I
В то утро, когда Изуку завтракает, у него першит в горле. Он не придает этому особого значения, по крайней мере поначалу. В суматохе и суете последних десяти месяцев, наполненных тренировками, у него развился довольно тяжёлый случай узкого кругозора, о чём свидетельствуют многочисленные случаи, когда мама ловила его бесцельно смотрящим на мёртвую рыбу, точно так же — на совершенно пустую стену и его собственный ботинок. Изуку смутно замечает, что зуд напоминает ему о том, что прошлой ночью ему пришлось съесть волосы Всемогущего — фу — и его мысли быстро перемещаются к вступительному экзамену, который он будет сдавать всего через несколько часов, и в следующую минуту он полностью забывает обо всём этом. Но по мере того, как Изуку продолжает завтракать, ощущение становится все хуже. Его горло сжимается и распухает, он начинает кашлять и изо всех сил пытается сделать полный вдох. Его желудок внезапно сводит судорогой, и он, оттолкнувшись от стола, бежит в ванную. Может быть, у него какая-то реакция из-за волос, которые он съел вчера? Может быть, всё не так, и его тело еще не готово? Его тело отвергает Один За Всех или, что ещё хуже — и Изуку подозревает, что гораздо более вероятно, потому что даже его иммунная система не обладает такой силой — Один За Всех каким-то образом отвергает его? Изуку склоняется над унитазом и тяжело дышит. Куски частично переваренного яйца, смешанные с желчью и апельсиновым соком, который он пил за завтраком, вываливаются у него изо рта. Яйцо. Есть что-то в этой детали, что не даёт ему покоя, но он не может понять, что именно. Раздаётся тихий стук в дверь ванной. — Изуку, с тобой всё в порядке? — обеспокоенно спрашивает мама. Изуку слышит беспокойство в её голосе, и инстинктивно он отвечает: «да!» — своим самым обнадеживающим и радостным тоном, на какой только способен, даже когда его желудок жутко сводит и начинается новый приступ рвоты. — Малыш, если ты болен, тебе не следует идти на вступительный экзамен, — раздаётся обеспокоенный голос матери. — Я знаю, что тебе не терпится попробовать свои силы в Юэй, но твоё здоровье гораздо важнее. — Я не болен, — отвечает ей Изуку, прочищая горло в попытке избавиться от кислого привкуса желудочной желчи. Вчера он чувствовал себя прекрасно, а сегодня утром проснулся немного напряжённым и встревоженным, но в основном просто взволнованным. И только когда он начал есть, всё пошло наперекосяк. Глаза Изуку расширяются, когда он понимает, что происходит. Яйца. На завтрак у него были яйца. Он вспоминает, что, как-то Всемогущий рассказывал ему про американскую штучку — составить план питания — и упомянул, что у него внезапно появилась аллергия на яйца. Вполне логично, что то же самое могло произойти и с Изуку. Изуку хочет поаплодировать себе. Это не только объяснение, которое означает, что он всё ещё может пойти на вступительный экзамен, но также и то, что он прямо как Всемогущий! — Не волнуйся, мама, — кричит Изуку, — у меня просто аллергическая реакция на яйца! — Аллергическая реакция на яйца? — последовал скептический ответ матери. — Малыш, ты всю свою жизнь ел яйца на завтрак. — Я знаю! Но раньше у меня не было аллергии! Иногда люди могут приобрести аллергию в течении жизни. Я знаю, что это случилось со Всемогущим, так что вполне вероятно, что это могло случиться и со мной! — …хорошо, — отвечает мама голосом, который ясно передает чувство, это звучит неправильно, но моих знаний об аллергии недостаточно, чтобы оспаривать это. — Если ты уверен, что не болен, то тогда тебе лучше пойти и подготовиться. Иначе ты опоздаешь. Изуку улыбается и, быстро прополоскав рот водой из раковины, бежит одеваться в школу. Он так взволнован перед вступительным экзаменом!II
Изуку просыпается утром своего первого дня в Юэй с веселой мелодией, проигрывающейся в его голове. Это не та песня, которую он когда-либо слышал раньше, но в ней есть что-то такое запоминающееся, что он может понять, почему она застряла у него в голове. Поначалу всё не так уж плохо. Идя к вокзалу, Изуку отсчитывает свои шаги под ритм мелодии и напевает её себе под нос, зависая в телефоне по дороге в Юэй. Это хорошее отвлечение от мыслей о том, как будет выглядеть Юэй — трудно застрять в тревожной спирали, когда каждые три секунды или около того его мысли срываются из-за песни, начинающейся снова и снова. Изуку так занят почти сформировавшимися, прерванными мыслями о предстоящем дне, что не замечает реакции старой леди рядом с собой. Она поднимает руку, которая до этого цеплялась за коляску, чтобы осторожно включить слуховые аппараты; на её лице было выражение глубокой сосредоточенности и смутного замешательства. — Да, — тихо выдыхает она, прикрывая рот дрожащей рукой. — Я уже много лет не слышала этой песни, — когда она была ребёнком, её мать время от времени напевала эту странную мелодию. Откуда этот юноша — судя по форме, едва ли ученик средней школы — знает о ней, она понятия не имеет. Совершенно не подозревая о реакции, которую он произвёл, Изуку выходит из поезда и направляется в Юэй, по-прежнему напевая себе под нос. Прошло уже достаточно времени, чтобы мелодия начала немного раздражать, но она просто не хочет выходить из его головы. Изуку только надеется, что, как только начнутся занятия, это перестанет его беспокоить. Он не уверен, что сможет уделять должную сосредоточенность в классе, если так пойдёт и дальше. К сожалению, навязчивая мелодия задерживается. Когда девушка с вступительного экзамена представляется, и когда парень с ногами-двигателями