***
*flashback* - Это... Довольно странно просить у тебя совета по такому поводу... - я не знаю, как задать подобный вопрос отцу. Причём мы оба уже мертвы, сидим у костра и никуда не торпимся. Ничего уже не имеет никакого значения, но... Сказать: "Отец, я влюбился в малолетку и отчаянно хочу счастья с ней", - всё это звучит как-то слишком... аморально. Поэтому я начинаю издалека. - Я повстречал одну девушку, - я усиленно смотрю на костёр, стараясь не поворачивать голову в сторону отца, боясь увидеть в его взгляде разочарование. - Мне кажется, что я влюбился. Но... не взаимно. Она любит другого. Наверное, - я чувствую, что отец хочет что-то сказать, но я перебиваю его буквально выдыхая ужасную правду. - Я люблю собственную ученицу. Некоторое время мы молча смотрим на костёр. - Учитывая сколько ты о ней говорил - следовало предположить, что ты к ней неровно дышишь, - отец говорит спокойно. В его голосе я не слышу ни капли упрёка или осуждения. - Полагаю, ты всё время боялся поломать ей жизнь. Я обречённо киваю и глубоко вздыхаю. Она сейчас там практически одна. Наверное, видит моё мёртвое, заваленное камнями тело. Наверное, ей грустно. Но она не будет плакать. Я в этом уверен. Она не тот, кто показывает слабости на людях. - Какаши, я не лучший советчик в подобных делах, - голос отца вырывает меня из раздумий. - Но если решишь поступать так, как считаешь правильно, то будь готов нести за это ответственность при любом раскладе. Не совершай моих ошибок. Не думаю, что если ты огородишься от девушки, она будет счастлива. Так же как и ты не был счастлив, когда я решил искупить нарушение правил собственной смертью. - Но ты правильно поступил, выбрав спасение товарищей, - я улыбаюсь, гдядя на отца. - Тогда и ты говори себе это, если решишься построить отношения с этой девушкой, - отец тоже тепло улыбается. - Хотя, судя по твоим рассказам, не так уж ты ей безразличен. Хоть ваши отношения весьма... специфичны. - Но я уже... - я вижу, как моё тело охватывает свет. - Тебе ещё рано умирать. Там, среди живых, тебя явно кто-то ещё ждёт, - я вижу как картинка начинает мутнеть, а силуэт отца растворяться. - Надеюсь, ты сделаешь эту девушку счастливой. А мне уже давно пора повидаться с твоей матерью...***
"Дождь? - я чувствую, как на меня падают горячие тяжёлые капли. Несколько из них падает прямо на маску - в том месте, где находятся обветрившиеся губы, и я чувствую солёный привкус. - Слёзы?" Я слегка приоткрываю глаза, привыкая к свету. Надо мной склонилась Наруко. Смотреть на неё физически больно. Её лицо исцарапано и покрыто грязью, а сама девушка плачет, исступлённо повторяя моё имя. - Какаши, - охрипшим голосом девушка зовёт меня, не открывая глаз. В этот момент я чувствую себя последним мерзавцем от того, что заставляю её так страдать. Я поднимаю ставшей внезапно тяжёлой руку. Кощунство трогать кого-то за лицо настолько грязной рукой. Но сейчас это не главное. Я касаюсь лица Наруко и тихо непослушным голосом говорю. - Разве я не учил тебя, как правильно дышать, чтобы не волноваться? Наруко распахивает глаза и неверяще смотрит на меня. До того, как я успеваю придумать, что ещё можно сказать, я уже оказываюсь в обьятиях девушки. Мне бы сидеть так с ней в обмнимку и сидеть. Успокаивать, гладить по голове и уверять, что я живой и настоящий. А потом спрятать её от всего мира: от злого Саске, раздражающей Сакуры и шумного Наруто. Я слегка отодвигаю Наруко и вижу, как дрожат её руки, а в глазах написано: "Не уходи". Именно сейчас Наруко открыта как никогда, готова излить мне всю душу дочиста, принять всю мою ласку и заботу. Я вижу, что сейчас ей необходим, как воздух. Я вижу, как сильно она боится моей смерти. *end flashback****
Тело одереневенело. Но боли нет, что странно с учётом штырей в моём теле, один из которых точно в печени, как минимум от разрыва которой я уже должен был бы умереть. Но ощупав место, куда пришлись удары, я с удивлением отмечаю, что штырей нет, а живот старательно перебинтован. Холодно. Я лежу на каменной поверхности. Под спиной лежит что-то мягкое. Похоже мой жилет. Значит мы всё ещё в пещере. Я с трудом разлепляю глаза. Ничего не видно из-за кромешной тьмы. Так как я немного пробил стену, то свет в пещеру, как и воздух, должен попадать. Значит сейчас ночь. "Наруко!" - я пытаюсь встать, но тело решительно не слушается. А места сквозных ранений начинают неприятно ныть. Я чувствую, что меня что-то слегка толкает в грудь, призывая лечь. - Поспи, - доносится до слуха хриплый, будто сорванный голос ученицы. Я не успеваю возразить, как перед глазами мелькает что-то зелёное, погружая меня в сон без сновидений.***
