Искры и лава

— Друг мой Сагр, — по-звериному проурчал Локи, ехидно щурясь; Лив заметила, как от звука его голоса у Сагра напряглись плечи под меховой накидкой и забавно покраснели кончики ушей. — Куда это ты смотришь? Да не отворачивайся, полно, мы уже все заметили. Долой стеснение, ты же среди друзей! Раскинув руки, Локи с широкой, открытой улыбкой, но коварным огоньком в глазах, приплясывая, двинулся к Сагру, буравящему рыжего бога неприязненным взглядом из-под насупленных бровей; уши его малиново горели, на лбу от жара выступила испарина, кончики светлых волос завивались как у барашка. Сагр выставил плечо, вяло отпихивая Локи, норовящего сгрести его в объятия, но, заметив, что за ним наблюдает Лив, Сагр смущенно моргнул, и его уши вспыхнули еще ярче. Девушка неловко повела плечами, прикрыв ладонями голый живот; конечно, в этом было куда удобнее, чем в тяжелом вышитом платье, однако Лив стеснялась. Не то, чтобы она была ханжой, на пляже в купальниках девушка выглядела куда откровеннее, но сейчас, находясь в обществе троих богов-асов, ей то и дело хотелось прикрыться. Или напротив, выставить оголенную в смелом разрезе юбки ногу, чтобы посмотреть, как будет смущенно краснеть Сагр или как Улль, делая вид, что собственный лук его волнует куда больше Лив, все же исподволь будет посматривать на девушку, пряча улыбку в уголках рта. Лив нервно погладила свою косу, перевитую вышитой серебром лентой; кольцо, вплетенное в волосы, оттягивало голову, отзываясь тупой болью в затылке. Девушка подкинула его на ладони; широкое, но тонкое, кольцо вполне могло налезть ей на запястье как браслет. — Женское тело для того и создано, чтобы им любоваться, — вдохновленно продолжал Локи, прохаживаясь вокруг насупившегося Сагра. Глаза бога обмана лучились весельем, ухмылка получилась самой вредительской. — А мужское — чтобы получать удовольствие. А потому отринь все смущение, Сагр, и вперед! Я верю в твою мужскую удаль! — Что ты мелешь? — огрызнулся ас, играя вздувшейся на виске веной. Лив, не сдержавшись, хихикнула в ладонь; она ни мгновения не сомневалась, что все это — не более, чем дурачество Локи. Понимал это и Сагр, однако шутки бога обмана его больше злили и выводили из себя, нежели смешили. Сагр сердито отвернулся от Локи, оказавшись лицом к Лив; мазнув белым взглядом по ее животу, бог задумчиво пожевал губами и покачнулся, когда Локи толкнул его плечом. — Ну же, смелее, пока она не ушла. Заходи осторожно, со стороны, не лезь напролом. С женщинами нужно осторожно, неторопливо, как… Как с оленями! Спешить нельзя, когда дело касается таких лакомых кусочков. — Эй, между прочим, я еще здесь! — возмутилась Лив, стараясь скрыть стеснение за нахмуренными бровями. На Локи ее угрожающий взгляд не произвел ни малейшего впечатления, рыжий ас продолжал ухмыляться, обнимая чуть сконфуженного Сагра за плечи. — Конечно, ты здесь, золотко, — Локи с важным видом погладил подбородок. — Если бы не ты, Сагр не цвел прямо как его фиалки. Хотя лицом он сейчас — вылитый мак. Такой же красный. — Да не слушай ты его, — буркнул Сагр, исподлобья глядя на Лив; глаза у мужчины были недовольно потемневшие, но Лив ничуть не испугалась его взгляда: злился ведь бог-ас не на нее. Разве что в его зрачках теплился жар, спрятанный, как пламя в почти потухшем угольке. Девушка, немного рисуясь, тряхнула косами, отбрасывая одну из них на спину; серебряное кольцо тускло блеснуло, перелетая через плечо, стукнуло Лив по пояснице; Сагр, будто разгадав ее жест, улыбнулся в усы. — Это же Локи, первый трепач во всех Девяти мирах! Его слушать себе дороже. — А