Никто не говорил, что будет просто

Никто не говорил, что будет просто. Так же никто не говорил, что Ичиго будет податлив, когда Абараи начнёт сжимать его бёдра в своих ладонях, одновременно покрывая шею небольшими укусами. Что он будет терпелив, когда его уложат на кровать и он резко вовлечёт Ренджи в поцелуй, жадно раздвигая его губы языком. Абараи остаётся только держать равновесие, опираясь о кровать обеими руками, и чувствовать, как за его плечи хватаются крепкие ладони и чужие ногти слегка царапают его кожу. У этой двоицы ещё целая ночь впереди, которую они проведут вдвоём, находясь в пустой комнате за закрытой дверью, дабы никто их не услышал. Хотя, их это не очень то волновало. Ичиго так и продолжал яростно кусать чужие губы, развязывать чужой пояс, после чего сразу откидывая чужие штаны куда то в сторону, и пальцами изучать каждый сантиметр тела парня. Ренджи для него такой желанный, его до безумия хочется сделать своим, оставить на видных местах метки, которые будут кричать, что он принадлежит только ему. Абараи сходит с ума после каждого услышанного звука, который издаёт Куросаки. Он с каждым разом всё сильнее вдалбливает его в кровать, дабы хоть ещё немного насладиться этой прекрасной симфонией, устроенной только для него. Он готов целовать уже такие родные губы столько, сколько ему позволит количество кислорода в лёгких, сколько ему позволит сам Ичиго. Он будет ловить каждый слетевший с них стон и вздох, до тех пор, пока не задохнётся. У Ренджи замирает сердце и перехватывает дыхание каждый раз, когда Куросаки лежит вот так перед ним, возбуждённый, открытый только для него, жадным взглядом просящий продолжить или сделать что-нибудь иное, потому что в комнате ужасно душно и все мысли сплелись в один тугой комок, а губы обжигают укусы и поцелуи. И Абараи продолжает, медленно наклоняется к чужому лицу, коленом раздвигая чужие ноги, и снова вгрызётся в припухшие губы, наслаждаясь каждым моментом.