Неред плакала во сне. Данила, кажется, особо не удивился. Или сделал вид, что не удивился. Тихие всхлипы и вздрагивание маленького, хрупкого тельца его, несомненно, тронули, но эмоциям парень поддаваться не хотел. Внутри на девушку всё ещё была большая обида. В частности за игру с его чувствами. Может, она и сама не хотела так поступать с Данилой, и делала это неосознанно…
На деле, конечно, всё куда проще, девушку не интересовало абсолютно ничего, а уж тем более никто, кроме химии, дорог, таблеток и прочей дряни, из-за которой Неред не видела дальше собственного носика. Какие уж там чувства одноклассника, что пытается привлечь её внимание всякими обидными оборотами. Кажется, она и не замечала его вовсе, а уж если бы ни эта мерзкая ситуация на хате у Рожковой, то Лиза и лица бы парня не вспомнила через сутки.
Данила, естественно, думал о том, что употребление сказывается на поведении девочки, но не решался говорить об этом. Не так уж они близки… для Лизы, чтобы затрагивать подобные, интимные темы. Про Кашина и говорить не стоит, он ведь буквально рыжий пудель, что готов мочиться под себя от счастья, при виде зеленоглазой бестии. Скорее, за это он себя и ненавидел. Наблюдать за равнодушием предмета воздыхания — те ещё муки…
Рыжий рыкнул, видимо, пытаясь вывести самого себя из размышлений, и прижав Лизу к себе ещё сильнее, наклонил голову, смотря под ноги, и стягивая синие, потрёпанные вансы, путём наступания на задник резинки сначала одной ногой, затем другой. Помнится, мать всегда ругала мальчика за такой «садизм», над обувью, ведь из-за подобного обращения обувной магазин посещался семьёй Кашиных не реже, чем продуктовый.
Как только с обувью было покончено, парень выключил свет в прихожей, лбом надавив на пожелтевший, от времени, выключатель, и направился в спальню, открывая дверь так же, без помощи рук, а там аккуратно уложил заплаканную девочку на незастеленную кровать. Сейчас к Лизе и хотелось проявить хоть какие-то чувства, но Данила слишком сильно злился, и даже визит Евы не смог унять этот порыв гнева и ком обиды.
Кашин окинул русую взглядом и вышел из комнаты, стягивая с себя толстовку, и кидая её на диван. По пути в душ на полу в зале он оставил джинсы, а в коридоре носки. Сейчас ему уж точно не до порядка в доме. Может быть он подумает об этом утром, что, в принципе, мало вероятно, а вот то, что порядок и его отсутствие будут волновать парня прямо за пару часов до приезда родителей, это точно.
Пока Данила принимал обжигающе-горячий душ, стараясь снять напряжение, причём не только физическое, Лиза пришла в себя. Открыв глаза, русоволосая первым делом стала осматриваться. Уже вторые сутки она просыпается в одном и том же месте, и кажется, даже в одном положении. Маленькие ладошки прошлись по хрупким бёдрам, обвели талию, девочка явно что-то искала в карманах олимпийки, которую благополучно забрала у кого-то из компании «друзей», что с радостью подержат ложку, пока ты греешь дно зажигалкой, но тут же оборвут контакты, как только заговоришь о том, что на душе. Как известно, наши проблемы нужны только нам самим.
Оперевшись на ноги, и перенося вес на ступни, Лиза подняла таз, что походило на упражнение из курса очередной инстаграм «коуч, тренер, комсомолка, и просто красавица», по наращиванию мышечной массы в ягодицах, но нет, тонкие пальчики лишь искали зип-пакет, который девочка, кажется, оставляла в одном из этих ста тысяч карманов. Температура поднималась, что явно ощущалось в ушах и подушечках пальцев, которые начинали пульсировать. Всё потому, что Лиза переживала за вес, который рассчитывала на пару дней минимум. Волновало ли её то, что она в квартире одноклассника? Нет. Как и маршрут до этого места. Наконец-то, вот он, в переднем кармане синих джинс не по размеру. Сложно найти одежду на такой миниатюрный рост, и совсем не на миниатюрные ягодицы, на которые Кашин засматривался ни раз, а что уж говорить про Юлика, что выебать Неред был готов, и почти это сделал.
