За задней партой

В один из вечеров, вместо того чтобы делать домашнее задание, я решила устроить генеральную уборку. Забрав волосы резинкой, вооружившись шваброй и веником, начала неравный бой с пылью и грязью. Почему-то казалось, что избавившись от гор ненужного барахла, я смогу сбросить и тяжёлый камень, висящий на моём сердце. Да и Чанёль точно бы меня убил, если узнал, в какую помойку я превратила свою комнату. Разбирая сваленные на столе фотографии, я невольно отложила тряпку и обессилено опустилась на стул. Я и Чанни. Один Чанни. Я, сфотографированная Чанни. Он был на каждом кадре — явно или косвенно. Был тем лучиком света, который согревал меня в серости холодных будней. Шумно шмыгнув носом, я решительно поднялась и продолжила с остервенением тереть пол. Нет, это просто невозможно. Все мои мысли, направленные на что-то отстранённое, рано или поздно возвращаются к Чанёлю. Я зациклена на нём, и кажется, только начну отдаляться, как тернистая тропинка вновь приводит меня к мысли о друге. Покосившись на валяющийся на кровати мобильник, я закусила до крови губу и отвернулась. Около двух недель прошло с отъезда Чанёля, а он так и не позвонил. Две короткие смски не в счёт. Имею ли я право связаться с ним первой? Не отвлеку ли? А вдруг он решил меня забыть? Я решительно отбросила швабру и, стиснув зубы, протянула руку к телефону. Набрав номер друга, поднесла аппарат к уху и вслушалась в длинные монотонные гудки. Время шло, но Чанёль не снимал трубку. Разозлившись, я отшвырнула мобильник и едва сдержалась, чтобы не закричать на весь дом от бессилия и боли — не хотелось лишний раз беспокоить и без того переживающую за меня маму. На следующий день я вновь была мрачнее тучи. Привычно-ненавистная школа встретила, как и прежде, показным равнодушием и полным игнором. Теперь даже Чонин не занимался со мной после уроков — я пыталась пару раз подойти к нему, но он никак не отреагировал, а я не из тех, кто навязывается. Судя по тому, что две контрольные я уже завалила, то скоро Тао вызовет родителей в школу, чтобы поговорить о моей успеваемости. Мне всё равно, если честно. Радовало одно — на почве страданий из-за отъезда Чанёля, моя влюблённость к Чонину незаметно рассеялась, будто её и не было. Нет, парень всё также казался привлекательным, но то томительное чувство тревоги и затаённого счастья больше не согревало меня изнутри. Я смотрела на него без особого трепета и руки не дрожали в предвкушении того, как наши взгляды пересекутся. Что-то важное погибло внутри меня, и я медленно засыхала изнутри, становясь совсем непохожей на себя прежнюю. — Доброе утро, — равнодушно бросила я Бэкхёну, сидевшему на уже привычном для него месте. — Привет, — не отрываясь от планшета, кивнул он. Достав нужные тетрадку и учебник, я откинулась на спинку стула, приготовившись ждать начала урока. Хотела было сыграть в незамысловатую игру, но потом вспомнила, что ещё вечером отключила телефон и оставила его дома. Не знаю, зачем это сделала, но почему-то так было спокойнее. Этот день ничем не отличался от миллиона других: те же лица, унылые рассказы учителей о вещах, которые никогда не пригодятся в реальной жизни, звонки с уроков, уже не кажущиеся глотком свежего воздуха. Я не хотела находиться в школе, но ещё тяжелее было дома — больше не существовало места, где мне было бы хорошо. — Ребята, все свободны! — широко улыбнулся Тао в конце занятия. — А Сон, а ты останься. — Так и знала, — сбрасывая вещи в сумку, пробурчала я. Когда одноклассники покинули кабинет, я подошла к учительскому столу и мучительно закатила глаза, всем видом показывая, что не желаю слушать нотации. — Что происходит, А Сон? — спросил Тао, оторвавшись от заполнения классного журнала. — Вы о чём? — прикинулась я, словно не понимаю. — Ты стала учиться ещё хуже, чем прежде, — пожал плечами математик. — Я понимаю, что тяжело пережить отъезд друга, но ты должна думать о своём будущем. Ты в выпускном классе, и скоро школьная жизнь подойдёт к завершению. Ты уже решила, кем бы хотела стать? — Я? — фыркнула, натянуто улыбнувшись. — Ну, даже не знаю. Кем-то, кто получает много денег и ничего при этом не делает! — Я бы хотел поговорить с твоими родителями. Пусть они зайдут ко мне завтра, — спокойно ответил Тао. — А теперь иди домой и не забудь сделать домашнее задание. — Ага, — пренебрежительно усмехнулась я. Даже не попрощавшись с учителем, я вышла из класса, громко хлопнув дверью. Понимая, что веду себя неправильно, я тем не менее не могла остановиться. Хотелось, чтобы не только мне, но и окружающим было больно. Чтобы они поняли, что чувствую я. Это был банальный протест подростка, который не желает прислушиваться к мнению других, хотя бы потому, что ему кажется, что он уже и сам достаточно знает. Да и можно ли верить людям, которые легко могут обменять тебя на что-то более важное? Дружба, любовь, привязанность — всё тленно и ни у чего нет цены. Выйдя из здания школы, я решила сократить