***
Нам раздают результаты контрольной по математике. Я смотрю грустно на свою оценку и стараюсь не заплакать. "3, - я усмехаюсь про себя. - Как так вообще вышло. Это же предвзято". Ирука-сенсей смотрит на меня сочувствующе. А брат, который сидит рядом ободряюще хлопает меня по плечу. - Сестрёнка, не волнуйся. В следующий раз у тебя обязательно всё получится. Ты же стараешься, Даттебайо! - Наруто ослепительно улыбается, а по классу проходят злобные смешки в мой адрес. А я лишь удручённо шмыгаю носом.***
- Один раз в мишень. Уже неплохо, Наруко, - добродушно, но не очень убедительно говорит Ирука-сенсей на то, что мой кунай вообще долетел до самого края мишени. - Продолжай тренироваться. Я опять слышу, как за моей спиной меня обсуждают, и слёзы сами собой наворачиваются на глаза. - Х-хай, - я тихо выдавливаю и отхожу подальше от этих злых детей, что стоят позади меня. Но проходя мимо них, я всё-таки улавливаю тихий насмешливый шёпот. - И это ещё дочь Четвёртого? Лучше бы уже ушла из Академии и не позорила бы имя Хокаге, - злобно шепчет одна девочка другой. - Только зря время теряем из-за неё, - поддерживает первую вторая. Мне становится так больно и обидно, что я убегаю прочь в лес, что находится позади тренировочного полигона. Подальше от всех. - Наруко, стой! - я слышу крик Ируки-сенсея, но не оборачиваюсь, а продолжаю бежать вглубь леса.***
Я сижу у основания высокого дерева. Окружающая растительность скрывает меня от любопытных глаз, и никто не сможет увидеть мои слёзы. Ну. Почти никто. - Переигрываешь, - с дерева на меня осуждающе смотрит ниндзя в стандартной форме шиноби. - А по-моему неплохо, - я стираю тыльной стороной ладони фальшивые слёзы, которые научилась уже неплохо иммитировать. - Вполне так правдоподобно. - Тебе ещё не надоело? - спрашивает устало шиноби. - А тебе? - я ухмыляюсь. - Хатаке, осталось полгода. Ты уже попросил у Гая комплект комбинезонов лет так на десять? Какаши спускается с ветки дерева вниз, ко мне, после чего убирает свою книжку. - То, что ты больше двух лет не облажалась, вовсе не означает, что так будет всегда, - он смотрит на меня с вызовом. Затем галантно подаёт мне руку и помогает встать. - Я всего лишь качественно выполняю роль занозы в твоей чудесной заднице за то, что ты поступил как крыса, - я оттряхиваю платье. К своему ужасу, я уже даже начала привыкать носить подобную одежду. Ино из прошлой жизни была бы в восторге. - Кстати, - я достаю небольшую свернутую вдвое бумагу из кармана. - Как тебе? Он устало берёт листок и разворачивает. - Уже лучше. Но всё ещё не похоже на меня, - он возвращает листок мне. - Это всё потому, что ты не ходишь со мной в бани подглядывать за обнажёнными натурами, а одной туда так просто мне не подобраться, - я обиженно надуваю щёчки, словно я и правда ребёнок. - А сам раздеваться не хочешь, чтобы я лучше изучила анатомию. - Во-первых, ты ирьенин. И без голых людей ты её прекрасно знаешь, - Какаши загинает палец. - Во-вторых, я без единого понятия, как это помогло бы тебе совершенствовать рисование и, тем более, вполне одетого меня. И вообще, я слышал, что сначала рисуют простые предметы, а не людей, - Какаши ухмыляется и загинает второй палец, а затем наклоняется тихо говорит. - В-третьих, ты - извращенка. - Сам извращенец. Ходишь везде со своей порно книгой и даже не стесняешься, - я обиженно фыркаю. - А так бы мне помог, раз у тебя ни стыда, ни совести нет. Какаши тяжело вздыхает. Я чувствую приближение знакомой чакры и запрыгиваю на ветку. Какаши повторяет за мной. Мы синхронно скрываем нашу чакру и смотрим, как мимо пробегает Ирука-сенсей и ещё пара учителей, выкрикивая моё имя. Когда