Через пару минут Лиза уже старательно вычерчивала длинную, узенькую дорогу из белого порошка какой-то картонкой, что валялась на столе у Данилы, кажется, визитка очередной парикмахерской среднего класса. В момент в комнату зашёл хозяин квартиры, и застыл, наблюдая за происходящим. Не то, чтобы он горел желанием останавливать девочку. Пока он вообще не осознавал, что происходит, и что делать. А как только Лиза вогнала в себя порошок, которого, по всей видимости потребила больше, чем бабушкина старая стиралка, которую вывезли на дачу родители Данилы, выбрасывать ведь нельзя -"раритет».
Чтобы дать знать Лизе, что он за спиной, парень показательно прочистил горло, дабы бесстыжая наконец обернулась, и, может, хоть немного покаялась, но реакция подруги и вовсе выбила того из колеи.
— О, рыжий, я соскучиться успела, — звонко рассмеялась девочка и развернулась к собеседнику на сто восемьдесят, пользуясь возможностями стула, на котором сидела. Её совершенно не волновало состояние парня, его чувства, что выдавал взгляд, его ощущения.
Если уж на то пошло, то девушку вообще ничего не интересовало кроме лёгкости, что в данный момент присутствовала в теле.
Данила обрывисто выдохнул и опустил взгляд, будто просил прощения, чем вызвал у русой усмешку, а затем и вовсе смех, который она никак не пыталась сдержать.
Момент, и парень кинул на кровать влажное полотенце, что пару секунд назад сжимал в кулаке, в попытках сдержать агрессию. Леденящий душу взгляд прошёлся по Лизе, но у той мурашек не вызвал. Её было трудно чем-то задеть, особенно сейчас, в таком состоянии.
— Знала бы ты, сука, как заебла меня, — процедил тот сквозь зубы, и сделал шаг вперёд, неожиданно для себя, а уж тем более для Лизы — схватил девочку за горло, поднимая ту со стула. Мгновенно отрезвив разум Неред, он усмехнулся, наблюдая за тем, как маленькие, цепкие ручки вцепились в его запястье. Видно, она рассчитывала на то, что сделает тому больно, или это защитная реакция, но парень отпускать не собирался, лишь сильнее сжал тонкую шейку, что ему напомнило, как тот игрался с котёнком в семь лет.
*flashback*
Мальчик играл у бабушки на заднем дворе в песочнице, которой выступала большая гора песка. Её заказали родители дабы посыпать ручейки меж грядок, мол, копать легче, и травы расти меньше будет. Тем более, недавно прошёл дождь, и песок был липкий. Эти дитячьи дела: «построить крепость, поселить туда солдатиков из меди советских времён, в которых играл ещё отец Данилы», и прочие игры в одиночку.
И день прошёл бы, как и два месяца лета, которые он провёл в этой же песочнице, но в июне, естественно, она была куда больше, но к Даниле пришёл котёнок, один из тех, что бабушка выпустила утром гулять, вместе с недавно окотившейся кошкой. Рыжий, как и ни сам Кашин, зверёк, всё ластился и норовил залезть под руку к мальчику, вовлечённому в игру с оловянными товарищами. Через время Данила разозлился на пушистый комок, что «мешался» играть, и схватил его за хрупкое, пушистое горлышко, сильно сжав, и откинув в сторону. Казалось бы, бабушка так тоже делала, когда коты лезли куда не следует, но вот мальчик намеренно душил животное, слушая тихий писк и наблюдая за дрожащими, крохотными лапками котёночка.
В этот же вечер, перед ужином, ребёнок раскопал возле дома ямку, своей лопатой, которой пользовался, когда помогал бабушке в огороде, и уложил мохнатый труп в холодную землю. На этом месте, кстати, сейчас стоит стиральная машинка, которую родители вывезли, когда на замену купили новую, более современную.
*END flashback*
Отпустил он девочку лишь тогда, когда толкнул на кровать, и остановился перед ней, вожделея и рассматривая бледное личико, что успело покрыться ярко-красными пятнами, от недостатка кислорода.
Лиза хрипела, кашляла, и жадно глотала воздух, приподнявшись на локте, а второй рукой держась за горло, охлаждая пальцами кожу, где точно останутся синяки.
Хотелось накричать на парня, ударить, спросить, с каких пор такое поведение позволительно, но сил не было, да и своя жизнь дороже. Мало ли, на что он способен ещё…
