Бирюзовый зонтик, снег и детские мечты

Ом Дада всегда знала, что для Ма Ванчжуна она на втором месте. Да, он любил ее все семь лет отношений и три года после разрыва, но это была не та любовь, о которой говорил ее отец. Не та любовь, о которой сама она мечтала, будучи маленькой девочкой. Быть для любимого человека всем миром — главным сокровищем; видеть любовь в его глазах, лишенную условий и причин — с Ванчжуном этого не было. Выбирая между ней и карьерой, он всегда отдавал первенство не ей. Конечно, она все понимала и сама желала ему успеха и признания, а для этого нужно было посвятить и все время, и все мысли исключительно съемкам, но отдавать любимого человека другим людям, другим планам и обстоятельствам надоело. Просить разрешения на свои чувства — надоело. Быть всего лишь промежутком «между» — надоело. Дада хотела стать центром, и чтобы всё вокруг вертелось для них двоих, но был Ванчжун, была его работа, и это она, Дада, вертелась вокруг них. Самым пугающим было то, что она смирилась и прожила бы так еще семь лет, а то и всю оставшуюся жизнь, если бы не те дурацкие коробки с угрозами, подтолкнувшие Ванчжуна к разрыву. Тогда казалось, счастье утрачено навсегда, вот только было ли оно вообще в ее жизни? Когда появился Ёнгу, любовь заиграла новыми красками. На контрасте с этой любовью отношения с Ванчжуном показались подделкой, монохромной копией не самого лучшего качества. Мир, в котором она могла почувствовать себя, наконец, на первом месте, оказался до того удивительным, что от счастья даже стало больно. Дада узнала, что такое получать — не только отдавать. Во всех мелочах, начиная с прогулки — просто так, не таясь, забросив все даже самые важные дела, — заканчивая зонтиком, так кстати раскрытым над головой в непогоду — во всех этих деталях она видела ту самую любовь, о которой папа рассказывал ей. Так мама любила его, так любил Ёнгу и так никогда не мог полюбить Ванчжун. Угощая его чаем и слушая о его предстоящей поездке в Голливуд, Дада в очередной раз убедилась в этом. Ванчжун звал ее с собой, да. Предлагал разделить с ним его порывы, но она снова была лишь вторым пунктом — американская мечта заняла пьедестал, снова отобрав у нее первое место — впрочем, Дада и не сомневалась, что так будет. С тех пор, как не стало Ёнгу, она и не думала, что однажды еще сможет ощутить себя чьим-то смыслом, мечтой и главным трофеем. Конечно же, ехать она отказалась. Провожая Ванчжуна до порога, она особенно остро ощущала причину того, почему три года назад их пути разошлись. Это было неизбежно и к лучшему. А потом наступила зима. Первый снег застал слишком внезапно, заставив сильнее закутаться в плащ и поспешить в сторону дома. Если бы Ёнгу мог сейчас быть рядом, он бы непременно разделил с ней этот момент. Согрел, защитил от непогоды, и Дада снова смогла бы ощутить себя центром Вселенной. Но Ёнгу больше не было, она осталась один на один с зимой и ее снегом. Грустно не было — потеряв свою единственную настоящую любовь, Дада смирилась, что больше ни с кем и никогда не ощутит тех чувств, о которых говорил папа. Никогда над ее головой не раскроется такой нужный ей зонтик, а любимые глаза не будут смотреть на нее, как на единственное сокровище. Дада собиралась уже свернуть к дому, чтобы в своей одинокой берлоге напомнить себе еще о тысяче вещей, которых в ее жизни никогда больше не будет, как вдруг он — бирюзовый зонт с мягкой ручкой — навис над ней, защищая от снежных хлопьев. И глаза — теплые и любящие — засветились звездами, наполняя сердце, казалось, давно угасшим светом. Она всегда была для Ма Ванчжуна на втором месте, но сейчас он стоял напротив, хотя должен был уже пересекать океан на пути к очередной ступени своей голливудской мечты. Он стоял, не говоря ни слова. Просто держал зонт над ее головой, просто улыбался, просто был рядом. Ванджун не мог любить так, как она всегда мечтала. Не мог сделать ее центром своей жизни. Не мог возвести ее на пьедестал, положив карьеру и стремления к ее ногам, но, кажется, он делал это: первые шаги на пути к тому, чему их обоих научил Ёнгу. Два человека, наученные роботом любить, просто стояли под одним зонтом и улыбались. Дада знала, что дальше не будет просто. Что испытания для каждого из них не закончились, но она понимала, что хочет рискнуть. Теперь, когда Ванчжун стал на шаг ближе к тому образу, какой для нее создал папа; к тому идеальному парню, каким для нее был Ёнгу, она не боялась также шагнуть к нему. И она шагнула.