Ведьма

      — Вы группа. Я сильнее каждого отдельного из вас, но если вы объединитесь — вы легко меня победите. В этом ваша сила. Культура и система пытается разбить вас и заставить конкурировать. Решите слишком глубоко уйти в себя — и не сможете найти дорогу назад.       Я обрубила себя, понимая, что пора остановиться на этих словах. Класс уже закончил с ударами и теперь стоял в планке. Телефон в моей руке отсчитывал секунды.       — Я нашла одно упражнение, потому что словами вы не поймете, — продолжала я, смотря на телефон и боковым зрением проверяя на халявщиков, забывая, что тут это почти не требуется. — Я дам вам пять минут на выполнение задания. Причуды не использовать, суть расскажу перед началом. Вспомните, о чем я говорила, и подумайте, как его решить.       Единица сменилось двойкой, я гаркнула: «Время!» — и ребята закончили.       Я кинула Бакуго маленький пакет с воздушными шариками:       — Раздай каждому по одному. Каждый пишет свое имя на шарике и держит в руках, — я дождалась, пока они закончат, и сказала. — Отлично, а теперь подкидывайте их вверх и на меня. Когда сделаете это — отвернитесь к стене.       Двадцать воздушных шариков подлетели в воздух, а я открыла коробку ещё с тридцатью, на которых ничего не было написано. Задача усложнялась тем, что все они были одного цвета. Я запустила несколько совсем маленьких лапок, создавая воздушные потоки, которые перемешали зеленые шарики как попало. Дождавшись, пока последний опустится на пол, я достала телефон.       — По команде ищете шарик со своим именем. Через… — я выставила таймер. — Три минуты каждый должен найти свой шарик. Вперед.       Класс мгновенно развернулся, разделяясь на три группы — одни тут же побежали к шарикам, вторые искали издалека, третьи задумались.       Время шло.       Пять секунд.       Десять.       — Постойте! — крикнула Яойорозу на пятнадцатой. — Если каждый будет искать свой — это займет много времени и мы будем мешать друг другу!       — Это очевидно! — рыкнул Бакуго. — Предложения?!       — Ищем те, что с именами, и меняемся! — выдал Тодороки. — А остальные можно откидывать.       Я наблюдала за командной работой. Надо же, учатся. Забавные всё-таки ребята.       — Итак, общее время две пятьдесят восемь. Даже осталось ещё, — удовлетворенно сказала я. — Хорошая работа, детишки. Разбейтесь на пары и начинайте спарринг. Выкладывайесь на полную, но причуды не используйте, у вас и без этого достаточно дурной силы.       Когда занятие закончилось, я попросила Тодороки задержаться и обсудила с ним его причуду. Шото меня порадовал — он учился создавать небольшие, состоящие из ровных граней фигуры. Круги ему упорно не давались, но учитывая то, что раньше он и этого не умел, прогресс налицо.       — Отличная работа, парень, — я хлопнула его по плечу, а потом достала телефон, куда ещё вчера добавила несколько фотографий. — Про такие ледяные скульптуры я говорила.       — Выглядит… Трудоёмко.       — Кстати, если у тебя есть проблемы с объемными фигурами, можно попробовать плоские. Ты ведь можешь делать изморозь, верно? Как вариант.       Уже на выходе меня перехватил Бакуго.       — У вас есть сейчас время?       Я окинула его хмурым взглядом:       — Пошли, поможешь убрать снаряды.       — Вы этим сами занимаетесь? — удивился он, подтягивая один из матов на другой.       — Есть роботы-уборщики, но я считаю это за разминку. Вы на сегодня закончили, а моя тренировка сейчас только начнется. О чем ты хотел поговорить?       Тень пробежала по его лицу, но вскоре Кацуки собрался и с привычно-хмурым видом спросил:       — Почему я такой агрессивный?       Я потащила маты в сторону:       — В том смысле, что постоянно орешь? Есть несколько возможных причин, но могу начать с самой очевидной — через злость ты вымещаешь другие эмоции.       — Это как?.. — не понял парень.       — Этого я вам ещё не рассказывала, но… люди по-разному выражают эмоции, и это индивидуальная особенность, которая не берется из ничего. Думаю, проще будет на примере. Представь себе ребенка. Допустим, это мальчик. И вот этот мальчик бегает, играет на площадке, потом падает и расшибает себе коленки об асфальт. Ему больно и обидно, он начинает плакать.       — Тц, слабак, — цыкнул Бакуго.       — К нему подходит мама, и что она ему скажет? Надо прекратить плач. «Мальчики не плачут», «ты что, слабак?» или что-то в таком роде. Мальчик хороший, он хочет, чтобы родители им были довольны. Мальчик перестает плакать, как настоящий герой, встаёт и идёт домой. А ещё он запоминает, что плакать ему нельзя. Но боль и обида никуда не пропали, мальчик с теми чувствами ничего не сделал.       — Разве эмоции не проходят со временем? — уточнил Бакуго. Я скинула в кучку последний мат и начала растягиваться. Разговоры разговорами, а занятия по расписанию.       — Чувства не исчезают по щелчку пальцев, если человек не хочет их испытывать. Если в стакане будет только рис, то хоть что делай, но не добавив туда чего-то или не высыпав — от риса не избавиться. Ты можешь насыпать туда, например, гречку и пшено, и тогда в целом рис не будет ощущаться как единственное, что есть в стакане, теперь там три вида крупы. Эмоции не уходят — они замещаются другими, новыми.       — Это я понял, — кивнул Бакуго. — А при чем тут пацан с коленками?       Я потянулась вперёд, потом назад. Тело отзывалось приятным теплом и готовностью к занятию:       — Пацан тут при том, что его боль и обида никуда не делись, ведь плакать ему нельзя. Приходя домой, он видит родителей, которые, к примеру, ссорятся. Или отец кричит, по-разному бывает, это просто пример. Отца никто не останавливает, не говорит, что герои не кричат или не злятся. И вместо того, чтобы поплакать, этот пацан начинает кричать, топать ногами и махать кулаками, находит выход эмоциям через гнев. Но это не тот выход, который нужен эмоциям, и он не чувствует себя хорошо.       — И это, типа, на всю жизнь?..       Я пожала плечами:       — Пока не найдет себе толкового психоаналитика. Копать придется глубоко, и не факт, что с первого раза, и не факт, что легко.       Бакуго закусил губу, как будто не мог пересилить себя и попросить — помощи или совета, это я узнаю, если он всё-таки заговорит. Если его агрессия происходит не из-за причуды (а психика может так реагировать на них), то я только гадать могу, насколько ему хреново.       Я не торопила — любое лишнее воздействие может сдвинуть эту чашу весов не в мою пользу, а это — последнее, чего я хочу.       — А делать с этим что? — наконец, выдавил он.       — Две вещи для начала. Первое. На протяжении всего дня раз пять спрашивать себя: «Что я сейчас чувствую?» — это если не опишет чувства, то хотя бы заострит на них внимание, а потом появится понимание, когда есть, а когда нет чего-то необычного.       — А второе?       А второе, парень, самое сложное. И тебе придется это делать, если не хочешь получить по шапке от самого страшного врага и самого дорогого союзника — от себя самого.       — А второе — это давать выход эмоциям. Не получается через нужные паттерны, делай, как можешь. Лучше всего было бы давать себе волю и плакать иногда. Или улыбаться и смеяться. Или не делать этого, если не хочется. Это не так просто, как может показаться, но со временем, я думаю, у тебя получится это сделать.       — Давайте подеремся, — предложил Бакуго. Как у этого парня мозги работают, интересно мне знать?       Он сам на себя не похож — подозрительно вежливый.       — Ну, если тебе так хочется…       — А причуду использовать можно?       — Эх, у тебя руки чешутся? Ну давай, нападай. Вполсилы поработаю.       — Недооцениваешь меня, а? — взорвался он, подлетая вперёд и вверх.       Вот это уже привычнее.       Я ушла от удара, Бакуго, уже понимая, куда я, скорее всего, буду бить, попытался увернуться, но немного не успел, и уже вдогонку послал в меня взрыв, чтобы попытаться сбить. Жар опалил щеку, но ничего не успел сжечь, я сделала пару коротких движений руками, появляясь сверху и застывая, перед тем как пуститься в свободное падение.       Бакуго понёсся ко мне, и схватка продолжалась уже в воздухе. Он целился правой в голову, но в последний момент взрывом поменял направление, перескочил и попытался ударить ногой в живот. Ногу я перехватила, мощным движением всего тела швырнула пацана в землю, в последний момент останавливая себя от атаки лапкой, которая точно сломала бы ему пару ребер как минимум.       Парень, не долетая до земли, подбросил себя обратно в воздух и начал вращаться, и через секунду оказался передо мной, собираясь атаковать, только вот я выставила вперёд ладонь, и кулак мягко прогрузился в лапку, не нанося никого вреда, а в следующее мгновение я перехватила Бакуго и мы с высоты пары метров упали вниз. Короткий удар тяжёлым кроссовком под ребра, ещё один — по шее, чуть выше кадыка, и я повалила парня на землю, прижав его горло коленом. Заведя ему руки за спину, держала их на весу.       — Выводы?       — Меньше идти в ближний бой, сосредоточиться на атаках средней дальности, — пробормотал Бакуго в пол.       Я встала с него, отряхнула штаны и подала руку. Бакуго сплюнул, увидел мой строгий взгляд, понял, что связываться себе дороже, и встал с моей помощью.       — Хуй знает, про что ты сейчас думаешь, — серьезно говорю я. — Но я горжусь тем, что ты решился поговорить.       Парень глянул сердито, мол, не спрашивал я, что ты там думаешь, мозгоправка херова. Все мысли на лбу написаны.       Провожая парня глазами, я приступила к своей тренировке. Разминка с Бакуго была только на пользу.       Ночью телефон разбудил меня телефонным звонком. Щурясь от слишком яркого света экрана, я сонно потянула зеленый ползунок, принимая вызов.       Цифры в левом верхнем показывали второй час.       — Алло, — раздался чей-то голос.       — Хуем по лбу не дало, — ответила я на русском по чистой случайности и взглянула на имя контакта, переходя на японский. — А, это ты. С другой стороны, кто ещё не спит?       — Планы поменялись, — не обратил внимания на мое ворчание Айзава. Я в состоянии полусна что-то пробормотала. — Они перенесли операцию со среды на вторник. Завтра у нас времени уже не будет. Надо обернуть все в свою пользу.       Я порылась в своих воспоминаниях, пытаясь понять, о ком он вообще говорит. Мозг услужливо подсунул вечер воскресенья, разбор дел, предстоящие планы на злодеев…       — О.       — Дошло?       — Дай мне десять минут собраться или подгребай свою задницу помогать с краской.       Прибить его, что ли, по-тихому? Пал смертью храбрых, вечная слава, все дела. Нехер меня будить.       Я накинула наряд с прошлой встречи — новая одежда уже была в мастерской, и мне клятвенно заверили, что через пару дней всё будет в лучшем виде сделано.       Когда я умылась, причесалась, сделала себе стрелки и накрасила губы, в дверь негромко постучали.       Вручив Айзаве баллончик, я села на стул, положив руки на его спинку и на них — голову, чтобы яркий свет не мешал дремать. Пусть сам это делает, у него лучше получается.       Прикрывая мне лоб рукой в перчатке, Айзава прошёлся по последнему куску на макушке, придирчиво оглядел свою работу и аккуратно похлопал меня по щеке:       — Хватит дрыхнуть, тебе ещё машину вести.       — На моей поедем? — удивилась я.       — Да, будет быстрее, и твой автомобиль никто не знает… Только номера бы не светить на камерах…       Я усмехнулась — вот с этим у меня никогда проблем не было.       В порту пахло рыбой и морем. Пропетляв среди погрузочных машин и огромных контейнеров, я остановила машину около оговоренного склада, на дверях которого была огромная двойка, которая угрожающе чернела в ночи и слабом свете фонарей.       Айзава вышел из машины, сразу отправившись в проход между складами и растворяясь в тенях. Я посигналила.       Дверь склада приоткрылась, я вышла из машины и хлопнула дверью.       — Почему вы решили перенести встречу? — задал мне вопрос главный, потому что других я даже взглядом не удостоила.       Надо же, уже «вы» и совершенно неуважительный тон. Впрочем, на тон мне похуй, главное, чтобы он выполнил свою часть.       — Мои причины тебя волновать не должны, — качнула головой я. — Товар на месте? Сколько?       — У меня двадцать четыре штуки, — мне показали небольшую коробочку, в которой на подкладке лежали небольшие пули, похожие на канцелярские кнопки. — Больше ты в таком количестве не найдешь, и обойдутся они тебе дорого. Производителя не так давно поймали, а повторить это никто не может, так что лимитированный товар.       Ну, тебя поймают уже завтра, а в тюрьме тебе эти штуки без надобности.       — Эта штука нужна мне уже сегодня. Деньги получишь завтра в тоже время. Я отправлю к тебе своего человека.       — Ты что, головой ударилась, женщина?! — засмеялся мужчина, его люди подхватили. — Да я в жизни на такое не пойду.       — Ну, ты свой выбор сделал, — пожала плечами я.       — Так просто? — хмыкнул мужик, что-то заподозрив.       — Ну, мне не настолько сильно нужна эта дрянь, чтобы напрягать своих людей лишний раз. Если мне нужен будет наркотик, стирающий причуды, я просто найду того парня, достану из тюрьмы и засажу в лабораторию, пока он не сделает его в том количестве, в котором мне понадобится.       Мужчина нахмурился.       — С чего бы мне вам верить? Появились из ниоткуда, требуете чего-то.       Я спокойно смотрела него, не собираясь отвечать и завязывать неинтересный мне разговор.       — Скажи спасибо, что я вообще согласился продать тебе эту дрянь!       Я приблизилась, заставив людей вокруг напрячься.       — Мне нет нужды завязывать с тобой конфликт. Уверена, полиция тебя уже ищет — и всё из-за этого наркотика. Такое количество для тебя слишком большое, ты к этому не готов, переживаешь за своих людей, — проницательно сказала, глядя прямо в глаза. Судя по зрачкам — попала в десятку. — До этого у тебя было куда меньше проблем, и ты только ждешь, кому бы сплавить его, не так ли? Никто не хочет брать у тебя его в таком количестве. Предлагаю продать его мне на моих условиях, потому что они тебе выгодны.       — Хочешь, чтобы я прямо сейчас тебе их отдал?       Я пустила первый козырь:       — Ты бы сделал мне этим большое одолжение, — и продолжила. — Надеюсь, он не так долго был у тебя, чтобы полиция смогла вас слишком легко отследить? Герои эту гадость как акулы кровь чуют.       Мне передали небольшую коробочку и кивнули кому-то. Послышались быстрые шаги. Я небрежно сунула её в карман расстегнутого пальто.       — Говорят, ты к своим рукам мальца одного прибрала, которым мы то и дело пользовались. Невероятно полезности мальчишка, пытай сколько влезет, а человек после этого здоровый и не помнит нихрена.       — Считай, он под моей опекой теперь, — хмыкнула я. — Проблем с ним дохуя, но он достаточно полезный и пока что оправдывает все вложения с лихвой.       Я молча стояла, оглядывая присутствующих и отмечая слабые места. Они даже не слишком походили на злодеев. Через пару минут явился тот парень, которого отправили за остатком.       — Миллион долларов завтра на уговоренном месте, — напомнил мужчина, передавая мне небольшой кейс, перед этим открыв его и позволив пересчитать пули. — Кредит доверия, считай.       Я тонко улыбнулась, забирая кейс — металл ручки холодил даже через перчатку:       — Рада была сотрудничать. Ждите завтра моего человека.       И вышла со склада. Завела машину, проверила наркотик и положила его на переднее сиденье. Убедилась, что никто не пошел за мной, и включила фары.       Мелькнула между складами тень, и через пару секунд на заднем сиденье появился Сотриголова:       — Всё на месте?       — Да, — кивнула я. — А теперь отдай мне энергетик, иначе мы приедем не в школу, а потонем нахуй где-то в море вместе с наркотиком.       — Я думал, ты их там перебьешь, потому что я тебе настроение испортил.       — Ну, они мне не машину поцарапали, чтобы я их убивала, — фыркнула я, разворачивая свой танк и принимая протянутый мне с заднего сиденья энергетик и быстро спрашивая. — Хочешь? Не хочешь — как хочешь.       Пока я ехала обратно в школу (это будет часа полтора при учете того, что на дороге, считай, ни одной машины), Айзава спал. Включенная печка тихо шуршала и гнала в машину теплый воздух, а я периодически поглядывала на уснувшего на заднем сиденье про.       Свернув на другую улицу, я заметила серый Ниссан, который держался позади. Заметила, кстати, почти случайно, следуя привычке смотреть в зеркала на поворотах. На всякий случай вернулась на ту же дорогу, с которой до этого съехала. Ниссан пропал, но вскоре появился снова.       Так, понятно. Осталось разобраться, чья эта неприметная машинка, а лучше — уйти незамеченными, благо номера я благополучно поменяла на подставные, а во втором дне багажника спрятаны настоящие. Айзава не был доволен, когда ему пришлось помогать мне менять номера в ночи, но так было быстрее. И теперь вот оно — пригодилось. Хер они меня найдут до следующего задания.       Попетляв немного по ночным улицам, которые светились неоновыми вывесками, сбросить преследователей я не смогла, пожалела, что не могу выйти и проверить машину на какие-нибудь жучки-липучки. Ну, не могу сказать, что я любитель экстремального вождения… Я профессионал.       Круто вывернув руль, свернула в первый ряд и оттуда — в поворот, уходя резко влево. Оттуда между высотками, и педаль газа в пол.       Сзади раздалось гневное и хриплое после сна:       — Аккуратнее, — а в следующую секунду уже собравшийся Айзава спросил. — Давно?       — Минут пять уже. Я не смогу легко уйти, перелезай на переднее и говори, куда сворачивать, учти, у них машина меньше моей, но — возможно — не такая мощная и вездеходная.       