когда любовь не должна быть потеряна?

Один человек всегда заставлял Гарри о чем-то задумываться. Правильно ли ненавидеть кого-то? Правильно ли его потом любить? И, в конце концов, правильно ли было его отпустить? Ветер колышет стройные ветви ивы в тени Малфой-менора, волосы Драко колышутся ровно также, а скупая, но искренняя улыбка выдает его счастье. Он смотрит не на Гарри (уже не первый год), и паззл как всегда встает на место. Конечно же, это было правильно. И он уходит.

Несколько лет назад.

Пыльный кабинет, закрытая от солнца сторона дома, пустая комната с парой кресел и письменным столом. Интересно, а магглов действительно устраивала такая жизнь? Впрочем, сейчас не ему, разбитому и потрепанному каждым атомом, когда-либо прикасавшемся к его коже, судить. Драко стоял в центре этой серости и долго смотрел в окно, ведущее в никуда. Довольно забавно, как стираются границы гордости, которая теряешь интерес даже к себе. С чего все это началось? Возможно, дело просто в том, что в Мунго никто не выписывает антидепрессанты. Хотя на самом деле все пришло гораздо раньше. Парадокс в том, что, зная все это, он все не ответит себе на вопрос «когда?». Напряженная струна его тела медленно выдохнула, заново вспоминая, как расслабиться. Черная рубашка, стянув шею на шумном выдохе, заставила его на секунду задыхаться. Оказывается, он был напряжен. К одинокому человеку кто-то зашел. - Мистер Малфой? – суетливо произнес человек в дверях, - прошу, извините за опоздание. Давайте присядем. Драко посмотрел на него. Типичный же доктор, как и все, довольно старый, но не настолько, чтобы окончательно облысеть, с глазами-бусинами и постоянно бегающими пальцами от кармана на белом халате, где лежал его платочек, которым он уже три раза вытер лоб, до планшета, явно с информацией о нем. Драко представил, что на листе уже остались следы от потных пальцев, но невозмутимо молчал. - Да, - кивнул он, - Добрый вечер. Юноша бесшумно присел на край одного из гадких коричневых стульев. Пыль осела на черной ткани брюк, а руки моментально заскрипели от этой грязи. - Д-добрый вечер, - ответил мужчина, - Вы, наверное, меня знаете, раз записались ко мне, но представлюсь еще раз. Доктор Уилл Винхард к Вашим услугам. С чем Вы ко мне пришли, мистер Малфой? Драко неприятно поморщился. Повторять в слух то, что он сам недавно осознал в себе, и теперь никак не мог с этим жить, причиняло гораздо больший дискомфорт, чем слушать Гермиону Грейнджер каждый день своей жизни. - Депрессия, - произнес он, напряженно прожевывая каждый сказанный звук, - Я считаю, что у меня депрессия. - Это довольно неплохо для начала. Можете ли Вы ответить, в чем причина названного Вами состояния? – спросил его мистер Винхард, вглядываясь в напряженный профиль. - Я, - сказал Драко, прямо глядя на мужчину, - до сих пор не могу понять, почему я стал таким. Уилл Винхард оторвался от больничного листа, чтобы внимательнее взглянуть на своего нового пациента. Строго говоря, Винхард больше удивился, что даже люди такой неизбежной красоты и величия являются несчастными. Этот мистер Малфой, если будет уместно так сказать, если и мог говорить о грусти и печали, то только если бы признавался, что он их греческий бог. - Тогда чего бы Вы хотели от наших встреч, мистер Малфой? – спросил мужчина и замер, наблюдая фактически свою иллюзию, как будто бы ответ вырвался из самого сердца парня. Драко откинулся на кресло, погружая себя в старое кресло, словно в старческую одинокую шаль. - Возможно, понять себя? – мир молчал, а Драко продолжил, - Я устал. Устал быть потерянным в своих мыслях. Устал причинять боль тем, кому еще могу причинить. Устал терять все то, что когда-то делало меня собой. Устал от постоянной невозможности быть ответственным за себя и своего настроение. Всего этого больше нет. – он сглотнул, - есть только я, закрытый в этой глухой усталости. Большой взгляд посмотрел на доктора из-под припыленных ресниц. - Хорошо, мистер Малфой, - мужчина одобрительно кивнул, - Что насчет Ваших близких? Кажется, Вы считаете, что приносите им боль, если я не ошибся? Чем, по-Вашему, Вы делаете им больно? Драко неправильно усмехнулся и облезлый маггл в этот момент для него перестал быть таковым. Кажется, человек перед