и привычкой делать рубящие движения руками приказывает всем занять свои места, даже когда их учитель (одетый в ярко-желтый спальный мешок) вползает в класс, мелодия продолжает играть на повторе в его голове. «Это уже не смешно», — в отчаянии думает Изуку. Уже сейчас совершенно ясно, что Айзава-сенсей будет трудным учителем, и в отличие от всех остальных здесь, у Изуку есть только пара недель опыта владения его причудой. И откуда ему быть в курсе всех остальных, если его постоянно отвлекает эта раздражающая, отвратительно заразительная мелодия? Изуку едва может разобрать инструкции Айзавы-сенсея, так как каким-то образом, несмотря на то, что она находится в его голове и, следовательно, не имеет реальной громкости, мелодия, кажется, стала громче. Он быстро одевается в свой спортивный костюм, отчаянно желая, чтобы он мог каким-то образом засунуть затычки для ушей достаточно далеко в свой мозг, чтобы заставить эту раздражающую строку нот заткнуться к чертям. Как бы в насмешку над ним, песня становится ещё более неприятной. Изуку стискивает зубы. Может быть, это результат чьей-то причуды? Может быть, кто-то в поезде, идущем в школу, использовал свою причуду против него из какого-то мелкого садизма? Или это какое-то кармическое возмездие за какой-то грех в его прошлой жизни? Что мог сделать Изуку, чтобы заслужить такое? Он всегда собирал мусор, ел овощи и должным образом заботился о своих игрушках. Это несправедливо. Когда Айзава-сенсей объявляет, что проигравший тест на причуды будет исключён, Изуку чувствует, как его сердце буквально замирает. Он ни за что не справится так же хорошо, как остальные, особенно, когда у него так мало опыта, и он совершенно обезумел от этой проклятой мелодии. Тем не менее, Изуку старается изо всех сил пройти через все испытания. Когда он совершает четырёхсот метровый забег, он воображает, что убегает от песни, застрявшей в его голове. Во время теста на прочность захвата, он воображает, что шар, который он сжимает — это песня, и сжимает предмет почти вдвое сильнее, чем обычно, из-за чистой мотивационной силы, где воображает, что задыхается от этого ненавистного звона. И когда приходит время для теста приседаний, он воображает, что каждый раз, когда он успешно завершает приседание, песня испытывает жгучую боль в животе вместе с ним. К сожалению, его попытки сохранить рассудок в конечном счете не приносят никакого успеха, и он может сказать, что отстаёт от других, несмотря на все свои усилия. После всего, что для него сделал Всемогущий, после всего времени и всех усилий, которые он вложил в обучение Изуку, нет никакого способа, чтобы Изуку позволил себе потерпеть неудачу сейчас. Поэтому, когда приходит время для броска, он заканчивает и готовится использовать всю силу Одного За Всех, даже если это снова сломает ему руку. Мяч пролетает жалкие несколько метров вперёд и разочарованно плюхается в грязь. Очевидно, Айзава-сенсей просто стёр силу Одного За Всех. Но, что ещё важнее, песня исчезла! Его ум блаженно, чудесно спокоен! Изуку не может сдержать широкой улыбки, слёзы радости затуманивают его зрение. — Она исчезла! — радостно повторяет он. Ему хочется смеяться от чистого восторга. Айзава-сенсей пристально смотрит на него, обе его брови поднялись так высоко, что, кажется, сейчас спрячутся в беспорядке тёмных волос, которые в настоящее время плавают в нимбе над его головой. Изуку мог бы поклясться, что слышит, как мужчина говорит что-то вроде: «я знаю, кто будет проблемным ребёнком в этом году». Изуку это не волнует. Он слишком занят, наслаждаясь чудесной, блаженной тишиной. Он даже не задумывается, почему именно в эту минуту песня исчезла — если бы его спросили, он, вероятно, сказал бы, что это потому что взгляд Айзавы-сенсея был таким грозным, что даже заблудшие навязчивые мелодии могут онеметь под его силой.III
Изуку уставился на лист бумаги перед собой, чувствуя себя так, словно столкнулся с каким-то ужасным злодеем, намеревающимся превратить его в зелёное, всепоглощающее пятно на полу. Обычно у него не было никаких проблем в классе Снайпа — он любит историю возникновения причуд, и, честно говоря, он уже знал большую часть того, чему Снайп учил их ещё до того, как пошёл в среднюю школу, — но сейчас в его голове бушует битва. С одной стороны, он помнит, как вместе с Ураракой и Иидой просматривал содержание теста по истории этой главы, и почти уверен, что в записках Ииды говорилось, что именно Комиссия Героев возглавила законопроект «О Защите Героев Подполья». С другой стороны, даже если он вообще никогда ничего не слышал на эту тему в классе или в любом из его дополнительных занятий с другими учениками, он почему-то чувствует себя уверенным в глубоком уровне знаний, что на самом деле, герои отвоевали у Комиссии этот законопроект зубами и ногтями, пока общественный скандал, связанный со смертью одного героя подполья заставил их утвердить его. Изуку жуёт внутреннюю часть своей щеки, пытаясь понять, какой ответ выбрать. Вероятно, ему следует согласиться с объяснением, которое дал Иида; Иида гораздо более надёжный источник, чем «я просто почему-то думал иначе». Насколько ему известно, он мог получить эту идею о Комиссии Героев, борющейся с законопроектом, из какой-то теории заговора на форуме героев или где-то ещё на столь же ненадёжном источнике. Это не теория заговора, мрачно сообщает ему совершенно определённый внутренний голос. Комиссия Героев просто хочет взять на себя честь на тот же самый законопроект, против которого они