Просыпаюсь я от того, что солнце нещадно светит мне в лицо. Похоже, время близится к полудню. Маленькое пространство, бывшее некогда частью большой пещеры, измазано вдоль и поперёк кровью. Где-то в углу валяется клок багровых бинтов также полностью пропитанных ей, а рядом с ними скальпель и деревянные штыри. Наруко лежит рядом со мной на спальнике, залитом кровью и с дырами в нескольких местах - моём спальнике. Сам же я лежу на чистом - она переложила меня на свой. Сама же ученица выглядит ужасно: бледная кожа; один глаз перевязан бинтом, на котором чётко виднеются следы крови, как и на её губах и подбородке; также у неё явно сильное истощение чакры. Помимо этого Наруко дышит рвано, и её всю трясёт. Похоже помимо лихорадки ей ещё снятся кошмары. Я приподнимаюсь, после чего слегка трясу девочку в надежде, что она сейчас проснётся. Но чуда не происходит, как и следовало ожидать. Нежно, будто боясь разбить, я перетаскиваю Наруко к себе в обьятия. Так и думал. Она ужасно холодная. Хорошенько укрыв нас с ней, я начинаю потихоньку передавать Наруко свою чакру. "Глупая, глупая Наруко, - я старательно грею девочку. - Позаботилась обо мне, но совсем наплевала на себя. Когда она вытаскивала нас из плена, она уже совершала нечто подобное. Глупая ученица". Пытаться пожертвовать собой ради жизни других - моя школа. Она ведь могла пробить стену и убежать, бросив меня умирать. А вместо этого отдала мне всю свою чакру и теперь находится в весьма плачевном состоянии. "А ведь другой я считал её ненормальной и злой", - я нежно глажу Наруко по коротким волосам. Даже в таком ужасном виде, она всё ещё кажется мне самой лучшей глупой ученицей. А глаз... думаю найдётся донорский. Я даже готов ей отдать свой. Главное, чтобы она была жива.***
"Ну вот и всё, - я мысленно ухмыляюсь, что наконец-то закончил делать нам выход. Уже сумерки. Наруко невдалеке посапывает на Булле, который помимо этого греет её. К сожалению, я не могу никого из нинкенов отправить с посланием о нашем состоянии и местонахождении в Коноху. Если нукенин хорошо осведомлён и заметит кого-нибудь из собак, то нам придётся не сладко. Я поворачиваю голову к Наруко. - Пора". Нинкен исчезает сразу как я собираю все вещи и беру Наруко на руки. Вынеся ученицу на свежий воздух, мне остаётся закончить всего одно дело. Я складываю печати... - Взрыв! Мой старательно выбитый выход благополучно завален. Следует быть крайне предусматрительным, чтобы такой серьёзный враг не понял, что мы выжили, пока не доберёмся до Конохи. Боюсь, я не смогу оказать должное сопротивление ему при следующей нашей встрече. Если мы с ним снова встретимся в скором времени, то я не смогу защитить Наруко. Глубокой вдох... Я беру бессознательную ученицу на руки и отправляюсь в путь. Мне слишком хорошо знакомо это место, где неподалёку погребён под камнями мой друг. И даже сейчас я чуть снова не погиб тут вместе с Наруко. "РИН! - я в очередной раз прокручиваю крик нукенина пока прыгаю с ветки на ветку, пытаясь сопоставить факты. - Шаринган с мощной пространственной техникой, чем-то напоминающей Камуи. Пытался залезть в сознание Наруко, чтобы подчинить Кьюби, - я мысленно радуюсь, что у ученицы довольно агрессивные проблемы с головой, которые, похоже, сильно навредили нукенину. А затем хмурюсь. - Наруко сделала три клона. Один скопировал меня, другой имитировал её. Зачем третий? Он атаковал?" "Рин?" - я слишком отчётливо слышал имя мёртвой сокомандницы. Это не иллюзия дезориентированного мозга. Её имя действительно кричал нукенин. Кричал с болью и отчаянием... Я почти спотыкаюсь о ветку от вырисовывающейся картины. Шаринган. Рин. Пещера. Пространственная техника. Отчаяние нукенина. Его осведомлённость... Я отчаянно трясу головой. Он мёртв. Глупость. Да даже если бы он был бы жив, то не стал бы убивать Наруко. Ладно меня - я действительно виноват. Но состоять в преступной организации... Он бы не опустился до такого. "Похоже я тоже схожу с ума, как Наруко, - я горько ухмыляюсь. - В этом мире много Учих..." "Рин!" "Совпадение. Уже думаю, что мой сокомандник жив, хотя я видел, как он умер..." "Возрадуйся, ты не пойдёшь по стопам матери..." "Он бы не стал убивать Кушину. Он же был её любимчиком. У них была одна мечта. Он хотел стать самым лучшим Хокаге! Он бы вернулся в Коноху, если был бы жив..." "Именно здесь началась ваша история, Какаши Хатаке, в качестве Копирующего Ниндзя. Справедливо будет закончить её именно здесь". Я резко останавливаюсь. Подобные мысли невыносимы. Он же не мог... "В мире шиноби те, кто не следуют приказам, считаются мусором. Но те, кто предают друзей, хуже мусора..." "Ты, мелкая дрянь, окончишь свою жизнь здесь: вместе с таким же мусором, как и ты, учителем..." "Ксо!" - я устало присаживаюсь на ветку, облокачиваясь о ствол дерева, прижимая к себе Наруко. Надо бежать скорее в Коноху, но сил бороться с внезапно нахлынувшей усталостью попросту нет. Если даже на секунду допустить, что тот, чьими словами я до сих пор живу и чьим глазом я смотрю на мир, хочет всеобщей смерти... Глубокий вдох...***
