***
С самого утра Эрик подозревает, нет, скорее, он даже уверен, что весь предстоящий день покатится под гору. Уже катится, учитывая то, чем он сейчас занимается. И какого, позвольте спросить, лешего с ним происходит? Он ведь и не разглядел толком эту полоумную девчонку. Что он вообще о ней знает? Мелкая, тощая, слишком бледная, слишком большие глаза на узеньком личике, пухлые губы. Когда он вернулся домой — так и провалялся в постели без сна до самого рассвета, пытаясь представить их вкус. И вот уже почти неделю каждую ночь он видит её, видит эти губы, льнет к ним своими, запускает язык в ее рот, шарит под майкой жадными, горячими ладонями. Девушка стонет, и от этих стонов у него сносит крышу. Каждый раз. Просыпается с умопомрачительным стояком. А после — одно и то же: ледяной душ, отвратительное настроение. Подчинённые лезут на стену, и не только они, даже Максу перепадает. И девки не помогают, лишь на недолгое время позволяют снять напряжение. Давно Эрик столько не трахался. Раньше он так не был зависим от секса, но вот уже неделя, как ему пришлось пересмотреть свой плотный график, чтобы вклинить то, что несомненно называется беспорядочными половыми связями. Каждый день новая, иногда не одна. Но всё бестолку. Не помогает. Вот и сейчас всё начинается снова. Снова то же самое утро, гребанный день сурка. Он снова под душем, от холода каждая мышца трясется, сжимается, а блядская тяжесть в паху никуда не уходит. Нет, так больше нельзя! Разве ему что-то мешает? И пусть она странная, пусть, немного с приветом. Даже чокнутые нуждаются в сексе. Что ж, решение принято, сегодня же он отправится в бар. Почему-то, Эрик уверен, что эта мелкая кошка не станет ломаться. Вода сменяется на горячую, и он сразу чувствует, как напряжение отпускает. И нахрена он себя столько мучал? Уже бы давно её трахнул, и дело с концом. Где-то глубоко под черепной коробкой зарождается странное чувство, скорее, предчувствие, но молодой Лидер игнорирует этот тревожный маячок. Бред. Это просто девчонка. Рабочий день проходит спокойно, впервые за неделю. Эрик наконец приходит к согласию с самим собой. Сегодня она точно будет под ним, а на всё остальное ему похуй. Сейчас главное — удовлетворить наконец свою похоть, унять этот жар. Сразу после рабочей смены он направляется в бар. День был на удивление скучным и размеренным, ему даже ни разу не пришлось вспотеть, а тренировку он попросту решил пропустить. Поэтому душ ему в принципе не нужен. Тем лучше. Сидя за стойкой он смотрит, как девушка кружится, наполняет бокалы. Его нескромную персону маленькая дрянь игнорирует, но хрен с этим. Он не настолько гордый, чтоб на этом зацикливаться. Дик замечает, что он не расположен к общению. Не донимает его разговорами, лишь обновляет стаканы. С терпением хищника молодой Лидер наблюдает, оценивает потенциальную жертву. Она замечает, ощущает на себе его алчные взгляды, чувствует их кожей. Эрик видит, как она ёжится и вздрагивает под ними, как розовеют ее щёки, как язычок увлажняет пересохшие губки. В его голове все мешается в сплошную кашу из слов, обычных, но в то же время, таких возбуждающих: горячая, влажная, податливая, сладкая. И вместе с ними глаголы: извивается, стонет, целует, ласкает, кончает… Твою мать! Чёрт! Это уже ненормально, невыносимо. Так нельзя, он сейчас просто взорвется или плюнет на всё и трахнет девчонку в сортире, в подсобке, на стойке перед всеми, протащит по всем коридорам, взяв ее в каждом, а потом у себя в квартире… Будет брать ее, загонять свой член в ее узенькую киску, языком вылизывать ротик… «Оу! Оу! Лидер! Эко тебя замкнуло. Такими темпами ты и трахнуть ее не успеешь. В штаны обкончаешься.» Впервые в его жизни внутренний голос вдруг даёт о себе знать вне опасности. Эрику кажется, что он отчётливо его слышит, и это слегка отрезвляет. Если, конечно, так можно выразиться после бутылки бурбона в лицо. Вдруг он понимает, что потерял девчонку из виду, и его накрывает лёгкая паника. — Моя смена