Какаши
"Вот же ж, - я скомкиваю бумажку и бросаю её в дальний угол. - И что мне сегодня делать?" Очевидно - не сидеть в комнате и не ждать нового приступа душещипательных воспоминаний. Поэтому я начинаю одеваться. Лучше уж промокнуть под дождём, чем сойти с ума.***
Когда-то на этом месте был "мемориальный камень" Джирайи. А теперь на этом месте сижу я, промокшая насквозь. Даже ветровка ни капли не защитила меня от ливня. Но своей цели я добилась. Я ни о чём не думаю. В этом лесу у меня почти нет воспоминаний. С Джирайей был близок Наруто, а не я. Но я периодически приходила сюда приглядывать за братцем, чтобы убедиться, что с ним всё в порядке. Ну а сейчас можно просто посидеть в одиночестве под высоким деревом и не бояться, что снова накроют "хорошие" воспоминания. А также не придётся играть в дурочку, потому что никому не взбредёт в голову сюда заглянуть. А сил притворяться просто уже нет. В принципе сил ни на что не осталось. Поэтому, прижав колени к груди и обняв их, я опускаю сверху подбородок, после чего безразлично смотрю на ливень, который даже мой запах сбивает, не говоря уже о следах. Если не знать, где меня искать, то до конца ливня я в безопасном одиночестве. И эта хорошая новость.***
- М-м-ма. Какая жалость, что слово выходной для Наруко-химе пустой звук, - тянет лениво голос. Я с трудом разлепляю глаза. Видимо, я задремала. Хотя, возможно, я всё ещё сплю. Какаши Хатаке, собственной персоной. Невыспавшийся и, видимо, злой стоит с открытым зонтом прямо напротив меня, лениво засунув одну руку в карман. "Как он тут оказался?" - я окидываю взглядом сенсея, который смотрит на меня с таким безразличием, будто я пустое место. Лучше бы дыру сверлил злым взглядом. Но Хатаке здесь: стоит вполне живой и явственно недовольный напротив меня и язвит. Причём стоит в лесу, где его быть не должно. Я хмурюсь. Меня нельзя было отследить. Я проверяла. Ни следов, ни запаха, ни слежки. Невозможно. Но Хатаке здесь. Значит единственное разумное объяснение - он знал где меня надо искать. И всего один вопрос. Откуда он это узнал? Хатаке тяжело вздыхает и, достав из кармана свободную руку, наклоняется ко мне и просто берет меня подмышку и направляется к выходу из леса, вероятно, решив, что я ещё долго не буду реагировать на него. И теперь я чувствую себя натурально одной из тех маленьких собачек, которых богатые дамы любят вот так же носить, чтобы не убежали. Только ошейника не хватает. - Хей! Я и сама могу идти! - я пытаюсь вырваться, но у Какаши своё мнение по этому поводу, поэтому он спокойно продолжает меня держать и неторопливо направляется в сторону деревни. - Ты насквозь промокла, - холодно замечает Какаши, даже не смотря в мою сторону. - Настолько не хочется сидеть дома? Я фыркаю. Не сказать же ему, что да? Но сейчас он наверняка отнесёт меня домой и сдаст с потрохами, чтобы с переутомлением не лезла куда не надо. И опять комната с моими любимыми мыслями и не менее любимыми воспоминаниями. Красота. Мне ничего не остаётся, кроме как сверлить злым взглядом бесчувственного и наглого Хатаке, который решил вернуть меня в мою естественную среду для схождения с ума. - Хочешь что-то сказать? - безразлично спрашивает сенсей. - Отпусти меня, - я зло фыркаю. - Чтобы ты сбежала и заболела? - с долей сарказма задаёт риторический вопрос мужчина. - А тебе-то какая разница? - я огрызаюсь и снова начинаю елозить, чтобы выбраться, потому что этот гад не даёт сложить печати для замены. - Не хочу чтобы ты заболела, - Какаши снова безразлично бросает, а затем слегка окинув меня взглядом дополняет. - Напоследок не хочу, чтобы ты запомнила меня как человека, который только и гонял тебя в Академию. Ну и постоянно тренировал. - А тебе не всё равно? - я вопросительно смотрю на сенсея. А затем до меня доходит и я уже зло цежу. - А может тебе просто жалко меня? Какаши пристально смотрит на меня, не выражая никаких эмоций. Хотя нет. На его лице читается усталость. И не только физическая, а какая-то неизвестная