Падший демон

Ад — это не детский лепет и не сказки, где грешной душонке дадут подзатыльника за проступки, а затем отправят в рай наслаждаться загробной жизнью, в компании таких же полупрозрачных людей с коктейлями в руках и полным комплексом безграничных возможностей. Ад — это самое настоящее пекло, куда попасть было уже страшным наказанием. Там не будет любящей мамочки, что подует на ушибленное место, затем поцелует и отправит играться дальше. Там лишь ты, твои проблемы и нескончаемое количество демонов, жаждущие рассечь твою кожу или вбить очередной гвоздь, в и без того измождённое тело. У кого-то есть свой срок в пару тысяч лет или меньше, за не столь серьёзные грехи, а вот у кого-то этот срок настолько большой, что наверняка даже цифры такой не существуют, и обычно такие души очень стары по человеческим меркам, ведь они находятся и будут здесь находиться вечно. Демон практически не отдыхали, ведь души всегда приходили нескончаемым потоком и для каждой нужно было наказание. Демоны тоже работали не покладая рук, почти без отдыха, ведь ад, на то и ад. Не работать могли лишь особи женского пола, ведь тем ещё нужно было создавать новое поколение, воспитывать и растить. Ну и конечно дети до первой сотни лет освобождались от работы. Все эти сто лет они всего лишь учились, набирались опыта и просто крепли, чтобы быть больше и мощнее. В аду время длилось безумно медленно, поэтому и детёныши росли тоже не торопясь. Время там тянулось словно резина, медленно. В детёнышах с рождения текла чёрная, как смоль кровь, пропитанная злостью и жестокостью, а условия, в которых их растили, лишь закаляли эти качества. Когда они достигали пятидесяти лет, их кидали один на один в клетку с грешником, и тут срабатывал закон — либо ты его, либо он тебя. Души были очень агрессивны и отчаянны, потому что хотели выбраться из ада всевозможными способами, не могли больше терпеть постоянные пытки. Многие кричали лишь о том, что хотят наконец-то умереть, но они даже не думали, что умереть дважды - невозможно. По этим причинам детёныши иногда погибали от рук душ. Конечно, когда такое происходило, матери своего чада были вне себя от ярости и после никогда не оставляли и живого места на теле души. Всё было именно так, пока на свет не родился один демонёнок. Он был настолько невинный, что казалось, будто тот сошёл с самих небес. И возможно, это была такая бомба замедленного действия от соперников свыше, ведь малыш категорически отвергал любое насилие. Он много плакал слыша истошные крики, он хотел всем помочь и постоянно жалел, будь то демон или грешник. В маленькой головушке не укладывалось, почему и за что кого-то бьют, а кто-то наслаждается этим с дикой улыбкой на лице. Демонёнок чувствовал лишь отвращение и страх, он хотел никогда этого не видеть, не хотел становится таким же, как все эти существа. Сразу после рождения первенца, на их семью обрушилось море насмешек., и матерь порывалась убить чадо собственными руками, потому что не могла вынести такого позора. Абсолютно все старались обходить эту семью стороной, а уж о каких-то связях речи и вовсе идти не могло. Матерь думала, что это всего лишь по причине детства, что малыш ещё подрастёт и поймёт, что к чему, но с годами ничего не менялось, а лишь становилось только хуже. Демонёнок жалел абсолютно всех. И вот к пятидесяти годам настал тот самый день, когда должны были проверить способности малыша. Если бы в последний момент матери не удалось пробраться через препятствие в виде стражи, то малютки уже не было бы в живых. У него обильно текла кровь, а кости в некоторых местах торчали из-за открытых переломов. Радовало лишь то, что на демонах довольно быстро всё заживало. Суд был ошарашен поведением демонёнка, посчитав его непреклонным для ада, ведь он даже не пытался защищаться, даже не пискнул, пока грешник лупил по нему со всей дури. Условно семье дали еще пятьдесят лет, чтобы перевоспитать ребёнка, пробудить внутреннего зверя. В