Священник

Шутки и угрозы родителей по типу: «Если будешь себя так вести и дальше, мы отдадим тебя в монастырь» — больше не шутки. Ликс смутно помнит последние несколько часов. Ему в руки вручили сумку с одеждой, маленькую книжку с молитвами, а внутри неё — икону божей матери, как закладку. Паренёк уже очнулся когда был на полпути к монастырю, в автобусе, сидя рядом с каким-то высоким парнем с чернильными волосами, который постоянно проклинал кого-то под носом, недовольно щуря глаза и поглядывая в окно. — Тебя что, тоже предки отправили в монастырь? — Ли кидает на него взгляд, приподнимая бровь. Его сосед был красивым до пизды, и он ловит себя на мысли, что если б он был священником, Фел каждый день приходил в этот божий притон, лишь бы лицезреть сие красоту. — Нет, бабушка. Сказала, что юноши моего возраста не должны забивать себе голову похабными мыслями, а поддерживать и распространять слово божье. Карга старая, когда ж она сдохнет, — Хёнджин, а именно так звали парня, что сидел рядом с ним, цокнул языком, облизывая свои губы. Ребята разговаривали весь остаток дороги. Оказалось, они учились в одной школе. Пребывание в храме уже не казалось Ликсу каким-то адом, по крайней мере потому что он сдружился с Хваном, и как он понял, тот ему скучать не даст. Автобус доезжает до ворот монастыря. Парни из автобуса один за другим выходят. — Ну, как говориться, с богом блять, — язвит Феликс при виде самой церкви и мелких, двухэтажных зданий, что находились позади неё. Видимо, жить они будут там. Сама территория была очень даже красивой. Зелёный газон, мелкие садики тут и там, небольшой фонтанчик. Всё больше походило на какой-то санаторий с религиозным уклонением. На фразу Ликса Хван реагирует тихим смешком, хватая свою сумку и выходя следом за младшим из транспорта. Их встречают два, по всей видимости, попа. Один из них кудрявый блондин, с слегка выгоревшими волосами. Фел не знал, что они здесь делают укладки, раз у кого-то они успели сгореть. Второй же имел типичную корейскую внешность: шатен с карими глазами, но с ужасно мягкими чертами лица. — Я приветствую всех новоприбывших. Я — отец Кристофер, — на этих словах Ликс не выдерживает и выпускает и из себя короткий, но громкий смешок. Батюшка сразу останавливается, вопросительно глядя на юношу. — Прошу прощения? Я сказал что-то смешное? — Ли качает отрицательно головой, прикрывая рот рукой, как это сделал и Хёнджин, который тихо в себя смеялся чуть поодаль младшего. — Как тебя зовут? — Феликс… — голос Ли становится ниже обычного, и священник лишь отводит взгляд от него, осматривая остальных парней из группы. — Это — отец Пак, — он жестом руки указывает на своего коллегу, который коротко кивает в знак приветствия. — Вы будете разделены на две группы. Одну буду вести я, другую отец Пак. На протяжении шести месяцев мы будем помогать вам развить свой внутренний мир. Мы проникнем в ваши души и посеем там веру, — на последнем предложении отец Пак кидает не малозначительный взгляд на блондина, в чьих глаза на секунду проскальзывает игривый огонёк. — Что же, прошу за нами, мы покажем вам ваши комнаты. Священники направились в сторону тех самых двухэтажных зданий. Ли всё смотрел на них (попов), и понять не мог, как они не спотыкаются о чересчур длинные полы ряса. Создавалось ощущение, что они не идут, а плывут по тротуарам. Вот они доходят до одного из зданий. — В комнате вас будет по двое, мест хватит на всех. Своего соседа вы выбираете сами, как и комнату. Если вдруг не поделите комнату, пожалуйста, исчерпайте конфликт без драк, ссор и оскорблений, мы на священной земле. Сегодня вы отдыхаете, а с завтрашнего дня мы начинаем работать. Подъем в семь утра. Чувствуйте себя как дома, — блондин делает лёгкий поклон и улыбается одними уголками губ, после удаляясь вместе с шатеном в сторону церкви. Парни переглядываются и заходят в здание. Естественно, Хван и Ли