моральная усталость, которой раньше не было. Будто ему очень надоело не просто со мной возиться, а натурально жить. - Я похож на человека, которому тебя жалко? - бросает безразлично Какаши, а затем отворачивается и усмехается. - Единственного человека, которого мне действительно жаль - так это меня, раз я так воспитал тебя в своей прошлой жизни. Мне действительно стоило подать в отставку намного раньше и позволить другим людям научить тебя жить. Но я почему-то был уверен, что смогу исправить ошибки своей другой МЁРТВОЙ версии. Но я, похоже, тоже ошибся. - Дело не в тебе... - В первую очередь сенсей несёт ответственность за своих учеников. А если я был твоим личным сенсеем, то и за твоё воспитание и поведение, - Какаши перебивает и смотрит снова безразлично на меня. - Неужели единственное, чему другой я смог научить тебя в прошлой жизни - это только хамить, лгать, обманывать и создавать проблемы на пустом месте? Я вопросительно смотрю на сенсея. С чего это вдруг он решил сравнивать себя с другим Какаши? А также очень интересно поставил вопрос про личного сенсея. Я о таком, вроде, ему не намекала. Да и он не утверждает, а допускает. Странно это всё. - А у вас умирал сенсей на руках? - я пристально смотрю на лицо Какаши, пытаясь уловить хоть намёк на изменение в его мимике. - Нет, - достаточно холодно отвечает Какаши, не изменив взгляда и не показав никаких эмоций. - Мне тебя не понять, не так ли? Я опускаю взгляд и больше не издаю ни звука. Говорить нам больше не о чем. Поэтому за неимением других вариантов, я смотрю на землю и начинаю дремать. Всё равно скоро окажусь в треклятой комнате с трещиной.***
Я, не открывая глаз, чувствую, как Хатаке поднимается на второй этаж, и слышу, как открывается дверь и закрывается зонтик. "Даже не постучал", - я ухмыляюсь. - Зачем ему стучать, если у него есть ключи? - усмехается Шиза. Я удивлённо распахиваю глаза и понимаю, что... - Знаешь, ты, вроде как, с твоей-то репутацией не в том положении, чтобы приводить меня к себе домой, - я ехидно подмечаю. - Ещё хоть одно слово, и я отношу тебя домой и сдаю Кушине, - холодно замечает сенсей, на что я тушуюсь. Домой мне сейчас ой как не хочется. Сенсей проходит в прихожую небольшой квартиры, в которую я в прошлой жизни совершала набеги. Приятные воспоминания. А главное - они есть. "Рада оказаться снова тут? - смеётся в подсознании Курама. - Это ведь, считай, был твой второй дом. Точнее квартира, в которой что ни день - то диверсия". Какаши разувается и, наконец, ставит меня на пол, после чего я повторяю его действия, а Хатаке скрывается в комнате. - Ванная, - Какаши указывает на определённую дверь, после чего даёт полотенце и, похоже, свою футболку. Я хочу возразить, но меня опережают. - Ты насквозь промокла. Так что если ты не пойдёшь сейчас в ванную самостоятельно, то я сам тебя помою, - а затем хитро дополняет, прищурив открытый глаз. - Правда в книгах, которые я читаю, этот процесс происходит несколько... интереснее. Боюсь ты для него маловата, - слова сенсея звучат настолько двусмысленно, что я предпочитаю сразу скрыться под смех моих проблем с головой за дверью в ванной. Подальше от этого извращенца. Когда только успел научиться так угрожать?***
Футболка сенсея мне великовата и доходит почти до колен, но выбирать не приходится. Я смотрю на своё отражение в зеркале над раковиной. Волосы длинные но местами попорчены краской. Их бы срезать да всё руки не доходят. Я уже решаю выйти, но не могу взгляда отвести от отражения, после чего чувствую, подходящую к горлу тошноту. "Нет. Нет. Нет." - я чувствую, что сейчас снова окунусь в воспоминания. Их же ещё осталось два. - Кака.. - я успеваю выдавить из себя достаточно громко начало имени. Но закончить уже не успеваю.***