ином же случае его вынуждены будут убить. Время шло, юный демон обзавёлся верным другом, которому было плевать на то, какой он. Дивас был даже чем-то похож на него — он не был таким же, как все демоны, он был чуточку добрее, умел сочувствовать и понимать. Они всегда могли поделиться друг с другом своими самыми сокровенными тайнами или переживаниями, потому что доверяли друг другу. И только так демон смог понять, что Дивасу просто хотелось вольной и спокойной жизни, без всего этого маскарада, где он обязан притворяться совсем другой личностью. Однако Дивас никогда не мог показать этого, ведь попросту боялся. И именно в один из таких вечеров Азиэлис пообещал своему другу, что они выберутся отсюда во чтобы то ни стало, и заживут такой жизнью, какой они захотят, но только где-то там, наверху. Близилось совершеннолетие и Азиэлис уже начал задумываться над тем, что с ним будет. Демон по-прежнему не мог себя заставить причинить боль кому-то, хоть ему и объясняли, что грешники заслужили все свои наказания. Он просто не мог. Он словно чувствовал на себе эту жгучую боль, ему хотелось, как в детстве расплакаться и убежать, но всё что он мог — это ночью, пока все крепко спят, выбираться через окно и бежать на уже излюбленное поле, а затем выпускать всё наружу с отчаянным воплем. Азиэлису было противно. Всё было относительно спокойно в последние дни, что было довольно странно. Азиэлиса не заставляли идти в центр по обучению, где его в очередной раз только отругают, дадут пару оплеух и с позором обольют чем-то вонючим. Также к их дому не подбрасывали очередные бомбы-вонючки, после которых запах чего-то неприятного и тухлого стоял ещё много дней. Родители не смотрели на него с надеждой и жалостью. И, казалось бы, всё просто отлично, но что-то волновало демона, не давало ему расслабиться, словно это затишье перед бурей. Демон надеялся, что ничего не случится, что это всего лишь его разыгравшееся воображение и что предчувствие его просто подводит. В таком напряжении прошли ещё пару дней, от чего казалось, будто Азиэлис сам стал узником ада и проходил сейчас собственные круги. По истечению этих дней, постоянное напряжение постепенно начало спадать, и возможность дышать полной грудью, а не делать маленькие вдохи, боясь что-то нарушить, вернулась. Однако это длилось недолго. Этим же вечером волна беспокойства вновь нахлынула на демона, окутывая с ног до головы, и на этот раз страдали его пальцы, которые он царапал и выкручивал не переставая. Это было неприятно и в каких-то местах больно, но он совсем этого не замечал, обратив на них внимание лишь тогда, когда густая чёрная кровь хлынула наружу, заливая собой землю. Хоть рана и затянулась почти на глазах, но это послужило знаком, что пора остановиться. Азиэлис смотрел на тёмное небо, оно чувствовало то же напряжение, в нём будто бы можно было прочесть: «Скоро произойдет что-то ужасное и непоправимое». Вот только, кажется, кроме самого Азиэлиса и неба никто ни о чём не подозревал, ведь они не смотрели также на всё с презрением, пытаясь понять, что произойдёт, но это не отменяло того факта, насколько все вели себя странно. Спустя бессонную ночь это мерзкое чувство лишь выросло в несколько раз, от чего Азиэлис хотел спрятаться в какое-то укромное местечко, чтобы его никто не трогал, даже если это будет война с ангелами. Демон просто хотел избавиться от напряжения, не отпускающего его несколько дней. И стоило Азиэлису посмотреть на небо, как в голове появилась лишь одна мысль: «Это что-то произойдёт сегодня». В нём собралось всё, что только возможно: тёмные тучи, грозы, сверкающие чуть ли не каждую минуту, слишком разбушевавшийся гром, казалось, что небо попросту обрушится на них, хоть это и было невозможно. Всё погрузилось в мрак. Азиэлис не знал, что им двигало в тот момент, когда вместо того, чтобы вернуться в дом, он побрёл на площадь в самый центр. В этот момент его будто что-то невидимое тянуло туда, хотело, чтобы именно