закончилась, — ее тихий голос заставляет вздрогнуть, но только внутри. Внешне Эрик спокоен и холоден, как айсберг. — Пойдем? — она протягивает руку и берет его ладонь своей прохладной ладошкой. Странно наверное, но Лидер не удивляется. Он был на это настроен, в глубине души знал, подозревал, что она его хочет. Она идёт чуть впереди, продолжает сжимать его руку, а он уже сходит с ума. Такой ничтожно маленький контакт кожа к коже, ее крошечная ладошка в его большой лапе. Но это его распаляет сильнее. Ноги становятся ватными, трудно дышать, трудно двигаться. Он плетется послушно, не возражает, не спрашивает, не язвит. Дар речи словно обрубило напрочь. Они выходят из бара, и в первом же безлюдном коридоре его начинает трясти. Остановившись, он тянет девушку за руку, сразу толкает к стене. Не грубо, пока, ещё держится, но настойчиво. В полутьме её белая кожа словно светится изнутри. И эти губы… Он так мечтал о них! Протянув руку, Эрик касается нижней губы, только подушечкой пальца, но и этого достаточно. В груди зарождается стон, но выходит наружу утробным рычанием. — Лучше не стоит. Осталось немного, — девчонка кивает на коридор со знанием дела. Она явно в курсе, куда нужно идти. В ином случае Лидер бы саркастически хмыкнул, но сейчас не до этого. Член стоит колом, упирается в ширинку, болезненно ноет весь пах. Откуда Эрик берет в себе силы, чтобы не впиться сейчас же в эти манящие губы, и не трахнуть ее прямо здесь — он не имеет понятия. Подхватив ее на руки, он прижимает к себе этот маленький, теплый комок. Зарывается носом в короткие, мягкие волосы и судорожно вздыхает, двинувшись дальше. Девчонка права — дома лучше, там будут только они. Как ни странно, в квартире молодого Лидера царит чистота. Нужно же куда-то расходовать энергию, если женщины не помогают. Но сегодня наконец он оторвётся по-полной. Ее близость уже сводит с ума, заставляет хрипеть, задыхаться. Стоит двери за ними закрыться — он ставит девушку на ноги и вновь прижимает к стене. На этот раз ей не ускользнуть. С глухим рычанием Эрик впивается в вожделенные губы, и как только чувствует их вкус — начинает стонать. И пускай бесстрашный эрудит всегда обладал аналитическим складом ума, сейчас он просто не в силах ничего анализировать. Насколько нормальна его реакция? Об этом он подумает завтра. А сейчас она раскрывает свои губки для него, впускает жадный язык в свой ротик. Его снова трясет, да и не переставало, пока нёс её по коридорам — колошматило страшно. Она обнимает его, осторожно, словно прощупывает, одной рукой расстёгивает китель, второй ласкает его бритый затылок, и спина покрывается мурашками. Но Эрик сейчас совсем не способен на нежности, он в принципе не большой их любитель. За годы в Бесстрашии Лидер привык к чему-то резкому и грубому, все его женщины в первую очередь бойцы. Он уже чувствует, что она не такая, вроде на первый взгляд сущий подросток, но женственная, хрупкая. И его потянуло к ней сразу, необъяснимые первобытные силы затянули аркан. Проклятый тремор в руках его начинает бесить. Где этот чертов край ее толстовки? Наконец ему удается пробраться под мягкую ткань, и он понимает, что девчонка без лифчика. Горячая ладонь накрывает небольшую упругую грудь, и девушка стонет, выгибает спинку, плотнее прижавшись губами к его губам. Ее сосок такой маленький, твердый, похож на горошинку. Эрик перекатывает его между пальцами, но всего этого мало. В штанах творится что-то невероятное, он к ней прижимается пахом, трётся, согнувшись в три погибели, продолжает целовать нетерпеливо, настойчиво. Трахает языком ее сладкий ротик. Но, опять же, ЭТОГО МАЛО. А девчонка всего лишь успела расстегнуть его китель. Ласкает рукой его грудь сквозь футболку. Черт! Ему нужно больше, нужна она вся, чтобы никакой, совершенно ненужной, одежды, ни на нем, ни на ней. Тело к телу. Одно мгновение, и китель уже на полу, следом футболка. Пришлось прервать поцелуй, но ничего, сейчас он все наверстает. Она смотрит на него, словно он — божество, и