Собственничество

Весь день Итадори пробыл как на иголках. Нервно дёргаясь, когда его едва коснётся Фушигуро или Нобара. На их расспросы отвечал, мол, всё нормально, не выспался просто. Со вчерашнего дня он не может спокойно уснуть. Парень хочет провалиться сквозь землю, он слышит, чуть слышный эхом раздающийся ехидный смех у себя в голове и понимает, что этот гад забавляется. А в принципе на что Юджи надеялся? На милые свиданки, будто бы с самим собой? Он представляет свой глупый одинокий вид за столом в кафе, воркующего с зеркалом. Опять тупые шутки про нарциссизм выходят. Тогда на что ещё? На любезность со стороны демона? Здесь Итадори хочет рассмеяться. От этого самодовольного и наглого лица никакой любезности ожидать уж точно не стоит, он фыркает. Маг лишь ворочается в кровати и не находит себе места. Сукуна умеет только насмехаться, принижать, оскорблять и уничтожать. У него точно нет хороших качеств, за всё то время, что они пробыли вместе, он ни разу не предлагал свою помощь, ни поддержку, ни один разговор не может пройти без злобной усмешки. Розоволосый думает, он, наверное, ещё более развратный, чем видел его тогда. Щёки от этих мыслей заливаются кровью, и он хлопает себя по ним. В памяти тут же всплыли сильные руки, которые крепкой хваткой неаккуратно придерживали его, когда тот таял в этих своеобразных объятиях. — Ах, вот позорище! — Итадори забился головой под одеяло и свернулся клубком, пялясь в темноту страшным взглядом. Ещё больше краснеет. И на что же он надеялся, оставаясь там? Поговорить? Найти общий язык и подружиться, потом вместе идти мочить проклятия? Ох, милый мальчик, не всё так просто, как ты думаешь. Надо было сразу уйти из этого чёртового мира, но нет, надо остаться и пососаться с Королём проклятий. Юджи сильнее углубляется под простыни, мыча что-то невнятное. Зато потом у парня будет целая неделя для того, чтобы все обдумать. Если нужно. Проходит еще дня четыре, а Итадори все больше косячит на ровном месте. Ему за это прилетает от Годжо. — Эй, что с тобой? Может тебе стоит отдохнуть пару дней? — спрашивает заботливо Сатору. — Со мной всё в порядке, просто этот гад не даёт мне выспаться, — и Юджи даже совесть не грызет за лживые обвинения в сторону Сукуны. Это же по его вине, он ведёт себя так, будто влюблённая девчонка. Сатору скептически поднимает бровь, с недоверием поглядывая. — Ты выглядишь потрёпанным, ты вообще моешься? От тебя плохо пахнет, — Кугисаки демонстративно кладёт руку на нос, мотая головой. — Точно? — уточняя, наклоняет голову в бок. — Да, Годжо-сенсей! — на мальчишечьих губах появляется радостная улыбка, ведь сейчас Годжо не расспрашивает его, а обычно лезет хуже нашкодившего ребенка. — Хорошо, я доверюсь тебе, но если ты без сознания свалишься, я незамедлительно отправлю тебя в техникум! — Да. Им пришлось разбираться с довольно сильным духом, первого ранга. Сенсей опять стоял в стороне, якобы проверяя, насколько его ученики продвинулись вперед, изредка выставляя свои комментарии. Проклятие осьминогово вида заносит щупальце в сторону парнишки, но тот уклоняется, с замахом отталкивая его на землю, что даёт возможность Фушигуро призывать гончих — они быстро ринулись к духу, кусая по разные стороны, а Нобара пристреливает ему череп гвоздями. И проклятие медленно растворяется. Это заняло немало времени, и они изрядно вымотались. Годжо угостил их вкусным раменом в одном не очень популярном заведении. Итадори уплетал всё за обе щеки, на пару с Кугисаки, под недовольное ворчанье Мегуми о манерах. Девушка по-королевски элегантно протёрла рот салфеткой. Даже не подумаешь, что это она буквально минуту назад ела, как голодавший неделями человек. Что не скажешь об Итадори, который вытерся рукавом своей формы, явно забыв о существовании салфеток. Плотно поев, они поехали в техникум, быстро завалившись спать без задних ног. Даже Юджи, что каждый день думал перед сном о постыдном событии, мгновенно уснул. Просыпается ночью от жажды. Тихо топает, пытаясь не разбудить