Ведьма

      Геройский курс в составе двух классов и сорока человек соответственно весьма бурно отреагировал на то, что на моем занятии они смогут воспользоваться причудами.       — Ждала, когда мы уже перейдем к причудам, — вдохнула Яойорозу.       — И как? — улыбнулась Мина. — Не выглядишь особенно радостной.       — Не дождалась, — взмахнула волосами Момо.       — Итак, выбирайте себе партнера из другого класса и рассредоточиваетесь по залу.       Удивительно, но кто-то легко нашел себе пару, Тецутецу, например, сразу пошел к Киришиме, а Кендо к Момо. Кажется, они были друг против друга на битве между классами тогда… те, кто не ориентировались на межличностные связи, выбирали по способностям, так, чтобы сочеталось, вроде Коды и Шишидо. Минета и Монома объединились только по одной причине — они никому не нравились. Пхех.       — А теперь суть задания. Судя по вашему выбору — вы думали, что будут сражения два на два, как и обычно. Но я усложнила вам задачу — вы выбрали людей, с которыми будете сражаться. Пять минут — не в полную силу, разогреваемся, потом начнутся бои без правил. Да, юный Помидория?       Мидория убрал руку, задавая вопрос:       — Зачем вы говорили выбирать людей, которые нам нравятся, если в итоге мы будем против них сражаться?       — Потому что это тренировка, — пожала плечами. — И личная неприязнь не должна мешать, хочу сосредоточиться на навыках, а не на том, чтобы останавливать тех, кто захочет не победить, а убить напарника.       Весь 1-А покосился на Бакуго.       — Чё зенки вылупили? — рыкнул он, генерируя небольшой взрыв.       — Каччан-       — Заткнись, Деку!       Каччан? Это, типо, прозвище? Качан? Капусты??? Не похож же вообще… А, точно, это ж просто похоже на русское слово… впрочем, мне это ничуть не мешает.       Было интересно наблюдать за тем, как люди, выбравшие похожие способности, пытаются понять, как вообще можно друг другу противостоять. Антиударной парочке вообще было проще всего — они встречались и на спортивном фестивале, так что просто соревновались в том, кто крепче, от них чуть ли не искры летели.       С Пони в итоге хотели работать многие, но посчастливилось Урараке, спокойная Юи угодила в цепкие ручки Мины и теперь ловко уклонялась от ее ударов.       Интересная битва была между Тогару и Каминари, потому что причуды требовали разных дистанций, Денки пытался отбежать и пальнуть посильнее, Камакири наоборот, шел на сближение, чтобы пырнуть лезвием в самых неподходящий момент. Примерно через полминуты перебежек и редких молний, Каминари допер, что нет смысла бояться лезвий, если он ударит раньше — они из металла, и сами притянут молнии, так что он шмальнул не самой сильной своей атакой, чтобы вывести Камакири из строя и превратить нежно-салатовую кожу в подгоревшую.       Каминари удивленно обернулся, глядя на стоящие дыбом волосы Айзавы, который за мгновение до по моему сигналу стер его причуду:       — Победил Каминари, — махнула рукой в его сторону я. — Агрессивный кактус, отправляешься в медпункт после занятия. Следующие Кьека и Сецуна, вперед.       Это было действительно интересно. Во-первых, Джиро подключила один провод к колонкам на ногах, во-вторых, использовала что-то похожее на мою стратегию, ударяя звуком на близком расстоянии, сложность была в том, что нужно было успеть сделать это до касания, но не слишком рано, чтобы весь удар пошел туда, куда нужно. Нужна была скорость и точность.       Сецуна пыталась сначала просто налететь и окружить Кьеко, но та, подпрыгнув, отлетела назад с помощью короткого удара звуком, параллельно попадая этим самым звуком по некоторым частям. Когда это не сработало, Токаге попыталась достать Джиро руками и сблизиться остальным телом, рассыпавшись на кучу частей, незаметно уводя одну из них через верх ей за спину.       