он чувствует, как плавится под этим взглядом. Ее толстовка отправляется на пол, и Эрик вдруг понимает, что на большее его попросту не хватит. Он смотрит на ее грудь и не может дышать. Молочно белая, как и вся ее кожа, и эти соски, маленькие, розовые. От одного вида он едва не кончает, член в штанах дёргается, ощутимая боль уже напрягает. Он бы впился сейчас в них губами, но вся беда в том, что тогда точно он кончит в штаны. — Снимай! — хрипит он девушке, кивая на джинсы и обувь. Сам пока старается не задеть свой стояк, воюя с ширинкой. Она подчиняется, но не спешит, ее движения плавны, по-кошачьи, и его это бесит. Но вот наконец она перед ним без одежды, идеальная, стройная, как тростинка. Теперь ему ясно, она вовсе не тощая, как показалось в начале. Очень тонкая талия — да, но округлые бедра, высокая грудь, от которой ему сносит крышу. Девчонка похожа на дорогую куклу. Подхватив ее под ягодицы, Эрик снова прижимает её к стене, нетерпеливые пальцы грубо сминают нежную кожу. Горячие поцелуи сыпятся на ее шею, чередуясь с укусами; он понимает, что теряет контроль. Но она вдруг вся напрягается, словно старается сжаться в комок, и ему это не нравится. Конечно, он может проигнорировать, просто взять её, как ему хочется, но что-то его останавливает. Чувство неудовлетворённости, ему нужны ее стоны, ее наслаждение. Без него он не получит всего, чего жаждет. И он сбавляет напор, настоящим чудом берет себя в руки. Дышит шумно и часто, уткнувшись лицом в ее шею, на миг замирает. — Тише, тише, — ее голос звучит приглушённо, сексуально до мурашек по телу. — Пойдем на диван. Эрик идёт к дивану, садится, позволяя ей оседлать свои бёдра. Кажется, член сейчас задымится, но она не спешит, как и прежде. Он задыхается, ждёт ее действий, сгорая от похоти, не может отвести взгляд от ее влажных глаз. — Недоласканные мальчики становятся злыми, — она прижимается грудью к его груди, придвигается ближе. Гладкой промежностью садится на изнывающий стояк, но в себя не пускает, просто трётся о него киской. Он начинает стонать, старается вжаться сильнее, но принимает ее игру. Никогда в жизни он не был так возбужден, и если ей угодно, чтобы сегодня первый раз он кончил именно так, то пожалуйста. А Эрик чувствует, что уже на грани. Сердце, кажется, вот-вот выпрыгнет, вырвется, выломав ребра. Ее нежные пальчики ласкают его, гладят, нажимают на какие-то точки, о которых он и понятия не имел, и каждый раз он просто взывает от удовольствия. Эти соски его манят, он больше не может терпеть. Наклонившись, Эрик впивается в нежную плоть, втягивает в рот, ласкает языком. Боже, какой же он вкусный! Нет, так нельзя! Ему нужно сейчас же в неё, он хочет кончить в неё. Интересно, девчонка предохраняется? Хотя, что уж врать, ему НЕ интересно, ему все равно. Ее киска уже вся течет, он чувствует эту влагу на бедрах, на члене. Кое-как втиснув руку между их телами, Эрик касается нежной плоти, самой чувствительной точки, и девушка вскрикивает, так сладко, слегка хрипловато. Она привстает, сама направляет стояк, и он дёргается в плену ее пальчиков. Садится так медленно… Главное, ему сейчас вовсе не вырубиться под ее сладким телом. Стоит ему погрузиться на всю длину, как он сразу кончает, с громким стоном сжимает ее ягодицы, откинувшись на спинку дивана. Сквозь свое наслаждение Эрик понимает, что она тоже получила оргазм, и это приводит в дополнительный экстаз. Наконец приходя в адекватность (конечно, сравнительную), он понимает, что ничего подобного с ним не случалось. А главное, что ему по-прежнему мало, он всё ещё ее хочет. — Ложись, — она шепчет, слегка прикусив мочку его уха, на что он утробно рычит, но подчиняется. Спустя лишь минуту, Эрик уже понимает, что попал в рай. Она ласкает его везде и всем — губами, языком, руками, грудью, даже киской, всем телом. Он стонет так громко, как в жизни ещё не стонал. Всё это напоминает безумие, наверняка, ему это снится. Такого быть просто не может, когда так хорошо, что хочется