решили поселиться вместе. К ним в комнату зашел юный парень, возможно, их возраста. Он оставил на кровати каждого по рясу, а так же полотенце. Хёнджин замечает на его кисти синяк, и слегка хмурит брови. — Ты упал? — Уж лучше бы упал, — паренёк вздыхает, прикрывая глаза и сводя брови к переносице. — Мне вас очень жаль, вы зря сюда приехали, — это последнее, что он говорит, а затем покидает комнату, оставив двух юношей в недоумении. — Я где-то читал о том, что в Америке какой-то священник ебал детей. Блять, как-то стрёмно стало, а если и здесь такая хуебень? — Хван нервно сглатывает, садясь на кровать и стягивая с себя кроссовки. — Я никогда еще не молился Богу, чтоб меня не трахнули в анал, чтож с дебютом нахуй, — Ликс дёргает бровями и вскакивает, когда дверь их комнаты снова открывается. в проёме показывается отец Кристофер, который мягко улыбался. — Феликс, твоя очередь, — на этих словах у Ли глаза на лоб лезут, и у того во взгляде появляется немой вопрос. — Я покажу территорию монастыря. Ты, видимо, самый смелый, так что будешь первым, — и он уходит вместе с Фелом к выходу из здания, а в след им Хван смотрит и поджимает губы. Мужчина объясняет Феликсу что и где находится, куда обращаться в том или ином случае. Но вся информация летит мимо его ушей. Юноша лишь нервно сглатывает, и дёргается, когда старший поднимает руку, чтобы указать на что-то. — Отец Кристофер, — начинает тот, чуть заикаясь и неловко поднимая глаза на того. — Вы же не будете…ну это…ебать меня? На этих словах Бан округляет глаза, пару раз хлопает ресницами, смотря на младшего. Он тихо смеётся, а его голос звучит как-то по-особенному нежно. Ли становится безумно стыдно от своих же слов, и он уже проклинает Хёнджина, который навязал ему эту мысль. — Пойдём дальше, дурачок, — вопрос остаётся без ответа, но Ликсу он и не нужен. тот спокойно выдыхает и покрывается лёгким румянцем, стыдясь своих же слов. Кристофер ведёт ли к такому же зданию, как то, в котором находилась его комната. Только вот это было красивее и чуть просторнее, видимо, тут жили сами священники. Крис кивает младшему в сторону входа. — А разве мне туда можно? — Нужно, Феликс, — собственное имя с чужих уст звучит как-то странно, и паренёк в итоге заходит внутрь. В нос сразу бьёт запах табачного дыма. Но не такого, какой он привык чувствовать от своих одноклассников, а более мягкий и приятный. Более дорогой. Следом он чует запах алкоголя, недовольно морща нос. Он уж начинает ломаться, делать мелкие шаги обратно к выходу, но упирается в сильную грудь отца Кристофера, который подталкивает его к одной из дверей. По всей видимости, его комнате. Внутрь всё не так, как в их комнатах с другими парнями. Красивые обои, большая и мягкая кровать, а рядом два кресла с журнальным столиком и большой шкаф. Ликс сглатывает, а по его виску стекает капля холодного пота. — Интересно, как же ты узнал продолжении нашей экскурсии? — он резко поворачивает голову к старшему, который запирает дверь на ключ. На его губах широкая ухмылка. — Тебе кто-то рассказал, или это ты такой догадливый? У Феликса в горле ком, не позволяющий произнеси ни звука. — А как же вера, грехи, Бог, библия? — голос Ли дрожит, как и он сам. Он отходит к стене, пока мужчина наливает себе в стакан вино. — Я тебя умоляю. Священники — самые грешные люди на этой земле. А знаешь почему? Потому что на нас никто и никогда не подумает. Мы же святые, — он акцентирует последнее слово, ухмыляясь и ехидно облизываясь. — Тебе, кстати, повезло, что ты попал ко мне, я не так груб с новенькими, как остальные. Хватит уже убегать, это раздражает. Крис подходит к нему вплотную, пока Ликс вжимается спиной в стену. Бан проходится кончиком носа по шее младшего, глубоко вдыхая его запах, пройдясь языком от кадыка до линии челюсти. Ли хмурит брови от неприятных, скорее в моральном плане ощущений. Кристофер хватает младшего за горло, совсем