Это сработало — Кьёко, сосредоточенная на том, что впереди, полетела навстречу Сецуне, получив удар между лопатками. Использовав звук, сделала ещё один заряд, и только после этого покатилась по земле, где её и заблокировали, заломав руки. Сецуне пришлось собраться полностью, чтобы не ослаблять хватку. Не торопясь останавливать бой, наблюдала за тем, что будет дальше — и не прогадала. Провода увеличились в длине, один направилась к шее девушки, другой к груди. Связать не получилась — Сецуна просто на секунду разделилась, не давая себя связать, но Кьека и не этого добивалась — облегчив противника примерно на треть, она смогла вырваться, отпихнуть девушку и послать в неё звуковой удар достаточной силы, чтобы смести с себя руки, которые остались на плечах.       Битва продолжилась, и кончилось всё только через пять минут, когда Сецуна снова смогла заблокировать Джиро, но в этот раз ударила по виску, не вырубая (не хватило точности, удар пришелся ближе ко лбу), но очень ослабляя.       — Победила Русалочка. Кьеко в медпункт, следующие…       После тренировки в медпункт отправился ещё и Манга Фукидаши (Бакуго такой Бакуго), а я дала им время проговорить ошибки, недочеты и идеи. Немного покоцанный Мидория активничал (анализ это его всё), предлагая самые невероятные варианты и стратегии, Яойорозу проходилась четко, как будто лезвием, ясно и кратко давая комментарий.       После окончания занятия мы отправились на брифинг, посвященный итоговой стратегии и деталям. Продлился он, вопреки ожиданиям, всего пару часов, так что после него, заехав по дороге за едой, мы отправились обратно в Академию.       — Помоги мне, пожалуйста, с тестами, — попросил Айзава уже по дороге к общежитию.       — Без проблем, — кивнула, широко зевая. — Мне не сложно, тебе приятно. Тем более, чем раньше ты закончишь, тем быстрее уделишь время мне.       — Звучит логично. И корыстно, — без капли недовольства ответил Шота.       — Дорогуша, я эгоистка, и как самая настоящая эгоистка, хочу всё себе.       Айзава на это только хмыкнул, мол, ага, знаем мы таких эгоисток.       Тесты действительно были несложными, но час минимум я работы точно убавила, так что закончили мы достаточно рано, всего в одиннадцать. Ну, я в одиннадцать, Шота ещё немного покорпел над отчётом, отправив меня готовиться ко сну. Умываясь, заглянула в зеркало, с удивлением замечая, что волосы уже немного отросли — если не хочу выглядеть, как бешенный куст, надо будет сходить в парикмахерскую или самой этим заняться, а то вечно из меня пытаются черти что сделать.       Завязав волосы на макушке в короткий хвостик, оттянула веко и, дурачась, показала отражению язык. Оно показало, в ответ, что неудивительно (было бы куда хуже, пошли оно меня нахуй, например), но забавным показалось мне до короткого смеха.       Под одеяло я забралась с твердым намерением спать до победного (до восьми утра, если точнее), но мои планы слегка нарушились, скорее, в приятную сторону.       — Ты сильно устала? — спросил мужчина, сгребая меня в теплые объятия и утыкаясь носом куда-то в макушку, а потом ненавязчиво переворачиваясь на спину. Спокойный вдох, мерный выдох, темные глаза, похожие на черные дыры в темноте этой ночи.       — Видимо, недостаточно для того, чтобы не понежиться с тобой немного, — меня подтянули ближе, потом мягко поцеловала в уголок губ.       Теплые прикосновения пробежалась по рукам к открытым плечам, забрались под ворот футболки, прижимаясь к шее. Помассировали чуть выпирающие позвонки.       Я мягко поцеловала его, даже без языка, просто прижалась губами, тихо дыша и не отстраняясь ни в первую секунду, ни во вторую.       Шота не отвечал, с интересом наблюдая за такой самодеятельностью, но против не был точно, просто был немного занят моими плечами.       Чувствуя знакомое покалывание щетины, провела рукой по его лицу, опускаясь к шее и задерживаясь там, проглаживая напряжённые мышцы. Добралась до ключиц, которые были личным сортом героина, островатые, уходящие к плечам, с ярко выраженной ямкой между и легко ощущающимися мышцами под шеей и сухожилиями.       