соседа, но как назло деревянный пол оказывается до безобразия скрипучий. Где-то в темноте спотыкается, шикнув. Наконец придя на кухню, парень морщится от столь яркого света. Берет со стола кувшин с водой, видимо оставленной для таких ночных посетителей кухни, как он, и иногда Кугисаки. Стакан быстро опустошается, а горло приятно охлаждается. Сейчас такая духота ночью стоит, что удивительно, ведь сейчас почти конец осени. — Эй, — хриплый в тишине голос появившийся под глазом, кажется сейчас таким громким. От неожиданности маг чуть не упал, — Мне уже поднадоели твои колебания. И он в чём-то прав. Итадори не хочет с ним говорить. Он никогда не обсуждал это с кем-то с глазу на глаз. Да, одноклассники в средней школе частенько об этом спрашивали, но розоволосый ловко уходил от ответа. Чувствует ужасный ком в горле, собирается что-то сказать, но не находит подходящих слов. Перед глазами всплывают картинки своего изнывающего вида и умелого Сукуны. Горячий и мокрый рот вместе со склизким языком. Щеки снова алеют, а сердце ускоряет свой ритм, в более бешеном темпе. В тот день они будто стали ближе друг к другу. Он, слыша язвительный смех, вопросительно скидывает бровь, и почему-то вздрагивает. — Что ты смеёшься? — голос выходит не совсем естественным. Он пару секунд выпускает последние усмешки и произносит: — Ты ведь прекрасно знаешь, мы делим одно тело на двоих, можно сказать, что всё что чувствуешь ты, чувствую и я, а значит, твое дикое сердцебиение я отчётливо слышу, — кратко и ровно разъясняет, проводя кончиком языка по губам Юджи, оставляя мокрую дорожку. По телу пробежались миллион мурашек, он затаивает дыхание. Это первый раз, когда он сам решил явиться и поговорить с ним, за всё то время, когда его не было, и тут же вытворяет такое. — Ну-ну, полегче, дружочек, я тебя всего лишь лизнул, а уже так заводишься, ты себя совсем не удовлетворяешь? — спрашивает демон, хихикая. — Д-да заткнись ты, придурок! — в смятении, перемешанным со смущением, прошипел Итадори. — И вообще я не собираюсь говорить тебе подробности моей сексуальной жизни! — А она у тебя есть? — наигранно твердит Рёмен, переходя на тихий смех. Итадори краснеет то ли от злости, то ли от того же смущения, которого в последнее время он испытывает довольно много. Маг ударил бы сейчас этого гада, если бы они были в его мире. Но на все, что он сейчас способен, это на прикрикивание со своей щекой. — Итадори, ложись спать, — доносится из дверного проёма. Фушигуро с сонными глазами и угрюмым видом, источавшим злую ауру, — уже четыре часа утра. — Прости, Фушигуро! — нервно орёт он, уже громче обычного, ведь, правда не хотел никого будить, раскаянно опуская голову. — Да не кричи ты, — брюнет закрывает ухо, чтобы хоть как-то заглушить шум громкого соседа, — что ты делаешь так поздно? — Ночью было так жарко, ты не представляешь, думал задохнусь! Вот и решил попить воды, — Итадори кажется уже забывает про недавно произошедшую словесную перепалку с демоном. Упомянутый хохочет, с его жалкой попытки поменять тему их приватного разговора. — Ты разговаривал с Двуликим? Вы что, теперь стали друзьями? — Мегуми проходит к столу, беря кувшин, тоже наливая воду в стакан, где пил Юджи. А сам розоволосый равняется, заметно дрогнув. — Нет! С чего ты вообще решил, что я с этим будем друзьями? С тем, кто погубил столько жизней, я не собираюсь дружбу водить! — восклицает после бурной речи. Действительно, с чего дружить с ним? В первую очередь он враг. Рёмен забрал множество невинных людей, и это уже делает его плохим человеком, если его можно так назвать. — Верно, мы не друзья… — Сукуна замолкает, делая долгую паузу, а после интригующей тишины добавляет, — Мы любовники! Казалось, это затяжное молчание продлится вечность. Фушигуро моментально выплёвывает содержимое стакана. Его спокойное лицо не выглядит уже таким как прежде. Он переводит взгляд синих глаз на такого же растерянного и красного Юджи, что сейчас не хуже помидора. — Ты, как можешь такие в-вещи так