выступали. Лицемерные, скользкие ублюдки. — Пять минут! — предупреждает Снайп-сенсей, продолжая патрулировать коридоры класса. Сделав глубокий вдох, Изуку хрустит костяшками пальцев и принимает решение. Он начинает писать так быстро, как только может, его ручка немного размазывается под рукой, когда он набрасывает сокращённую версию событий, связанных с чрезвычайной ситуацией. В нескольких скупых предложениях он описывает первоначальную пропаганду про подпольных героев, последующую публичную смерть Призма и резкий поворот, который совершила Комиссия Героев. — И… положили свои ручки! Если вы ещё этого не сделали, пожалуйста, сдайте свой тест! — большая часть класса давно закончила, так что остались только Изуку, Каминари и Ашидо. Каминари смотрит на него, слегка приподняв брови; Изуку достаточно скрупулёзен в двойной и тройной проверке своих ответов, так что он ни в коем случае не в первых рядах по скорости сдачи тестов, но он никогда раньше не сдавал экзамен одним из последних. Одна из самых замечательных вещей в классе Снайп-сенсея заключается в том, что он чертовски быстро проверяет. Он берёт тест Ашидо и листает его; красная ручка вспыхивает, когда страницы переворачиваются. Ашидо вздрагивает при каждом ударе красной ручки о бумагу, но когда Снайп протягивает тест обратно, она улыбается, чтобы увидеть, что ей удалось пройти. — Хорошая работа, Ашидо-сан, — говорит Снайп, протягивая руку для теста Каминари. Тест Каминари так же быстро оценивается, и, когда Ашидо и Каминари выходят из класса на несколько шагов позади остальных своих одноклассников, Изуку вручает свой собственный тест. Поначалу Снайп проверяет его так же быстро, как и все прошлые тесты, но примерно на середине он замедляется, а затем и полностью останавливается. На мгновение Снайп застыл; не застыл, как когда Тодороки использует свой холодный бок, а застыл, как будто время каким-то образом остановилось. Изуку как раз обдумывает, стоит ли ему позвать Айзаву-сенсея, чтобы свести на нет последствия того, что странная причуда явно используется на Снайп-сенсее, когда Снайп медленно опускает тест и серьёзно смотрит на Изуку. — Мидория, — говорит он, — я не знаю, как ты узнал об этом, но эта информация, — он указывает на вопрос, связанный с законопроектом «О Защите Героев Подполья», — это то, в чём Комиссия Героев чрезвычайно заинтересована, чтобы сохранить в тайне. — Что? — Изуку пропищал. Но… он же никогда не проводил тщательного исследования этого законопроекта! Как он мог случайно узнать какую-то большую тайну, которую хранит Комиссия Героев? Снайп вздыхает. — Я дам тебе высшую оценку за этот вопрос, поскольку это честный исторический факт, но, пожалуйста, не ходи вокруг да около, признавая то, что произошло. Ты хороший парень, и я не хочу, чтобы Комиссия Героев усложняла тебе жизнь. Хорошо? Изуку кивает, находясь в некотором в шоке. Снайп записывает большую сотню в верхней части его теста, а затем отрывает лист бумаги с вопросом о законопроект «О Защите Героев Подполья». Он достаёт из-под стола измельчитель бумаги и начинает вводить в него ответ Изуку на законопроект «О Защите Героев Подполья». — Если кто-нибудь спросит, скажи, что я пролил кофе на эту страницу, и поэтому у тебя её нет, — спокойно говорит он Изуку. — Д-да, сэр, — рука Изуку сжимается вокруг теста, отчего в его тщательно написанных ответах появляются складки. Каким образом, клянясь всем оставшимся волосам Всемогущего, он оказался в такой ситуации? Он не пытался узнать сверхсекретную информацию! Он просто хотел получить хорошую оценку за экзамен по истории! Удовлетворенно кивнув, Снайп провожает его до двери. Как только он выходит из класса, Изуку испускает медленный вздох облегчения. По крайней мере, Снайп-сенсей, похоже, не сердился на него. Он просто… должен быть более осторожным в том, как он получает информацию для тестов по истории, полагает он.IV
Изуку делает глубокий вдох, пытаясь подготовиться к рёву толпы, которая, как он знает, скоро придёт. После того, как он годами наблюдал за всеми — было ужасно трудно вынести то, что буквально тысячи людей следят за каждым его движением. Но всё в порядке. Изуку справился во время бега с препятствиями и битвы наездников, и сейчас он тоже справится. Даже если это будет в тысячу раз хуже, учитывая, что Изуку и его противник — единственный центр внимания. Пора уже отправляться в путь. Изуку заставляет себя продолжать идти, глядя прямо перед собой, даже когда слышит, как Сущий Мик выкрикивает представление, и толпа испускает волну шума. Единственные люди здесь, которые имеют значение — это он и его противник, Шинсо Хитоши. Изуку, честно говоря, симпатизирует Шинсо. Конечно, то, что он сказал об их классе, было немного жестоко, если учесть, что на них так много внимания, потому что на них напали злодеи, но он сомневается, что кто-то, кто не участвовал в нападении злодеев, действительно понимает, насколько это травмирует. Кроме того, Изуку понимает его — он, вероятно, был бы им или кем-то ещё хуже, если бы Всемогущий не доверил ему Один За Всех. Но прямо сейчас Изуку не может позволить своей симпатии помешать ему выложиться на все силы. Всемогущий хочет, чтобы он сказал: «Я здесь!», — специально для зрителей, а это значит, что он не может проиграть. Изуку смотрит на Шинсо, стараясь держать губы плотно сжатыми, когда вспоминает предупреждение, которое дал ему Оджиро. — Начинайте! Практически до того, как Сущий Мик закончил говорить, Шинсо начинает пытаться разозлить его, чтобы он ответил, оскорбляя его: начиная с его боевого стиля и заканчивая его волосами. Годы издевательств позволяют Изуку решительно игнорировать его колкие слова, даже не моргнув глазом. Только когда Шинсо говорит что-то о том, как глупо Оджиро отказался от участия, Изуку не может сдержаться. — Ты ошибаешься! — он вырывается. Его тело внезапно обмякает, и он видит, как Шинсо ухмыляется. — Попался, — говорит он. Изуку пытается сопротивляться, пытается заставить своё тело снова подчиниться его воле, но разум словно отрезан от тела. — Уходи с ринга, — мрачно приказывает Шинсо. Изуку чувствует, как начинает двигаться, как поворачивается, чтобы выполнить приказ Шинсо. Сквозь затуманенные глаза он видит траву у ринга, темноту у входа, и яркие, горящие в ней огни — стоять, что? В темноте у выхода стоит группа странных светящихся фигур. Пока Изуку наблюдает, яркость огней, кажется, становится всё ярче и ярче, пока Изуку не ослепляет поток радужных цветов, проходящий мимо него, достойный любой психоделической оргии двадцатого века. Это ужасная идея, разносится в голове Изуку и одновременно с этим слышит женский голос. Это просто поощряет его дурные привычки. Если бы Изуку мог, он бы ощетинился. После проверки на подозрительность Айзава-сенсей отвёл его в сторону, чтобы поговорить о его причуде. Судя по реакции Изуку на стирание его причуды, он был обеспокоен тем, что у Изуку была какая-то травма, связанная с использованием его силы. Поначалу Изуку был огорчён тем, что ему придётся объясняться насчёт песни, застрявшей у него в голове. Вместо этого он случайно рассказал, что его причуда появилась только перед вступительным экзаменом. Айзава-сенсей побледнел, как полотно и, к глубокому изумлению Изуку, тут же извинился (перед ним! учитель!) за то, что не оказал Изуку должной поддержки в его ситуации. Вскоре после разговора Айзава-сенсей договорился, что Изуку встретится с консультантом по причудам, который был экспертом по поздним проявлениям причуд. Этот человек — настоящий ангел, и с тех пор Изуку удавалось избегать переломов костей. — Еле слышно, — критически замечает женский голос. — Позволить девятому сломать ещё несколько костей сейчас — всё равно, что дать выздоравливающему алкоголику рюмку водки на дорогу. — У тебя есть другие идеи получше? — спрашивает в ответ сухой мужской голос. — Как бы мне ни было неприятно это говорить, я думаю, что сломать несколько пальцев — сейчас лучший вариант. Раздается шум, который может быть либо вздохом, либо попутным ветром. Свет, проносящийся мимо него, кажется, светится ещё ярче, и внезапно Изуку чувствует, как тепло и сила Одного За Всех сливаются в его пальцах. Его первые два пальца взрываются, ударная волна силы прокатывается вокруг него. На другом конце ринга Шинсо смотрит на него широко раскрытыми фиолетовыми глазами. — К… как? Изуку, наконец-то усвоивший урок о том, что нельзя отвечать Шинсо, молчит. Он неуклонно приближается, а затем начинает физически выталкивать Шинсо с ринга. Шинсо изо всех сил пытается оттолкнуть его, но инстинкт заставляет Изуку легко перекинуть Шинсо через плечо. Шинсо падает на землю, далеко за пределами ринга. Изуку опускает руку. — Твоя причуда такая классная! — он ликует сквозь кровь, которая хлещет у него из носа. — Можно ли приказать людям выполнять более сложные задачи, например, сложение чисел, или это чисто физические задачи? У разных людей бывают разные галлюцинации, или это всегда одни и те же светящиеся фигуры, которых я видел? — …светящиеся фигуры? — бормочет Шинсо, и его лицо искажено от смущения. — Я не мог сказать тебе во время матча, потому что, очевидно, что тогда ты использовал бы свою причуду на мне, но я думаю, что ты очень крут! На самом деле, это не вина класса 1-А в том, что на нас напали злодеи, но я понимаю, как это должно быть неприятно, когда все игнорируют другие курсы. Держу пари, твой класс по-настоящему гордится тобой за то, что ты так хорошо учишься! Я обещаю, что продолжу усердно работать на турнире, чтобы не было похоже, что ты проиграл кому-то, кого легко победить! — …спасибо, — медленно говорит Шинсо. Его лицо ничего не выражало, пока он обдумывал тот факт, что Мидория «золотой ребёнок» Изуку считает его крутым. Он и Изуку настолько погружены в восторг от анализа причуд и восторг от агрессивной дружбы, что ни один из них не думает о происхождении таинственных светящихся фигур.V
Изуку потягивается, чувствуя, как его ноющие мышцы протестуют против этого движения. Драться с Гран Торино было весело, но он рад, что они взяли перерыв, чтобы забрать тайяки. Его выносливость стала намного лучше, чем была до тренировки со Всемогущим, но даже со всеми этими тренировками, Изуку всё ещё не может идти в ногу с Гран Торино. Не то чтобы кто-то мог. Изуку ласково хихикает, вспоминая, как молодой Гран Торино носился по городу, словно мячик для пинг-понга под кофейней. — Кстати, — говорит Гран Торино, — я давно хотел спросить тебя. Как получилось, что ты не попался на мой спектакль с дряхлым стариком? Изуку улыбается, вспоминая, как вошел в его квартиру. Гран Торино притворился, что принял Изуку за кого-то другого, и перешел к серьёзным сбивчивым вопросам о том, кто он такой и что здесь делает, но Изуку только рассмеялся и сказал: «Рад видеть тебя, Гран Торино». Изуку пожимает плечами и встаёт на цыпочки, чтобы дотянуться до любимого сорта тайяки Сорахико. — Честно говоря? Без понятия.VI
