Цугцванг

      Лес, запах хвои и хруст опавших иголок под ногами. Я только и успеваю что выхватывать из темноты ночи фонариком торчащие из-под земли корни и переступать через них. В правой руке несу ведро с плещущейся водой из родника неподалёку от нашей хижины, вот только это кажущееся изначально маленьким расстояние сейчас тянется неимоверно долго. Может, виной всему тонкая ручка ведра, что впивается в мою руку под тяжестью содержимого, или моя излишняя суетливость... Кто знает? Во всяком, случае спешка не повредит и причина тому не дикие звери, коих здесь немало - на такой случай на плече у меня всегда висит старая отцовская двухстволка, заряженная дробью. Причиной служит человек, которого я стараюсь спасти.       Наконец-то вижу в непроглядной тьме очертания дома и тусклый свет керосиновой лампы из мутного окна с трещиной в углу. Дверь поддаётся с трудом - чуть не расплескал воду, но превозмогая боль в пережатых пальцах, ставлю ведро и отправляю брякнувшее ремешком ружьё в угол - мы в безопасности и сейчас главное поменять повязку.       Всё так же лежишь, как лежал и до моего ухода - накрывшись тяжёлым пуховым одеялом по самый нос. Присаживаюсь на колени перед кроватью, чтобы прикоснуться губами к твоему горячему лбу - чисто формальность, и ежу понятно, что у тебя температура, вот только... Я, наверняка, тоже заражен и всё, что мы сейчас можем - оттягивать неизбежное. Кто ж знал что так всё получится? Смачиваю уже успевшую нагреться тряпочку в холодной родниковой воде и аккуратно укладываю на твой лоб - морщишься... Прости, что разбудил, но ты сам понимаешь, что это тебе же на пользу.       Встаю и подхожу к печке, подбросив березовое полено в огонь - древесина тут же принялась и затрещала. Беру старую металлическую кружку с облупившейся надписью в виде какой-то марки виски - когда-то из неё пил мой отец. Зачерпнув немного воды, ставлю будущее лекарство на камень - импровизированную плиту и добавляю порошок из пожелтевшего пакетика, что я нашёл ещё в городе, в аптечке брошенного автомобиля. На вкус горько, понимаю, но что тут поделать? Вода почти закипает и я аккуратно берусь за ручку, которая тут же начинает жечь пальцы. Ничего, потерплю, и не такое терпел.       Поворачиваюсь и замечаю, что ты уже не спишь - присел на кровати, завернувшись в одеяло словно кокон. Тебя морозит, это основной признак высокой температуры, а сама температура - симптом этого сраного вируса, коим болеет вся планета. Лишь изредка на карте можно встретить одинокие хижины, в которых укрылись последние здоровые люди. Такими были и мы с тобой, точнее пытались стать, но судьба распорядилась иначе. Сажусь рядышком и придерживаю горячую кружку, чтобы ты мог спокойно глотнуть обжигающее язык кисло-горькое лекарство со снотворным и жаропонижающим в составе. Какой же ты у меня красивый, ей богу, самый лучший. Даже отросшие волосы с криво сошедшей краской, нелепо торчащие во все стороны, смотрятся до безумия мило, делая твой образ отдающим в сердце каким-то теплом. Не сдерживаюсь и провожу рукой по твоим волосам, заправив упавшую прядь за ухо - ты улыбаешься и лишь смотришь на меня из-под челки своими светлыми глазами. И дело даже не в их цвете, а в той любви которую они излучают. Могу поспорить, что я смотрю на тебя таким же нежным взглядом. Вскоре кружка пустеет и я хвалю тебя за то, что ты осилил очередную дозу лекарства - всё-таки ты у меня самый сильный. Помогаю справиться со слабым телом, укладывая на подушки. Сейчас тебе будет очень жарко, так как температура пойдёт на спад, но ты пережил ещё один день, и я уверен, что проживешь ещё тысячу.       Отлучаюсь под предлогом туалета и выхожу на крыльцо дома, зажигая сигарету старой металлической бензиновой зажигалкой. Выдыхаю клубы дыма и стараюсь не думать о том, что нас может ждать впереди - не к чему всё это, наверное. В траве поют сверчки, где-то вдалеке слышится волчий клич, а взгляд вылавливает из тьмы бегущего по своим делам ежа. Тут так спокойно, но при этом жизнь просто кипит, и будет кипеть с человеком или без. Природе, откровенно говоря, похуй, подохнут люди или нет. Мы настолько от неё обособились, что она вполне способна сама себя обеспечить.       Делаю последнюю затяжку, бросив окурок в грязь и содрагаюсь в кашле, прикрываясь изгибом локтя. Ты всё знаешь: и про сигареты, и про кашель, и про слёзы, которые я всячески скрываю и стараюсь привести себя в норму перед тем как вернуться в дом. Ложусь я всегда рядом с тобой - так спокойнее нам обоим. Тушу лампу и обнимаю за талию, позволяя удобно расположиться на своём плече, засыпая. Первые лучи солнца проходятся по твоему лицу пару часов спустя. Тебе легче, обнимаешь меня в знак благодарности и не замечаешь, что на глазах у меня застыли слёзы, а рукав на сгибе локтя покрыт засохшей кровью.