Убегай

Умирать на самом деле чертовски больно - Гейб знает это не по наслышке. И сейчас он лежит на грязном полу, из его рта тонкой струйкой течёт кровь, а в голове набатом стучит собственный пульс. Больно, как же это было, сука, больно. Он старается дышать, он правда, блять, старается, но несколько дыр в его груди мешают сделать полноценный вдох, и поэтому он может только страшно хрипеть. Господи почему так больно-то? Гейбу казалось, что между рёбер ему воткнули огромную раскаленную стрелу, которую время от времени прокручивали, пытаясь причинить ещё больше боли. Он задыхался. Но в действительности - кем он себя вообще возомнил? Гейб просто был жалким мальчишкой. Таким с виду смелым, но чертовски наивным. И сейчас он умирал. А чего он вообще ожидал? Защиты? В самом деле? От охотников? Господи, да он идиот. Забавно только, что свою роль Гейб осознал только тогда, когда грудная клетка огнем горела от боли. А Нолан? Черт возьми, он в самом деле пытался втянуть в это Нолана. Гейб тогда внезапно признался в своих чувствах, потом избил его и ушёл, даже не дождавшись, когда тот придёт в себя. После этого они не виделись. И Гейбу столько всего нужно было сказать, но он не успел даже извиниться. А сейчас Гейб умирал. И он так, блять, облажался.

***

У Гейба были большие проблемы с самоконтролем, а у Нолана были беды с головой - поэтому они прекрасно дополняли друг друга. Наверное, именно поэтому Гейб всегда заступался за Нолана. И как бы там ни было, он в самом деле оберегал его. И показывал свою любовь Гейб тоже своеобразно. Он, не задумываясь, избил бы любого для него. Нолан на такое всегда реагировал забавно - краснел от близости, а глаза были широко открыты от осознания, что Гейб опять защитил его. Для чего? Когда Нолана первый раз сильно избили, то очнулся он уже дома, но не у себя - он совершенно точно лежал на подушке, и был укрыт одеялом. И определённо не своим. Нолан пытается проснуться окончательно, и через несколько секунд он запоздало чувствует боль под глазом и на скуле, и от этого начинает чертовски болеть голова. Нолан хмурится; он хочет потереть ушибленные места, как до него вдруг доходит, что лежит он сейчас не один. Спину очень приятно грело теплом, а сам он, оказывается, лежал в чужих крепких объятиях. В одну секунду Нолан оказывается до чёртиков смущен, и он неосознанно смещается ещё ближе, касаясь лопатками чужой груди, и ему вдруг становится настолько комфортно и хорошо, что он удовлетворенно выдыхает. Это получается громче, чем он бы хотел, и Нолан мысленно даёт себе подзатыльник. Как же глупо, господи. - Проснулся? - тут же звучит над ухом, и Нолан крупно вздрагивает, чудом не ударяя собственным затылком Гейба. - Какого, блять, черта? Гейб тогда лишь рассмеялся и сильнее накрыл его одеялом, поставив точку в этом дурацком диалоге.

***

А прямо сейчас парень, который был очень смелым, который в одиночку пошёл на стаю оборотней, он совершенно не ожидал, что от выстрела в грудину умирать будет так больно. Гейб не думал, что такое когда-то могло бы с ним произойти. Что у него все будет болеть с такой силой, что хотелось затаить дыхание, а то и стараться не дышать вовсе, а получалось совершенно наоборот, и от этого он задыхался. Что от боли горячие слезы будут бежать по щекам. Что он будет хрипло кашлять кровью. Что он, блять, в самом деле сейчас умрёт. Гейб не думал, что все закончится так. Но именно это и получалось. Гейб облажался очень, очень сильно. И ему правда жаль. Нолан все понимал. И он ни капли не злился, хотя надо было бы. Нолан сильный, он переживёт это. И поэтому, не оглядываясь, и не слушая чужие слабые хрипы, Нолан убегает первым.