Изуку знает, что весь смысл этой миссии состоит в том, чтобы вернуть Каччана и уйти как можно скорее. По логике вещей, кто бы это ни был (Все За Одного, шепчет внутренний голос), он чертовски больше, чем может взять на себя Изуку, и он должен оставить его Всемогущему и Гран Торино. Ключевое слово — логично. Потому что, к сожалению, Изуку сейчас чувствует себя лишенным логики. Изуку с силой впивается зубами в кулак. Он не думает, что кричать, что у могущественного злодея «более уродливое лицо, чем у расплавленной Барби с неудачными инъекциями ботокса», было бы не очень хорошей идеей, как бы заманчиво это ни было. Он даже не понимает, почему так злится. Ну да, чёртов косплеер Дарта Вейдера похитил Каччана и в настоящее время с ним сражаетсяVII
Изуку должен был понять, что переезд в общежитие, когда он, очевидно, чертовски одержим своей причудой, не было хорошей идеей. Не то чтобы Всемогущий мог сказать, что он вправду одержим, так как, по-видимому, ему посчастливилось никогда не направлять весь гнев (и травму) предыдущих пользователей Один За Всех, но, учитывая то, что произошло в Камино, это самый возможный вариант. Другие варианты заключаются в том, что Изуку сошёл с ума, и… что он сошёл с ума. Честно говоря, Изуку не может придумать никаких других разумных объяснений. Хвала ему. Изуку крепко спал, наслаждаясь сном, в котором парил в небе с причудой, которая позволяла ему левитировать, когда внезапно проснулся и обнаружил, что Каминари, Тодороки и Токоями стоят вокруг его кровати и смотрят на него. — Какого чёрта? — Изуку стонет, потирая странно ноющую спину. Может, он спал в какой-то странной позе, от которой у него всё болело? — …ты парил, — медленно произносит Каминари. — Я вошёл, а ты парил. — Я делал что? — скептически парирует Изуку. — Ты уверен, что достаточно выспался? — Ты определённо парил, — говорит Тодороки. — Вот почему у тебя сейчас болит спина, — Изуку резко перестаёт тереть спину. Тодороки наклоняется к нему, его разномастные глаза сверкают так, что Изуку с замиранием сердца узнаёт в них сертифицированные глаза заговорщика. — Я думаю, что в этом общежитии водятся привидения, — говорит он серьёзным голосом и серьёзным выражением лица. — …даже если я и парил, — говорит Изуку, — то почти наверняка из-за Урараки. Наверное, это она заставляла меня парить во сне. — Урарака проснулась, — говорит ему Тодороки. — И мы уже привели её сюда, чтобы попытаться освободить тебя. Это ничего не дало. — Урарака проснулась? — Изуку с трудом принимает сидячее положение. — Сколько сейчас времени? Тодороки смотрит на часы. — Восемь часов? — Толстовки премиум-класса серебряного века от Всемогущего, почему меня никто не разбудил? По субботам я должен ходить на утренние пробежки! — Я пришёл, чтобы разбудить тебя, но отвлёкся, — объясняет Каминари. — Знаешь, потому что ты парил во сне. — В любом случае, ты один из самых приспособленных людей в нашем классе, — деловито говорит Тодороки. — Ты можешь позволить себе пропустить один день, — Изуку чувствует, как жар разливается по его лицу, и он бормочет какое-то неловкое, взволнованное «спасибо». — Я… я просто собираюсь… э-э… встать, — говорит Изуку, протягивая руку, чтобы включить свет. Сначала он не включается, затем резко и без чьего-либо прикосновения лампочка начинает гореть с удвоенной или втрое большей яркостью, чем обычно. — Определённо привидения, — говорит Токоями, обращаясь к Тодороки, и тот торжественно кивает. Изуку, сунув руку под кровать за носком, делает вид, что не слышит их.VIII
Изуку только что вернулся со своей, к сожалению, поздней пробежки (да, Изуку до сих пор зол из-за того, что Каминари решил привести Токоями и Тодороки, чтобы посмотреть на него, а не разбудить), когда Иида собирает класс в столовой. — Как вы все знаете, — объявляет Иида, — сегодня суббота, а это значит, что у нас много свободного времени для занятий. На этой неделе у нас будет тест по истории в классе Снайп-сенсея, в среду — эссе по английскому языку, в четверг — доклады по истории, а в пятницу — доклад по современному искусству. Если кому-то из вас нужна помощь с любым из предстоящих заданий, пожалуйста, говорите прямо сейчас, чтобы мы могли организовать учебные группы! — для пущей убедительности он опускает руку. — Честно говоря, — говорит Ашидо, — на этой неделе нет ничего слишком сложного. Мне ни в чём не нужна помощь. Тут же раздаётся хор согласия. — В таком случае мы можем поработать над тренировкой наших героев вместе, — храбро предлагает Иида. Изуку видит, как Ашидо и Каминари обмениваются взглядами и подавляют стоны, и он не может их винить. Он не думает ни о чем, кроме того, что Иида так хочет делать уроки в выходные. — Или, — говорит Тодороки, — мы можем исследовать тайну, которую раскрыл Каминари. Изуку приглушает стон своими руками. В данный момент ему не очень хочется заниматься школьными заданиями, но это в тысячу раз хуже. С видом Шерлока Холмса, раскрывающего личность ранее неизвестного убийцы, Тодороки объявляет: — У меня есть теория, что в общежитии водятся привидения. Зал немедленно разражается возбуждённой болтовней. — Это объясняет, почему мой товар «Старателя» продолжает исчезать! — предлагает Киришима. Тодороки неловко переминается с ноги на ногу. — Это объясняет, почему здесь всегда так холодно, — размышляет Асуи. — Даже когда Тодороки не пользуется своим правым боком, а обогреватель включён, здесь иногда бывает очень холодно, — она дрожит, потирая руки. — Я должна быть очень осторожна, чтобы не носить слишком много слоёв, ква. — Я слышу какой-то странный… шёпот по ночам, — соглашается Джиро. — Он очень тихий и вроде как… статичный, но