он был там и лицезрел лежащего мученика. Это была душа, ещё не успевшая потерять свой первозданный вид. Демон ранее видел души только несколько раз в своей жизни, и этого ему хватило, чтобы распознать кто был перед ним. У грешника не было глаза, руки и одной ноги, он кричал и умолял помочь, но все лишь косо смотрели на него и только в глазах Азиэлиса было сочувствие и печаль. Он искренне хотел помочь, но просто стоял, как вкопанный, не отрывая взгляда от измученной души, что слепо пыталась дотянуться до чего-то. Наверно прошло около пяти минут прежде, чем Азиэлис сдвинулся с места, придя в себя только после того, как какой-то проходимец пнул мученика за то, что тот посмел дотронуться до него. Демон подбежал к грешнику, чтобы уже в следующую секунду подхватить его на руки, и потащить куда глаза глядят. Сегодня, здесь и сейчас демон решил, что он хочет помочь хоть кому-то в этой жизни, помочь сбежать из этого напрочь прогнившего места. Он не думал о последствиях, ведь всё было затуманено одной мыслью: «Я спасу!». Демон бежал как мог, бежал изо всех сил, не обращая внимания на усталость, ведь летать он пока что не мог, что значительно бы облегчило ему задачу. Когда-то давно, когда тот был ещё совсем маленьким, Азиэлис случайно подслушал у двух стражников. Они говорили, что существует некий портал, ведущий куда-то наверх, в совсем другой мир. Он совершенно отличался от ада. А души, каждый день появлявшиеся откуда-то, оказывается, приходили оттуда, только вот назывались они совсем по-другому, не как все привыкли звать их в аду. Верховные судьи называли их — люди. Понадобилось много времени, чтобы узнать намного больше об этом месте, чем из обычного разговора, чтобы удостовериться, что этот портал существует. И Азиэлис даже знал где тот находится. Но что ждало по ту сторону знали лишь демоны высокого уровня и, наверно, только поэтому это место никак не охранялось. Потому каждому, кто спрашивал, твердили: «Там лишь только смерть». Никто никогда больше не слышал, что случалось с демонами, провалившимися туда. Демон даже не мог предположить, чего ожидать от портала, но искренне верил, что не сделает хуже. Завидев вдалеке знакомую вывеску из костей, гласящую о неизбежности смерти дальше, на лице демона заиграла улыбка. Сделав ещё пару рывков, Азиэлис опустил душу на рыхлую землю, вглядываясь в портал. Портал не отличался особой красотой, скорее выглядел, как широкая и бездонная дыра. В неё можно было вглядываться хоть сколько, однако конца нескончаемой темноты так и не увидеть. От этой мысли мурашки прошлись по телу демона, и он решил вновь перевести взгляд на неподвижного грешника. И только по чуть вздымающейся груди можно было различить жив тот или нет, хотя конечно же он будет жив во всяком случае. — Я не знаю насколько тебе это поможет, но я даю тебе шанс вернуться обратно. Ничего не бойся, просто доверься мне, — хрипло прошептал Азиэлис, совсем не узнавая свой собственный голос. Горло от огромного расстояния, которые были пройдены с грузом на руках, дико саднило, от чего было очень сложно говорить. Было видно невооружённым глазом, как грешник дёрнулся, заслышав чужой голос, хоть тот больше и не кричал от боли, будто позабыв о ней. — Доверься, — вновь повторил демон, только совсем тихо и невесомо, словно ветер. Азиэлис, надеясь на свою маленькую победу, столкнул тело в обрыв. Всё произошло в полной тишине, был слышен лишь звук осыпающейся земли. Вот так всё быстро закончилось? Никто его не убил за то, что он помог грешнику, как обещали? Никто не столкнул его следом? Ничто не вылезло из этой ямы, чтобы забрать с собой? На лице демона расползлась ещё сомневающаяся улыбка, что стала только шире, стоило ему развернуться и понять, что сзади и правда никто не стоит, с желанием столкнуть. Азиэлис не мог поверить в то, насколько оказывается это легко помогать уходить в свой мир душам. И почему тогда все эти дни он переживал насчёт этого? Всё ведь хорошо. Только вот