Reginella

День всегда стоит над Эмпайр-Бэй низко, вклиниваясь в зазоры между небоскребами, и полдничный свет как раз кстати фотогенично падает на Франческу. Она просит обратить внимание на распустившиеся на балкончике сицилийские камелии, на единственное, что осталось от родного дома, но Вито, по правде говоря, не может смотреть ни на что другое, кроме сестры. Помнится, по одним лишь утрам можно увидеть её с распущенными волосами. Принцессу. Скалетта замалчивает детали и тактично выдерживает паузы, чтобы не расстраивать ни сестру, ни тем более мать, и всегда упрямо делает всё по-своему. У него не сошедшие ушибы по ногам и рукам, которые удается успешно скрывать от родителей, но которые ни за что не спрячешь от Франни. Она до сих пор не в шутку сетует, что по его телу, по множественным кровоподтекам можно изучать географию, и предостерегает от опасностей, прикладываясь к щеке, отмечая его бледной телесной помадой. Долго сердиться на Вито Франческа не может, хотя, казалось бы, младший брат здесь он; но в этом они были непримиримы еще с детства. Сестра делит с ним комнату, завтрак-обед-ужин, выхаживает после драк во дворе или школе — они словно бы всё делают вместе. Вот только когда Вито, забыв начисто о предосторожностях, неосторожно целуется с ней в губы, лицо Франчески становится бледное как полотно. Она достаточно умна, чтобы понять дословно — это была не случайность. Франческа целый день его избегает и молчит. «Давай всё забудем, ладно?» Шел сорок третий год. Джо зовет в очередную переделку (которую по счету), а у Франчески безумно соблазнительные ноги в очерчивающих их лайкровых чулках. Через несколько месяцев Вито забирают на войну. I. В день возвращения брата Франни с особым тщанием подбирает слова и, святые ей в свидетели, даже не знает, с чего начать, но вот он заключает её в объятиях и поднимает над собой, и она чувствует себя так, как должна себя чувствовать. Любимой. То, что они спят в одной комнате — настоящее благословение свыше, не иначе. Они танцуют так, как привыкли еще в средних классах, на этот раз разве что не смеются — поводов меньше. Франческе все время кажется, что едва кончится музыка — её сердце остановится, а она сама упадет на колени, расколется от сдавливающего груза обязательств, долгов и отцовской смерти, прямо как фарфоровая кукла, которая так и не пережила переезд в Америку. Два года слишком большой срок, чтобы всё стало как прежде. Вито не прерывает свое молчание, когда она обнимает и увлекает в поцелуй сама, когда извинительно шепчет «нельзя, нельзя, нельзя», отстраняясь, одергивая юбку и совершенно по-женски заправляя сбившиеся пряди, словно вместе с тем прикрывая и стыд. Франческа в смятении: она понятия не имеет, что на неё нашло, а Вито элементарно не хочет пользоваться её слабостью. Через день он переезжает к Джо, от греха подальше. II. Она приходит к нему на тюремное свидание, и Вито дивится тому, как распланирована у сестры жизнь, ему думается, что он пропускает всё. Франни, будущая миссис Рейли, восхищенно рассказывает ему о помолвке, и Скалетта думает лишь: «Почему так рано?» Вито ловит себя на мысли о том, как ему повезло, что не придется вести её к алтарю. Впервые он не жалеет о том, что мотает срок. Новость о болезни мамы выбивает почву из-под ног, выбивает воздух из легких, но Вито, как он умеет, находится с решением из ситуации, и, разумеется, с самым логичным, быстро. Только это не помогает. Прочитав письмо Франчески извилистым почерком и кое-как успокоив себя, он замечает на бумаге следы от слез. Из-за них фразу «с любовью» ей пришлось писать дважды. III. После выхода из тюрьмы жизнь лихо закручивается вокруг Вито. Но даже в самые мрачные времена он находит время, чтобы позвонить хотя бы раз в месяц. Разговоры их больше напоминают минное поле. Франни смущенно принимает звонки, и кладет трубку первой. Вито спокоен почти двадцать четыре на семь. По-настоящему он приходит в ярость однажды, когда узнаёт, что муж Франни поднял на неё руку. Просит побыть на вилле взять себя в руки, утешает, прижимает к груди, заглядывая в кричащие заплаканные глаза с потекшей тушью, а сам потом упирает педаль в пол так, что еще немного, и продавит её.       Приезжая, выбивает из Эрика всю дурь, чтобы тот даже посмотреть на неё косо не посмел. — Тронешь мою сестру — я тебя убью нахрен. С этого момента ты остаешься дома, не вставляешься, не пьешь, и делаешь её счастливой. И если я узнаю, что она несчастлива — я закончу начатое. Вито очень сдерживается, как бы не разбить его лицо в мясо — как мужчина, любящий Франческу, как мужчина, все равно никогда не сумевший бы любить её так, как хотелось. Утром следующего дня Франческа просит его больше не звонить.