я могу сказать, что кто бы это ни был, это не кто-то из класса 1-А. — Вероятно, всему этому есть разумные объяснения, — предлагает Изуку. Тодороки бросает на него взгляд, который, хотя и может показаться другим невозмутимым, ясно передаёт просьбу Тодороки не говорить Киришиме, что я методично заменяю его товар, пока он спит. Изуку снова поднимает бровь. Ты должен был подумать об этом, когда сказал всему классу, что в общежитии водятся привидения, — и эта приподнятая бровь так же ясно отвечает Тодороки. — Этому определённо есть разумное объяснение! — Ашидо радуется. Изуку издаёт неслышный вздох облегчения. — Очевидно, Тодороки прав, и призраки существуют! — Изуку очень осторожно старается не закатить глаза. — Мы должны связаться с ними! — Хагакуре радуется. — Яомомо может использовать свою причуду, чтобы сделать спиритическую доску для нас! — Или, — слабым голосом предлагает Изуку, — мы можем этого не делать. — Не волнуйся, — говорит Киришима, дружески взъерошивая волосы Изуку, — мы защитим тебя от любых призраков! Это было бы не по-мужски! Может быть, думает Изуку, беспомощно наблюдая, как Яойорозу просматривает чертежи спиритической доски, Один За Всех не раскроется. В конце концов, это в его же интересах, чтобы сохранить тайну, разве нет? Неужели Один За Всех рискнёт этим только для того, чтобы напугать одноклассников? …Изуку помнит, как прятался за грудой обломков вместе с остальными, отчаянно подавляя желание выскочить из своего укрытия и начать проклинать Всех За Одного. Да, он почти уверен, что Один За Всех определённо будет подвергать опасности свою тайную природу только для того, чтобы напугать его одноклассников. Идиотская причуда, думает Изуку. Смертельно холодный призрачный ветер ласково треплет его волосы в ответ. С растущим трепетом, Изуку наблюдает, как класс собирается вокруг спиритической доски, все усаживаются, чтобы положить руки на доску. — Ты присоединишься к нам, Мидория-кун? — спрашивает Оджиро. — Давай! — Хагакуре радуется. — Это будет весело! Изуку неохотно протягивает руку и кладет один из своих пальцев на доску. Как только Изуку касается доски, она начинает двигаться, проносясь по доске быстрее, чем Гран Торино отскакивает от стен. А что, если, агрессивно думает Изуку в направлении Один За Всех, если ты, блядь, этого делать не будешь? — Как я и говорил, — удовлетворённо говорит Тодороки. — В общежитии водятся привидения. М-Ы-Н-Е-Н-А-В-И-Д-И-М — начинается надпись. — Вот дерьмо, — бормочет Серо, бледнея. — Это была такая плохая идея. Почему я позволил Тодороки убедить меня сделать это? Он даже не смотрел никаких фильмов ужасов, он явно не квалифицирован, чтобы принимать такие решения! — Я слишком молод, чтобы умереть! — причитает Каминари. З-Л-О-Д-Е-Я-И-З-К-А-М-И-Н-О — заканчивается предложение. Каччан заливается лающим смехом. — А у призрака есть вкус! — Мы не знаем наверняка, призрак это или нет, — быстро вмешивается Изуку. — Дощечка движется из-за подсознательных микродвижений людей, держащихся за неё, а не из-за призраков, — говоря это, он незаметно отрывает палец от дощечки. Будем надеяться, что без физической связи Один За Всех успокоится. Он надеется. Каччан указывает на дощечку, которая в настоящее время быстро передвигается по доске, и она довольно красочно ругается в сторону Всех За Одного. Иида кричит о подходящем для школы языке, но дощечка, похоже, не слушает. — Ты думаешь, что это подсознательные микрожесты? — …я думаю, что у всех нас есть много подсознательной ненависти к злодею из Камино, — слабо отвечает Изуку.IX
Как бы на него ни давили, Изуку всегда будет настаивать, что в общежитиях нет привидений. Просто потому что он логичный, рациональный человек, который не верит в такие глупости, как призраки, и определённо не из-за каких-то скрытых мотивов. В любом случае, конечный результат один и тот же: Изуку Мидория никогда не признает, что в общежитиях водятся привидения. Однако, проклят класс 1-А или нет, это совершенно другой вопрос, и прямо сейчас, когда они наблюдают, как хлопает дверь круглосуточного магазина и врывается злодей, который был в новостях в то утро, Изуку почти уверен, что Айзава-сенсей прав — они прокляты; только они могли ввязаться в злодейскую драку на том, что должно было быть быстрым походом за закусками в магазин. Изуку встаёт в боевую стойку, и видит, что остальные вокруг него тоже готовятся к бою — Джиро угрожающе поднимает наушники, Серо закатывает рукава толстовки так, чтобы его локти были легко доступны, и Изуку видит, как Сато незаметно проглатывает коробку конфет из своей сумки с закусками. Злодей, объявивший себя, как Астрал в утренних новостях, весело смеётся. — Но мы же не можем этого допустить, верно? — риторически спрашивает он. По мановению его руки комнату заполняет дым, и мир ускользает от Изуку, когда тьма поглощает его зрение. Астрал хихикает и машет рукой своему приятелю. Он знает, что эти ученики-герои принесут неплохие деньги на чёрном рынке. Его причуда делала всю операцию такой же лёгкой, как кража конфет у ребёнка. Он хмурится. Галор не появляется; на его лице появляется немного настороженное выражение, когда он колеблется у входа в магазин. — Не волнуйся! — зовет он. — Я астрально спроецировал их прямо отсюда. Они не представляют угрозы! — Ты в этом уверен? — спрашивает Галор. Астрал кивнул. Один из учеников-героев, простой парень с зелеными волосами, кажется, просыпается. Если Астрал правильно помнит, это — Мидория Изуку, первокурсник с мощной, хотя и саморазрушительной