- С добрым утром, - я говорю это таким тоном, будто произношу пожелание скорейшей смерти, вламываясь в кабинет Рё, когда только начинает светать, громко выбивая дверь ногой, отчего бедняга, заснувший за столом, чуть не сваливается со стула. Мне потребовался чуть больше дня бега без остановки, чтобы добраться до Конохи, а Наруко так и не пришла в себя. Вдобавок её состояние не сильно улучшается, а глаз может загноиться. Рё, поправляя очки, смотрит на меня возмущённо, уже намереваясь сказать пару ласковых в мой адрес, но осекается, увидев Наруко, больше сейчас похожую на фарфоровую марионетку, чем на живого человека. - Как долго она не приходит в себя? - сразу спрашивает Рё, активируя мистическую ладонь. - Дня три, - я холодно смотрю на серьёзное лицо ирьенина, который, закончив осмотр, аккуратно забирает у меня девочку. - Идите, я позабочусь о ней. На его слова я киваю, направляясь к выходу, где меня ждет Изумо, чтобы сопроводить к башне Хокаге для отчёта о своих действиях и возможному допросу.***
К моему удивлению моего полного отчёта о своих действиях вполне хватило для Третьего. Он даже не стал приглашать Яманака и Ибики. Он, конечно, проницательный человек, но некоторые его решения даже мне не до конца ясны. Я пробыл в резиденции каких-то полчаса, оставив Третьего наедине с плохими новостями о человеке с шаринганом. Даже мне очевидно насколько это дерьмовая новость, особенно для Учих. Что касается Наруко, то теперь ей и шагу нельзя будет сделать за пределы деревни, как и мне, до возвращения Четвёртого. Ноги деревянные после суток непрерывного бега. Желудок отчаянно начал требовать пищи, а всё тело в целом - недели отдыха. Говорить о собственном внешнем виде я вообще не хочу. Рваная водолазка и штаны пропитаны кровью насквозь. Металлический запах стал уже практически родным, а некогда продырявленные органы неприятно ноют, напоминая о необходимости покоя, а не марафона по легкой атлетике. Но надо идти проведать Наруко, после чего можно хоть в обморок падать.***
- Что вы с ней сделали?! - Рё стоит подбоченившись практически как Цунаде во время пика своего наихудшего настроения. - Из неё чакру, что, выкачивали? Почему её так мало? У неё же кровь Узумаки, и запечатан Девятихвостый, а по ощущениям у неё чакры, как у гражданского сейчас! Чакроканалы сильно повреждены. Также последствия наложения сильного гендзюцу налицо. Рё смотрит на меня как мать на того, кто осмелился обидеть его драгоценного ребёнка. Я даже не пытаюсь удивиться тому факту, что он знает о том, что моя ученица - Узумаки. Единственное, что я делаю - приподнимаю то, что осталось от водолазки, чтобы показать бинты. Рё демонстративно указывает на стерильную кушетку. Некоторое время я жду, когда Рё закончит осматривать меня. Когда же он убирает свои руки, то обессиленно садится на стул, опуская голову на руки. - Скажите, откуда девочка двенадцати лет может так хорошо оперировать в полевых условиях? - наконец Рё поднимает голову и переводит усталый взгляд на меня. - Мне и глаз в полевых условиях пересаживала девочка двенадцати лет, - я ухмыляюсь, садясь на кушетку и натягивая то, что некогда было водолазкой. - Нет-нет-нет, - отрицательно мотает головой Рё. - Это не одно и то же. Одно дело остановить кровотечение и прирастить донорский орган, но совершенно другое - проводить в одиночку операцию с разрывами органов. У вас начался перитонит. С подобным воспалением долго не живут без своевременной операции. А судя по размеру восствленных тканей желудка и печени - вы не должны бы сейчас тут сидеть. У неопытного медика с слабым контролем чакры такое не могло бы получиться. Существует всего несколько людей, способных провернуть такую операцию в одиночку: Цунаде-сама, её ученица, Орочимару-сама, его ученик и я. Но явно не дочь Хокаге, которая по каким-то причинам притворяртся кем-то другим. Некоторое время мы молчим, а затем Рё смотрит на меня серьёзно, не пытаясь натянуть дурацкую улыбку. - Я надеюсь, вы понимаете, что она получила серьёзные травмы, вылечив вас, и сейчас её организм не способен ускоренно лечить себя. Поэтому обеспечьте покой и ей и себе. Сейчас с ней всё в порядке. Через пару часов придёт в себя. Желательно не давать ей передвигаться самостоятельно дня три. Остальные рекомендации я запишу. - Что с глазом? - я холодно смотрю на Рё, который сосредоточившись пишет что-то на листе бумаги. - На месте. Удар пришёлся в бровь и чуть ниже глаза. Проще говоря - шрам будет от брови и до половины щеки. Это не смертельно, если не считать то, что для девушек очень важна внешность. Так что подготовьтесь её подбадривать. - Боюсь, она даже не заметит, если ей не сказать, - я ухмыляюсь. - Сколько я должен? - Нисколько, - Рё дописывает и отдаёт мне бумажку. На мою вопросительно поднятую бровь он лишь пожимает плечами. - Если она смогла провести подобную операцию, то она достойный ирьенин. Не хочу брать денег с людей, к которым испытываю профессиональное уважения. Но у меня всё-таки есть один вопрос. - Какой же? - я флегматично смотрю на ирьенина. - Кто её учил? - Вероятно, этот вопрос вам следует задать лично Наруко. Потому что это явно был не я, - я сворачиваю лист бумаги и убираю его в карман брюк, наплевав на никому уже ненужную конспирацию, раз Рё всё итак понял. - Она в седьмой палате. Можете забирать, - Рё говорит как-то растерянно, а потом начинает потирать виски. Похоже информация о Наруко выбила его из колеи.***