просто, — заикаясь, пробубнил розоволосый, хватаясь за ухмыляющийся рот, затем с опаской добавляет, — Фушигуро, только не г-говори, что ты ему веришь! В голове звучало правдоподобно, а сейчас это звучит как жалкая отмазка. У парня ноги отказываются стоять, и лихорадочно стучит в груди сердце, а на виски безумно давит, будто Сукуна сжимает ему черепушку. Замечательно, Юджи, молодец. Он совершенно точно не хочет обсуждать это с другом, так как тот обязательно спросит, но понимает, что это невозможно, хотя Мегуми понимающий и может просто его проигнорировать, или и вовсе не поверить. — Слушай, тебе лучше будет лечь спать, и причём немедленно, — с таким же серьёзным взглядом говорит брюнет, только в голосе можно хорошо услышать еле заметную нежность, будто он ему мать. И неспеша покидает кухню. В ней становится совсем тихо, слышны только удаляющиеся шаги и собственное затаившееся дыхание. — Он не воспринял тебя всерьёз, — с облегчением прошептал Юджи, прикрыв глаза. И тоже отправился в комнату. Он ловит себя на мысли, что очень устал. Следующая неделя прошла, как ни странно, очень стабильно. Итадори успел за это время испугаться. Ведь демон даже не вылезал. Мерзко не хихикал и вообще молчал. Парень, незаметно для себя, возвращается в привычное русло. Те беспокойные дни, как рукой сняло. Задания проходят вполне обычно, даже легко. Но почему-то нет у него этого особого запала. Будто чувство, что чего-то важного не хватает. В бою нет едких слов, что случаются почти постоянно. Нет борьбы за контроль тела, в которой выигрывает маг. Казалось, он должен радоваться, светиться яркой звёздочкой, но нет — ему надо поунывать, потосковать по этому чертовому проклятию. Хорошо, он встретится с ним. Юджи снова видит уже родную пустоту. Черепа, что казались омерзительны, теперь хорошо вписываются в атмосферу. Едва уловимый запах металла и чего-то необычного, схожего с землёй после дождя, врезается в нос, таким же привычным ароматом, что раньше он их игнорировал. Он думает, что еще никогда так не радовался присутствию Сукуны, что восседал и лениво потягивался на своем костяном троне. — Ну, и что тебе нужно? — подал голос Рёмен, незаинтересованно поглядывая на того. Он отмалчивается, всматриваясь в красные очи перед собой. Делает глубокий вдох и равномерно приподнимает уголки губ. — Я тут подумал, — начал он неуверенно чесать кончиком указательного пальца щеку, пока демон подозрительно косится на него, — Тебе одиноко? — Пфф, с чего такие глупые выводы, — проклятие фыркает. — Мне кажется, ты очень даже тактильный, — он произносит это так ласково, будто говорит с сенсеем или Мегуми. Им двигало желание понять его. Двуликий же просто хочет человека, который понимает его, всячески поддерживает, даже если он злой демон, убивший тысячи людей, ну так, по крайней мере, думал маг. Просто в мире много плохих людей с плохими мыслями и чувствами, а эти чувства, что зарождаются в нём, делают его человеком, да? Злыми просто так не становятся. Ну или если не быть психованным ублюдком с каким-нибудь отклонением. Хотя, это же проклятие, какой к черту, человек? Гнусные желания и побуждения, неприятные мысли, и нарастающий гнев — вот из чего Сукуна сделан. — Если посмотреть с другой стороны, ты не такой уж и ужасный, просто по-своему грубый и осторожный. Итадори неприятно думать об одиночестве. А Сукуна как раз такой. Стоит вспомнить, что его дедушка умер, как пробивает сильная тоска. С ним хоть кто-то был. А Двуликий один. Ещё и проживающий столько лет. Ему становится до необъяснимого грустно. Он не хочет оставлять его, потому что считает это неправильным. — Бред. Пацан, если решил поговорить со мной о чувствах, вон, есть Фушигуро, вали к нему. Юджи давится от возмущения. Он ему, можно сказать, душу нараспашку, а этот самодовольный козёл его выгоняет? Парень незаметно испускает пару смешков и хмурится. Не за этим он пришёл. — Иди сюда, — приказывает розоволосый, источая уверенность. — Ты что, страх потерял? — Я сказал, иди сюда, — по слогам проговаривает, пальцем