*flashback* - Наруко хватит, - я слышу чей-то голос рядом. - Остановись. Я ухмыляюсь. Биджу с два я остановлюсь. Я закидываю очередную порцию саке в себя. - Наруко, - я чувствую руку на своём плече. - Он не придёт. Я сбрасываю руку со своего плеча и резче, чем следовало бы, оборачиваюсь в сторону одной блондинки, которая лезет, куда не следует. - Наруко, он умер. Он не придёт и не отругает тебя, - Ино смотрит на меня с сожалением. - Остановись. Пошли домой. Я не хочу её слушать. Не хочу принимать тот факт, что брат, конченный сокомандник, две подруги, два лучших друга, а ещё самый лучший сенсей на свете теперь... Мертвы. Я выпиваю очередную стопку. Не может быть жизнь настолько отвратительной. Это вражеское гендзюцу. Игра больного рассудка. Действие алкоголя. Это никак не может быть правдой. Вот сейчас сюда зайдёт Какаши-сенсей и потащит меня домой. И мы заключим глупое пари, о котором я забуду. Да-да. Точно забуду. А братец потом удивиться, как я могла так напиться, Сакура побьёт меня, Саске хмыкнет... Просто надо дождаться и... Моё тело поднимают. Я вижу с одной стороны стоит Сай, а с другой Ино. Сил оказывать им сопротивление просто нет, поэтому приходится смириться с тем, что моё тело сейчас отнесут домой.***
Несмотря на опьянение, сон не идёт. Хотя, чтобы Ино и Сай ушли, пришлось притвориться, что я уснула. Уже никто не пытается предложить мне перночевать у себя. Потому что я просто разношу любое место, где мне доводится останавливаться. Потому что я не хочу видеть их сочувствующие взгляды. Какой толк от их сострадания? Я не хочу слышать их вымученные слова поддержки. Я хочу обратно своих друзей, своего брата и вредного лиса. Я хочу обратно своего сенсея. Съёмная квартира на краю деревни - это всё, что теперь у меня есть. Возвращаться в нашу с братом... В общем, сейчас есть только маленькая пустая квартира с белыми, практически больничными стенами и минимумом мебели. А также бонусом мне досталось парочка друзей, которые не успели умереть у меня на глазах. И то - чудом. Зато, потеряв своих близких, я обрела силу, которую искал Саске и к которой стремила Сакура. И теперь меня вообще хотят сделать Хокаге. Это именно то, чего хотел Наруто. То, к чему готовили Какаши-сенсея. А теперь я должна исполнять то, что требуется: заменить Цунаде, которая больше не намерена сидеть и лишнего дня в Конохе. И её сочувствующий взгляд вызывает у меня лишь презрение. Потому что она уйдёт. А я останусь. Я встаю и, раскачиваясь, иду в ванную. Включив свет, я направляюсь к раковине, чтобы умыться, но в итоге просто засовываю голову под прохладную струю воды, что прийти окончательно в чувство. Потому что я даже напиться толком не могу до потери сознания. Какая жалость, но даже пьяное забвение обходит меня стороной, заставляя и дальше бодрствовать. Я поднимаю голову и вижу в зеркале своё лицо. Глаза пустые. Один глаз напоминает мне глаза моего брата, только без "воли огня". Другой глаз, холодный, неестественного цвета риннеган, напоминает мне об Учихе. Под глазами красуются невероятных размеров мешки. А само лицо осунулось и по цвету больше похоже на свежую штукатурку в госпитале. Вдобавок ко всему, моё собственное лицо, смутно напоминает мне лицо моего мёртвого брата. Даже три полоски на щеках с каждой стороны - прямо как у него. Ненавижу. Я бью бедное стекло кулаком, желая навредить своему отражению. Потому что я вижу не человека. Я вижу мусор. Мусор, не смогший спасти ни одного своего сокомандника. Но который выжил сам. Дешёвая жизнь. Она ничего не стоит. Я снова бью по зеркалу. - Ты довольна?! - я рычу на значительно треснувшее зеркало. - Теперь ты самая сильная! Поздравляю! Удар. - Ты теперь лучше всех! Удар. - Теперь некому завидовать, ведь все твои близкие мертвы! Очередной удар наконец откалывает от зеркала осколок. Ненавижу это грёбаное лицо. Лицо человека, который не смог спасти никого. Бесполезная дрянь с лицом брата, глазом Учихи, но без мечты и без желания жить. Я беру в руку осколок и смотрю в зеркало, уже покрытое паутиной трещин. Оно стойко продолжает терпеть совершенно несправедливое обращение к себе, по каким-то необъяснимым причинам не раскалываясь окончательно. Я перевожу взгляд на осколок. Им можно было бы