причудой. Лучше всего вырубить его, пока он не повредил себя. Астрал тянется к своей причуде, готовый разорвать связь между Мидорией и его телом. Но та уже разорвана. Что бы там ни было внутри мальчика — это не Мидория. Мальчик открывает глаза. Там, где раньше были зелёные радужки и чёрные зрачки, теперь просто слепое пространство раскалённого добела света. Зелёные молнии сверкают в уголках его глаз, и на его лице появляется дикая, слишком белая улыбка. Позади себя Астрал слышит, как Галор, спотыкаясь, отступает назад. Мальчик вскакивает на ноги, каждое его движение внезапно наполняется куда большей грацией, чем это было заметно у Мидории во время спортивного фестиваля. — ГДЕ МОЙ ПОЛЬЗОВАТЕЛЬ? — эхом спрашивает существо, живущее в теле мальчика. — ЧТО ТЫ СДЕЛАЛ С ДЕВЯТЫМ? Тело мальчика делает шаг вперёд, вокруг него угрожающе потрескивают молнии. Улыбка, которая на Мидории выглядела дружелюбной, хотя и немного встревоженной, теперь превратилась в звериный оскал. — Я з-заставил его дух перейти на а-астральный план, — отвечает Астрал. — Я… я могу вернуть его. Существо в теле мальчика на мгновение задумчиво смотрит на него. — ВЕРНИ СЮДА И ОДНОКЛАССНИКОВ ДЕВЯТОГО. — Д-да, конечно, — трясущимися руками Астрал тянется к душам учеников-героев и тащит их обратно в свои тела. Он видит, как дух Мидории врезается в своё тело, видит это по тому, как возвращаются его радужки и зрачки, как тускнеют сверкающие вокруг глаз молнии. И всё же теперь, когда он увидел, что дух Мидории исчез, трудно не заметить, что его склеры остаются чуть-чуть слишком яркими, что воздух вокруг него становится холоднее, что внутри Мидории всё ещё есть сознание, наблюдающее за ним. — М-мои извинения, — выдавил Астрал, быстро кланяясь. Схватившись за Галора, они вдвоём убегают, прежде чем существо, обладающее Мидорией, может передумать. Мидория тем временем пожимает плечами и берёт свои продукты. Он уже слышит, как Тодороки говорит Каминари, что это доказательство того, что их преследуют призраки, но Один За Всех достаточно быстро разобрался с ситуацией, чтобы они не пропустили комендантский час, так что на этот раз он даже не злится. На этот раз, сурово напоминает он. Он не хочет, чтобы Один За Всех реализовывал какие-то идеи.X
Изуку знал, что ему не следовало говорить о том, что он не злится на Один За Всех за то, что он им владеет. С самого начала похода за закусками Один За Всех вёл себя как двухголовый полтергейст, работающий сверхурочно в надежде получить прибавку. Каждый раз, когда Изуку входит в комнату, температура сразу падает до температуры, близкой к температуре на Антарктиде. Электроника, к которой он прикасается, в лучшем случае взрывается, а в худшем начинает испускать статичные разглагольствования о Все За Одного. Это даже не касается визуальных эффектов. Изуку должен быть очень осторожен с зеркалами, так как его отражение теперь, кажется, всегда имеет а) светящиеся белые глаза и зелёные молнии и/или б) кучу светящихся фигур, стоящих позади него. Кроме того, его тень отказывается прекратить угрожающе извиваться, независимо от того, как часто Изуку ругает Один За Всех о важности сохранения секретов и не пугать одноклассников, а кролик Коды, кажется, абсолютно полностью боится его. Как бы Изуку ни старался, никто, похоже, не верит его альтернативным объяснениям всех этих странностей. Он упоминает сломанные отопительные приборы, предполагает какую-то проблему с их электричеством и указывает, что его извивающиеся тени могут быть просто игрой света, но все его объяснения просто заставляют Тодороки и других воспылать ещё большим вдохновением. Только когда они начинают говорить о проведении сеанса, Изуку приходит в голову объяснение, которое может сработать. — Я думаю, — медленно произносит Изуку, — что это класс 1-Б подшучивает над нами. В комнате воцаряется тишина, и все оборачиваются, чтобы посмотреть на него. Изуку уточняет, отсчитывая очки на кончиках пальцев. — Есть ученик-бизнесмен, у которого причуда технопатии; Монома может легко скопировать её и использовать, чтобы создать впечатление, что кто-то портит нашу электронику. Кроме того, у Шихая есть причуда под названием Чернота, которая позволяет ему сливаться и манипулировать чёрными вещами, так что он легко может быть тем, кто управляет моей тенью… ну… Он кивает своей тени, которая в данный момент в ярости подражает Ктулху. — Рейко с лёгкостью могла бы использовать свою причуду, полтергейст, чтобы переместить дощечку так, чтобы никто из нас её не увидел. Кроме того, Косей мог использовать свою причуду, твёрдый воздух, чтобы переместить холодный воздух в наши общежития без чьего-либо ведома. У причуды Рейко есть ограничение по весу, которое немного ниже моего веса, но они оба, вероятно, могли бы работать вместе, чтобы это выглядело так, будто я парю. На мгновение лоб Тодороки хмурится, затем его глаза вспыхивают священным светом заговора. — Он прав, — признаёт Тодороки. — Да, — соглашается Ашидо. Глаза у неё тоже блестят, но, в отличие от Тодороки, с озорством. — Я думаю, что мы тоже должны разыграть их! В комнате почти сразу же разгорается дискуссия. Иида вскакивает, размахивая руками, чтобы привлечь их внимание. — Мы поставим вопрос на голосование! — он провозглашает. — Все, кто за то, чтобы отомстить классу 1-Б, скажите «да!». Почти сразу весь класс кричит: — Да! Иида кивает, его лицо так серьёзно, как будто это какое-то другое школьное мероприятие, которое он должен спланировать. — Мы также должны проголосовать за то, как мы должны их