подзывая к себе. — Не думаешь, что это не самый оригинальный способ самоубийства? — вздыхает, откидывая голову. — Быстро спустился сюда, — Итадори все так же твердолобит. — Или испытываешь мое терпение, засранец? — раздражённо цедит Рёмен сквозь зубы, пока на лбу выступают гневные венки. Что-то он готов терпеть, но не когда ему приказывают. — Ты трус! — кричит Юджи что есть сил, сжав кулаки, и его голос эхом отдаётся в мире. И у Сукуны лопается та нить, что сдерживала его. Он мгновенно оказывается рядом с фиксированным парнишкой. Тот вздрагивает, отступая и попутно вспоминая тот поцелуй, что начинался точно так же. И тут же жалеет о сказанном, хотя последнее он выпалил чисто из эмоций. Но сейчас есть значительные отличия. Во-первых, он теперь знает, что чувствует. Ему пришлось хорошенько над этим подумать и расставить все точки над «i». Во-вторых, демон не причинит ему вреда, по крайней мере, физического. Хотя над последним он не уверен. В-третьих, он готов ко всему. Он всё поймёт и примет, что бы не сказал этот чёрт. Сукуна стоит на расстоянии вытянутой руки, спрятав руки в кимоно. Не так близко, как в прошлый раз, чему он несказанно рад. Юджи выпрямляет спину, снова взяв волю в кулак. — Я хочу сказать… — слова застревают в горле, под таким режущим взглядом, — мы сможем вместе, обязательно, я тебе это обещаю. Итадори продолжает верить ему. А Сукуна никогда не чувствовал себя так… так сконфуженно? Уязвимо. Чувства делают его уязвимым, он это прекрасно знает. И еще он знает, что пацан не сделает того, что бы ему не понравилось. Но он совсем непокорный. Да, этот пацан может ударить, но эти удары можно сравнить с мухой, севшей ему на щеку, поэтому он позволит ему ударить себя. Рёмен не хочет думать о смерти паренька. Потому что, когда он соберёт все эти пальцы, и наконец съест их, демон возьмёт контроль. И будет уже не весело. Но он хочет верить, что Юджи, его драгоценный Юджи, справится. Со всем этим дерьмом. — Я надеюсь, ты абсолютно уверен, — тихо говорит проклятье, прежде чем мёртвой хваткой крепко схватить того за голову и страстно поцеловать. Горячий влажный язык касается искусанных губ, видимо последствия той недели, скользит по ним, затем уже вовсе залезает ему в рот. Итадори закрыл глаза, никак этому не препятствуя, попытался расслабиться. Выходило паршиво, а ведь это уже его второй поцелуй. И с ним он не должен напортачить. Он, вцепившись в плечи Сукуны, одной рукой схватился за лопатки, другой за шею, будто собирается падать. Тот совсем не против ощущать легкий наваливший вес парнишки на своем теле. Розоволосый прильнул так близко, что дышать стало намного труднее, а давление внизу живота становилось теснее, пока демон прижимал его еще ближе. Двуликий начал раздвигать пальцами его мягкие губы, чтобы углубить поцелуй. Он начал исследовать рот Юджи своим, прикусив его нижнюю губу, зализав ранку. Когда Сукуна сильно сжал непослушные волосы, Итадори простонал, коротко и громко. От столь прекрасного звука у демона сорвало башку. Он потянул парня на себя, не отстраняясь от поцелуя. Они оказались на широкой красной кровати, взявшейся не пойми откуда, тоже увешанной черепами и костями, демон не дурак же — трахаться в воде или все в тех же костях. Он нетерпеливо рвал форму техникума, вместе с боксерами, оставляя от них лишь жалкие куски ткани, пока маг расположился у него на бёдрах, потираясь о его промежность. Он переходил от губ к шее и обратно к желанным губам, блуждая руками по рельефному телу. Внутренний мир эхом отдавал причмокивания, и от множества пылких поцелуев они старались полностью ощущать друг друга. Получить незабываемое удовольствие от жара тел. Оба тяжело дышали, слушая дыхания, смотря друг другу в глаза. — С каких пор мы такие грязные? — заметил Сукуна, облизнувшись, смотря томным взглядом на уже не невинного Юджи, которого совратил он. Победно ухмыляется. Он снова ловит ласкающий слух стон, он сам рад избавиться от лишнего давления, так становится уже невыносимо, точно