Попрощавшись с Рё и забрав всё ещё бессознательную ученицу, которая уже хоть немного стала выглядеть живой, я направляюсь к нам домой. Уже зайдя в квартиру и расположив себя и Наруко на кровати, я создаю теневого клона, чтобы тот сходил за лекарством и продуктами, тратя на это остатки чакры. Потому что сил нет тащить куда-то своё обременяющее физическое тело. Я устало смотрю на Наруко. Она выглядит крайне усталой, но уже хотя бы не полумёртвой. Левая щека и бровь аккуратно зашиты. Как и сказал Рё - будет тонкий белый шрам. Я устало глажу Наруко по волосам. Похоже, это моя вина, что так всё произошло. Но в глубине души я надеюсь, что это не он, хоть факты и говорят сами за себя. Я аккуратно прижимаю Наруко к себе, медленно засыпая, с единственной мыслью. "Мне очень жаль, Наруко"***
- Ты как? - я в фартуке захожу в комнату, где лежит Наруко, обнимая Уруши. Нинкены под руководством Паккуна постоянно дежурят рядом с моей ученицей и уже начали привыкать к ней. А ведь прошла всего- то неделя. Наруко потихоньку поправляется и уже периодически бурчит что-то недовольно-старческое о своей тяжёлой жизни, что свидетельствуют о том, что она идёт на поправку. - Лучше всех, - ухмыляется моя ученица. - Разве по мне не видно? Во мне недостаточно Силы Юности? Глубокий вдох... Она уже потихоньку ходит и использует минимум чакры. Но общаться с Наруко стало несколько труднее. Потому что мне абсолютно ясно, что Наруко знает нукенина. Вот только проблема в том, что она мне ничего не расскажет. Потому что это Наруко. Поэтому иногда я ловлю себя на том, что при общении с ученицей в голосе проскальзывает слишком много стальных ноток от того, что я неосознанно злюсь на неё, хоть она ни в чём не виновата. А объяснять Наруко, что причины моего недовольства связаны с незаданным вопросом, на который она не ответит - я не хочу. - Ужин готов, - я бросаю Наруко достаточно отстранённо, уже снова прокручивая события дня нападения и пытаясь понять, кто ещё может дать мне ответы на вопросы кроме Наруко и Орочимару. Кстати, а где носит кохая? Или он так и будет находиться рядом с саннином? Сейчас бы его помощь не помешала бы.***
- Всё в порядке? - Наруко смотрит на меня слегка обеспокоенно. Я уже наверное минут пять молча пялюсь в стену, так и не притронувшись к еде, погрузивщись в собственные мысли. "Всё-таки стоит рискнуть", - я мысленно закатываю глаза, переводя строгий взгляд на Наруко. В конце концов она может ответить, если захочет. Хотя проще было бы покопаться в её голове, но, как показала практика, это будет намного опаснее. Глубокий вдох... - Наруко, ты знаешь что-нибудь о нападавшем на нас нукенине? - Нет, - Наруко говорит уверенно. Её голос не дрогнул, и она даже не отвела взгляд. И если бы не короткий, едва заметный вдох и неестественно дрогнувший палец я бы даже поверил. Но Наруко врёт, что наводит на мысль о том, что всё-таки мои догадки скорее всего верны. Я фальшиво улыбаюсь, после чего говорю с достаточно тёплой интонацией. - Гай с ребятами зайдут сегодня навестить тебя. Вы с Уруши справитесь? - А ты? - Наруко спрашивает достаточно тихо, но я всё равно слышу её вопрос. - У меня есть одно неотложное дело, - я убираю свою посуду со стола, практически не съев ничего, после чего механически глажу Наруко по голове. - Я ненадолго. Не скучай. Постарайтесь не разнести квартиру. - Но... Я исчезаю раньше, чем Наруко успевает договорить. Думаю, всё-таки один человек поможет мне с консультацией, так что следует поскорее его навестить.***
- Мангекьё шаринган с пространственной техникой? - уточняет Итачи, изучающе смотря мне в глаза. Получив мой утвердительный кивок, он задумчиво переводит взгляд на тренирующегося Саске, за которым тайно приглядывает из тени деревьев. Итачи молчит достаточно долго, и я уже решаю, что он не будет отвечать на мой вопрос, как тот начинает говорить спокойным голосом. - Насколько я знаю в клане почти нет людей с мангекьё. Вдобавок, пользователи пространственных техник сами по себе довольно редко встречаются. Но я не буду спрашивать ещё раз о том, не обознались ли вы. Вы смотрели на врага шаринганом, поэтому вряд ли забудете то, как он выглядит и техники, которые он использовал. Я зайду в клановые архивы и просмотрю их. Полагаю, подобного рода нукенин может серьёзно ударить по репутации клана. - Это не первый раз, когда он пытался добраться до Кьюби, - я лениво наблюдаю, как Саске кидает сюрикены. Должен отметить, что мальчик стал намного усерднее тренироваться, чем в прошлой жизни. - Похоже