разыграть. У кого-нибудь есть предложения? Изуку нерешительно поднимает руку. — Мы могли бы приклеить всю их мебель к потолку, — предлагает он. — Им было бы трудно спустить её, но нам это не так уж трудно сделать, поскольку у нас так много людей с причудами, которые помогают с подвижностью и силой. — Я могу уговорить Влада-сенсея взять класс 1-Б на прогулку, так что у нас будет достаточно времени, чтобы сделать это, — говорит Аояма. — Это должно быть очень легко для такого харизматичного человека, как я. — Я могу проверить, нет ли там отставших, прежде чем мы проберемся внутрь! — Хагакуре радуется. — Я могу отключить камеры наблюдения электрическим током, чтобы учителя не могли видеть, что мы делаем, — предлагает Каминари. — Все, кто за то, чтобы приклеить мебель класса 1-Б к потолку, голосуйте! — громко спрашивает Иида. И снова голосование было единогласным. Месяцы совместной работы делают класс эффективной командой. После того, как Хагакуре прочесала территорию, чтобы убедиться, что там нет учеников 1-Б, чтобы засвидетельствовать их шалость, Иида и Яойорозу перемещаются по комнатам общежития 1-Б, методично отмечая точное расположение каждого предмета, чтобы они могли воссоздать план пола на потолке. Как только это будет сделано, Хагакуре и Джиро встанут снаружи общежития, чтобы следить за учителями, пока все остальные приступают к работе. Ашидо возится в ванной и кухне, используя кислоту, чтобы отрезать унитазы, раковины и ванны от пола. Тем временем Яойорозу создает специальный сверхпрочный клей для крепления мебели к потолкам. В гостиной Урарака облегчает тяжелые предметы, чтобы ими было легче управлять, а Сато помогает Урараке не перегружать себя, помогая поднимать некоторые тяжелые предметы. В то же время Серо использует свою ленту, чтобы легко поднять себя и мебель 1-Б до потолка, а Каччан делает нечто подобное со своими взрывами. Кроме того, превосходная подвижность тёмной тени делает её умелой рукой при размещении предметов в труднодоступных местах, и всякий раз, когда они сталкиваются с чем-то с жидкостью, которая прольётся, если она будет перевёрнута вверх дном, Тодороки решает эту проблему, замораживая. К концу рабочего дня все довольны результатами своей кропотливой работы. Как вишенка на торте, Изуку с облегчением отмечает, что всей этой истории с привидением из общежития наконец-то был положен конец. По крайней мере, он очень на это надеялся.XI
По словам учителей, их честно безобидная шалость означает, что классовое соперничество в Юэй вышло из-под контроля, и все они «проблемные дети, которые лишь в меру лучше Мидории», и им нужно сблизиться. Вот почему у этих двух классов есть совместный урок, который преподают и Айзава-сенсей, и Влад-сенсей. Изуку может видеть, откуда это идёт — он должен признать, что, возможно, немного переборщил с отрезанием постоянных приспособлений, таких, как раковины и туалеты от пола, — но в то же время он не думает, что межклассовые спарринги — это способ решить проблему. Монома, похоже, тоже не думает, что это основное время, но он также, похоже, не слишком возражает против реального результата. Судя по тому, как он пялится на Изуку, как гиперактивная болонка на белку, которую она хочет преследовать на протяжении всей лекции своих учителей; он и правда хочет сразиться с Изуку. Изуку внутренне вздыхает. То, что он делает для своих учителей. Как и было предсказано, в тот момент, когда Айзава-сенсей заканчивает говорить, перед Изуку появляется Монома с вкрадчивой улыбкой на лице. — Хочешь сразиться, золотой мальчик? Изуку настороженно смотрит на него. Он не особенно любит проводить время в радиусе пяти футов от Мономы, но Один За Всех тянет его к Мономе, как собака тащит своего хозяина в направлении собачьего парка. Это плохо кончится, не так ли? — …конечно, — отвечает Изуку. Они выпрямляются, и каждый принимает боевую стойку. Кендо, стоящая в стороне, отсчитывает от трёх до десяти. На втором Монома бросается вперёд и хлопает Изуку по щеке. Изуку пытается удержать Один За Всех, но он выскальзывает из его рук с восторгом блохи, прыгающей на нового хозяина. — Принял твою причуду! — кричит Монома. Это последнее, что он говорит, прежде чем внезапно его глаза закатываются назад и заменяются сияющим пространством белого ничто. — БОЛЬШЕ ПОХОЖЕ НА ТО, ЧТО У ЭТОЙ ПРИЧУДЫ ЕСТЬ ТЫ, — весело замечают семь перекрывающихся голосов. Рука Мономы, сияющая зелёными молниями, поднимается в воздух, и тело Мономы начинает бить себя по лицу. — ПОЧЕМУ ТЫ БЬЁШЬ СЕБЯ? ПОЧЕМУ ТЫ БЬЁШЬ СЕБЯ? ПОЧЕМУ ТЫ БЬЁШЬ СЕБЯ? — спрашивает Один За Всех невозмутимым голосом. Изуку вздыхает. Он знал, что это плохая идея. С многострадальным видом матери, пришедшей забрать своего ребёнка из школы после того, как его отстранили от занятий, Изуку подходит и протягивает ему руку. Айзава-сенсей, недоверчиво наблюдающий за происходящим через двор, вспоминает учителя, просящего провинившегося ученика отдать запрещённые вещества, которые они явно прячут. Существо, сейчас занимающее тело Мономы, надулось, но протянуло руку и хлопнуло Изуку по руке без особого шума. На мгновение глаза обоих мальчиков вспыхивают ярким белым светом восьми взрывающихся звёзд, а затем они оба возвращаются к нормальному состоянию. — Ты, блядь, чертовски одержим своей причудой, — выдыхает Монома, отползая от Изуку. — Понятия не имею, о чём ты говоришь, — сухо отвечает Изуку. — Это всё привидения в общежитиях, а не моя причуда. Когда он уходит, его извивающаяся тень показывает Мономе средний палец.