умереть, когда просто невыносимо, невозможно принять такое количество ласки. И он умирает, даже несколько раз. Он забывает, кто он и где, теряет счёт времени, и своим оргазмам. Кончает в неё, под неё, в ее ручку, под утро берет ее в душе. Засыпает без сил, совершенно измотанный всей этой нежностью. Просыпается Эрик в квартире один, лишь ее сладкий запах хранится на коже. Сев на диване, Лидер первым делом берет со стола полусмятую пачку, достает сигарету. Последняя. Чёрт. У него выходной и он точно не в настроении шляться по магазинам. Осознание приходит медленно, подбирается с каждой затяжкой. Однозначно он вляпался, даже думать не нужно. Никого больше в жизни он так не захочет. Остальные покажутся пресными, просто резиновыми куклами. Он подсел с первой дозы на эту мелкую кошку, но, как известно, кошки — высокомерные твари. Они независимы, Эрик не в ладах с ними с самого детства. И он совсем не уверен, что сможет её приручить.Часть 1
20 ноября 2020 г. в 14:37
Молодой Лидер Бесстрашия сидит в баре за дальним столом. Если можно так выразиться — сидит. Развалился — вот более верное слово. Разве что ноги не на столе, но такой вольности даже он себе не позволяет. В конце концов, он ведь не какое-то быдло, чтобы так себя вести. Конечно, есть индивиды, которые могли бы с ним поспорить касаемо приемлемого поведения. Но… Ключевые слова здесь «могли бы».
Эрик кидает ленивый взгляд за столик в другом конце бара. Вот вам, пожалуйста, собственной персоной, типичный представитель интеллектуального большинства. Старший дознаватель с уморительным имечком Коди. Интересно, чем руководствовались родители, когда называли ребенка этой собачьей кличкой? «Смотри-ка, не нравится мне его взгляд, глуповатый какой-то. Назовем его Коди, пусть всю жизнь с этим мучается.» Но, по всей видимости, сам Коди не считает свое имя смешным или глупым. Напротив, он вполне им гордится, раз не воспользовался при переходе шансом его изменить. Да, именно при переходе. Насколько Эрику известно, он перешёл к ним из Искренности. Давненько, еще до него. Возможно, именно оттуда и взяла начало эта его утырочная привычка, пороть любую чушь, которая первой приходит ему в голову. Тот факт, что он вообще оказался в дознании, для бывшего эрудита по гроб его жизни останется загадкой.
— Вам принести ещё виски? — тихий, мелодичный голос выводит Эрика из прострации. Он смотрит на его обладательницу сквозь хмельной туман и никак не может сосредоточиться на происходящем.
— Что ты сказала? — щурит глаза, просто, чтоб сфокусировать взгляд, но девушка сразу тушуется, руки трясутся. — Не бойся. Просто повтори, я отвлёкся.
— Я спросила, не принести ли Вам виски, — она поднимает лицо. Взгляд у девчонки странный, какой-то влажный и словно отсутствующий.
— Ты здесь первый день?
— Нет. Уже третий, — снова прячет глаза.
— Ясно. Значит, из новичков, — он достает сигарету. В этом году ему повезло, дел и так было погорло, поэтому от неофитов его избавили. Эрик по-доброму хмыкает. — Дело бармена, как первого, так и второго — находиться за стойкой. За напитками здесь в состоянии подойти сами.
— Но Коди предпочитает… — она осекается. — Я думала, и Вы…
— Да неужели?! — Лидер перебивает девушку. — Коди, говоришь. Ну-ну, — он поднимается с места.
— Мне не нужны проблемы, — она вдруг хватает его за предплечье. Как зачарованная смотрит на татуировки, а взгляд Эрика застывает на ее бледных пальчиках. — Простите, — мягко одергивает руку. — Мне вовсе не трудно носить ему пиво. Я и Вам принесу, если нужно.
— Безотказная, значит, — ухмыляется криво. — Возвращайся за стойку. И освободи для меня там местечко. Сейчас подойду.
Вальяжной походкой молодой Лидер направляется к столику, которому выпала честь стать подставкой для ботинок начальника дознания. Бесстрашный, при виде командира сразу встаёт и протягивает руку, которую тот принимает и пожимает сильнее, чем следует.
— Присаживайтесь, Лидер, — мужчина приторно скалится, а Эрик брезгливо косится на стол.
— Нет, спасибо.