кого же ей еще слушать, как не меня? — картинно изумился Локи, всплеснув руками, и пригвоздил Лив к месту насмешливым, острым, как свежевальный нож, взглядом. — Он просто завидует нашей особой связи. — Я завидую тем, кто с тобой не знаком, — проворчал Сагр, — вот уж кто воистину счастлив. — Конечно, они счастливцы — те, кто знает Локи, не сможет познакомиться с ним вновь. Такая благодать бывает только раз в жизни, — промолвил Локи, наставительно подняв палец, а после в один плавный прыжок оказался подле Лив. Рука рыжего бога лжи обвила девичьи плечи, мужчина прижал ее к своему боку, так крепко, что она ощутила исходящий от него запах костра, леса, меда и луговых трав; ладонь Локи оказалась горячей, тяжелой, будто отлитой из меди, взгляд, направленный на Лив с неотвратимостью копья, переливался золотыми искорками, а улыбка была такой заразительной, что девушка и сама несмело улыбнулась в ответ. Пальцы аса, ловкие словно у вора, пробежались по косе Лив, будто бы случайно коснувшись ее живота. Прикосновение вышло таким мимолетным, что Лив подумалось, будто ей показалось, но через миг Локи провел пальцем по ее бедру, дерзко сунув руку в разрез на юбке, и девушка яростно дернулась, хватаясь за оплавленный меч. Не успела она выхватить клинок из ножен, как Локи, хохоча, отскочил в сторону; запрыгнув на камень, он задорно тряхнул волосами и со смесью веселья и азарта посмотрел на Лив. — Ну, надо же! Ты здесь всего ничего, а уже ведешь себя как самая настоящая воительница! Осталось только свирепо оскалиться и пригрозить, что если я еще раз протяну к тебе свои загребущие ручонки, ты отрубишь мне их по локоть. — Твои руки еще могут пригодиться, — заносчиво обронила Лив, потирая бедро, там, где ее касались пальцы Локи. Нахал; когда один мутный тип пытался облапать Лив в баре, она вывихнула ему пальцы, за что ее с подругами выставили из заведения. Кира, уже порядком набравшаяся, упиралась и цеплялась за столы, не желая уходить, Стейси обещала подать в суд на эту забегаловку, а Энджи пришлось удерживать в четыре руки, чтобы она не бросилась с кулаками на бармена. Все девушки были захмелевшими, распаленными, и Лив действительно была готова ринуться в драку, особенно, когда какой-то тип, лысый, с макушкой гладкой и блестящей как бильярдный шар, шлепнул ее по заду. Приложить его стулом по спине не получилось — подоспели секьюрити, и Лив вместе с галдевшими подругами вывели на улицу. Без неприятностей тогда не обошлось: Энджи разбила окно в баре невесть откуда взявшимся куском кирпича, и сотрудники бара вызвали полицию. Бегать на десятисантиметровых шпильках, да еще будучи в подпитии, было той еще задачкой, но Лив вместе с подругами удалось удрать до того, как приехали копы. Это было так глупо и весело, Лив тогда испортила туфли, натерла ноги, разбила телефон и поссорилась с Энджи, с которой помирилась тем же утром. Вздохнув, девушка покрутила перстень на пальце, потерла резкие линии рун на коже; увидит ли она еще подруг? Кира наверняка уже места себе не находит, а Энджи поедет к бывшему Лив, уверенная, что он ее похитил и держит в подвале. — Ага, куда ему без рук, — хохотнул Улль, — валькирия, если вдруг решишь ему что-нибудь резать, выбирай язык. Помню, как ему рот зашили, так благодать была во всем Асгарде. Мир, покой, тишина… Славное было время. — И после этого ты еще зовешь себя моим другом?! — вспылил Локи. — Пока я страдал, изнывал от невозможности вымолвить и слово, ты потешался надо мной! — Ну, что ты, конечно, нет. Я был полон дружеского участия и сочувствия, — признался лучник, смеясь одним только