учителя отбегают на достаточное расстояние, мы спускаемся. - Проводишь меня? Или мне самой в слезах доковылять до дома, где мне по пути встретится красивая доблестная полиция Конохи, которая аккуратно доведёт меня до родного крыльца и отдаст родителям на растерзание? - я наигранно мечтательно смотрю в сторону предполагаемого дома. И предполагаемых красивых Учих. Терпеть их не могу, конечно, но обстоятельства заставляют их любить. - Провожу уж, - а затем с сарказмом продолжает. - Вас как: за ручку, на ручках, на спине или какими-либо ещё другими способами донести, Наруко-сама? - На своих ножках пока пройдусь, Какаши-сама, - я фыркаю в ответ. И мы наконец неторопливо направляемся в сторону моего дома.***
- Какаши! Заходи! - мама дружелюбно приглашает моего сенсея в дом. - Спасибо, что нашёл и проводил Наруко. Поешь с нами? - а затем более серьёзно продолжает, уже обращаясь ко мне. - Наруко, нельзя просто так убегать в лес. А если бы Какаши тебя не нашёл? "То я случайным образом выползла бы сама", - я мысленно фыркаю на её слова. - П-прости, - я смотрю на маму грустными, полными слёз глазами. Того гляди и разревусь. - П-просто д-дети го-говорят, что, - я всхлипываю и говорю почти что плачущим голосом. - Я б-беспол-лезная. "А можно мне иногда видеть что-то помимо этой мелодрамы? - Курама недовольно бурчит в моём подсознании. - Я немного устал смотреть на твои сопли и слёзы. Ты уже на две своих жизней их выплакала. Сколько можно?" - Меня больше интересует, как ей удаётся уже два года ломать эту сопливую мелодраму и ни разу не проколоться, - раздражённо говорит Шиза, стоя позади меня. - Это же бездарно. Почему люди в это верят? Мама уже тем временем готовится к поучительной лекции о том, что если тебя обзывают, то бить своих одноклассников - вовсе не плохо, а наоборот - практически великое благо. Потому что от синяков и ушибов на руках и ногах чудесным образом вставляются на место мозги. Но прямо в последнюю секунду перед тем, как Кушина успевает открыть рот и начать мне об этом по сотому разу рассказывать, Какаши подаёт голос. - С удовольствием пообедаю, - он говорит безразлично и немного отстранённо. Как и всегда теперь, собственно. Потому что то, что для моей семьи норма, для Какаши - сущий бред, высосанная из пальца проблема, сделанный из мухи слон. И ему уже банально надоело выслушивать то, как меня пытаются мотивировать на храбрость, свершения и тому подобное. Потому что в его глазах, мне кажется, я уже давно стала жалкой актрисой, конченной извращенкой подстать ему, ленивым гением, не желающим лишний раз и мизинцем пошевелить. Поэтому мама откладывает лекцию на более подходящее время и направляется в сторону кухни. - Ну ты, конечно, быстро убежала, - Наруто сочувствующе улыбается мне. Он уже расположился за столом, как и мой отец, усиленно делающий вид, что читает газету и что это не он полчаса назад послал на мои поиски АНБУ, от которых мы с Какаши предусмотрительно прятались. Наруто же продолжает. - Да не слушала бы ты этих дураков, Даттебайо! Они не знают, насколько ты стараешься и усердно тренируешься с Какаши-сенсеем! Мама одобрительно смотрит на Наруто. А сам Какаши-сенсей даже бровью не ведёт. Кстати о нём. Если он зашёл и даже остался послушать стандартный набор: Наруко молодец, не сдавайся, будь храбрее и так далее, то, похоже, он хочет со мной поговорить. И разговор довольно серьёзный, раз он не стал обсуждать это со мной в лесу, чтобы избежать цикла лекций для Наруко, что ей надо не бояться, а двигаться вперёд. Мой отец наконец отрывается от газеты и приветственно машет мне с Какаши, а затем встаёт. - Мне нужно решить одно маленькое дело, я ненадолго, - отец фальшиво-натянуто улыбается и направляется к выходу под удивлённые взгляды Наруто и Кушины. Они же не знают о том, что он АНБУ за мной отправлял, а людей надо отпустить, чтобы не искали дальше меня. Какаши присаживается на свободное место, которое уже, можно сказать, принадлежит ему. Ну точнее уже вошло в традицию, что никто это место, кроме него, не занимает. "Прямо член семьи какой-то", - я лишь внутренне закатываю глаза и робко присаживаюсь на своё место.***