ним был достаточно профессионален. - Вы, кажется, точно знаете, куда бить будет больнее, - Драко позволил себе тихий смех, которым смеются только люди, которым никогда на самом деле не бывает смешно, – У меня есть любимый человек и семья. В чем, Вы спросили, боль? Мимо его открытых глаз мелькнули моменты, которые уже давно минули в реальной жизни, но всегда были в копилке его причин каждый день ненавидеть себя. Как Гарри пытается провести с ним время, а он не может заставить себя встать с чертовой кровати. Как мать надеется, что он наконец-то даст ей прожить счастливую старческую жизнь, а не приносить ему еду в комнату, потому что он больше не хочет делать ни единого шага в своей убогой жизни. Как снова все тот же Гарри, все тот же милый, добрый, дочертиковзаботливый Гарри больше не может подойти к нему без слез, что вызывает его собственные, и они оба сидят, не в силах ничего поменять. Как дверь за ним закрывается, оставляя новые раны на месте, где сердца уже давно не осталось. Каждая встреча с кем-либо кроме сна заканчивается печалью. Каждое слово заканчивается непониманием. Драко просто не знает, как же до такого дошло. - Я не могу больше дать то, чего они хотят. - И как Вы думаете, чего они хотят от Вас? - Любви. Каждое «я не могу» на каждое «понимаю», каждый грустный взгляд в копилку вины. Да скажи Гарри хоть сотню своих «я тебя понимаю», это не избавит Драко от чувства, что он как раковая опухоль в грудной клетке маленького героя. Раковая опухоль, которую он любит, что просто разрушает воспаленный мозг Малфоя на крошечные возмущенные щепки. - А что сами эти люди говорят в ответ на Ваши слова? – настойчиво спрашивает его врач. – Подтверждали ли они это когда-нибудь? - И да, и нет, - говорит Драко с раздражением, - Вы когда-нибудь пытались встречаться с ангелом? Он никогда не скажет, что дело в вас, просто продолжит грустно смотреть, как будто ему сказали, что своим взглядом он умеет лечить. - Но не кажутся ли Вам такие слова довольно односторонними? Драко отдал мистеру магглу должное. Он мастерки задавал вопросы и одновременно продолжал оставлять Драко наедине со своими мыслями, сам же словно сливаясь с пустотой. Как поток реки, уносящей тебя вглубь твоей собственной моральной смерти. - Какая разница, какими являются слова, если они дают вполне реальные чувства? От того, что человек, которого я знаю, как себя, вслух не сказал, что дважды два четыре, я не перестаю это понимать. Однажды, снова вспомнил Малфой, они все же поговорили об этом. О миллионе обещаний справиться, но невозможности их выпонить. Хуже этого дня Драко мог припомнить только осознание, что его душа могла бы быть не его душой, родись он в другую секунду, и кто-то другой бы сейчас пытался это пережить. Довольно забавно. Гарри говорил, что они все переживут, а ситуация временная и скоро Драко спокойно со всем справится и они с Нарциссой всегда рядом, чтобы ему помочь. Гарри не мог принять тот факт, что Драко никогда не начинал стараться, потому что больше не хотел ничего изменить. В самые грязные моменты своего состояния Драко признавал, что на самом деле, ему не нужна помощь, не нужна любовь, не нужна поддержка. Все, что ему нужно теперь, это лишь вечное прогрессирующее одиночество: без людей, без обязанностей, без потребностей, заставляющих его подниматься со своего гнезда. После того, как он это понял, он больше никогда не взглянул на Поттера прежним живым взглядом, что только усилило повисшую между ними горечь от разрыва (казалось) самой крепкой и нерушимой связи между двумя людьми. - Предположим, - разбудил его сознание мистер Винхард, - но что же сейчас? Вы хотите дать им любовь, которую они просят, или хотите показать, что любите, но бессильны сейчас? Драко рассмеялся все тем же разочарованным смехом. - Да, - с несчастной улыбкой, прикрыв глаза рукой, полушепотом разговаривал он, - Да, да, да, - повторил он, - Первое. Вы вполне замечательный доктор, мистер Винхард. Вполне замечательный. Рука безвольно скатилась по телу. Улыбка сошла, словно ее и не было. - Надеюсь, Вы понимаете, что не должны продолжать испытывать чувства, только потому что испытываете вину, за то, что чувств больше нет. Это никогда не позволит Вам выйти из Вашего состояния. - И что