он совершил покушение на Кушину почти двенадцать лет назад, и только Четвёртый смог замять это дело без последствий для клана Учиха. - Это серьёзное заявление, - Итачи пристально смотрит на меня. - Отец в своё время был не против познакомиться с этим человеком. Правда трудно было сказать для чего: с почестями принять его в клан или свернуть ему шею. - У вас своеобразные понятия морали, - я встречаюсь с Итачи взглядом. - А если я скажу, что он из вашего клана и числится мёртвым? - В нашем клане крайне сильно уважают узы родства и величие рода. Возможно, иногда это даже переходит границы, - Итачи устало прикрывает глаза. - Хорошо, что Четвёртый в хороших отношениях с отцом. - Не пришлось выбирать между кланом и деревней? - я усмехаясь задаю провокационнонный вопрос. - Именно, - Итачи отвечает безразлично. - Вдобавок, Шисуи также помогает сглаживать отношения между нашим кланом и всей остальной деревней. Но я не об этом хотел сказать. Если ты бросишь клан и делаешь что-то от его имени - такое тебе просто так не сойдёт с рук. Могу вам гарантировать, что желать смерти этому человеку будут даже дряхлые старики клана, потому что его выходка опозорила нас. Именно тогда все особенно остро ощутили страх людей к клану и всю их необоснованную ненависть к нам. Такое просто так не прощается. - Хорошо. Я надеюсь на сотрудничество, - я уже отхожу, как Итачи окликает меня, не оборачиваясь. - Шисуи дал знать, что они возвращаются вместе с Четвёртым. Постарайтесь поладить с моим другом. В любом случае, его помощь не будет лишняя. - Не хочется выслушивать истории о моих непедагогичных методах тренировок? - я слегка ухмыляюсь. - И это тоже. Пожелайте Наруко скорейшего выздоровления от меня... - Итачи на некоторое время умолкает а затем поворачивается ко мне. - Пусть будет аккуратнее. Из-за ненависти к ней брат уже получил второе томое. Возможно, и шаринган пробудился из-за драки три года назад. Я не уверен, что он сможет контролировать свою ненависть, и это не перерастёт в жажду убить её. "А ведь в прошлой жизни ты сделал всё так, чтобы именно ненавистью к тебе Саске и жил. А сейчас предупреждаешь Наруко не делать подобного", - я устало киваю на слова Итачи и Шуншином перемещаюсь домой.***
"Неужели всё-таки он? - я тихо снимаю сандалии и жилет. - Если да, то когда снова объявится? Каковы его дальнейшие действия? Чем он руководствуется? - я захожу в комнату и тихо ложусь на свой футон, отметив, что Наруко лежит на кровати в обнимку с одной из моих собак. - Как можно защитить Наруко? На что он ещё способен? Он владеет стихией дерева?..." - Тебя опять долго не было, - я слегка вздрагиваю от тихого голоса Наруко. Похоже она не спала, а ждала меня. - Были дела, - я говорю достаточно холодно и устало отворачиваюсь к стене, в очередной раз давя раздражение от факта того, что вот он - человек, что всё знает и ни черта мне не скажет, потому что слишком упёртый. А ведь её жизнь находится в опасности. А я чувствую себя дураком и ничем не могу ей помочь. Еще и за неделю нормально выспаться не успеваю. "Может уже проще закатить с ней скандал и понадеяться, что она ляпнет лишнего?" - я тупо смотрю в стену, пока сон не идёт. Да и какой толк от сна, где я вижу как Наруко убивает нукенин? Даже не так. Я вижу как он протыкает сердце Наруко штырём, пока я могу только беспомощно смотреть. А потом я просыпаюсь и вижу живую Наруко, которая не понимает, что со мной не так, и почему я такой отстранённый и стараюсь лишний раз не смотреть на неё. Я прикрываю глаза и обречённо думаю. - Кажется, я схожу с ума".***
Я вскакиваю чуть ли не с криком. Холодный пот стекает со лба. Я с трудом пытаюсь отдышаться. Давно такого со мной не было. И это даже трудно назвать кошмаром. Кажется, мне приснилась просто Наруко, вот только... Она была взрослой. Не той шестнадцатилетней девчонкой, которую я запомнил, а именно взрослой: как будто ей почти тридцать, не меньше. Стояла она всего в каких-то паре шагов от меня. И больше всего меня впечатлил её внешний вид: короткие грязные волосы, маска, скрывающая половину лица, странный бронежилет серого цвета. Но то, отчего меня даже сейчас бросает в дрожь - это руки по локоть заляпанные в крови, лениво засунутые в карманы штанов, а также безразличный взгляд, которым она смотрела на меня, причём один её глаз был риннеганом, а другой родной. И ни в одном я не увидел ни капли жизни. Как будто на меня смотрит мертвец. А когда она обратилась ко мне бесцветным голосом, я практически почувствовал головную боль и подумал, что умру. - Долго будешь ещё спать и вести себя так же глупо, как и я? Или теперь у нас будет не один идиот в прошлом, а два? - я испытываю боль подобную той, что была в гендзюцу Итачи, где он пронзал меня катанами в течение трёх дней. Но я отчаянно пытаюсь собраться с силами и задать вопрос, который мучает меня последнюю неделю, касающийся личности нукенина, когда меня резко