предчувствие чего-то плохого так и не прошло, словно всё только впереди. Так оно и было, ведь завидев стоящего друга примерно в пяти метрах от его дома, нервно поглядывающего из стороны в сторону и раскопавшего уже почти целую яму носком ноги, ничего хорошего ожидать не стоило. Позади него стоял дом, а на пороге стояли родители, странно смотря на их чадо, будто с сожалением. Демон замедлил шаг, ведь приближаться ни к другу, ни к родителям почему-то не хотелось. Улыбки словно и в помине не было, как и радости от ранее произошедшего. Маленькими и неспешными шагами Азиэлис дошёл сначала до друга, который не сводил с него глаз. — Что случилось? — спросил демон. Если честно, то ответа он не хотел слышать, потому что попросту боялся услышать что-то плохое. — Зачем ты помог ему сбежать? Зи, это знает теперь весь ад! Тебе этого не простят! — Дивас схватил друга за плечи, встряхивая. У Азиэлиса открылся рот от удивления. — Ты полный дурак! Ты хоть знаешь, что они теперь собираются сделать с тобой за это? Конечно же нет, а вот я знаю — тебя хотят казнить! — почти кричал Дивас, с каждым новым предложением встряхивая демона, у которого ноги подкосились от страха, заслышав последние слова. — Они объявили тебя предателем. Азиэлис готов был рухнуть на землю, потому что стоять было неимоверно тяжело от страха, и только руки друга помогали ему не упасть. Демон ничего не сказал в ответ из-за кома, вставшего поперёк горла, слова просто не могли выйти наружу, застряв где-то внутри. В голове моментально воспроизвелась сцена с его смертью, и от этого табун мурашек пробежались по всему телу. Азиэлис посмотрел в глаза другу. В них точно также плескался страх и какое-то отчаяние, но вдруг Дивас перевёл взгляд куда-то за спину. — Они пришли, — прошептал демон, прижимая к себе друга, как бы говоря: «Не отдам», и чтобы немного успокоить трясущегося Зи и не позволить ему обернуться. Азиэлис не сопротивлялся, наблюдая за своими родителями. Матерь впервые выглядела так расстроенно. Демон ни разу не видел её такой, слишком чувствительной к нему. Дивас сделал пару шагов назад, пытаясь отстранить встречу с судьёй и двумя палачами. От них словно веяло смертью, к ним ни то что подходить, на них даже смотреть было попросту страшно. И Дивас с удовольствием бы закрыл глаза, вот только почему-то он не мог этого сделать, в упор разглядывая трёх величественных демонов. — Азиэлис из дома Анжленов, вы приговорены к смертной казни в связи с преступлением номер две тысячи шесть, гласящий о незаконном вмешательстве посторонних лиц в судебные дела. Вам придётся пройти с нами, а на закате этого дня вам подадут последнюю душу перед уходом, — громко зачитал приговор судья, остановившись в шаге от друзей. Азиэлис сжал кулаки от такой несправедливости. Почему всем сходит с рук издевательства над другими, почему кто-то может бить, пытать, насиловать и всё это будет оставаться безнаказанно, а помощь расценивается, как предательство. Это нечестно. Слёзы потекли по щекам, но демон тут же их стёр, не желая показывать своих слабостей. Он отстранился от Диваса, разворачиваясь лицом к судье, напоследок, как бы прощаясь кивнул матери. Демон выпрямил спину и приподнял подбородок, уверенно делая шаг навстречу. Было страшно, безумно страшно, но выбора не было. За эту буквально долю минуты он принял решение уйти из этой жизни с честью, чем жить бессмысленную вечность в этом ненавистном аду. — Я готов нести ответственность за свои поступки, — голос дико дрожал, но он старался не придавать этому никакого значения, выдерживая будто на собственных плечах напряжённую атмосферу. Палачи схватили Азиэлиса под локти не вымолвив ни слова. Даже их лиц не было видно, ведь те были прикрыты какими-то тряпками и от этого точно не становилось легче, особенно когда ты не знаешь и не понимаешь, куда тебя тащат. — Я приду к тебе, Зи! Не бойся, всё будет хорошо, обещаю! — крикнул в спину удаляющимся демонам Дивас, тоже проливая слёзы.