— Так и не опустишься никогда до нас, простых смертных, — Коди ухмыляется, но при виде того, как играют желваки на лице Второго Лидера, тут же угрюмо смолкает.
— До уровня тех, кто ведёт себя, словно корова в хлеву, я точно не опущусь, — он цедит сквозь зубы, уже не радуясь тому, что и вовсе продолжил этот пустой разговор. Нужно было поставить засранца на место, и дело с концом. А не поддаваться на его провокации.
— Считаешь себя лучше других? — полупьяный дознаватель неожиданно вдруг смелеет. — Думаешь, бесчисленные сломанные челюсти, носы, избиения за хрен собачий, без всякого повода — это лучше, чем ноги на столе?
Да уж. Не хило так пивко ему в голову ебануло. Эрик язвительно скалится.
— Я считаю, что ты скользкий, омерзительный, вечно пиздящий кусок собачьего дерьма, — он подходит к бесстрашному, и тот отступает назад, пока не вжимается коленями в стол позади себя. — И если я сейчас сверну тебе челюсть, то сделаю это, не потому, что я Лидер, а ты подчинённый. А потому, что я МОГУ, а ты нет, — он презрительно кривится. — Ещё раз узнаю, что ты дрочишь барменов — запиздишь на дальний кордон, учиться этикету.
Лидер видит, как раздуваются ноздри засранца. Главное, чтобы язык себе не откусил, в попытке за зубами его удержать. Но дознаватель молчит. Вот и ладушки.
— Свободен, — не дожидаясь ответа, которого явно уже не последует, Эрик разворачивается и направляется к стойке.
Девушка стоит, натирает стаканы, напротив красуются три пустых стула. Он криво ухмыляется, садится посередине.
— Конечно, спасибо, но достаточно было и одного, — принимает стакан с вискарем и смотрит на неё, наморщив лоб.
— Остальные двое сбежали сами, — она ставит бутылку на стойку и продолжает тереть стакан с ещё большим усердием.
Лидер делает глоток и кладет сигареты на стойку, выудив пачку из кармана.
— Не против? — обращается к девушке, достав сигарету.
— Вы в баре, — она поднимает брови. Смотрит на него, как на глупого ребенка. Как ни странно, но Эрика это не злит, забавляет настолько, что он начинает смеяться.
— Ты не разговорчивая. Родилась в Отречении?
— Я Бесстрашная.
— Ясно, — он улыбается. — Как зовут?
Молодой Лидер сперва не может понять, что вообще произошло. Только что девушка была здесь, напротив него, и в ту же секунду она вдруг испаряется.
— Она с приветом? — он обращается к первому бармену. Косится на девчонку, которая просто невероятно быстро оказалась на другом конце стойки.
— Она странная, — Дик смотрит на неё с отеческой теплотой. — Милая девочка. Но не от мира сего.
— Я заметил, — Эрик понимающе хмыкает. — Я просто спросил ее имя.
Престарелый бармен начинает посмеиваться. Серьезно? Лидер чувствует себя так, словно свалился с луны, и ему это не нравится. Хмурится. Дик замечает и берет себя в руки.
— Ты не курировал ее группу? — Эрик не отвечает, отрицательно мотает головой, не сводя глаз с девчонки. — Когда она пришла, сказала что-то, вроде того, что с именем она не определилась. На кого похожа, тем пусть и зовут. Кто-то сразу стал звать полоумной, больше девушки, парни прозвали Кэт.
— Кэт? Почему? — Эрик вскидывает колотую бровь.
— Кэт через «эй». Просто Кошка.
— Кошка, — бесстрашный смакует странное прозвище и понимает, что оно его раздражает. Кошки — высокомерные твари. Знавал он одну, в столовой Бесстрашия. Всех эта дрянь игнорировала, а лично на него и подавно смотрела с презрением. Помнится, попала под горячую руку и отправилась в фееричный полёт из окна четвертого этажа. И кто бы мог предположить, что заявится обратно? Вся в грязи, но целехонька, а главное — с гордо поднятой головой. Тогда он решил сменить тактику, пытался задабривать жрачкой, но чем удивишь кошку, живущую на кухне? Правильно, ничем. Она вдруг сама над ним сжалилась. Даже стала садиться с ним рядом, умываться, мурчать. Но как только Эрик решился к ней прикоснуться — хаванула, скотина, и была такова.
Так что, теперь уже точно никто его не убедит в обратном. Кошки — высокомерные твари.