взглядом. — Но ты был сам виноват. Чаще всего именно твой язык и доводит тебя до беды. — Мой язык способен довести не только до беды, — заметил бог обмана, покосившись на Лив, чье лицо полыхнуло жаром, словно кровь закипела у нее прямо в жилах. Уловив намек, девушка захлопала ресницами и стиснула зубы до заходивших под щеками желваков, когда узкие губы Локи растянулись в озорной усмешке. — Тьфу ты, погань какая, — гадливо передернул плечами Сагр, очевидно, подумав о том же, о чем и Лив. Локи, плутовски ухмыльнувшись, склонил голову на бок; рыжие волосы упали ему на плечо, стекали вниз по меховой опушке, ярко горя на фоне переливчато-желтого воротника. — О чем это ты, Сагр? Я имел в виду то, что, благодаря своему красноречию, столько раз вытаскивал из передряг и тебя, и Улля, и даже Тора. Что за бесстыдные мысли бродят в твоей голове, друг мой? Не доведет тебя до добра твоя возня с фиалками, ох, не доведет. — Если б не его фиалки, щеголял бы ты сейчас в юбке с разрезами, — ехидно фыркнул Улль. Локи, ничуть не растерявшись, кичливо приосанился. — А я, знаешь ли, во всем хорош. Да еще и при таком теле, — рыжий асгардец лукаво прищелкнул языком, от чего пальцы Лив невольно сомкнулись на рукояти меча, по сути бесполезного против бога обмана. — Я бы даже назвал наш обмен почти равноценным. — Почти? — протянула девушка, нахмурившись; ладонь ее сжимала эфес меча, успокаивая бешеное сердцебиение. Щеки жгло, будто ей в лицо плеснули лавы, нескромность своего наряда Лив ощущала особенно остро под озорным взглядом Локи. Верно, он захотел так подшутить над смертной; хорошо еще, что совсем голой не оставил, а то с рыжего поганца сталось бы. — Почти, — подтвердил Локи, — ты очень мила, золотко, но все же ты — человек. Может, и не совсем обычный, однако для смертной из Мидгарда побывать в теле бога — небывалая честь. Особенно, если тело такое. Бог лжи и коварства крутанулся на пятках, раскинув руки, явно наслаждаясь смущением и озадаченностью Лив. Девушке понадобилось чуть меньше секунды, чтобы прийти в себя и сурово свести брови. — О, не смотри на меня так сердито! — дурашливо взмолился Локи. — А то я решу, что ты обиделась. — Вот еще, — Лив гордо вздернула подбородок; слова рыжего аса ее не задели, но оставили неприятный осадок. Он был прав: Локи, Сагр и Улль были богами, а Лив — простой смертной, археологом, искателем с долгом за аренду квартиры и золотой рыбкой, живущей в аквариуме в форме коньячного бокала; только бы Кира или Стейси догадались ее покормить. — Грусть и слезы тебе совсем не к лицу, — заметил Локи, с кошачьей проворностью соскакивая с камня; он мягко приземлился в паре шагов от погрустневшей Лив, и из-под подошв его сапог брызнули огненные искры. — Улыбка идет женщине куда больше, особенно красивой. Ну же, не унывай, золотце! Я рядом с тобой, а значит, жизнь уже удалась. — Ага, впору закатывать карнавал с пьянкой, — пробормотала девушка и охнула, едва не подпрыгнув на месте, когда бог обмана ущипнул ее за голый бок. — Правильно мыслишь, красавица, — Локи попытался снова приобнять Лив, но она отмахнулась от его рук, гибких и ухватистых, так и норовящих схватить ее за запястье или за талию. Рыжий асгардец по-мальчишески улыбался, ловил Лив в объятия то с одной стороны, то с другой, двигался быстро, выныривая в стороне змеей из травы, и девушка закружилась на месте волчком, силясь отбиться от Локи. Он не был ей неприятен, но задетое самолюбие, обида и тоска по дому сделали девушку раздражительной, улыбка мужчины только сильнее выводила из себя, ей было жарко, несмотря на открытый наряд, а смешки