Баллада о Люси Грей Сноу

Они победили. Она победила. Люси Грей Бэйрд — победительница Десятых Голодных Игр. Это звучит как безумная галлюцинация, и она не верит. Когда её выводят с арены, ей по-прежнему кажется, что произошла ошибка. Её тут же окружают репортеры и камеры, но она не может выдавить из себя ни слова и не слышит, о чем её спрашивают. И только когда её расфокусированный взгляд выхватывает в толпе знакомую фигуру, она понимает, что это не сон. Она чувствует, как Кориолан до боли сжимает её в объятиях и впервые за эти дни ей не страшно. Вечером они сидят на крыше пентхауса, глядя на ночной Капитолий, и их окутывает тонкий аромат роз. — До войны здесь было ещё красивее, — говорит Кориолан, срывая одну и вплетая бутон в волосы Люси Грей, словно это её лавровый венок. — Не могу поверить, что все кончилось… — судорожно выдыхает она, кладя голову ему на грудь. — Это было ужасно. — Я знаю, — Кориолан обвивает её обеими руками в попытке защитить её от этого жестокого мира. Но он уже просочился внутрь, и от него нет противоядия. — Я отравила Воуви. И Риппера, — тихо шепчет Люси Грей, сжимая пальцами его рубашку. — И Трич… — Ты не могла поступить иначе, — успокаивает её Кориолан. — Ты ни в чем не виновата. — Я знаю, — кивает она и слёзы текут по её щекам. Она плачет почти беззвучно и дрожит всем телом. — Я уничтожу Игры, — твёрдо говорит Кориолан. — Обещаю тебе. Люси Грей остаётся в Капитолии. Она поёт в клубе у Плюриба, чтобы помочь Тигрис с деньгами, которых отчаянно не хватает. Приз, который выиграл Кориолан за победу своего трибута пошёл на оплату университета, и Сноу по-прежнему в нужде. — Ничего, главное, что мы вместе, — ободряюще улыбается Люси Грей, когда приходится переезжать на окраины, потому что они не могут уплатить налог на огромный пентхаус. — Ты счастлива? — блекло спрашивает Кориолан. Ему больно расставаться с домом, в котором он вырос. Здесь он оставляет не только шикарные ванные и панорамные окна, но и своё прошлое. Люси Грей на собственном опыте знает, как это тяжело. — Да, — отвечает она и льнет к нему. — Тогда и я тоже, — он обнимает её в ответ. Люси Грей счастлива, но она скучает по музыкантам, которых не видела со дня Жатвы. При мысли о том, что она не увидит их больше никогда, её сердце тоскливо сжимается. Каждая песня, которую она поёт по вечерам в клубе, напоминает ей о безмятежных днях, проведённых с ними. — Я что-нибудь придумаю, — обещает Кориолан, когда она рассказывает ему о своих тревогах. Ему удаётся убедить Распорядителей в том, что Люси Грей привлечёт больше внимания к Играм, если проедет по всем дистриктам с триумфальным туром. В середине зимы они отправляются в путешествие, и жители Панема принимают их неожиданно тепло. Они хором подпевают Люси Грей, как на настоящем концерте. Девочки заплетают цветы в косички и прикалывают пестрые ленты к своим поношенным платьицам, чтобы хотя бы немного походить на победительницу. Теперь она всеобщий кумир. Кориолан думает: почему это так, и приходит к выводу, что все дело в надежде, которую Люси Грей подарила дистриктам, сломленным Играми. Никто не верил в её победу в самом начале, и вот — она здесь, снова поёт свои песни, которые так полюбились людям. В двенадцатом их встречают с особенной радостью. Люси Грей наконец-то воссоединяется со своей семьей и знакомит с ней Кориолана. Им позволяют задержаться на пару дней, и это лучшие дни за последние полгода. Они наполнены теплом, дешёвым сидром и, конечно же, песнями. В последний вечер Люси Грей поет одну о первом снеге. Несомненно, все понимают, о ком она. — Ты думаешь, я действительно этого заслуживаю? — спрашивает Кориолан, когда поезд несёт их обратно в Капитолий. — Я думаю, что ты заслуживаешь большего, — отвечает Люси Грей, вырисовывая их переплетенные имена на запотевшем стекле. — Мне не нужно большего, — тихо заверяет Кориолан, перехватывая её руку. — Только ты. И бережно целует её пальцы, как хрупкие лепестки сорванного цветка. В столице их обоих разрывают журналисты, отовсюду сыплются вопросы. Их приглашают на шоу и интервью, и на одном из них Кориолан объявляет об их помолвке. Капитолий ликует. Тигрис плачет от счастья и тут же принимается за платье для невесты. Свадебные торжества проходят в президентском дворце. Люси Грей все так же очаровывает публику, но чувствует себя немного не в своей тарелке. Кориолан, напротив, ощущает себя героем. Сноу всегда берут верх. И теперь они снова на пути к былому величию. У них образцовая семья. Их дети будто сошли с картинки. Мальчик — копия отца, у девочки голос матери и её