обрывают. - Раз всё итак понял, то зачем тебе ещё какие-либо подверждения? Сидя сейчас на футоне, я подношу трясущуюся руку к маске. Аккуратно стянув ткань, я касаюсь собственных губ. "Кровь, - я рассматриваю алую жидкость на своих пальцах, возвращая маску на место. - Как тогда у Наруко..." Я некоторое время сижу на футоне, отмечая краем глаза, что Наруко вовремя ушла умываться и не видит меня в далеко не лучшем состоянии. Заодно я делаю очередной неприятный вывод и добавляю новый пункт к списку своих проблем. "Мне засунули в голову не только мои воспоминания, но и это нечто, - я с тихим стоном откидываюсь на подушку. - Ками, за что мне всё это?" Созерцание потолка, снова порождает уйму вопросов, ключевой из которых теперь: "Что это была за Наруко?" - Не хочешь сыграть? - я с трудом перевожу взгляд на Наруко, держащую в руках доску для сёги - игру, которую она терпеть не может, но в которую играет с Шикамару из вредности и изредка со мной, когда я настаиваю, или ей нечего делать. И мне бы отказать ей из-за адской головной боли, кучи проблем и назойливых мыслей, но она так отчаянно смотрит, что мне сейчас проще будет умереть, чем сказать ей "нет". Я тяжело усаживаюсь на футоне, освобождая место для Наруко. Если сейчас надо играть в сёги, значит нужно играть. Я итак достаточно набегался от ученицы за последнюю неделю. И я уже физически чувствую, как она хочет нормального общения со мной. "Кто виноват, что теперь проблемы с головой начались и у твоего сенсея, Наруко? - я смотрю, как ученица торопливо расставляет фигуры на доске. - Поздравляю, Хатаке, твоя крыша тоже начала ехать". Глубокий вдох...***
Я тупо смотрю на доску с фигурами и верчу в своих руках вражеского ферзя. Я проиграл. Впервые за две жизни я проиграл Наруко. Похоже, она тоже была удивлена впервые в жизни объявляя кому-то "мат". Я смотрю на пешку Наруко, хмурясь всё сильнее. Она впервые за все наши игры сдала ферзя, чтобы защитить пешку и победить. Раньше бы я порадовался тому, что у Наруко наконец произошёл прогресс в стратегическом мышлении, и она смогла правильно организовать игру. Вот только... "Наруко играет в сёги так, как относится к жизни. А Наруко всегда ассоциировала себя с ферзём, - я кручу фигуру ферзя в руках. - Значит ли это, что Наруко готова теперь пожертвовать собой ради благополучного исхода игры? Неужели теперь она будет готова умереть ради других?" Я выхожу из оцепенения, когда моей маски касается маленькая ручка Наруко и стягивает ткань вниз. - Ками, Какаши! - суровая Наруко касается засохшей крови, которую я не успел смыть. - Какого чёрта творится?! - Всё в порядке, - я пытаюсь сыграть в дурачка и фальшиво улыбаюсь. - Просто пошла кровь из носа. - Ты меня за дуру не держи, - Наруко угрожающе рычит. - Выглядишь бледно, меня избегаешь, почти не ешь, а теперь ещё и это?! - Наруко показывает на кровь. - А потом ты меня обвиняешь в том, что я веду себя странно! - Так говорил другой я. Без памяти. Сейчас я просто считаю тебя глупой, - я резко встаю и направляюсь в ванную под испепеляющим взглядом Наруко. Похоже, теперь нас стало двое психопатов в прошлом.***
Мы сидим с Наруко на ветке дерева и едим моти. Точнее сказать я нехотя давлюсь ими, а Наруко с ненавистью съедает уже шестую по счёту сладость, кидая на меня полный злобы взгляд. Теперь и Наруко начала злиться, что я ей ничего не говорю. - Не хочешь ничего рассказать? - вопрос был скорее риторический и был скорее похож на угрозу, но я всё равно как ни в чём не бывало отвечаю. - Нет. А ты? - я натягиваю улыбку, но смотрю на Наруко с холодом, отмечая что мы теперь вместе чувствуем себя идиотами, играя в бесполезные гляделки. Но я не собираюсь рассказывать что-либо Наруко, пока не услышу от неё информацию. А Наруко не расскажет, чтобы не втянуть меня в опасную игру, в которой я уже погряз по уши. В таких случаях обычно с гордостью говорят: "Моя школа". Но гордиться, что Наруко переняла от меня скрытность и нежелание подвергать кого-либо ненужной опасности, не получается. Я лениво облокачиваюсь о ствол, вытягивая ноги на ветке. Жарко. Я лениво наблюдаю, как Наруко злобно смотрит на пустую коробку моти, будто та виновата, что её сладости закончились. После этого она демонстративно ложится мне под бок и устало зевает. "Ведём себя, как два ребёнка", - я растрёпываю волосы задремавшей Наруко и лениво перевожу взгляд в сторону нашей квартиры, а затем слегка встряхиваю Наруко, которая переводит на меня возмущённый взгляд. - Смотри, - я киваю в сторону нашей квартиры. Несколько шиноби во главе с жёлтоволосым мужчиной приближаются к зданию. Мы лениво с ученицей наблюдаем за их перемещением. - Сейчас нас начнут искать. - И зачем меня надо было будить ради этого? - Наруко, похоже, решила использовать меня в качестве удобной подушки и в итоге лениво развалилась на мне, всем своим видом показывая насколько ей фиолетово на то, что её родитель вернулся. Когда