***
Мы заходим в столовую, когда там уже оставалось лишь четыре человека. На секунду мы привлекаем их внимание, но уже в следующую на нас никто не смотрит. А из головы всё не выходит момент, когда я держала его за руку. И всё это время по телу волнами пробегал жар, становясь особенно сильным на руке. — Займи место, а я принесу еду, — говорит Семён. Он направляется к раздаче, а я занимаю нам стол на троих у окна. Через него видно дорожку возле крыльца, мне всегда нравилось тут сидеть. Всегда видно, когда кто-то из знакомых приходит. Вскоре мы уже сидим и ужинаем. Однако я не думаю об ужине, меня больше волнует Семён. Я замечаю, как он периодически бросает на меня обеспокоенные взгляды, отчего я смущаюсь, правда, стараюсь это скрыть. — У меня что-то на лице? Неужели я умудрилась испачкаться так быстро?.. Наверное, я… — Не, просто ты какая-то молчаливая была, вот я и подумал, всё ли у тебя в порядке. — Darekaga anata no koto o shinpai shite iru toki, sore wa ii koto desu… — увидев его непонимающий взгляд, я понимаю, что сказала это по-японски. — Ой, прости, я просто… я хотела сказать, что это приятно, когда о тебе кто-то беспокоится. Мне мало кто это говорил, знаешь, так что никак не ждала услышать от тебя что-то подобное. Спасибо. Со мной всё в порядке. А если и нет, то не стоит забивать голову моими проблемами. — Хорошо… А! Мику, ты сейчас снова в кружок, да? — его глаза загораются каким-то энтузиазмом, которого я у него ещё не видела. — Да. Я всегда там, когда не в домике или столовой. Ты же знаешь это или забыл уже, Сеня? Если забыл, то ничего страшного, это некритично, я же всегда могу напомнить, да? Хотя сама иногда некоторые вещи забываю. Один раз я забыла, куда дела тетрадь с нотами, обыскала весь кружок, а в итоге нашла её вечером в домике… Ленка тогда надо мной посмеивалась. Наверное, было и вправду забавно наблюдать за лицом соседки по домику, которая смотрела на тетрадь, как она сказала, «с лицом смеси великих досады и радости одновременно». — И вправду, представляю это выражение лица у тебя… — с усмешкой говорит Сеня. Я краснею. Что он там себе представил и насколько это было похоже на правду, я не знаю, хотя было любопытно. — Ты свободна завтра вечером? Вопрос оказывается столь неожиданным, что я даже не сразу понимаю, о чём он. Но, когда до меня доходит, я отвечаю: — Да, я свободна. Тебе нужно будет помочь? Хотя я не знаю, чем я могла бы, потому что на ближайшее время ничего такого не планируется… хотя, может… точно! Ты хочешь сделать сюрприз кому-то? А какой? Или не хочешь? Не расскажешь, что ты задумал? — Я и сам пока не знаю, что я задумал, но мне нужна будет твоя помощь, хорошо? — Ой, как интересно! Конечно же, я помогу! — восторженно проговариваю я, улыбаясь в предвкушении завтрашнего вечера. — А когда именно мне тебя ждать? — После ужина у пристани. И гитару возьми, пожалуйста. — Конечно! — новость, что понадобится играть, приводит меня в такую бурю радости, что я вскакиваю с места, слегка хлопая в ладоши, чем привлекаю внимание поваров, но меня это абсолютно не беспокоит. На его лице отражается улыбка. Дальше мы спокойно доедаем ужин.***
Мы выходим из столовой и направляемся к домикам, по пути разговаривая на самые разные темы. И… я не могу налюбоваться его лицом, в практически мрачном освещении вечера выглядящем довольно загадочно и необычно. Возникает желание коснуться его, попытаться определить, какие именно эмоции на нём. А ещё мне просто любопытно, какое оно на ощупь. Стоит мне поймать себя на этих мыслях, как моё лицо заливается краской, а язык начинает заплетаться. — Что-то не так? — спрашивает Семён, заметив это. — Нет, всё в порядке, просто кое-что подумалось… Дальше мы идём почти в полной тишине, погрузившись в свои мысли. Дойдя до нашего ряда домиков, мы останавливаемся на пару секунд. — Ну, спокойной ночи. Увидимся завтра. — Да, и тебе. Я улыбаюсь и направляюсь к своему домику.***