Когда с едой было покончено, Какаши попросил разрешения поговорить со мной наедине и обсудить пару вопросов, на что получил согласие. Мои родители в крайней степени ему благодарны, ведь он единственный человек, согласившийся со мной возиться да ещё и добровольно. Вдобавок, по официальной версии он спас меня, а также раскрыл опасную группировку, похищавшую людей. Проще говоря, не мужчина, а мечта. И вот сейчас эта мечта стоит у окна моей комнаты и, скрестив руки на груди, сверлит меня одним глазом. Иногда я чувствую, что в моём теле этот глаз продел уже больше сотни сквозных отверстий и останавливаться на достигнутом не собирается. Я же лениво сижу на стуле и жду, когда Какаши перейдёт к делу. Но нарушать тишину он не планирует, поэтому за время нашего молчаливого созерцания друг друга уже наступили сумерки. Мне в конец надоедает бессмысленная игра в молчанку, и я подаю голос. - Какаши-сенсей, если вы хотите остаться тут до утра созерцать меня, то я могу организовать вам футон, - я говорю, вкладывая в свои слова целое море сарказма. Какаши наконец-таки подаёт голос. - Я слышал ты получила 3 за контрольную. Ничего не хочешь сказать? - он говорит устало и незаинтересованно. Он прекрасно знает, что я специально делаю ошибки. А на тестах, где нужно галочкой отмечать правильный вариант ответа, вообще выбираю ответ исходя из того, на что тыкну ручкой, закрыв глаза. - Только то, что оценка выставленна не объективно, и там должно быть 2, - я просто пожимаю плечами и поддерживаю бесполезное начало разговора. Всё равно он пришел не за этим. - Неужели хочешь всё ещё отчитывать меня? В этой жизни я настолько сильно влилась в роль бездарности, что занимаю почётное последнее место в списке успеваемости студентов Академии, наверное, за всю историю её существования. И каким-то чудом меня с позором не выгнали из учебного заведения. Хотя это чудо называется "статус дочери Хокаге". Но сейчас я не набираю даже тех баллов, что когда-то набирал Наруто в прошлой жизни, учась в Академии. Поэтому я горжусь своим антирекордом и забочусь о нём, как о собственной заслуге и достижении, постоянно подтверждая его. Ведь я самый худший ученик за всю историю Академии. Даже любой гражданский показал бы лучший результат, чем я. Какаши тяжело вздыхает. Потому что не в его силах исправить меня и починить. Он, откровенно говоря, устал возиться со мной. Он знает, какая я на самом деле и как лицемерно строю из себя дурочку. Как каждый день обманываю всех. Что у меня абсолютно отсутствует и чувство морали, и нравственности, и любые другие ограничители. Что мне абсолютно по боку на три табу шиноби. Он даже видит, что я погрязла во тьме. "А ведь именно он раньше не давал мне туда опуститься, - я грустно усмехаюсь. - Но теперь уже слишком поздно". Я смотрю на свою галюцинацию, которая безразлично смотрит в потолок, лёжа на кровати. Она всё ещё выглядит как взрослая версия меня. Бесконечно уставшая. Бесконечно желающая поскорее бы сдохнуть, но принципиально цепляющаяся за жизнь, лишь бы исполнить волю брата. "А ведь если бы ты не умер, Какаши, всего бы этого не было, - я зло смотрю на Хатаке. - Но жизнь Саске и всего мира оказалась