Улля и мрачный вид Сагра бередили раненую гордость. Лив не понимала, с чего Локи так веселился; неужели мог быть замешан в том, что Лив оказалась здесь? Может, Один и вовсе не при чем, и это все не более, чем морок бога обмана? Или галлюцинации, вызванные сотрясением мозга: просто в пещере произошел обвал, Лив крепко приложило по голове, и все эти древесные волки, гигантские пауки, лавовые реки и юркий и рыжий, будто огонек, Локи не более, чем плод ее сознания. Скоро она придет в себя и окажется на больничной койке в своем мире с несколькими швами на лбу и долгами рассерженному сорванными раскопками клиенту. Но вместо этого Лив оказалась прижатой к твердой мужской груди; Локи цепко держал ее под спину, устроив ладонь на пояснице девушки, второй рукой сжимая ее плечо. Лив протестующе дернулась, потянулась было за мечом, но Локи перехватил ее за запястье и поднес руку к своему лицу; массивное золотое кольцо на указательном пальце отливало красным и казалось раскаленным, впаянным в кожу. — Не ершись, Лив, я тебе не враг. Не друг, но и зла тебе не желаю. Без меня же ты совсем пропадешь, а на этих, — он мотнул головой в сторону посмурневшего Сагра и Улля, проверявшего тетиву на своем луке, — надежды мало. Так что мы с тобой теперь связаны крепче, чем новобрачные в первую ночь супружества. Кстати, одно кольцо у нас уже имеется, так что… Локи лихо изогнул рыжую бровь и подался навстречу Лив, чье лицо сначала ошеломленно вытянулось, а затем приобрело томное, мечтательное выражение. Улль пытливо зыркнул на нее из-под капюшона, Сагр сморщился, как от зубной боли, Локи, сияя самодовольством, скользнул ладонью вверх по ее спине, но приглушенно взвыл, скривившись от боли, когда Лив, елейно улыбаясь, вдавила каблук сапога в его ступню. — Бессердечная, — просипел он, но в его глазах водили хоровод звезды. — И откуда в девах столько жестокости? — Оттуда же, откуда в тебе бахвальства, — фыркнула Лив, отталкивая асгардийца; мужские руки покорно разжались, отпуская девушку, театрально прихрамывая, бог обмана направился к валуну, рядом с которым устроился Улль. Сагр одобрительно хмыкнул, в его зеленом взгляде промелькнуло нечто, похожее на уважение, однако тут же пропало. Локи, с умирающим видом развалившийся на валуне, обратил искаженное страданием лицо к Лив. — Вот и помогай после этого… Вместо того, чтобы предаваться гульбе и разврату, я здесь, с тобой, а ты, жестокосердная, не шибко-то мне доверяешь. — Не особо, — легко согласилась девушка, уверенная, что это не более, чем очередной спектакль. — Ты же бог лжи. Как мне тебе доверять? Локи прозорливо улыбнулся. — Умница, Лив. Плутам и обманщикам веры нет, запомни. И если ты когда-нибудь мне поверишь, то пропадешь. Но знаешь, что? — мужчина чуть подался вперед. — Тебе самой захочется пропасть. — Началось… — угрюмо пробасил Сагр, потирая кулаком блестящий от испарины лоб. — Чего привязался к девице? Она тебе ногу уже отдавила, а ты прямо нарываешься, чтобы тебе еще и нос расквасили. — И даже с разбитым носом я буду удивительно хорош собой, — парировал асгардец, обращаясь к Сагру, но глядел на Лив, которой до зуда в руках хотелось отвесить ему подзатыльник. Пропадет она, как же! Как бы рыжему мерзавцу самому не пропасть; привык знаться с простодушными девицами, но с Лив его уловки не пройдут, пусть и не старается. Однако, взглянув на бога коварства, на его безмятежное лицо с хитро прищуренными глазами, девушка поняла, что он так легко не успокоится. Ну и пусть; Лив умела обращаться с нахалами, вроде Локи. Пусть он и улыбался так, что голова кружилась и колени слабели.