волосы. Кориолан любит сажать её к себе на колени и слушать, как она поёт. Люси учит сына играть на гитаре, рассказывает о том, как она путешествовала со своими родителями-музыкантами, когда была маленькой. Дети слушают её с открытыми ртами. Они никогда не бывали за пределами Капитолия. Сноу — желанные гости на всех званых вечерах. Люси блистает в платьях, которые шьёт для неё Тигрис в своём собственном салоне. Им больше не нужно трястись за каждую монету, теперь Кориолан зарабатывает столько, что может купить все пентхаусы на Корсо. Перед ним открыты все дороги. Но та, которую он выбирает, вызывает в Люси непонимание. — Распорядитель? — в её глазах смесь изумления и ужаса и она отшатывается от него, как от прокаженного. — Послушай, это временно. Если я зарекомендую себя на этом посту, я смогу претендовать на большее. Может быть, даже на место главного министра. — Какая разница! Ты будешь убийцей детей! — Это просто возможность, — пытается убедить её Кориолан. — Я должен воспользоваться ею, чтобы в будущем в моей власти было изменить ситуацию. И как только она у меня будет, я отменю эти проклятые Игры. Люси смотрит на него недоверчиво. Ей кажется, что что-то в нем не так, и это ощущение растёт год от года. Когда Кориолан Сноу становится президентом Панема, она уверена в том, что рядом с ней другой человек. На приеме в честь его инаугурации играют музыканты из двенадцатого. Первым приказом Кориолан даровал им право жить в Капитолии. Люси им рада, но что-то все равно не даёт ей покоя. — Теперь все будет иначе! — возбужденно говорит Кориолан, рьяно принимаясь за свои новые обязанности. Капитолий и весь Панем его обожают. Всем кажется, что все действительно будет по-другому. Люси хотелось бы думать так же, но она по-прежнему сомневается. И она оказывается права. Игры продолжаются. Кориолан уверяет жену в том, что нужно время, что в правительстве есть влиятельные люди, которые будут недовольны и нельзя пойти против них. Люси тяжело вздыхает, поправляет розу в его лацкане и понимает, что больше ему не верит. Президентский дворец, к которому так стремился Кориолан, стал для Люси Грей клеткой. В клетках вольные птицы не поют, и дети удивляются, почему мама не берет в руки гитару. Кориолан заглядывает жене в глаза снизу вверх даже с высоты своего роста. Люси неуютно под этими взглядами, и ей кажется, что она в чем-то виновата, хотя это решительно не так. Она раз за разом начинает старый разговор, но он никогда не приводит к иному результату, и Люси понимает, что она пытается перевести стрелку, когда поезд уже проехал. В конце концов она оставляет всякие надежды и большую часть времени молчит. Она — первая леди, на неё смотрит весь Панем, и она стоит подле мужа на официальных мероприятиях, чувствуя, что больна какой-то неизвестной и, увы, неизлечимой болезнью. Кориолан болен тоже, но он знает в чем дело, хотя и не рассказывает об этом жене. На стенках его бокалов остаются красные разводы, а на подушках по утрам Люси находит следы крови. Она не спрашивает его, в чем дело, а он не отвечает. Они почти не говорят друг с другом, потому что у президента очень много важных дел, а Люси уже давно потеряла голос. Однажды вечером она сидит в кресле у окна, глядя на ночной Капитолий и думает, что теперь он наверняка красивее, чем был до войны, и ещё она думает о том, чего это стоило дистриктам. Этого никто не может знать, потому что по капитолийскому телевидению их почти не показывают. В комнату заходит Кориолан, но Люси не оборачивается. Некоторое время он смотрит туда же, куда и она, и его лицо при этом почему-то столь же печально. — Раньше он был другим, — наконец, произносит он. Люси не отвечает. Кориолан поворачивается к Капитолию спиной, опускается на подоконник и переводит взгляд на жену. — Спой что-нибудь. Ту песню про поезд и долину. Люси долго молчит, но затем её голос прорезает тишину спальни. Кориолан закрывает глаза и слушает, прислонив затылок к холодному стеклу. Знакомые ноты и слова успокаивают, но кажутся далекими, как тот день, когда она впервые спела их, приткнувшись лбом к решетке в старом зоопарке. “Roses are red. Violets are blue. Birds in a heavens know I love you” Когда она допевает последний припев, Кориолан тихо спрашивает: — Ты любишь меня? — Да, — так же тихо отвечает она, но по-прежнему на него не смотрит. За окном падает снег. На следующее утро президент Сноу просыпается в своей постели в одиночестве. Он ищет Люси Грей, но её нигде нет. Ему говорят, что она вышла погулять в сад. На дорожке её следы, и он идёт по ним, пока они не обрываются.