важнее. Ты как всегда был прав. Но я за этот мир заплатила слишком большую цену". Вероятно, заметив, что я нахожусь в каком-то депрессивном состоянии, он наконец переходит к теме сегодняшнего собрания в моей комнате. - Ты упорно игнорируешь Минато-сенсея. Почему? Я устало тру переносицу. Мои отношения с братом и матерью складываются исключительно на моей лжи. Брат просто не замечает мою неумелую ложь, потому что где-то в глубине души мне стыдно ему лгать. Мама же для меня изначально абсолютно незнакомый человек, которому не зазорно говорить неправду. А вот отец... Несмотря на то, что я больше ничего нового не вспомнила за два года, я всё ещё помню то воспоминание, выбившее меня из колеи. Помню глаза отца, которые смотрели на нас с Наруто с бесконечным сожалением о том, что нам с братом пришлось пережить по его вине. Его грустная улыбка. Его голос. Стыдно признать, но мне просто страшно налаживать с ним отношения. Потому что я не смогу ему лгать. Иногда я беспричинно злюсь на Какаши за то, что стал мне таким близким человеком в прошлой жизни. Поэтому в этой новой жизни я заставлю его ненавидеть меня. Я искренне хочу, чтобы он смотрел на меня с отвращением. Потому что я не хочу, чтобы он видел, как я схожу постепенно с ума, и пытался это предотвратить. Потому что не сможет. Но в отличие от отца, я говорю Какаши достаточно правды. И только поэтому я с ним продолжаю общаться: из-за отсутствия необходимости лгать во многих вопросах. Если я не могу ему что-то рассказать, то я просто молчу. И я должна выиграть этот дурацкий спор не только ради унижения Хатаке, но и для того, чтобы он снова не привязался ко мне, а я к нему. Поэтому усталое безразличие Какаши, которое у него сформировалось за два года нашего тесного общения и которое иногда задевает меня, наилучший результат, к которому я всё это время стремилась. - Мне плевать на него. Смысл мне с ним сближаться? - я сцеживаю в свои слова достаточно яда, чтобы Какаши поверил, и презрительно улыбаюсь. Потому что Какаши не обязательно знать, что у меня на душе и как мне больно. Потому что, собрав своё сознание более менее воедино после всех событий, выбивавших меня из колеи, я не хочу вредить нынешней реальности своими знаниями. И раз я могу контролировать свои эмоции и чувства, то я буду показывать их только в тех строго отведённых дозах, что необходимо делу. Ни больше, ни меньше. Какаши хмурится. Ему явно не понравился мой ответ. Кому бы он вообще понравился? - Ты же понимаешь, что он очень волнуется о тебе? - Какаши тяжело вздыхает. Он не особо даже скрывает разочарование в голосе. - Я же не говорю: "Расскажи ему всё, что знаешь", - он некоторое время молчит, а затем, понизив голос продолжает уже тише. - Наруко, я устал смотреть, как он безуспешно пытается с тобой наладить отношения. Ты же его дочка. Неужели тебе в глубине души плевать на собственного отца, который пытается всеми силами защитить тебя? - Ты закончил? - я резко отрезаю. Какаши смотрит на меня недоумённо. "Мне правда жаль, Какаши - я грустно мысленно вздыхаю. - Но по-другому никак". - Не тебе лезть в мои отношения с отцом, - я насмешливо смотрю на Какаши. И демонстративно иду в сторону шкафа за пижамой. - Ты даже своего не смог защитить. А лезешь решать проблемы моих взаимоотношений с отцом. Или твой отец был недостаточно хорош, что ты так подлизываешься к моему? Стыдно за родителя? Я бью по больному. Это низко. Сакумо глубоко отпечатался в сердце Какаши. И бить по таким ранам - это даже не удары ниже пояса. Это намного хуже. Самой даже противно, что так делаю. Реакция Какаши не заставляет себя долго ждать. Он молниеносно оказывается рядом со мной и с