так же как и Итадори. Любуется пару секунд, затем прильнул к его затвердевшим соскам, массируя грудь и лаская покрасневшие от возбуждения щеки и уши. Бесцеремонно ласкал и сжимал его тело. Итадори думает, что он сходит с ума. Спустившись вниз, берет истекающий орган и облизывает головку, чуть причмокивая, всё это время смотря тому в поехавшие от удовольствия глаза. Затем он быстро наваливается сверху, высоко задрав ноги, взглянув на красного парня, что дышит очень рвано и громко. — Я вхожу, — предупреждает демон, поднося член к изнывающему входу. Двинув бёдрами, полностью вставляя, вызвав болезненный стон. Еще бы, не каждый день тебе суют в задницу огромный член. Юджи, в свою очередь, уже срывался на крик и со всей силы закусывал щеку изнутри. Он старался издавать меньше звуков, но выходило наоборот. Стенки ануса плотно обвили орган, от чего демон зарычал, схватив булку так, что потом на ней будет красоваться большой такой синяк. Через несколько минут движения Рёмена стали еще жёстче и свободнее, а потому он наконец ускорился. Итадори все еще чувствовал неприятную тянущую боль, которая усилилась с каждым новым толчком, однако редкие, но сильные тёплые приятные волны удовольствия заставляли закатывать глаза от приятных ощущений и не давать останавливать происходящее. Демон откинул голову назад, рыча что-то непонятное, треская задницу, получив громкий шлепок. Сукуна по-своему груб, своими быстрыми толчками, уверенными, глубокими. Он желал услышать эти любимые стоны, что приходилось прям вдалбливаться по самое основание. — Ах… я… я уже… Ах, — пытается сказать Юджи. Маг кончает первый, оставив вязкие следы от спермы прямо на руке Сукуны, который крепко сжимал его член. Тот ее убирать не торопился уже совсем не задерживаясь, ухватившись цепкой хваткой за волосы, фактически насаживая того на орган. Итадори промычав что-то «Фто ты деваешь» на что Сукуна прохрипел: — Помнишь, я говорил про отсутствие твоего рвотного рефлекса? Так, вот, ты милый мой, попытаешься сделать хороший минет, договорились? — наклонившись, улыбается демон. — Так эфто не всо? — возмущается парень хлопнув ресницами, хватаясь руками за твёрдый орган. — Не болтай, когда у тебя член во рту и не используй зубы, — говорит он, подперев щеку рукой, с удовольствием глядя на пацана. Подумать только, Итадори Юджи, маг, ученик Сатору Годжо, сейчас трахается с ним. Всё-таки все удачно вышло. Сукуна следит глазами за быстрыми движениями рук и рта парнишки, шипит: — Эй, не торопись, равномернее. Розоволосый, проходясь кончиком языка по кругу, будто кошечка, лижет головку. Затем издавая бульк, смазывает слюной, всасывая до середины, причмокивая. Не отлично, но тоже неплохо, учитывая, что это его первый раз. И вот Юджи слышит первый тихий стон демона, который он быстро заглушил. Итадори, обрадовшись, стал руками массировать и играть с яичками, затем он скользит языком по началу органа, так как во рту он целиком не помещается. А парень-то смотрит прямо в глаза своим смущенным взглядом. И Сукуна, не выдержав, вплёскивает горячее семя прямо Юджи на удивленное лицо. — Для первого раза хорошо даже, — хриплый голос от приятной волны наслаждения немного дрожит, он видит, сейчас Юджи сверкает не хуже солнца, потом он улыбается так счастливо, что хочется поверить в это счастье. — Скажи же, я молодец! — тычит он в себя пальцем, радостно сопит. — Такой старательный, — демон подносит его лицо к своему, очерчивает подбородок и утыкается в него носом, другой рукой оглаживает волосы, мягко теребя их, что Юджи приходится сесть на него. — Что это с тобой? — А что со мной не так? — Ну, ты какой-то ласковый, ты точно ничего не задумал? — Я не настолько ублюдок, каким ты меня считаешь. — И… и кто мы сейчас? — Разве я не говорил? Ты теперь партнёр на всю мою долгую скучную жизнь. — А… я, ты мой м-муж? — Можно, сказать и так. Мы уже состояли в официальном браке, когда ты съел мой палец.  — Пусть так, но знай, я тебе тело всё равно не отдам! — Ты сейчас это и сделал, тупица.