путь и пройти задним двором. Каково же было моё удивление, когда я увидела прислонившегося к стене Бэкхёна, в тонких пальцах которого была зажата сигарета. Я так и замерла с открытым ртом, не в силах сдвинуться с места. Парень же, заметив меня, ничуть не смутился и приветливо помахал рукой. — Ну что, Тао тебя отпустил? — поинтересовался он, когда я подошла ближе. — Ага, по мозгам проехался и пригласил родителей в школу, — кивнула я, неосознанно принюхиваясь к табачному дыму. — Мои предки вообще из директорского кабинета не выходят, — звонко рассмеялся Бэк. — Я предлагал им уже раскладушку там поставить и телевизор принести, чтобы не скучно было! — Давно куришь? — кивнув на сигарету, спросила я. — Не очень, — улыбнулся парень, обхватывая фильтр сухими губами. — Хочешь попробовать? Краска прилила к щекам, и я отрицательно замотала головой. — Что так? Строишь из себя хорошую девочку? — потешался Бэкхён. — Нет! Просто Чанёль меня убьёт, если узнает, что я курю, — в очередной раз отказалась я. — Чанни нет, — развёл руками Бэк. — К тому же, попробовать ещё не значит стать курильщиком. М-м? Змей-искуситель в лице моего соседа по парте потянулся к внутреннему карману пиджака и выудил оттуда полупустую пачку, тут же протянув мне. Внутри меня боролись два начала — одно кричало, что Чанёль будет против, если узнает; другое спокойно возражало, что ему уже нет до меня никакого дела. Так должна ли я оставаться идеальной в глазах того, кто бросил меня на произвол судьбы? — Я только попробую, — дрожащими пальцами выуживая сигарету, предупредила я. — Ладно-ладно, — хмыкнул парень, щёлкая зажигалкой. Неумело зажав сигарету между губами, я вздрогнула, когда яркий огонёк обжёг её кончик. Едкий дым тут же заполнил лёгкие, заставив болезненно закашляться и приложить невозможные усилия, чтобы тут же не выбросить сигарету. — Не затягивайся сильно, по чуть-чуть, — учил меня Бэкхён, заботливо поглаживая по плечу. Понемногу дым перестал казаться таким тошнотворным, и я даже расслабилась, чувствуя как никотиновое тепло растворяется в крови, согревая уставшее тело. — Для первого раза хватит. — Бэк вырвал выкуренную до середины сигарету и бросил под ноги, тут же затоптав. — Пошли? — Пошли, — облизнув губы, кивнула я. Всю дорогу мы шли молча, даже не глядя в сторону друг друга. Но почему-то тихие шаги рядом со мной успокаивали и дарили странное чувство уверенности в том, что я не одна во всём этом грёбаном мире. — Бэк, я устала, — грустно констатировала я, когда мы остановились на переходе, ожидая зелёного сигнала светофора. — Ты о Чанни? — догадался парень. — И что, поцелуй не помог? — Мне кажется, что он-то всё и разрушил, — первой шагнув на дорогу, усмехнулась я. Придя домой, я первым делом включила телефон, чтобы проверить, не пытался ли кто со мной связаться. Стоило экрану загореться, как пришло сообщение, гласившее о том, что Чанёль набирал мой номер три раза. Руки задрожали, а в сердце неприятно кольнуло, но я постаралась не придавать этим мелочам значения. Сбросив с себя школьную форму и взяв чистую футболку и шорты, уже хотела отправиться в душ, как мобильник разразился болезненной трелью. С испугом покосившись на телефон, я осторожно приблизилась и взглянула на определитель — на нём высвечивалось имя друга. Переборов нескончаемые внутренние противоречия, я нажала на кнопку принятия вызова и поднесла трубку к уху. — А Сон? Ты меня слышишь? — оглушил знакомый до боли бас, в котором мелькало неприкрытое беспокойство и, быть может, страх. — А Сон, ответь, пожалуйста! Где ты была? Я не мог до тебя дозвониться весь вечер! — А где ты был? — задыхаясь от рыданий, шёпотом спросила я. — Как же ты меня напугала! — уже облегчённо выдохнул парень. — Я был на тренировке, а когда увидел пропущенный вызов, ты была уже недоступна. — Ты две недели был на тренировке?! Какого чёрта ты мне не звонил всё это время? Что, променял меня на новых друзей?! — кричала я, размазывая слёзы по щекам. — А Сон, прекрати истерику! — властно крикнул Чанёль, но это ещё больше взбесило меня. — Ты мне больше никто и не смей указывать! Иди дружи со своими новыми знакомыми, а я как-нибудь и одна проживу! — Осознав, что сказала слишком много ненужного, я сбросила звонок и вновь отключила телефон. Сердце билось с такой скоростью, будто желало пробить грудную клетку. Я неосознанно прижала ладонь к рёбрам, пытаясь утихомирить его лихорадочный бег. Опустившись на пол и поджав колени к груди, я пришла к одному важному для себя выводу — даже после того, как Чанёль уехал, моя жизнь продолжается. И пока я буду цепляться за прошлое, никогда не смогу жить настоящим. Приняв душ и порывшись в аптечке, я нашла снотворное и выпила пару таблеток. Удобно устроившись в мягких объятиях одеяла и уже погружаясь в сон, вспомнила, что так и не сказала маме про необходимость визита в школу и вновь не сделала домашнее задание. Но ведь это совсем неважно. У меня ещё будет время всё исправить.