силой ударяет по шкафу кулаком. Он смотрит с яростью и ненавистью. Вторая рука с силой сжата в кулак. "Вероятно, он так сильно сжимает руки, чтобы не придушить меня", - я грустно отмечаю это про себя. - Не смей, - он говорит хрипло и тихо, но крайне чётко. - Не смей. Так. О нём. Говорить. Я, не дрогнув бровью, отхожу с пижамой от выбешенного Хатаке в сторону кровати. - Доброй ночи, сенсей, - я, не меняя интонации, бросаю Какаши. Я слышу, как тот убирает кулак со шкафа и молча выходит из комнаты. Его выдержки хватает, чтобы не хлопнуть дверью, а спокойно её закрыть. - Ну и зачем? - Шиза безразлично спрашивает, продолжая лежать на кровати и смотреть в потолок. Я понимаю значения этого её "зачем". "Так будет лучше", - я устало смотрю на дверь, за которой только что скрылся Какаши. "Мне его даже жаль. Ты с каждым разом всё больнее и больнее задеваешь его за живое, - Курама недовольно рычит. - Или ты забыла, что он тебе не чужой, что так делаешь?" "И снова сближаться с ним, - я грустно улыбаюсь. - Я второй раз точно вынесу потерять сенсея?" - Вот только не начинай свою нудятину опять, - Шиза встаёт с кровати и выразительно смотрит на меня. - О том, что всё ещё ничего к нему не испытываешь. За две-то жизни должно доходить до людей, мне кажется. "Он мой сенсей. Только сенсей. Пусть так и остаётся, - я переодеваюсь в пижаму и залезаю под одеяло. - Разговор окончен". - Только потом локти не кусай, - Шиза усмехается. - А то наобмнималась ты с ним за время возвращения из плена знатно. И даже не говори, что тебе было неприятно. Я демонстративно отворачиваюсь от Шизы и через пару минут погружаюсь в долгожданный сон.***
- "Искусство маскировки" или "История мира шиноби"? - говорит монотонный голос. Я лениво открываю один глаз и смотрю на будильник, который я ни разу не заводила и использую только в качестве часов. "Без десяти пять утра. Сегодня на десять минут раньше, чем обычно. Наверное за вчерашнее", - я лениво перевожу взгляд с одного будильника на другой. Только второй я не могу выключить. - Может дать мне поспать до семи? - я раздражённо бурчу на Какаши, который залез через окно и уже расположился на стуле, и закутываюсь сильнее в одеяло. "Как он после вчерашнего не плюнул уже на меня", - мне остаётся только поражаться его упорству, воистину достойного Наруто из прошлой жизни. В этой у брата чуть меньше пыла. Зато Какаши наоборот, то и дело отказывается бросать такое эгоистичное хамло, как я. Какаши с какого-то неизвестного мне времени начал будить меня с помощью чтения общеобразовательной литературы вслух. - Маскировка для шиноби— комплекс мероприятий, направленных на введение вражеских шиноби или иных лиц в заблуждение относительно наличия, расположения... - Какаши читает монотонно, но одновременно громко и чётко. Он читает так, что я точно не усну. Не знаю дело ли в голосе, интонации, гендзюцу, но когда он читает, я не могу даже задремать. Ощущение даже не головной боли, а боли подсознательной, фантомной, заставляет меня каждый раз недовольно вставать и идти собираться под эту лекцию. На утреннюю тренировку, чтоб её. Правила просты. Какаши читает мне - я собираюсь. Чем раньше соберусь - тем раньше закончится эта пытка с чтением.***