Проследив пальцем венку, вернулась к лицу, совсем ненадолго, чтобы через несколько секунд зарыться пальцами в волосы и, откликаясь на очередное движение пальцев по уставшим мышцам, застонать в родные губы.       Это приятно. Это тепло. Это как вкусный свежий кекс, который кушаешь так, чтобы ни крошки не упало.       Шота опустил руки ниже, сильным движением одновременно проглаживая мышцы и прижимая крепче к себе, хотя и так на нем лежала и никуда не собиралась.       Мягко протолкнул язык между губ, огладил небо и углубил поцелуй, немного приподнимаясь на подушке. Я наклонилась ближе, толкая его обратно, притираясь.       Лёгкое возбуждение растекалось по телу, я приоткрыла глаза, отрываясь от поцелуя мягко и ненадолго. Заметив мой мутноватый взгляд, Шота только улыбнулся тоже как будто захмелевший, заправил одну из торчащих прядей за ухо, потянул резинку вверх, ослабляя ее.       Мягко отстранился и провел пальцами по щеке, как будто кошку погладил, честное слово.       — Такая… — и, кажется, не смог найти слов в первые несколько секунд, а потом медленно говорил, как будто перечислял все, что в голову пришло. — Красивая… Умная… Горячая… Яркая… Когда ты сражаешься выглядишь просто невероятно, почти как настоящая амазонка или что-то очень похожее. Рядом с тобой я забываю, что существуют тупые люди. Потом, правда, разочаровываюсь…       Я, прикрыв глаза, наклонила к руке голову:       — Спасибо, если ты хотел меня расплавить, то радуйся, я теперь чертова лужица розовых соплей. Преступник и злодей, знаешь какая, у тебя статья? — негромко и сонно спрашиваю, и на короткое «м?», отвечаю. — Слишком горячий. Нелегально таким быть, понял?       Айзава, дурачась, изображает рык зверя:       — Рар, — продолжает гладить щеку.       В ответ мурчу, пытаясь подражать кошкам, а потом опускаюсь обратно, прижимаясь щекой к плечу, слушаю, как течет кровь — странная штука, но не пугающая.       Шота целует в куда-то в волосы, опускает руки на спину, кажется, собираясь уже спать, когда я спрашиваю:       — Не тяжело?       — Неа, — совсем сонно отвечает и прижимает сильнее.       Мысли уходят ненадолго в сторону завтрашнего дня, и я мягко проваливаюсь в темноту.       В комнате мягкий полумрак, и лента скользит в моих руках подобная тонкому ужу, мелькают деления. Грудь, талия, бедра. Цифры ложатся на бумагу темными змеями.       —…мне так жаль, что меня не было в самые важные моменты твоей жизни. Ты выросла такой сильной и красивой.       Лента ложится на стол, я оборачиваюсь:       — Прости, пап. Героем, как видишь, я стала, но… не знаю, лучше бы не становилась.       Стряхнула с простого белого платья комочки земли — они слишком выделялись, подала папе ножницы:       — Волосы отросли, поможешь? — и развернулась к зеркалу. Отец подхватил пальцами пряди, зазвенели острые лезвия, пряди полетели вниз, проваливаясь в пол черными лужицами. — Чем пахнет?       — Запеченные яблоки, — хмыкает отец, расческой отделяя новые пряди и оттягивая их. — Ты никогда их не пробовала, верно?       — Нет, — смеюсь в ответ, отец убирает руку с ножницами. — Ладно-ладно, продолжай.       Потом мы выходим из большого дома, стоим на ярко-зеленой, неправильной для зимы траве. Облака летом окрашены в желтоватый и теплый белый, ветер мягко перебирает высокие стебли.       В какой-то неопределенный момент наступает ночь, отец пропадает, а я отмечаю, что нога одна у меня босая, потому что земля прохладная, а трава немного колется, но это не кажется странным или неправильным. Звездный дождь красив невероятно — небо совершенно безоблачное, и белые линии расчерчивают его каждую секунду, я пытаюсь понять хотя бы одну звездочку, пусть даже и самую маленькую, бегу вперед, стараясь взлететь, стараясь подпрыгнуть так высоко — и гравитация оставляет меня на секунду, позволяя подпрыгнуть высоко-высоко, подхватить меня ветру, чтобы в следующее мгновение уронить под землю.       