждать чуда. Другой устал тщетно пытаться вспомнить, что такое искренняя любовь.
Они однозначно похожи своим нетерпением. Им срочно нужна разрядка и они могут дать друг другу то, что нужно.
И желают это сделать.
Влад роняет хрупкого смуглого Ноэ в подушки, поднимая при этом столпы пыли. От блондина, лежащего на спине, пахнет какими-то сладкими ягодами, а в волосах запуталась трава — он выглядит совсем по-мальчишечьи, как тот, к кому неровно дышат девушки гарема, когда видят его во дворах, но не как тот, кто обделён человеческим вниманием, теплом, заботой.
Здесь их никто не потревожит. Это комнаты приезжих послов, которые в империи в последнее время не задерживаются ни на одну ночь. Это их собственный шанс, шанс отдаться чувствам, не боясь никого и ничего. И сейчас им всё равно — увидят ли их среди ночи, узнают ли о них, пойдут ли слухи, возникнут ли вопросы. На данный момент для обоих имеет значение только «здесь» — «здесь», где Влад аккуратно касается высохшими губами губ Ноэ, «здесь», где блондин нежно проводит по его позвоночнику тонкими пальцами, а секундой позднее с толикой нетерпения впивается ногтями в его лопатки.
Он торопит, просит быть быстрее, потому что знает, что времени у них,
у него мало. Ноэ знает наверняка — на всё про всё остаётся плюс-минус пятнадцать минут. А после останется только тепло комнаты, никаких чувств.
Ноэ не глуп. Он знает, под какими половицами его мать-ведьма хранит свои книги с зельями, с подробным описанием приворотов и проклятий, ядов и противоядий. И Ноэ уж явно был достаточно сообразителен, чтобы правильно выбрать заклинание для мимолётной, но любви.
И пусть белокурый парень и пообещал себе, что это будет его первым и последним разом использования подобного, он понимал — нет. Слишком сладко Влад касается губ, слишком аккуратно он обнимает в качестве утешения, слишком нежно он касается своими пальцами каждого сантиметра тела.
Влад просто слишком.
Он неосознанно травит его, травит своим
простым дружеским отношением. Травит тем, что без умолку каждый вечер говорит о своих переживаниях по поводу какого-то Аслана. Ноэ бы и имени не запомнил, если бы не ежедневное упоминание. И парню понятно, что вот именно из-за него в серых глазах загорается необычный огонёк, слишком яркий и полный искренней любви и привязанности. Вот кого ценил Влад безо всяких приворотов и заговоров, вот за кем он был готов пройти и в огонь, и в воду.
Ноэ рвано выдохнул. Но сейчас Влад был его, в его полном распоряжении, колдуну стоило только бы попросить о чём-то — парень сразу это сделает. Меж тем брюнет, опаляя кожу, опустился к шее, оставляя невидимые следы от губ. Ноэ запомнит эту ночь навсегда, на всю его жизнь, он пронесёт эти поцелуи и касания сквозь дни, недели и года, и даже когда он окажется в таких же обстоятельствах с девушкой, он будет знать — лучше уже не будет никогда.
Из истомы парней вывели крики снаружи:
— Войско возвращается! Войско возвращается!!!
По голосу стражников нельзя было сказать, что защитники страны возвращались с победой.
* * * * *
— Аслан!
Среди шума множества людей сложно было кого-то услышать и быть услышанным самому. Но Владу было всё равно.
Он знал, что где-то среди этого безумия лежит в ранах его Аслан. Его родной душой человек, который может и корчиться от боли, а может и просто молча лежит после всех врачебных манипуляций.
Он сорвался, когда услышал о войсках. Ему как будто снесло крышу. Он выбежал, не обращая внимания на снующих кругом людей, чьей новой суетой также стало прибытие людей. Он не побоялся стать увиденным. Ему было абсолютно всё равно. Единственное, что имело смысл — самоотверженный рыжий парень.