Наруко уже начала блаженно сопеть, вцепившись в меня, пока я лениво наблюдаю за оживлёнными поисками нас, появляется наконец самый раздражающий элемент моей жизни, которому я благодушно улыбаюсь. - Потерялись на дороге жизни? - я лёжа смотрю на Шисуи с лёгким превосходством, закинув руки за голову. - Как вижу у вас все прекрасно, Какаши-сан, - Шисуи тоже не остается в долгу и отвечает мне такой же неискренней улыбкой, как и моя. - Да. Вот решил с имото погулять, - я демонстративно глажу спящую Наруко по голове. - У меня, знаете, дети не пропадают на ровном месте, несмотря на мои сомнительные методы воспитания. Мы бы и дальше с улыбками зубоскалились с Учихой, обмениваясь любезностями, если бы не появился растрёпанного вида сенсей, который, похоже, вообще забыл, что такое сон. От одного его вида я испытываю неловкость за то, что выгляжу так безмятежно и выполняю функцию подушки для его пропавшей дочери, которая сейчас спокойно спит на мне. Наверное, я бы не испытывал в тот момент облегчения, если бы знал, чем в итоге обернётся возвращение сенсея для Наруко.***
- Итак, - сенсей устало поднимает глаза от бумаг, когда я захожу в кабинет Хокаге, в который он меня вызвал, после того, как я отнёс Наруко в квартиру сенсея. - Это ты составлял отчёты? - я слегка киваю, увидев папку, в которой хранились все записи, составленные мной за время отсутствия сенсея для Третьего Хокаге. - Тогда начну с самого начала. В бланке тестирования в графе стихии, которые Наруко каким-то образом знает, написано, что Наруко владеет Дотоном и Футоном, а ниже приписано, что и "могу Райтоном шандарахнуть. Не как сенсей, но будет больно". Что ты на это скажешь? - Наруко сама заполняла бланк. Я его не читал, - я отмечаю, что Наруко заполняла не обычный бланк для выпуска из Академии, а нечто более серьёзное. На вскинутую бровь сенсея я отвечаю. - Я действительно проводил ей тестирование с использованием чакропроводящей бумаги. - Тогда следующий вопрос, - Минато-сенсей складывает руки в замок прямо перед своим лицом и пронзительно смотрит на меня, изучая каждое изменение в моей мимике. - Допустим, Наруко прошла тестирование. Каким-то образом выполнила техники ранга-Е, хотя в графе клон зачёркнуто иллюзорный, а сверху написано теневой, что тоже мне не сильно понятно, как ты объяснишь то, что Наруко смогла победить Саске, "используя взрывные печати, которые ставила касанием рукой о землю, выставив свою победу, как несчастный случай"? - Никак. Я просто предоставил отчёт о действиях Наруко, - я мрачнею, осознав окончательно, что сейчас будет крайне неприятный разговор, который закончится однозначно плохо. - То есть моя дочь, которая с трудом в руках держит кунай внезапно оказалась крайне способным шиноби, - сенсей склоняет голову. - Но я, её отец, умудряюсь благополнучно не замечать этого? Желание ответить "да" было велико, но усугублять ситуацию мне не хотелось. - Далее, - сенсей пролистывает пару листов. - Миссия вне деревни. "Нукенин, обладающий Мангекьё Шаринганом, владеющей пространственной техникой и стихией Дотон. Потенциально нападал на предыдущую Джинчуурики - Кушину Узумаки двенадцать лет назад". Откуда подобного рода информация? - Во время угрозы Наруко нукенин упоминал, что она не пойдет по стопам матери и он предоставит ей другую смерть, отличную от извлечения Кьюби из неё. Некоторое время сенсей сидит молча, прикрыв глаза и опираясь на сложенные в замок руки. Может даже показаться, что он уснул, а не усиленно решает, что теперь делать. - Вот, - спустя несколько десятков долгих секунд Минато-сенсей достаёт свиток и кладёт на стол передо мной. - Твоя миссия. Отправляешься прямо сейчас, - подняв на меня выразительный взгляд, сесей добавляет. - Без прощаний с Наруко. - Вы хотите, чтобы я держался подальше от неё? - я холодно смотрю на измотанного сенсея, который даже толком не был дома и уже снова приступил к выполнению своих непосредственных обязанностей. - Какаши, - сенсей безразлично смотрит на меня, всем своим видом показывая, что его решение окончательное, но он нехотя всё-таки пояснит мне. - Ты сам сказал, что нукенин обладает мангекьё шаринганом. Скажи честно, - понизив голос, сенсей смотрит на меня в упор. - Ты сможешь защитить Наруко? - не услышав от меня ответа, он продолжает, потирая виски, слегка морщась от боли в голове. - Наруко изначально не хотела быть шиноби, но, по твоему настоянию и заверениям Третьего, я сделал исключение. Но будем наконец-таки откровенны - Наруко как была беспомощной мишенью врага - так ей и осталась, - мою попытку возразить сенсей обрывает резкими словами. - Ты знаешь, что будет, если извлечь биджу из джинчуурики? Я видел, как моя жена почти умерла у меня на глазах, когда печать была сломана. И ты, - сенсей встаёт, грозно смотря на меня. - Ты даже представить себе не можешь то чувство беспомощности, которое я испытывал, когда она медленно умирала. Кровь