***

Азиэлис не знал сколько точно он просидел в тёмной камере, в которой воняло испражнениями и сыростью. На другом конце темницы неподвижно лежал какой-то другой демон и кажется совсем не дышал. Зи старался не смотреть на него и также не двигаться, чтобы не влезть во что-то, да и не привлекать к себе лишнего внимания. Все слёзы были давно выплаканы, поэтому всё, на что сейчас ему хватило сил это иногда приподнимать веки, чтобы посмотреть не идут ли за ним. Он не хотел умирать так быстро, ведь он толком даже не пожил, но, кажется, его никто не собирался спрашивать. От принесённой души Азиэлис отказался, за что получил пинок в живот и пару выпавших перьев со своих крыльев. Наверно, сейчас ему больше всего было жалко свои крылья. Они были очень красивые, чёрные, как смоль и без единого пятнышка. Такие встречались довольно редко, собственно от чего и было жалко. И также Азиэлис не мог перестать думать о Дивасе. Как друг перенесёт его смерть? Не последует ли следом? Долго ли будет скорбеть или же быстро забудет? Демон надеялся на последнее, ведь он не хотел, чтобы друг сильно переживал из-за этого. Решётка со скрипом отворилась спустя примерно ещё один час, а камеру наполнило цоканье чужих туфель. Азиэлис поднял взгляд на судью, пришедшего забрать его. — Поднимайся, время вышло, — судья стоял совсем рядом, ожидая, когда демон поднимется. Около выхода стояли два охранника и один из них мерзко звенел ключами, перекидывая их то на одну, то на другую сторону большого кольца, на котором висели все ключи от камер. Азиэлис молча поднялся с места и не дожидаясь судьи, двинулся в сторону выхода. Только перешагнув порог, его тут же вновь грубо взяли под локти и потащили куда-то наверх. Вот и всё. Настал этот момент. В небе сверкали молнии, только уже ярче, сильнее и больше, дул сильный ветер, почти снося всё на своём пути, а вокруг не было ни одного демона, что было довольно странно, ведь на казни обычно собиралась большая толпа, чтобы поглазеть на чужую смерть. В полной тишине было даже лучше. Никаких злорадных смешков, выкриков с оскорблениями, летящих предметов, лишь тишина и лязг металла, как смертный приговор. Демон не сопротивлялся пока его тащили к высокой лестнице, которая, казалось, ведёт в сами небеса, только вот поднявшись по ней будут не ангелы, а ещё один палач. Ступив на одну ступень, Азиэлис услышал своё имя и обернулся. Там стоял Дивас, а в руках у него был старый мешочек с заплатками. — Можно я попрощаюсь с ним? — спросил демон у охранника. Тот смерил его подозрительным взглядом, но всё же отошёл в сторону, разрешая спуститься к другу. Азиэлис подошёл к Дивасу, беря его руки в свои. — Ты зачем пришёл? Хочешь видеть, как я умираю? — усмехнулся демон. Он не хотел, чтобы Дивас чувствовал его состояние, поэтому пытался отшутиться. — Нет, я пришёл тебе помочь, — серьёзно сказал Дивас. — Нужно сделать вид, что мы прощаемся, а когда охранник даст слабину, ты побежишь за мной, не задавая вопросов. — Нет, я никуда не пойду, иначе и тебя казнят за помощь предателю, — наотрез отказался Азиэлис. — Зи, всё под контролем, я буду в порядке, а ты жив, — Дивас мягко улыбнулся, заглядывая за плечо демона. Вот он, подходящий момент. Охранник, совсем позабыв о нём, активно флиртовал с их общей подругой, которая тоже решилась помочь. — Бежим, — демон сорвался с места, утягивая за собой Зи. Они бежали, пробираясь сквозь толпы, проскальзывали сквозь закоулки, но всё равно ощущали за собой погоню. Уровень адреналина моментально захлестнул в крови. Дыхания уже не хватало из-за чего оба готовы были выплюнуть свои лёгкие, однако они всё равно бежали, и только Дивас знал куда. Стоило увидеть знакомую табличку, как Зи всё понял и попытался остановиться, но ему не позволили, продолжая тянуть за собой. Сзади уже намного отчётливее слышались взмахи крыльев и обернувшись Азиэлис увидел, как два демона летят за ними высоко над землёй. — Смотри на меня и слушай внимательно, Зи, — Дивас остановился перед самым обрывом и схватил лицо демона в руки. — Успокойся и не переживай, всё будет хорошо, я буду с тобой, — Азиэлис кивнул, всматриваясь в глаза друга, чтобы и вправду успокоиться, ведь тот уже понял, что ему предстоит сделать. — Мы сделаем это вместе, я не оставлю тебя, — только Азиэлис попытался возразить, как рядом с ними ударила молния, оставляя за собой след. Это были верховные демоны в попытках их остановить. — Нет, Зи, я просил не пререкаться, времени и так мало. Мы не сможем в таком виде попасть туда, поэтому у нас будет два тела на земле, с помощью которых перемещение будет проще в разы. Не знаю сможем ли мы там найти друг друга, но знай, я буду стараться изо всех сил. И возьми это, — демон достал из мешочка мешочек поменьше, и протянул его Азиэлису. — Дивас, ты просто придурок, — Зи принял вещь, данную другом, а рядом, только в этот раз намного ближе, вновь ударила молния. — Ты тоже мне очень дорог, — слёзы вновь покатились по щекам. — Прощай, Зи и береги себя! — совсем тихо сказал Дивас прежде, чем обнять Азиэлиса и отступить на шаг назад, проваливаясь вместе с ним в бездонную черноту под удивлённые взгляды верховных.