Желтый жук

- Желтый жук, — Антон стоял посреди бескрайнего поля, сплошь засаженного ещё желтыми одуванчиками. Стояла середина июня, и горячий пряный ветерок кружил голову. Солнце стояло в зените и припекало макушку, но брюнету у ног Шаста было не до красот вокруг. - Жужжит. Арсений протянул к Антону руку снизу вверх, показывая большого золотисто-зеленого жука, он тихо ползал по руке, шевеля усами. Попов смотрел снизу вверх пронзительно-синими, как летнее небо, глазами, и в них хотелось тонуть. Антон видел то, с каким вниманием Арс рассматривал этого жука и переставлял из раза в раз ладонь, делая путь насекомого бесконечным. Ветер трепал отросшие за время карантина волосы Шаста, и было так странно находиться посреди поляны, на которой они были год назад. Брюнет поднялся на ноги и, не прекращая наблюдать за жуком, встал рядом с Антоном, прижавшись к его плечу. Горячий, даже сквозь два слоя ткани, и такой твёрдый, его хотелось сгрести в охапку и зарыться в волосы на макушке, но Антон стоял и смотрел на профиль Попова. Желтая клетчатая рубашка, подаренная Арсом месяц назад, раздражала, и хотелось стянуть удушающую ткань, но сделать это означало нарушить мгновение вечности. - Жалеешь? — Арсений не поворачивался, только пристальней вглядывался в горизонт. От немного прищуренных глаз вокруг появились тонкие морщинки. Жалел ли Шаст? Несомненно. Но в этом он мог признаться только себе, и то в очень редких случаях. Неожиданно Арс наклонился вперёд и сорвал единственную белую ромашку посреди желтого моря. Разогнувшись, он наконец-то повернулся к Шастуну. Медленно отрывая первый лепесток, он спросил одновременно и у ромашки, и у Антона. Склонив немного голову вбок. - Ждёшь? Жалеешь? Желаешь? — на последнем вопросе он интимно понизил голос. — Железно? Антон протянул руку и поспешно оборвал последний лепесток, не позволив голубоглазому закончить. Шаст сжал в руке лепесток, а другую уложил на шею Попова, большим пальцем поглаживая линию скулы. Брюнет на мгновение приластился и сразу сделал шаг назад. - Жарко, — он задумчиво посмотрел на своё плечо, жук всё ещё сидел там, и восторженно воскликнул — Жук жужжит! *** Антон отрыл глаза. Не было звонка будильника, соседа с перфоратором или девушки на кухне. Во всей квартире стояла полная тишина. За окном было ещё темно, до будильника оставался час, и так холодно было внутри, будто на дворе не начало октября, а январь. В холодной и серой квартире в спящей Москве было пронзительно одиноко, и даже тёплая Ира под боком уже давно не грела. Хотелось обратно в то лето, в промозглый Питер, куда угодно, но где тепло только с одним человеком. Антон спустил ноги на тонкий ковёр и пошёл на кухню, всё равно уснуть уже не получится. И застыл на пороге, придавленный воспоминаем: ещё неделю назад здесь, за его стойкой, сидел весёлый Арс и вместе с подписчиками готовил свои алкококтейли. И не только он, Антон, но и наблюдательные фанаты видели, как тряслись его руки. Стоило тогда промолчать, сказать после эфира, но бесконечное «Прости, сейчас репутация мне важней» осело тонким налётом на всех поверхностях белой кухни. Арсений отличный актёр и смог сдержаться. Только уже уходя, обронил последнее «Жаль». - Да, мне тоже жаль. Жаль, что я не могу переступить через себя. В тишине квартиры никто не услышал шепота и не ответил.