Утро я встречаю в прекрасном расположении, будучи приятно взволнованной предстоящим вечером. С широкой улыбкой потягиваюсь на кровати и протираю сонные глаза. Надо бы уже вставать… Я надеваю форму уже привычными движениями и, прихватив пакет с умывальными принадлежностями, выхожу из домика, вприпрыжку и весело размахивая руками, направляясь в сторону умывальников. С самого утра я ощущаю, как жизнь буквально бьёт ключом внутри, меня переполняет энергия. Хочу сыграть что-нибудь. Руки чешутся. В буквальном смысле. Я добираюсь до умывальников и сразу же принимаюсь за дело. Набрав в ладони ледяной с утра воды, я быстро окунаю в неё лицо. Кожу коротко обжигает холодом, заставив окончательно взбодриться мой мозг. Теперь зубы. С этим всё несколько сложнее, но я тоже управляюсь достаточно быстро. Также вприпрыжку, но уже более бодрая и с широкой открытой улыбкой я возвращаюсь к домику, бросаю пакет на полку тумбы и направляюсь к площади.***
Прошли зарядка, линейка, завтрак, и теперь я сижу в своём «втором домике» за роялем и играю на флейте. Весёлая, бодрая и полная жизни музыка разносится по комнате, пытаясь передать мой настрой всем, кто окажется поблизости. Наверное, я привлекла бы кого-нибудь этим. Сеню, например. Мне хочется привлечь именно его, чтобы он слушал эту музыку и радовался вместе со мной. За две недели, что мы здесь, я ни разу не видела, чтобы он по-настоящему смеялся. Даже ни от кого не слышала. Это беспокоит. Неужели он не умеет? Нет, глупости, все умеют смеяться. Но в нашем лагере было полно моментов, которые могли бы вызвать смех, но он лишь грустно или просто слегка улыбался. Да и то в лучшем случае. И я не знаю, чем могу ему помочь начать, наконец, улыбаться искренне. Очень хочу помочь. ~А что, если ему чего-то не хватает? Только чего? ~ Эта мысль меня заинтересовывает, и я пытаюсь представить, что же это за вещь. Но ничего в голову не приходит. Хотя он часто заходит в мой кружок послушать музыку и попить чай. И я рада этим визитам, потому что он один из немногих, кто не только выдерживает моё общество, но и тянется, наверное, к нему… а ещё он после них как-то меняется… не могу точно сказать, но мне кажется, он уходит в более хорошем настроении. Просто слегка задумчивое лицо у него сглаживается, едва-едва, но всё же. Мне безумно это нравится. Нравится, что это происходит в моём обществе, благодаря моей музыке, однако… он почти никогда мне не улыбался… по крайней мере так, как я того хотела бы. От этих мыслей моё настроение несколько падает, что сказывается на звучании музыки. — Мику? — раздаётся голос. — А? — я открываю глаза, прервав игру, и вижу перед собой Алису. — О, Алиска, доброе утро! Ты чего-то рано. Нет, не подумай, что я не рада, просто обычно ты приходишь после обеда, так что я не ждала тебя так рано! Это необычно. Как твои дела? Ты уже закончила изучать табулатуры, которые я тебе написала? И как они тебе? Выбрала что-нибудь? Я вот уже выбрала мелодию и выучила её. Только вот теперь не знаю, чем ещё заняться… может, взять ещё одну? Как думаешь, можно? Надо будет спросить Оленьку… А, да, ты, наве-… — Стой, Мику, давай по порядку, — она закрывает мне рот ладонью, лишая возможности продолжать. Я киваю и освобождаюсь от её руки. — Так как? — спрашиваю я. — У меня всё нормально. Что касается табулатур, я выбрала, но надо ещё поработать над звучанием. За этим и пришла. Дашь гитару навынос? — Ты, как обычно, на половину только отвечаешь… — бурчу я в напускной обиде. — Я просто половину, как обычно, прослушала, — она привычно ухмыляется и вдруг становится серьёзной, что редко можно видеть. — У тебя что-то случилось? — Ты о чём? — я в недоумении смотрю на неё. — Просто то ты так весело и с задором играла, то твоя музыка стала какой-то серой тоской. — Да нет, ничего такого не произошло. Как обычно, задумалась и вот, наверное. — А, ясно, беспокоишься об этом Семёне, да? — она игриво улыбается, а мои щёки мгновенно вспыхивают, и я пытаюсь скрыть румянец. — Я попала! — радостно восклицает она, ещё сильнее смутив