содрать себе кожу, вскрыть вены, изуродовать себе лицо. Но. Я фокусирую свой взгляд на собственном отражении в осколке. "Какаши-сенсей был бы разочарован моим поступком. Наруто бы тоже не обрадовался, если бы я сделала с собой подобное, да и остальные..." Я ослабляю хватку и обречённо отпускаю осколок, который падает, а потом с оглушительным звоном раскалывается в раковине. Я обязана жить. У меня нет выбора. Из кармана я достаю стандартную маску шиноби. Их можно спокойно приобрести и носить на миссиях. Но сенсей делал это на постоянной основе. Хотя у него она даже скорее была частью водолазки. Но это не важно. Что ж... Я аккуратно надеваю маску, закрывая тем самым вместе с протектором почти всё своё дурацкое лицо. Чудесно. Теперь можно и дальше... Жить. *end flasback****
По звуку хлопнувшей где-то двери я понимаю, что, возможно, моя голова не встретится сегодня с кафелем. А когда на мои плечи кладут руки, поддерживая меня, я понимаю, что это хлопнула дверь в ванную. Скорее всего, меня опять контузит, ну или мир внезапно стал уж слишком неустойчивым. Хотя, судя по тому, что ноги стали ватными, а голова звенит, проблема всё-таки во мне. Хочется то ли плакать, то ли просто умереть уже, а не мучаться так каждый раз. Меня поднимают и аккуратно относят в комнату, где почти заботливо заворачивают в плед.***
Не знаю, сколько прошло времени с тех пор, как я так лежу, но меня в какой-то момент всё-таки отпускает. Я перевожу взгляд на Какаши, который выжидающе смотрит на меня. А мои головные проблемы решили снова оставить меня разбираться со всем в одиночку. Молодцы какие. Я тоже так хочу. Пока я придумываю, что сказать, Какаши опережает меня. - Если не хочешь лгать - промолчи, - сенсей смотрит на меня устало, после чего поднимается с кровати и направляется, вероятно, на кухню. Странный он. Уже моими словами говорит. "А может это я говорю его словами?" - внезапная мысль приходит в голову, и я задумчиво продолжаю смотреть в сторону того места, куда скрылся сенсей.***
Не знаю, что он там делает, но я уже устала его ждать. Может он просто ушёл? Мудрое, конечно, решение. Но меня можно было бы и выпустить. Лежать завёрнутой в плед как в смирительную рубашку оказалось довольно приятно. С условием того, что в конце меня всё-таки выпустят. Ну и если бы одна лисья морда не отпускала бы язвительные комментарии о том, что меня давно уже было пора обездвижить и сдать лечить голову. Для всеобщего блага, конечно же. Ну хотя бы Шиза капитулировала и не принимает участие во всеобщем издевательстве надо мной. Хоть какая-то хорошая новость. Наконец из кухни появляется человек, искусно связавший меня пледом. Так и хочется съязвить, но выбраться хочется намного больше. Поэтому я молчу. Выпустив моё тело из пледа, мне вручают чашку чая. Неужели он так долго с чаем заморачивался? - Мне интересно, ты хоть иногда вспоминаешь что-то хорошее? - устало спрашивает Какаши, присаживая рядом со мной и наблюдая, как я отпиваю чай. Чай получился, надо сказать, отличный. То, что я люблю - насыщенно травяной и довольно сладкий. Такие чаи Какаши не держал в своей прошлой жизни, а сахар и презирал вовсе, поэтому пила я в основном такой чай дома, переиодически пытаясь напоить вредного сенсея, который всегда воротил нос. А потом я вообще, вроде, перестала пить что-то помимо алкоголя и самого обычного крепкого зелёного чая. А тут - вот те раз. Сам Хатаке Какаши заварил мне чай, который я люблю. Интересно. Очень интересно. - Вспоминаю, - я ухмыляюсь, нехотя отвечая на его вопрос. Но, видимо, наличие этого чая развязало мне немного язык. - Просто действующие лица этих хороших воспоминаний оказываются в итоге в реальной жизни мёртвыми. Ну, точнее, даже если они сейчас вполне живы, их смерть я помню довольно-таки хорошо. Будто вчера это было. - И сейчас тоже? - безэмоционально спрашивает Какаши. - И сейчас тоже, - эхом повторяю за сенсеем. Что-то я слишком часто в последнее время стала думать об этом занудном блюстителе правил и