Пока Сотриголова перебирался на переднее, преследователи, которым теперь не было нужды скрываться, начали сокращать дистанцию. Заметив рядом с перекрестком грузовик, который законно должен был проехать на свой зеленый, рванула наперерез, снова выкручивая руль. Джип немного занесло даже на зимней резине — сказывался гололед.       Айзава не удержался, заваливаясь на меня, придавливая твердым плечом. Ну и перегрузка, никаких сил не хватит, правда, в следующую секунду мужчина уже собирался вылететь через лобовое вперед, я схватила его за воротник под лентами, чтобы если и придушить, то чуть-чуть.       — Пристегнись, — рыкнула я и посвятила в план действий. — Попробую оторваться, если поймаем зеленую волну, иначе придется из города выезжать.       Светофор на новом перекрестке мигнул желтым и стал зеленым, я усмехнулась — шанс удачи был невелик, но был — и я его не упущу, осталось не сбить случайных невнимательных прохожих, которые за каким-то чертом выперлись в четыре утра на улицу.       Я не могла позволить себе в городе разогнаться выше ста пятидесяти.       — Не оторвемся, давай направо, там будет туннель, оттуда можно на трассу выехать. У меня есть план.       Я послушалась и тут же свернула направо — туннель и правда был, проходил под другой дорогой и имел разветвления.       На трассу мы выехали через минуту, и тогда я вдавила педаль в пол, буквально чувствуя, как машину обтекает ставший твердым воздух. Преследователи, поняв, что они потеряли преимущество, открыли огонь. Пришлось начать петлять.       — Через пять километров будет какое-то кафе, после него есть съезд в небольшой лесок, мы сможем там затеряться, если ты не пропустишь поворот.       — Поняла, предупрежу, — кивнула я.       Заднее стекло треснуло, но выдержало.       — Пидоры, вы вообще цены видели? — зашипела я. — Айзава, я передумала! Им пиздец.       — Ты чего? — удивленно обернулся на меня герой.       Мой дорогой джип, детка моя! Всё, уроды, готовьтесь звать мамочку, папочку и встречать апостола Петра.       Я резко бросила педаль газа, рев двигателя стих, и машина неслась дальше по инерции.       Ниссан догонял, попробовал ударить ещё раз, но промазал.       — Ведьма, это плохая идея! — рявкнул Айзава, хватаясь за рукоятку над стеклом. — Не обязательно с ними связываться.       — Будешь командовать, когда за руль сядешь, Сотриголова, — прошипела я раздраженно. — Вызывай полицию и скорую этим ребятам, потому что потом не успеют.       Ниссан почти переместился на другую полосу, собираясь поравняться, я опустила Сотриголову вниз, тот послушно съехал по сиденью, прячась. Я опустила стекло. Ниссан открыл окно, чувак на водительском знаком показал остановиться и прижаться к обочине. Лица были незнакомые, но судя по нашивкам на рукавах, это кто-то из злодеев, а не полиция или герои.       Я резко вильнула вправо, набирая скорость. Легкий серый Ниссан, поймав импульс, полетел вбок, а я послала вдогонку лапку. Машина крутанулась в воздухе дважды и полетела в кювет. Раздался грохот металла и пластика, но взрыва не было. Я повернула круто вправо, меняя сторону, и медленно подъехала к машине.       Остановилась, поставила на ручник, отстегнулась и включила аварийку. Вышла.       В машине валялись два бессознательных тела.       Проверила пульс. Оба живы, потеряли немного крови, будь пристегнуты — вообще бы остались целы.       Использовав лапку, перевернула порядком помятую машину. В багажнике у них нашла веревку и с её помощью собралась их связывать.       — Полиция и скорая уже едет. Поехали отсюда, нельзя, чтобы твой образ так просто канул в Лету.       До Академии ехали молча.       — Не думал, что ты так хорошо водишь, — сказал вдруг Сотриголова, когда закончил с номерным знаком спереди. Я кое-как присобачила на стекло скотч, поковыряв перед этим дырку от пули и прикидывая, во сколько выйдет ремонт. — Почему нельзя было оторваться?       Я молча показала сплющенный в ноль разноцветный кусок пластика, из которого торчал зеленоватый с золотым кусочек материнской платы.       — Когда успела заметить?       — Я нихуя не знала и не заметила, — ответила я. — Только что догадывалась. Можешь считать, что поддалась гневу, если тебе так больше нравится. Мне похуй.       Поставив машину на сигнализацию, отправилась следом в общежитие, через каждые пять шагов широко и сонно зевая. Блять, половина шестого, мне через час вставать…