За задней партой

Я ввалилась в палату без стука — просто открыла дверь и жалобно взглянула на уткнувшегося в планшет Бэкхёна. При виде меня он обрадовано улыбнулся, а я, не скрывая слёзы, подскочила к нему и уткнулась носом в родное плечо. — Эй, что случилось? — спросил он, гладя меня по волосам. — Я скучала, — выдохнула я ему в шею и закусила губу, чтобы хоть немного сдержать рыдания. Мы просидели в обнимку некоторое время, после чего я отодвинулась от Бэка и взяла его за руку, крепко переплетясь пальцами. — Мои родители разводятся, — глухо произнесла я в возникшей тишине. Бэкхён молчал, лишь сильнее сжал мою ладонь, согревая своим теплом. — Представляешь, я застукала его в одной постели со своей репетиторшей. У нас дома! — я сорвалась на крик, но парень мягко притянул меня к себе и заглушил рыдания своей грудью. — Это мерзко, — констатировал он, укачивая меня в объятиях. Я не стала говорить, что любовницей моего отца стала престарелая Хе Соль, которую Бэк наверняка помнил. Не было желания афишировать, что мой папа променял маму на старую и далеко не самую привлекательную женщину. — Она его выгнала, а теперь из ванной не выходит и плачет. Бэк, ну вот о чём он думал, когда изменял маме?! — смяв в пальцах светлую футболку друга, я задержала дыхание и постаралась успокоиться. — А у меня в голове обнаружили опухоль, — будничным тоном сообщил Бэкхён, глядя куда-то мне за спину. — Сделали повторные анализы, результаты будут готовы через пару дней. И если всё подтвердится, то остаток своей недолгой жизни я проведу здесь под капельницей и обезболивающими. Я смотрела на парня остекленевшим взглядом и не знала, что сказать. Развод родителей показался несущественной мелочью по сравнению с тем, что грозит Бэку. Да, они расстаются, но жизнь-то продолжается! А что, если Бэкхён действительно серьёзно болен? В таком случае, у него не будет ни шанса, ни времени чтобы что-то изменить и начать сначала. — Только не надо меня жалеть, я рассказал тебе не для этого, — грустно улыбнулся он, погладив меня по щеке. — Ты всегда молчала и не рассказывала мне ничего личного, а сегодня пришла и поделилась страшной тайной. Я решил, что тоже должен быть откровенен. И, если ты посчитаешь, что правильнее будет уйти и никогда сюда не возвращаться, я всё пойму и не буду тебя винить… Я не дала договорить Бэкхёну — подалась вперёд и нежно его поцеловала, одной рукой обнимая за шею, а другую вплетая в мягкие шелковистые волосы. Странно, но эти прикосновения казались лучшим лекарством, способным вылечить и меня, и его. — Всё будет хорошо, Бэк, — клятвенно пообещала я, отпрянув от покрасневших от поцелуя губ. — Я тебя не оставлю! — Ты уверена? — пусть парень и хотел говорить равнодушно, но я чувствовала, как дрожит его голос. — Я никому тебя не отдам, — поклялась я, впервые отчаянно уверенная в своих словах. Уже возвращаясь домой, я подумала о том, что теперь особенно ответственна за свои обещания, ибо слишком дорогая цена им назначена. Теперь Бэк в меня верит, а я не посмею его разочаровать. Наверное, это по-детски наивно и неразумно — обещать что-то возможно смертельно больному человеку. Вот только это не просто человек — это самый родной и близкий для меня Бён Бэкхён. Тот, кто помог мне пережить отъезд лучшего друга, заставил поверить в себя, научил любить и не прятаться в своей скорлупе. — Пожалуйста, пусть у Бэка всё будет хорошо, — задрав голову к небу, прошептала я. Меня толкали частые прохожие, мелкий дождь охлаждал покрасневшие щёки, а я продолжала просить помощи у кого-то невидимого и неизвестного, но того, кому есть дело до каждого из нас.