извращенце, как о сенсее. Что-то явно в его поведении и действиях не сходится. Пока я отвлекаюсь на раздумья, попивая чай, кое-кто ложится рядом на кровати и, отвернувшись, видимо, решает продолжить свой прерванный сон. - Кстати, а как ты меня нашёл? - я решаю бестактно не дать Какаши поспать, потому что вспоминаю, что я пряталась там, где меня никто не должен был найти. Тем более Какаши. - Интуиция, - не оборачиваясь, бросает сенсей. Его ответ ничего мне не говорит, а пояснять мне, очевидно, никто ничего не собирается. Так что он на самом деле знает? И как много? Почему уже второй день он ведёт себя.... так? Я ставлю пустую чашку на тумбочку и, повернувшись, хочу уже растолкать сенсея и прямо устроить допрос, как внезапно ко мне резко оборачивается явно кто-то невыспавшийся и не слишком добрый. И этот кто-то явно оценивающе смотрит на меня. После недолгих переглядываний меня одним движением притягивают к себе, а затем угрожающе шепчут. - Я. Хочу. Спать. - ухо опаляет горячее дыхание. - Поэтому если рискнёшь ещё хоть что-то спросить или убежать, то я одним лёгким движением вырублю тебя, - чеканит последнее предложение Какаши. Я даже не знаю как реагировать на подобные заявления, но принудительно отключаться желания особо нет. Поэтому я, укладваясь рядом, сдаюсь без боя. Возможно, мне тоже стоит поспать. Хотя бы попробовать. Хотя то, как ведёт себя Какаши, напрягает. Что же с ним не так?***
*сон* Не скажу точно, что больше меня настораживает. То, что я нахожусь в своём кабинете или то, что за моим столом сижу взрослая я. Причём опять вся перепачканная кровью. Видимо, она - официально признанное главное действующее лицо моих кошмаров. И у неё хорошо получается отыгрывать свою роль, надо признать. Этакая Шиза, только жуткая. Надо бы ей премию за великолепно отыгранную роль злодея дать. Вот только... Сейчас эта жуткая я сидит за столом и безэмоционально заполняет бумаги. Проще говоря... Она работает. И ей, видимо, вообще плевать на моё существование. То, с какой скоростью она пишет и ставит печати, стоит только позавидовать. А окровавленный вид скорее похож на то, будто она.... точнее я вернулась с непростой миссии, и мне не хватило времени привести себя в порядок. В общем, сейчас эта страшная версия меня выглядит даже как-то слишком обыденно и не особо пугающе. Наконец, другая я отрывает свой взгляд от бумаг, после чего безэмоционально и оценивающе смотрит на меня, а затем крайне фальшиво улыбается под маской. Настолько фальшиво, что даже Сай улыбается по сравнению с ней искренне и непринуждённо. - По-твоему виду, могу сказать, что улыбаюсь я плохо, - подаёт голос другая я, отчего я наконец напрягаюсь, готовясь к подвоху и всяким ужасам, но, к моему удивлению, по-прежнему ничего не происходит. - Что... - Ничего и всё сразу, - другая я смотрит на меня пристально и холодно. - Удивительно, что ты наконец-то стала задавать правильные вопросы. Но намёками до тебя доходит очень медленно. Мой промах. Но этот разговор дорого тебе будет стоить. - Правильные? - я аккуратно присаживаюсь на свободный стул напротив... себя? - Ты никогда не думала, что очень странно, что тебя пытались украсть в пять лет? - я склоняю голову. - А потом в девять, когда тебя охранял отряд первоклассных АНБУ. И капитана АНБУ с шаринганом загоняют в гендзюцу. Интересно, много ли существует людей способных на подобное? - я пытаюсь уловить нить разговора. - Любопытно, что Какаши приготовил тебе твой любимый чай, не так ли? Хотя даже не обсуждал с тобой твои вкусы. Интересно правда? - Да к чему ты ведёшь? - я не выдерживаю и зло смотрю на безразличную окровавленную версию меня, которая встаёт и, обойдя стол, подходит ко мне и склоняется прямо напротив моего лица. - Я о том, что пора перестать считать себя ключевой фигурой, пока не дойдёшь шаг за шагом до конца игрального поля и не станешь ферзём, - другая я гладит мои щёки своими обмазанными кровью руками. - Ты такая милая и наивная. Ты даже не представляешь насколько сильно