Я просыпаюсь резко, тяжело дыша.       В комнате темно.       Теплое тело подо мной приходит в движение — немного вздрагивает, и я скатываюсь в сторону, с удивлением отмечая холодный пот на шее. Мне жарко, хочется выпить воды или лечь в снег, всё тело горит, ни вдохнуть как будто — и ещё удивительно тот факт, что у меня выходит дышать.       — Хэй, всё хорошо, — мягко говорит мужчина, осторожно беря за руку. Я стряхиваю чуждые сейчас пальцы, слишком горячее, с трудом выпутываюсь из одеяла.       Облегчающая — недостаточная — прохлада.       Организм точно против таких резких подъемов, так что я, не выдержав, опускаюсь на пол.       Айзава выглядит настороженным, почти напуганным, но действует технично и точно, спрашивая:       — Как мне помочь? Позвать Исцеляющую Девочку?       Ага, пойдет посреди ночи будить старушку…       — Просто воды, — негромко и тишину.       Шота встает с кровати окончательно, уходит ненадолго, и возвращается через долгую минуту, пока я немного прихожу в себя. Стакан ледяной, как будто человечество ещё не научилось добывать огонь, и мужчина ходил к какому-то горному источнику, но так даже лучше. Вода сбивает остатки странного жара, и я позволяю, наконец, себя коснуться.       Пытаюсь удержать детали этого странного сна, но память, будто назло, прячет их, не позволяя восстановить цельную картину.       — А мне пчелы снились, такие бесящие, — кажется, Шота понимает, что неважно, о чем он будет говорить, голоса достаточно, чтобы успокоить меня окончательно. — А ещё я потерял обувь какую-то, вроде туфли, которые ты на бал надевала. Или свои ботинки, не помню.       — Нашел? — уточняю я, услышав, кажется, только что-то про потерянную обувь.       — Ага, — и немного погодя спрашивает. — Я могу к тебе прикоснуться?       — А? Да, — как-то растерянно отвечаю, чувствуя, как руку мягко берут в обе ладони.       Шота спрашивает, точно ли всё в порядке, и, получив в ответ вполне твердый кивок, успокаивается, пусть и не до конца. Тащит обратно в кровать, объясняя, что ещё несколько часов до подъема, так что нужно поспать, тем более, голова тяжелая как камень из-за такого подъема.       Второе пробуждение куда приятнее, несмотря на то, что во сне я сползла на матрас, оставив на Айзаве только ногу, зато меня прижимали к себе как чертового плюшевого мишку, так что пришлось его растолкать, потому что уже звенел мелодичной трелью будильник.       Уже рассвело. Настроение было удивительно бодрым, несмотря на ночное пробуждение. После завтрака и утреннего моциона мы отправились на точку сбора. Я думала, что зря не взяла с собой планшет, так бы хоть почитала пока туда-обратно буду ехать, а сейчас довольствуюсь телефоном, облюбовав плечо Айзавы, который благополучно задремал, как только занял свое место. Несколько героев, которые уже пришли, негромко разговаривали, уже успев немного нас обсудить, например, хули я такая спокойная и беспечная, раз позволяю себе сидеть в телефоне.       Я ответила на сообщение Васи, которое пришло ночью, кратко сообщила маме, что со мной всё хорошо, с улыбкой прочитала сообщение сестры — Настя писала, что у Ястреба вышли новые фотографии в соцсетях и фанатки весьма активно их обсуждают, она даже прикрепила парочку, и всё бы ничего — фотосессия, как фотосессия, но мое внимание привлекли типично-американские жетоны. Я не удержалась, сохранила одну из фоток и отправила этой недо-модели со словами:       «Повторюшка-хрюшка, ни грамма индивидуальности».       После всех этих дел уже спокойно продолжила читать начатую уже давно книгу.       Уже перед выездом офицер полиции пожелал нам удачи и обещал поддержку полиции и спецназа уже на месте, после чего двери закрылись и автобус выехал со стоянки перед геройским агентством.