— Он мёртв!
Эта фраза тысячами ножей вонзается в спину, колет раскалёнными иглами мозг. Влад вглядывается в людей, что мечутся туда-сюда, и смотрит на того, которого выносят к трупам на улице.
Нет.
Нет, это не Аслан. Это какой-то коротко постриженный парнишка с волосами цвета смоли. Но точно не Аслан.
От этого рваное дыхание на секунду выравнивается, но в следующую же секунду гремит:
— Заберите его! Ему уже не помочь!
Уносят кричащего, балансирующего на грани жизни и смерти парня. И снова не он, и снова сердце возобновляет свой ход. В ушах уже звенит от шума, но Влад продолжает выглядывать рыжеволосого.
И всё же находит.
Его приподнимают два совершенно незнакомых мужчины и идут с ним, волоча по полу.
От этой уже известной картины подкашиваются ноги и темнеет в глазах. Мир резко уходит, теряет свои очертания, формы, лица сливаются в единое неразличимое пятно.
На сердце остаётся первый, очень глубокий шрам.
* * * * *
— Я до сих пор не могу поверить, что это взаправду, — Влад запускает всю пятерню в волосы и судорожно вдыхает. Даже воздух без Аслана не тот, совсем не такой, в нём нет смысла, как и в каждом вдохе, выдохе.
Ноэ лишь молчит. Он не скрывает злорадства, не сдерживает улыбку. Ему абсолютно всё равно, ему приятно смотреть на могилу рыжеволосого парня и понимать — потенциальный соперник устранён, и даже не пришлось марать руки.
И удивительно, как не вовремя поворачивается черноволосый, чтобы узнать, почему его друг отмалчивается.
С секунду он не понимает, почему на лице растянуты губы. Он трёт глаза, будто бы ему это мерещится, а после в недоумении делает шаг навстречу. Ещё. И ещё. А после, когда между парнями остаётся расстояние, близкое к длине ладони, Влад отвешивает колдуну звонкую пощёчину. Да такую, что Ноэ, который ожидал чего-то подобного, в шоке шарахается, хватаясь за лицо и шипя.
— И ты смеешь ещё улыбаться! — Цепеш кривится, при том в ядовитом отвращении. — Проваливай, Ноэ! Избегай меня, и делай это так тщательно, как только ты, поганец, можешь!
* * * * *
— Знаешь, Лео, это было просто отвратительно по ощущениям. Я потерял всё и сразу. Прекрасного человека, которого любил больше жизни, и лучшего друга, который, как я думал, был моей опорой. А вампиризм…
— Просто скажи. Легенды не лгут? — парень знает наверняка, как сложно Владу обо всём этом рассказывать. Предательство, потеря. Его лицо менялось с каждым предложением, словно он проживает это снова и снова.
— Да.
На минуту в комнате повисает молчание. Затем, черноволосый решает всё-таки закончить рассказ:
— Это до безумия сложно — видеть тебя в разных формах реинкарнации. Несколько раз. Ты проживал самую обычную жизнь, а видел я тебя буквально по разу за неё. И от каждого лишь больней. Ноэ вернулся случайно, с его поганых ухмылок прошло около двух сотен лет. И я подумал, что он изменился. Напрасно. А сейчас я даже не надеялся на его покаяние. Нисколько. Он не изменился за одни двести пятьдесят лет. Изменит ли что-то ещё один такой срок?
Влад замолкает, давая Лео возможность переварить только что поступившую информацию.
— Ты же понимаешь, что мне понадобится время?
Теперь черёд вампира вскидывать бровь в недоумении.
— Что мне понадобится время на полное осознание и понимание твоих чувств?
В серых глазах мелькает какой-то неоднозначный огонёк, но сам мужчина лишь кивает:
— Конечно. Умирать я, к счастью, не собираюсь. А значит времени у тебя много.