меня. — Алиса, хватит, — прошу я. — Хорошо, не буду смущать будущую невесту нашего Семёна, — продолжает усмехаться она. — Алиса! — я пытаюсь выразить всё своё недовольство в голосе и взгляде. — Ладно-ладно, молчу, — она уже откровенно смеётся. Это довольно сильно режет по гордости, но, зная Алису, я понимаю, что она не собиралась меня этим обидеть. Хотя должна признать, она в некотором роде прочитала меня… Успокоившись, Алиса проходит к гитаре, берёт её за гриф и выходит за дверь. Я же ещё долго не могу прийти в себя после её подколок, представляя то, что она описывала… Наверное, хорошо было бы. Снова сажусь играть, на этот раз за рояль. Пальцы быстро и мягко пробегают по ряду клавиш, пока я прислушиваюсь к звуку. Вроде, всё хорошо. Выждав пару секунд, пока струны замолкнут, я начинаю игру. Мягкая, приятная мелодия, которую я извлекаю из своего сознания, заполняет комнату. Хотя в голове это звучит лучше, результат тоже оказывается достойным. ~Надо переписать её…~***
Вечереет. Я направляюсь в сторону столовой, едва не пропустив горн, как я это обычно делаю. Ну ладно, не обычно, но довольно часто. В столовой находится толпа пионеров, всё ещё слоняющаяся от раздачи к столам и обратно. Я вливаюсь в общий поток, пытаясь выцепить взглядом фигуру Семёна. Но его нет. Хотя, может, он ещё не пришёл, или я не вижу его. Всё же многие парни и некоторые девушки из старших отрядов выше меня, а сейчас именно они были основой группы у раздачи. Так и не встретив Семёна в столовой, я из неё выхожу и направляюсь в кружок за гитарой.***
Я прихожу к причалу, как мы условились, уже спустя несколько минут. Сеня уже ждёт меня. — Привет! А почему тебя на ужине не было? — спрашиваю я, подходя к нему. — Я был. Может, ты просто не заметила? — он кивком и улыбкой приветствует меня. — Возможно… Так чем я могу тебе помочь? Мы начинаем движение по мосткам. — Ты сможешь сыграть музыку, которую я тебе напою? — Напоёшь? Хм… я никогда такого не пробовала, хотя, может, это возможно, — с некоторым сомнением отвечаю я. — Тогда давай попробуем! — мы садимся на краю, свесив ноги к воде. Я перехватываю гитару, чтобы потом не делать этого, и готовлюсь слушать. Вскоре он начинает напев. Мелодия мне не знакома, это я поняла сразу. Но приятная. На слух я пытаюсь перевести звуки в аккорды на ходу, что не есть просто. Когда он заканчивает, я повторяю партию у себя в уме, корректируя некоторые моменты, потом ещё раз, после чего бегло проигрываю на гитаре, чтобы прикинуть, когда какой аккорд должен быть. И вот, наконец, я устраиваюсь поудобнее и начинаю играть. — Ну как? — спрашиваю я, закончив играть. — Очень похоже на то, что я слышал. Сыграешь её ещё раз? — Конечно! Я начинаю с самого начала. Один аккорд сменяется другим, музыка заполняет пространство вокруг. Моё внимание на секунду привлекает глубокий вдох Сени, после чего я оказываюсь очень удивлена: он начинает петь. Первые секунды я просто смотрю на него, продолжая автоматически играть, не осознавая смысла слов песни. Когда же до меня начинает доходить смысл, я начинаю краснеть. Сеня поёт песню, смотря при этом мне в глаза. Я же не в силах отвести взгляд от него. Это была песня-обращение к девушке, имя которой не называлось, с признанием в любви. Умом я понимаю, что сочиняли её не для меня, однако точно уверена, что слова сейчас адресованы мне… Моё лицо быстро окрашивается, на нём в который раз за последнее время берёт бразды правления в свои руки смущённая улыбка. Удивительно, что я не сбиваюсь…***
— Так… что ты скажешь? — спрашивает Сеня, смотря на меня в ожидании. — Это… это… это была самая трогательная песня, которую я слышала! — я откладываю гитару в сторону и обнимаю его. — Спасибо! Спасибо!.. — глаза начали застилать слёзы. — Я… я хочу, как в этой песне… — Хацунэ Мику, ты будешь моей девушкой? — Да. Да… — со счастливой улыбкой я отстраняюсь и тут же принимаю поцелуй. ~Самый лучший день моей жизни… А ведь Алиска права была, — почему-то я вспоминаю именно об этом.~