же? Сбежать? Я вообще-то как и все в этом мире мечтал о единственной любви. - Обычно в психотерапии не принято придираться к форме слова, но «мечтали», мистер Малфой? То есть больше Вы от этом не мечтаете? Можно ли утонуть в кресле еще больше? Драко надеется, что да. - Выходит, что так. Мистер Винхард откладывает листы и впервые смотрит прямо на парня. - Тогда я вынужден повторить свой вопрос. Зачем Вы на самом деле здесь, Драко? Драко открывает глаза. В них нет ни страха, ни горечи осознания. Лишь гора вины и капля неоправданных ожиданий. - Видимо на самом деле я просто хочу это признать, - мужчина продолжает прожигать его взглядом, Драко шутливо поднимает вверх руки, - Ладно-ладно. Просто помогите мне это закончить. - Однако я не Вы, что, надеюсь очевидно, мистер Малфой, - доктор отвернул взгляд на глухое бесцветное окно, - И только Вы по-настоящему можете решить, как все прекратить. - Если бы мог, я бы здесь не сидел. - Почти так, Драко. Если бы Вы не боялись, Вы здесь не сидели бы. Но Вы приходите и сидите, кажется, в надежде, что правильная мысль сама Вас покинет. Драко морщится. - Не против, если я заберу свои слова? – с легким презрением говорит он, - Вы очень плохой врач. Кажется, Вы должны были меня защищать. Мужчина вдруг взглянул на Драко как-то пугающе нежно. Драко показалось, что волос на его лысеющей голове стало больше, и цвет их был таким знакомым, что он сразу все понял. Сердце Драко остановилось и, поверьте, он мечтал, чтобы навсегда. Мужчина уже полузнакомо тихо улыбался, глядя на Драко. - Ну, я частенько тебя защищал. Легкие парня издали полузадушенный свист. Такой звук случается, когда тебя бьют в солнечное сплетение и дыхание перекрывает так сильно, что вместо звука выходит только это. - Нет! Нет, нет, нет, нет. – повторял Драко. Его пальцы вцепились в злосчастное, - Зачем?! Его глаза метались от одной детали к другой. Оборотное зелье переставало действовать, и он уже отчетливо видел естественно-знакомые черты, проступавшие сквозь этот живой костюм. - Разве стоит объяснять? – -не-доктор тепло улыбнулся своему (?) возлюбленному, - Я всегда хочу знать, о чем ты переживаешь, чтобы решить все твои проблемы. Драко был в отчаянии. Он никогда не хотел рассказать ему об этом, никогда в своей жизни, чтобы Поттер не узнал, насколько Малфой на самом деле ужасен и беспомощен. Хотел, чтобы никто не узнал о его предательстве. - Все хорошо, Драко, - тихо сказал Гарри, приобняв его за талию. Светлая макушка стыдливо спряталась в сильное плечо. - Прости, - слезы вышли наружу, и разочарование и жалость сотрясла его плечи, - Я… - комок рыданий уткнулся в горло, - Я не смог все сохранить. Гарри же в ответ только поудобнее перехватил его в своих руках, прижимая к себе крепче. - Я понимаю. Я действительно понимаю. Малфой резко посмотрел на него, и боль от увиденного сломала его гораздо больше, чем все, что он слышал до. Когда их отношения стали приносить ему так много боли? Как он смог это допустить? - Ты не сможешь этого понять! Я действительно хочу все исправить, но больше не могу и это съедает меня каждый день. Я просыпаюсь и засыпаю только с мыслью, что предал тебя, и себя, и всю свою жизнь. Я обречен на вечное одиночество, потому что я не способен любить как нормальные люди! Мы были так влюблены, так почему?! Почему?! Резко вытерев слезы, Драко отступил на шаг и злобно смотрел на Гарри, словно Гарри знал сейчас все на свете. Однако он получил лишь опечаленный взгляд. - Мне очень жаль, что тебе пришлось жить с этим одному. Я должен был заметить раньше. Гнев вскипел в блондине. - Ты можешь когда-нибудь этой жизни перестать реагировать на меня как ебаный святой?! Неужели тебе нисколько не обидно за себя? Гарри отвернулся, отмечая, что это окно без выхода ему даже нравится. И так, отвернувшись от Драко сказал: - Ты достаточно обиделся за меня. Возможно, ты думал обо мне даже слишком много. Может поэтому ты здесь и сейчас в каморке маггла лечишься от того, чего на самом деле у тебя никогда не было? В комнате повисла тишина. Воздух задрожал, зная следующие слова еще до того, как они были сказаны. - Я думаю, нам следует расстаться, Драко. И где-то далеко с тихим жалобным писком разорвалась ярко-красная нить их судьбы. Больно.