Fortes fortuna est

— До чего же ты обидчивый, — с легкой насмешкой говорит Генри. Я и до этого не отличавшийся многословностью ещё сильнее зарделся. Ему легко говорить, не в его кишках оказалась пуля выпущенная Чарльзом, впрочем, я обнаружил, что понимания я от них и не ждал, а уж особенно от Генри. Вскоре моё любопытство пересилило обиду: — Что ты сказал полиции? Я все-таки повернул голову в его сторону, чтобы уловить промелькнувшие эмоции, но Генри, как всегда, был спокоен и даже смотрел на меня с некой снисходительностью, будто я сказал какую то глупость, как на ребенка который спрашивает «почему небо голубое?» -Errare humanum est*, — отозвался Генри -Ну конечно же — съехидничал я, что не осталось не замеченным, взгляд его вдруг стал тяжелым, испытующим. Мне вдруг захотелось, чтобы он ушел, но так же и извиниться перед ним, я не знал чего хочу больше. — Я рад, что с тобой все хорошо, — просипел я, голос будто отнялся. Зато на Генри это отразилось сразу же, тяжелые мысли ушли с его лица, в глазах больше не стояли грозовые тучи, они снова стали до того синими и ясными, что я не мог оторваться. Больше нет смысла кривить душой, после того что мы пережили. Генри притягивал, будто магнит или сирена, до невозможности сопротивляться. «До пули в животе» — снова гадко подумал я. -Приятно слышать. Несколько мгновений мы молчали, пока полное нерешительности касание Генри не отвлекло меня. «Правильно ли я все понял?» вот что означали пальцы, нервно поглаживающие мою косточку на запястье. Из горла вырвался полувсхлип, будто это прикосновение и правда могло причинить боль, почувствовав моё сомнение он остановился. Меня это почему-то жутко вывело из себя. Этот ли человек безжалостно убил нашего одногруппника, врал полиции, а теперь он просто испугался. Кого? От мысли, что он боялся моей реакции в груди тут же запузырился смех, но если бы он вырвался, то он бы точно попросил бы меня обследовать ещё и на какое-то сотрясение, с него станется. Он резко убрал руку и встал, все ещё не смотря на меня. -Я схожу покурить, тебе принести чего-то? — отозвался он -Да, в кое-чем я нуждаюсь, — тихо начал я, и когда он все же поднял голову, сделал жест, чтобы он наклонился. Говорить мне от чего-то было нелегко, так что он до смешного галантно придвинулся максимально близко к моему лицу. Я сжал руки в кулаки, будто собирался бить и бежать и моментально сократив дистанцию поцеловал его в уголок губ, уловив сухость его кожи и сильный запах одеколона, который наверняка стоил столько же как и каждая вещь Генри, даже запах его сигарет на секунду заполонил все моё пространство. Поле чего я сразу же его оттолкнул и отвернулся к окну, пытаясь успокоить сердцебиение безуспешно. Я чувствовал, что и Генри застыл статуей и смог только прочистив горло сказать --Errare humanum est** -Когда я увидел, что Чарльз тебя ранил, то подумал, что придушу этого пьянчугу голыми руками, — улыбки не было в его голосе и я услышал как он выходит из палаты. «Кажется, только что сам Генри Винтер признался мне в любви» от улыбки, что я пытался сдержать болели щеки.