***

В понедельник после уроков я решила проведать Бэка, но выйдя во двор, сразу заметила на парковке машину отца. Он не заставил себя ждать и тут же выбрался из салона, неуверенно затягивая галстук и глядя себе под ноги. Хотелось убежать, сделать вид, что никогда прежде этого мужчину не видела, но я ещё помнила недавний разговор с Чанёлем, который просил меня быть взрослой и сильной. Да, он был первым, кому я позвонила после ухода отца. Пока мама рыдала в ванной, я разговаривала по телефону с лучшим другом и жадно проглатывала каждое его слово, веря безоговорочно, — ведь это Чанёль. И хоть он был в далёкой Японии, я чувствовала его присутствие и то, как аморфные тёплые пальцы нежно вытирали слёзы с моих щёк. — А Сон, нам надо поговорить! — произнёс отец, стоило мне приблизиться. — Давай, — просто согласилась я, прячась на переднем сиденье автомобиля от любопытных взглядов одноклассников. — Куда тебя подвезти? — усевшись за руль, спросил папа. — До ближайшей остановки. Думаю, двух минут будет достаточно, чтобы ты сказал всё, что хотел, — отрезала я. — А Сон, — мужчина хотел ещё что-то добавить, но лишь опустил плечи, не спеша заводить мотор. Мы смотрели на быстро пустеющий школьный двор, старательно делая вид, что нам по-прежнему комфортно друг с другом. Вот только прекрасно знали, что как раньше уже не будет — ни за что и никогда. — Как мама? Мне сказали, что она взяла отпуск, — неуверенно начал отец. — Ага, чтобы не видеть твою рожу, — довольно резко выпалила я. — Дочка! — недовольно рыкнул папа, но я лишь отвернулась, не желая пересекаться с ним взглядом. — У нас с твоей мамой давно всё не ладилось. Моя вина лишь в том, что я привёл Хе Соль в наш дом… — Папа! Да как ты мог! — закричала я, плюнув на желание быть взрослой и рассудительной. — Маме плохо без тебя! Мне плохо! А ты променял нас на эту старую женщину! — Хе Соль не старая! — Она старше тебя! — Возраст не главное! Зато мне с ней легко и просто. Совсем так, как было когда-то с твоей мамой, — с горечью ответил отец, спрятав лицо в ладонях. — Прости меня, А Сон. Прости и пойми. Я не хотел, чтобы это произошло на ваших глазах. Но если бы вы тогда нас не застали врасплох, неизвестно, сколько бы времени я скрывал правду. — Ты трус. — Я знаю. — Ты сломал маме жизнь. — Не драматизируй! Твоя мама взрослый человек, рано или поздно она поймёт! Я подняла руку, умоляя отца замолчать. По щекам против воли бежали слёзы, но я не собиралась их скрывать. — Где ты сейчас живёшь? — шмыгнув носом, выдохнула я. — У неё, — выдержав паузу, ответил отец. — Ясно, — кивнула я, взявшись за ручку двери. — Скинешь адрес смской, мы перешлём туда твои вещи. Я старалась уходить с гордо поднятой головой, но крик отца, звавшего меня по имени, упорно стучал в ушах. Настолько расстроенная случившимся разговором, я не сразу услышала, как звонит телефон. — А Сон, где ты? Ты должна была вернуться полчаса назад! — закричала в трубку мама, стоило мне принять вызов. — Нас задержали, — неловко оправдалась я. — Немедленно езжай домой, у меня к тебе важный разговор. — Но… — возразила я, провожая взглядом автобус, следующий до клиники Бэкхёна. — Если через десять минут тебя не будет дома — пеняй на себя! — истерично крикнула мама перед тем, как отключила телефон. Устало вздохнув, я поехала совсем по другому маршруту. По дороге позвонила Бэку и извинилась за то, что не смогу навестить его. — Ты, главное, завтра приди. Утром пришлют окончательные анализы, — тускло произнёс парень. — Я обязательно приду! Позвоню Тао, скажу, что плохо себя чувствую, и приеду к тебе на весь день. Ты только держись, ладно? — попросила я. — Я держусь, — грустно рассмеялся Бэкхён. — Я люблю тебя! — торопливо выпалила я, вот только Бэк уже положил трубку, так и не услышав признание, к которому я так долго шла. Дома меня ждала решительно настроенная мама. Вместо того, чтобы покормить, она усадила меня на диван в гостиной и уселась напротив. Судя по бегающим глазам и дрожащим ладоням, мама действительно что-то задумала и это вряд ли мне понравится. — Ты ведь знаешь, что мы работаем вместе с твоим отцом, — начала она издалека. — И? — ощетинилась я, уже чувствуя, как накаляется обстановка. — Как ты понимаешь, мне будет трудно находиться рядом с ним и ежедневно видеть. — Ты решила сменить работу? Судя по тому, как мама злобно зыркнула на меня, я поторопилась с выводами. — А Сон, это не секундная прихоть, а обдуманное решение. Поэтому прошу, выслушай меня до конца. — И что ты там обдумала без моего участия? — ледяным тоном полюбопытствовала я. — Я думаю, нам стоит переехать в Токио. — Что?! — я даже подпрыгнула от изумления и вперила в маму недоумённый взгляд. — Ты сейчас пошутила, да?! — Дочка, я разговаривала с родителями Чанёля. Они сказали, что помогут найти жильё и устроиться на работу. Ты же знаешь, как близки мне эти люди! — мама сложила руки на груди и жалобно посмотрела на меня. — Посуди сама, мы будем жить в Токио, где не будет ни твоего отца, ни этого дома, в котором я не могу спокойно дышать. Тем более, там Чанёль. Вы снова будете рядом. Станете лучшими друзьями, как раньше. Ну же, А Сон! — Ты всё сказала? — сухо поинтересовалась я. — Могу теперь я высказаться? — Пожалуйста. — Я никуда не поеду! — Но почему? — растерялась мама. — Потому что это мой дом! Потому что здесь мои друзья! В конце концов, Южная Корея — моя страна! — с жаром выпалила я. — Это не твой дом, а место, куда твой отец приволок любовницу! И друзей у тебя здесь нет! А твой патриотизм и вовсе никому не нужен! — закричала в ответ мама. — Мы едем и точка! Я уже всё решила! — Нет, мамочка, я никуда не еду! — истерично завопила я, едва ногами не топая от возмущения. — Я не хочу в Японию! Я хочу жить здесь! Ты должна была спросить моё мнение, а не делать так, как удобно тебе! — Знаешь, кто ты? — поднявшись с дивана, горько произнесла мама. — Ты избалованная эгоистка, которая думает только о своём удобстве. Тебе плевать на мои чувства? На то, что я здесь задыхаюсь? Не дождавшись ответа, мама вновь заперлась в ванной, напоследок громко хлопнув дверью. Кажется, после ухода отца она ни разу не переступила порога их спальни. Я на автомате зашла на кухню, налила стакан воды, залпом осушила его и опустилась на табуретку. Глядя на зажатый в ладони мобильник, я с грустью осознавала, что мне впервые некому позвонить. Бэкхёну сейчас не до моих проблем — он и так на грани, а тут ещё я с новостью, что меня хотят услать в Японию. А звонить Чанёлю и открыто заявлять о том, что не хочу переезжать к нему, и вовсе равносильно тому, что ставить жирный крест на нашей дружбе. Выдернув из блокнота листок в клеточку и достав карандаш, я нарисовала двух человечков, подписав над их головами «Бэкхён» и «Чанёль». А посередине изобразила себя — маленькую девочку с растрёпанными волосами. Пытаясь разобраться в своём внутреннем мире, рисовала стрелочки от себя к парням, награждала их плюсами и минусами, сравнивала и с каждой секундой понимала, что лишь больше запутываюсь. — Почему я всегда должна делать выбор! — не выдержав, я смяла листок и швырнула в стену, а затем устало распласталась на кухонном столе и дала волю рыданиям.