легонько его сдавливая, поворачивая лицо парня к себе. — Ты красивый, это плюс, — священник усмехается, проводит языком по сжатым губам и кусает нижнюю. Второй рукой тот пробирается под футболку Ликса, а тот пытается ударить Бана, промахиваясь, и лишь поднимая пыль. — Я буду кричать. — Ради бога. Бан устраивает одну свою ногу между ног ли, упираясь тому в пах. Рывком мужчина стягивает чёрную футболку младшего, любуясь его подтянутым телом, припадая к ключице и оставляя на ней метки в виде укусов. Кристофер кладёт руки парня на свои плечи, недовольно вздыхая. — Не сопротивляйся и больно не будет, тебе даже понравится, — он широко улыбается, расстёгивая чужую пуговицу на джинсах, затем спуская их вместе с бельём. — Нет! — Фел жмурится, ногтями царапает плечи старшего. Он пытается сделать хоть что-то, но его лишь кидают на кровать, и Ли быстро сжимается в клубочек, стараясь спрятать своё обнажённое тело. Бан снимает с себя рясу, оставаясь в одних чёрных джинсах. На мгновение Ли заглядывается на подкаченное тело священника под смешки последнего. Бан нависает над ним, расжимает клубок и переворачивает парня на живот. — Повторяю, не сопротивляйся и больно не будет, — мужчина облизывается, расстёгивая и спуская свои джинсы. он спускает боксеры, освобождая полу-возбуждённый член. Крис обильно облизывает два своих пальца, входя ими в младшего, который приоткрывает возмущённо рот. Ликсу некомфортно какое-то время, он дёргается и постоянно пытается убрать из себя пальцы, но к сожалению, безрезультатно. Бан растягивает его настолько, насколько это возможно, делая внутри него ножницы, а затем имитируя поступающие движения, попутно срывая с чужих губ тягучее мычание. Закончив с растяжкой, он хватает чужие бёдра в свои руки, сжимая их и крепко держа, пока он входит в младшего. На глазах Ли выступают мелкие слезинки, а рот открывается в немом крике. Крис вошел не во всю длину, а лишь наполовину. Входить было тяжело, учитывая то, что делал он это на сухую. Священник делает ещё один толчок, заполняя младшего. Последний тихо ревёт, лицом зарываясь в красное постельное бельё. Остатками сознания он понимает, что по внутренней стороне бедра стекает что-то горячее и жидкое. Осознание того, что его в буквальном смысле разорвали, бьёт молотком по разуму. Он сжимает в кулаках простыни, прикрывая глаза. Мужчина начинает в нём двигаться, не медленно, но и не в быстром темпе. Умеренно и, в каком-то смысле мягко. Паренёк не может сопротивляться физиологии, он возбуждается от этих действий, хоть и разум кричит об обратном. Темп увеличивается, в Ли входят быстрее, заставляя тихо постанывать в сопровождении громких шлепков. Крис прикусывает свою нижнюю губу. Старший гортанно рычит, ведь в младшем до головокружения узко и тесно. Создавалось ощущение, что Крис задевал членом каждый нерв внутри младшего, а его стенки подстраивались даже под выпирающие венки. Минут семь Крис продолжает трахать юного парня, пока тот давится своими же стонами и слезами. Бан задевает чувствительную точку внутри младшего, от чего тот выгибается в спине до хруста, сильнее сжимая одеяло в руках. Он накрывает ладонью свой член, начиная в быстром темпе надрачивать себе, желая поскорее почувствовать желанную разрядку. Толчок, второй, и он кончает себе на руку, пачкая ладонь и бельё. Бан недовольно цокает языком, крепче сжимает бёдра Ли и насаживает юношу себе на член, доводя самого себя таким образом до оргазма. Он кончает в Ликса, который жмурится от непривычных ощущений. Мужчина выходит из парня, тяжело дышит и одевается, поправляя свои волосы. Кристофер хватает в руку стакан с вином, делая два больших глотка, пока Ли подрагивает на его кровати. — У тебя полчаса чтобы привести себя в порядок. Проболтаешься об этом кому-то из новеньких, встретишься с ним, — Крис рукой указывает на икону, где был изображен Господь Бог, которая висела прямо над кроватью.