тебе сейчас необходимо вспомнить кто ты. А то ты так и останешься пешкой. Жалкое зрелище смотреть на то, как ты сходишь с ума. - Чт... - Не что, Наруко, а кто, когда и где, - другая я убирает от моего лица руки и выпрямляет спину, после чего снова фальшиво улыбается, отходя обратно к своему месту. - Слишком много значения ты придаёшь событиям, которые сейчас не имеют никакого смысла. Когда ты только попала в прошлое было намного лучше, а потом ты сама всё испортила, "взяв себя в руки". Но ничего... Какая разница сейчас-то между словами жила и живёшь? Какая разница между настоящим и прошлым? Единственное, что имеет значение - то, как ты воспринимаешь время, а не то, что ты о времени думаешь. А то теряешь такие возможности только потому, что не хочешь принимать реальное положение вещей, - абстрактно говорит другая я, после чего снова резко меняет тему и склоняет голову, смотря на меня пристально. - Ты прожила хорошую жизнь, Наруко. Тяжёлую, но хорошую. Но ты не можешь вечно жить "прошлым", которого больше даже не существует. Попробуй насладиться тем, что у тебя есть сейчас, а не то всё-таки сойдёшь с ума. Роль робкой девочки всё-таки не твоё амплуа, не находишь? - другая я лениво подпирает своё лицо окровавленной рукой и снова меняет тему. - Тебе нужно научиться анализировать и вспоминать. Ну а сейчас.... я тебе прямо в лицо сделаю парочку намеков. И только попробуй отмахнуться от них. Другая я прикрывает слегка глаз и говорит, стараясь придать голосу нотки то ли угрозы, то ли добродушия. - Первый - тебе пора сходить домой и навестить дорогих людей. Может что-то интересное вспомнишь. Второй - присмотрись поближе к своему окружению и проанализируй свою роль в этой игре. А то, видимо, ты не замечаешь очевидных вещей. Ну а сейчас, - другая я смотрит на меня безразлично. - Просыпайся, Наруко, у тебя кровь из носа течёт. - Что? - я рефлекторно прикладываю к носу руку, но там как раз-таки нет никакой крови, в отличие от моих щёк. - Просыпайся, ну же! - голосом сенсея говорю другая я. - Почему ты не можешь хотя бы во сне не пытаться умереть?! *end сон****
Я резко распахиваю глаза. Дышать тяжело: как будто через нос заливали раскалённое железо, пока я спала. Какого биджу?! Я ошарашенно смотрю на Хатаке, который уже перестал меня будить и уже просто обеспокоенно смотрит на меня. После чего, тяжело вздохнув, аккуратно сажает меня и наклоняет, чтобы кровь не попадала в горло. Я отмечаю, что если бы водолазка Какаши не была чёрной, то, я уверена, на ней были бы видны пятна крови. Собственно, как и на всей его постели сейчас. Я аккуратно подношу пальцы к губам и слегка касаюсь... крови. Как у меня могла вообще пойти кровь из носа?! Я ищу глазами Шизу. Она сейчас выглядит мрачнее тучи и смотрит пустым взглядом на пол, опираясь о стену и скрестив руки на груди. - Наруко, твои воспоминания на месте. Ничего не распечаталось. Это не из-за них, - холодно чеканит Шиза. "Ты как?" - обеспокоенно раздаётся голос Курамы. "Ч-что произошло?" - я обращаюсь скорее к лису, потому что Шиза сейчас находится в каком-то мрачном расположении духа и вряд ли станет мне отвечать. "Ты проспала где-то час, после чего у тебя просто начала течь кровь, а Хатаке, сразу почуяв неладное, пару минут тебя пытался в чувство привести. Уже хотел в госпиталь нести, - докладывает Курама. - Что случилось?" "Не знаю, - я честно отвечаю лису. - У меня сейчас появилось ощущение, что я все два с половиной года вела себя не так, как следовало". Я чувствую, что Курама озадачен. "Мне кажется, что не следовало продолжать себя вести так, как вела себя та робкая Наруко", - поясняю я. "Я, конечно, безумно рад, что ты осознала наконец-то степень идиотизма этой затеи, но всё-таки что с тобой? - нетерпеливо рычит Курама, и, помолчав, дополняет. - Только попробуй ответить, что всё в порядке". "Ничего не в порядке, - я честно отвечаю лису. - Но не всё так плохо..." "Ага. Перспектива захлебнуться собственной кровью не так уж и плоха", - невесело