***

Утро встретило меня промозглой сыростью и мертвенной тишиной. Не знаю, куда делась мама, но ни в одной из комнат её не обнаружилось, а телефон подозрительно молчал. На всякий случай я сбросила в сумку учебные принадлежности и наспех сделала себе бутерброд с чаем. Бросив быстрый взгляд на часы, принялась натягивать кеды и искать среди горы одежды нужную тонкую курточку. Я знала, что Бэкки ждёт меня — именно его звонок разбудил меня за десять минут до сигнала будильника. Успокоив его, как смогла, сейчас я спешила в больницу, стараясь не обращать внимания на собственные дрожь и волнение. — Всё будет хорошо. Просто не может быть иначе, — убеждала я себя, на бегу забирая волосы резинкой. Лучше торопиться и опаздывать, чем никуда не спешить и забивать свою голову пугающими мыслями. Схватив с полки ключи, я распахнула дверь и тут же изумлённо замерла, с неприятным лязгом уронив связку на пол. — Привет, котёнок. Я будто не видела мамы, мелькающей на заднем фоне. Сейчас передо мной стоял только Чанёль — ещё более высокий и широкоплечий, красивый, чем я видела его в последний раз. Чёрные волосы были влажными от дождя, на губах играла робкая улыбка, а на плече болталась полупустая сумка с вещами. Не веря, что это он, я протянула дрожащую руку и коснулась его плеча. Тёплое. Твёрдое. Чанёлевское. — Привет, — облегчённо выдохнула я, сделав шаг вперёд и рухнув в родные объятия.