Узумаки продлила ей жизнь, позволив дождаться помощи. Но тот ад, через который она прошла за то время, пока из неё вытекала жизнь, я помню до сих пор. И я не позволю, - сенсей хлопает ладонью по столу. - Чтобы подобное произошло с моей дочерью. Она не будет проходить через это. - Она шиноби, - я чеканю холодно, ступаю на опасную дорогу спора с сенсеем. - И она готова справляться с любыми трудностями, чтобы защитить своих близких. - Ты изменился, Какаши, - Минато-сенсей сейчас напоминает Наруко, когда она пытается меня запугивать, смотря на меня убийственным взглядом. - Раньше ты куда больше был заинтересован в исполнении приказов, ограничиваясь попытками показать какую-то "невероятную" силу моей дочери. А сейчас говоришь, что моя дочь - шиноби, готовый пожертвовать своею жизнью в случае необходимости, - я чувствую ауру смерти, начинающую исходить от сенсея, пока он устало улыбается мне, заставляя в очередной раз думать о том, насколько они сильно похожи с дочерью. - Какой смысл отчётов, если единственное, что я вижу, так это то, что мою дочь похищают и пытаются убить? - И как вы решите эту проблему? - вероятно, моя крайняя степень невозмутимости раздражает сенсея. - Перезапечатаем Кьюби в другой сосуд, а Наруко сможет жить, как она и планировала до твоего вмешательства, Какаши, - Минато-сенсей перестаёт выглядеть угрожающе и уже спокойно садится за стол. - А Наруко поедет учиться рисовать в столицу. Как обычный человек. Как она и мечтала. - Так было раньше... - Какаши. - Это безрассуд... - Ка-ка-ши, - сенсей чеканит моё имя так, будто режет его по частям кунаем. - Я благодарен тебе за всё, что ты пытался сделать для Наруко. За заботу о моей дочери. За попытки её тренировок. За защиту. За много чего, но... - сенсей придвигает мне свиток. - Теперь это больше не твоя забота. Я решу эту проблему раз и навсегда, и дочка наконец сможет нормально жить. Как хотела, - сенсей выразительно смотрит на меня. - И на этом путь шиноби Наруко подходит к концу. Я беру в руку свиток и направляюсь к выходу, напоследок всё-таки добавив. - Вы совершаете ошибку, - мне с трудом удаётся удержать контроль над эмоциями и не высказать сенсею, какой он дурак. Единственное, что я позволяю себе - это предостеречь сенсея о последствиях "логичного", с его точки зрения, решения. - Вы можете считать меня глупцом, но Наруко в любом случае сделает всё по-своему. И боюсь, что с вашим решением она не согласится. Когда я покидаю кабинет, желая разнести его, достаю маленький лист бумаги, где вкратце описываю Наруко, что из неё хотят извлечь Кьюби, а также что её отец крайне устал и не готов идти на компромисс. Подумав пару секунд, я приписываю: "Пожалуйста, не совершай глупостей до моего возвращения. Хотя бы просто не умри. Прошу тебя. Оно того не стоит". Вызвав Паккуна, я передаю ему записку и направляюсь собираться. Нехорошее предчувствие съедает изнутри, но обязанности шиноби сковывают по рукам и ногам. У меня нет выбора.***
Глупое задание, по сопровождению высокопоставленных лиц. Трудно сказать, в какой момент от раздражения у меня начал дёргаться глаз: от постоянной необходимости снисходительного и вежливого обращения; от постоянного выслушивания бесполезного трёпа ни о чём и необходимость поддерживать непринуждённую беседу; знаки внимания молодой дочери феодала, которой по какой-то неизвестной мне причине я приглянулся. А чувство тревоги только нарастало, сбивая концентрацию. А когда спустя две недели мы добрались до необходимого места, я остро ощутил, что опаздываю. Опаздываю как никогда прежде. Мне срочно нужно домой. Но не всё оказалось так просто. Внезапно на меня сваливают абсолютно бесполезные дела, от которых я не имею права отказаться. Потому что я - шиноби и должен исполнять приказы. А что у меня сердце не на месте - никого не волнует. Поэтому с каменным лицом я выполнял абсолютно всё, что мне говорили, избегая ненужного и раздражающего внимания дочери заказчика. И что-то мне подсказывает, что она является не последней причиной того, что я здесь всё ещё торчу. И сейчас, попивая зелёный чай в тёплый, практически летний вечер, сидя в своей временной комнате, я молюсь всем Богам, чтобы успеть вернуться, убедить сенсея не совершать ошибку, а Наруко не делать глупостей. Слегка успокоившись и собираясь сделать глоток, убеждая себя в очередной раз, что я зря себя накручиваю, моя рука несвойственно дёргается, будто её свела судорога. Чашка со светло жёлтым напитком с оглушительным треском падает из руки, а я лишь беспомощно наблюдаю за тем, как она раскалывается на десятки частей. Я хочу собрать осколки, но руки непроизвольно начинают дрожать. Так же беспомощно я чувствовал себя всего несколько раз: после того, как отец покончил с собой и после того, как я убил Рин. Я судорожно хватаюсь руками за волосы, впервые за столько лет позволяя панике взять верх, чуть ли не вслух выкрикивая ругательства. Я опоздал.