усмехается лис. - У тебя есть лёд? - я поворачиваю голову в сторону Какаши и заодно, оценив степень испачканности его постели, дополняю. - Извини. Я отстираю. Какаши смотрит на меня озадаченно. Вероятно, он не ожидал, что моё настроение и поведение так резко изменятся, но встаёт и молча идёт на кухню за льдом. А я остаюсь одна, наблюдая, как из носа стекают медленно капли на пол. "Меня пытались украсть в пять лет, - я начинаю размышлять. - Даже если допустить, что это были просто отчаянные шиноби, что решились украсть дочь Хокаге, то в девять, - я киваю Какаши в знак благодарности за принесённый лёд и морщусь, прикладывая его к носу. - То в девять при подобной охране нападать на меня было просто глупо. Учитывая, что Наруто было намного проще выкрасть, то следует им нужен был не Курама. Крали именно меня..." - Всё в поряд... - я подношу палец к губам, призывая Хатаке к тишине, и он замолкает. "Гендзюцу... кто мог успешно наложить гендзюцу на Какаши? Учихи? Они сейчас не занимаются подобным. Обито? Слишком неоправданный риск. Ему бы и Наруто подошёл. Вдобавок нападавшие знали об отъезде, а следует, в деревне был информатор. У кого в деревне есть уши? Кто мог наложить гендзюцу на Какаши и при этом не Учиха?" Орочимару. Как же глупо. У Орочимару много пешек, тем более в Конохе. А для наложения гендзюцу ему и чакры тратить не надо. Всё оказалось настолько очевидно, а я ведь даже не задумывалась. "Прокатила гада на своей спине в прошлое. Молодец, - я ухмыляюсь и смотрю как очередная капля крови капает на пол. - Помахала перед ним печатью и понадеялась, что меня вокруг пальца не обведут. Да я ему, считай, добровольно путёвку в прошлое принесла. Молодец какая". Я перевожу взгляд на Какаши, который смотрит на меня озадаченно. "Орочимару умеет как записывать воспоминания, так и распечатывать их. Но Какаши уже был мёртв к тому моменту, когда Орочимару стал работать на Коноху. Но, очевидно, что Хатаке что-то знает. Надо подумать, после какого момента его жизни воспоминания были записаны..." - Знаешь, неприятно, когда на тебя молча пялятся, - устало говорит сенсей. - Мне следует отвести тебя в госпиталь, чтобы тебя осмотрели... Я не особо слушаю, что говорит сенсей. "АНБУ? Нет. Вероятно, Какаши знает намного больше, раз про чай сообразил. Когда, когда, когда? Мне воспоминания записали, когда я стала..." Хокаге. Я молча смотрю на сенсея, который уже понял, что я его не слушаю. И уже хочет, вероятно, взять меня на руки и отнести в госпиталь, но я внезапно спрашиваю. - Непривычно ходить по Конохе, не разрушенной Пейном? - рука сенсея слегка дрогнула, хотя выражение лица не изменилось. Значит я угадала. Запись была сделана после разрушения Пейном Конохи, когда Цунаде оказалась в коме, а Данзо убили. Какаши же почти стал Хокаге, но в последний момент всё отменилось из-за того, что Цунаде очнулась.Но вот все формальности были выполнены в ускоренном темпе: начиная от гипсовой формы для будущей головы на скале Хокаге, до записи воспоминаний. Вот оно что. Но почему ему так вдруг внезапно впихнули воспоминания.... В голове щёлкает. Изменение в характере произошли, считай, тогда, когда я прямо сказала Хатаке уходить с должности моего сенсея. И кому-то слишком скользкому это пришлось не по нраву. Ясненько. Оказывается, иногда приятно думать. Устрашающая версия меня сказала довольно дельные вещи. Ещё бы понять, что она такое... И ещё кровь из носу... Интересные последствия этого разговора. - Будем считать, что кровь пошла от осознания, что кто-то меня разводит, - я выразительно смотрю на Какаши. - Да, Какаши...-сенсей? Какаши убирает от меня руку и слегка чешет затылок. А я убираю лёд от носа. Кровь наконец-то остановилась. - Заваришь мне ещё чая? - я направляюсь в сторону ванной комнаты и уже в дверном проёме останавливаюсь. - Пожалуйста. - Ты уверена... - Нет, - я перебиваю сенсея и снова продолжаю свой путь к раковине. - Именно поэтому мне не станет снова плохо. Но теперь я уже ни в чём не уверена.