Мы легко неторопливо бежим до свободного дальнего полигона, где Какаши провёл мне первую в этой жизни тренировку. Тогда наши отношения не были в таком плохом состоянии. Потому что раньше я не могла держать эмоции под контролем и вываливала на Хатаке почти всё подчистую. Почти всю душу, считай. Но сейчас всё иначе. Сначала Какаши мучает меня физическими упражнениями. Потом контролем чакры. И в конце смотрит, как я специально не попадаю в мишень. Затем он возвращает меня домой, уходит на полчаса, а затем тащит меня в Академию. И так каждый день. Уже почти два года. Каждый день я задаюсь вопросом: "Зачем ему это?" И каждый день я не могу дать себе на этот вопрос ответа. Как бы я не хамила, как бы странно не вела себя - он не уходит. Возможно, он таким образом хочет выиграть спор. Может парню просто не хочется носить идиотский костюм и узнать кое-что о будущем. Но постоянно терпеть подобное молча и постоянно делать вид, что всё в порядке - этого я не понимаю. Какаши давно уже должен был отвернуться от меня. Плюнуть на пари. Найти способ обнулить его, и забросить это гиблое дело с общением со мной. Найти себе уже подружку, возможно, из числа многочисленных поклонниц, которые начали бегать за ним, когда его объявили героем. А вместо этого он день и ночь предпочитает возиться со мной. Он не отворачивается, а находит в себе силы продолжать. Я не понимаю, что он каждый раз видит во мне такого, что позволяет ему не разочароваться во мне окончательно. Даже я сама в себе разочарована. А он всё ещё борется с искушением махнуть на меня рукой. Я сижу за своей партой и смотрю на Ируку-сенсея, который что-то вдохновлённо объясняет. "Вот кому бы не помешало это умение не давать уснуть на лекциях, которое использует каждое утро на мне Какаши", - я лениво обвожу взглядом класс. Как минимум треть уже уснула. И в эту треть входит мой брат, который посапывает рядом. Сейчас он, кстати, по успеваемости в первых рядах. "Как будто мы с ним местами поменялись", - я нехотя поворачиваю голову обратно к Ируке-сенсею. Я бы тоже с удовольствием поспала, но никогда не знаешь, кто следит за тобой. Вполне возможно, что в кроне соседнего дерева сидит Какаши. И тогда в меня совершенно случайно может прилететь маленький камешек. Например, в голову. Малоприятно, скажем так. Поэтому приходится сидеть и слушать. Ну или делать вид, что слушаю и пользоваться самой секретной техникой, которую я выучила в своей прошлой жизни. Сон с открытыми глазами. Кто бы мог подумать, что опыт работы Хокаге и постоянное выслушивание бесполезных докладов о кошках, канализациях и других мелочах, которые меня должны были очень сильно волновать, поможет мне сейчас спать на уроке, чтобы не огребать от Какаши лишний раз.***
- Всё ещё не понимаю зачем тебе этот спектакль, - Шикамару переставляет фигуру на доске и ждёт моего хода. - Хотя, я погляжу, ты уже в отличники записываешься. Мы сидим в полупустом кабинете и играем в сёги. Детям, находящимся в классе откровенно плевать и на меня, и на Шикамару. Наруто и большая женская половина класса отправились за Саске. Возможно, Наруто подерётся с Учихой. Но меня это мало волнует, ведь в своё время мы отпинали уже друг друга. Кстати, брат был очень разочарован, услышав рассказы о Карасу, что не сможет с ней познакомиться. Выслушав приукрашенную версию её пакостей, он был свято уверен, что они бы с ней стали лучшими друзьями. Я переставляю наконец фигуру и говорю. - Боишься, что за одну удовлетворительную оценку, поставленную из жалости, я обгоню тебя? - я язвлю в ответ. - Да куда уж меня. Сразу Саске-куна, - Шикамару фыркает в ответ и снова делает ход. - Ты проиграла. Я грустно осматриваю доску. Обыграть Шикамару - это задача не моего уровня. Я даже не замечаю, как он меняет стратегию. Глубокий вдох... - Не расстраивайся, - он дружелюбно хмыкает. - Ты хороший соперник хотя бы потому, что проигрываешь не в первые десять минут игры. "Прекрасная похвала", - я закатываю мысленно глаза. Шикамару и Ино, как ни странно, стали единственными моими друзьями, помимо Наруто. Шикамару меня сразу насквозь увидел, а вот Ино в какой-то момент начала меня защищать от других детей. Не думаю, что делает она это только из желания угодить дочери Хокаге. Ино вообще всегда плевала на статусы. Она ведь и Сакуру когда-то защищала. Вот только в какой-то момент Сакура заявила, что выходит из тени Ино. После этого они стали соперницами. Но не суть. Мой новый внешний вид, похоже, чем-то понравился Ино, и она решила, что из нас выйдут неплохие подруги. После чего робкой девочке в моём лице и права выбора не оставили, хочу я там дружить или нет. Просто поставили перед фактом. Я устало убираю фигуры с доски и готовлюсь в очередной раз не спать на уроке.***
- Ты могла бы хоть иногда показывать хоть какой-то результат, - Какаши скучающе смотрит на то, что я опять почти ни разу не попала в мишень. Хатаке снова потащил меня тренироваться после Академии. Периодически он и такое проворачивает. Я устало смотрю на Какаши и никак не комментирую его слова, после чего нехотя иду собирать кунаи и продолжать очень нужную, неизвестно кому необходимую тренировку. Рано или поздно мои мучения закончатся, а если завалить экзамен в Академии, то можно будет свести время общения с Какаши к минимуму, потому что ему наверняка дадут команду, пусть и без меня. И тогда уже можно будет обдумывать нормально, как противостоять Акацуки, Мадаре, Зецу и всем другим хорошим людям. А пока... Я кидаю кунай, даже толком не целясь. Лишь бы создавать видимость усердной тренировки. Лишь бы Какаши думал, что я лицемерная и эгоистичная. Лишь бы не проникся ко мне отвратительным чувством жалости, которое он периодически испытывал ко мне два года назад. Лишь бы он не лез куда не просят. Лишь бы не пытался кого-либо спасти, рискуя собственной жизнью. Погрузившись в свои мысли я кидаю последний кунай, непроизвольно прицелившись, и попадаю прямо в середину мишени. - Неплохо, - я слышу одобрительный голос Какаши. - Кажется, иногда даже под твоим полным контролем привычки оказываются сильнее, - Шиза сидит рядом на траве и улыбается сквозь маску. - Зря ты с собой играешь. Даже на секунду опустив ситуацию, ты наступаешь на те же грабли, что и раньше, - Шиза переводит взгляд на мишень. - Уже второй раз за неделю забываешься и попадаешь в цель. Шиза некоторое время завороженно смотрит на кунай, который вошёл по рукоять в мишень. - Себя не переделаешь, Наруко. Рано или поздно начнёшь сожалеть, что отпугнула от себя всех близких. Даже для их блага, - Шиза смотрит на меня единственный открытым глазом. Я с трудом достаю кунай из мишени и слышу голос Какаши. - Пора домой. Идём? - Какаши фальшиво улыбается, стараясь сохранить иллюзию хороших отношений между нами. Хотя непонятно для чего это ему вообще нужно. Я убираю кунаи в набедренную сумку и направляюсь к Хатаке. Когда я поравнялась с ним, стараюсь идти, не смотря в его сторону. Сейчас я получила то, о чём когда-то мечтала: настоящую семью, живых друзей, заботливого красивого сенсея, который сам, по сути, носится за мной... Вот только мне уже нечем оценить всё это. Жизнерадостная Наруко осталась в прошлом. Она умерла в тот день, когда погибли почти все её близкие, когда на мир было наложено Вечное Цукуёми. После того дня события прошлого оказались размытыми. Также складывается ощущение, что я забыла 3 года со дня окончания Четвёртой Мировой Войны. И я абсолютно не знаю, в какой момент моей жизни появилась Шиза. А главное, почему я всегда воспринимала её как данность. Будто она была со мной всю мою жизнь. Глубокий вдох... Я иду и стараюсь придумать, каким ещё способом можно отпугнуть от себя Хатаке. Внезапно в голове раздаётся голос Шизы, от которого я слегка вздрагиваю. "Ещё локти будешь кусать".