Дневник

«Запись от 05 апреля 2024, 14:56. Ребята всегда уходили из фермерского домика рано на рассвете. Уходили в глубь леса, чтобы устроится на просторной опушке, куда ещё не успели пробраться солнечные лучи и стояла приятная прохлада. Там они по долгу оттачивали своё мастерство ниндзюцу, без помощи Сплинтера, полагаясь лишь на друг друга. Я знаю, им тяжело. Несмотря на все разногласия, отец был для них всем. Перед своими тренировками, они всегда ходят к нему на могилку на живописной поляне, где ещё пробегает речка. В этот день, они уходили на удивление шумно, что разбудило меня. Я продолжила неподвижно лежать пластом на кровати, пытаясь ещё немного подремать, но всё равно слушала то, что происходило этажом ниже, — звукоизоляция в доме была так себе. Судя по всему, Рафаэль и Микеланджело снова чего-то не поделили, и между ними как и всегда началась шуточная драка, итогом которой стала пара разбитых тарелок на кухне. Леонардо и Донателло просто так оставить это не смогли, и задержались на некоторое время, чтобы прибрать осколки. Они, кажется, забыли о том, что их болтовню было слышно на весь дом. Но под заумные рассуждения Донни о том, что им готовит будущее я вновь погрузилась в сон…» Выдернуло Эйприл обратно в реальность лишь через пару часов, когда свет залил всю комнату, что придало таинственной бодрости. О’Нил переоделась, взяла из ящика толстую тетрадь в кожаном переплёте и выбежала в коридор. Она буквально пролетела по лестнице, и быстро выбежала на террасу, полной грудью вдохнув свежий апрельский воздух. Хотя разница всегда была не велика, в зависимости от времени суток, в воздухе всегда витали разные ароматы и самым приятным из них был тот, что появлялся по утру. Эйприл была готова воссесть на скамейку-качели — одну из главных достопримечательность фермы Джонса, которую соорудил прежний владелец собственными руками десятки лет назад, а они до сих выглядели как новенькие. Однако сегодня она обнаружила их сломанными — одна из цепей вылетела из крепления, и скамья одним концом рухнула вниз. О’Нил решила отыскать себе другое приятное место, коих было немного. Ещё мокрая от росы трава щекотала босые пятки. Эйприл шаркающей походкой направлялась в сторону амбара. Издалека она услышала оттуда лязг металла, какой-то скрип и прочие звуки, характерные для работы с пикапом, припаркованным там. «Неужели парни решили вернуться пораньше? Или один Донателло решил сегодня откосить ради очередной починки машины?» — подумала она первым делом, совершенно забыв кое о чём. Точнее, о ком. Зайдя в амбар, она не застала ни Донателло, ни остальных Черепашек — один лишь Кейси Джонс неуклюже ковырялся во внутренностях пикапа, что-то покручивая в нём гаечным ключом. Измазанный в пыли, он вылез из-под капота и при виде Эйприл Кейси широко заулыбался. — С добрым утром, солнце, — сказал он. Эйприл поздоровалась в ответ. — Что такая кислая? *** «Запись от 16 марта 2024, 12:37. Кейси Джонс… у меня о нём двустороннее мнение. Мы с ним не совсем в ладах, и думается не без причины. У нас вообще достаточно странные отношения. Кейси легкомысленный, редко бывает сосредоточен на делах, а ещё меня жутко бесят его глупые шуточки! Он же в свою очередь не любит меня за мою дотошность и излишнюю серьёзность, как он сам говорит, хотя я предпочитаю термин «рациональность». В то же время, я знаю, что нас в друг друге что-то привлекает, но я нахожу себе объяснение в том, что я просто единственная женщина на этой ферме, а он — единственный мужчина (я имею в виду, человек). Это скорее просто интерес, который уходит, как только в каждом из нас возникают «плохие качества». Безусловно, Кейси не глупый и довольно рассудительный парень — пару раз я подслушала его беседы с Рафаэлем, которые были просто переполнены философией. Когда мы возвращались в Нью-Йорк для последнего столкновения с Кланом Ноги, я была тронута его рассуждениями о недавней стычке с Пурпурными Драконами. Он чуткий и, несмотря на показушную брутальность, бывает милым, но видно, что ему трудно в отношениях с другими людьми. К тому же, он ещё и довольно привлекательный. И я очень хотела бы с ним познакомиться ближе, но его характер постоянно отбивает у меня это желание. Редкие душевные разговоры не могли полноценно открыться ни мне, ни ему. Из-за того, что мы друг друга всё же раздражаем своими тараканами в голове, между нами возникают ссоры. Это может быть сущий пустяк, вроде неаккуратно подобранного слова или лишнего шума, но мы никогда не могли сдержать негодования. Чтобы снизить количество ругани в день, я решила более холодно относиться к выходкам Кейси. Не игнорирую, но стараюсь особо не реагировать. Но кажется, я лишь сильнее разжигала интерес к себе…» Эйприл впала в ступор, взгляд её слегка притупился и она на несколько секунд погрузилась в раздумья, пока не выпалила в ответ первое, что пришло в голову: — Не выспалась. — Выглядишь вполне свежо, — подметил Кейси, вытирая чистым полотенцем лицо от грязи. Эйприл промолчала. Она оглядела амбар в поисках укромного места, куда можно было забиться и спокойно продолжать заполнение дневника, но присутствие Кейси слегка напрягало, из-за чего выбрать место стало трудно. Перебирая варианты в голове, она прикусила нижнюю губу, и Кейси снова обратил внимание на это. Кажется, он только и делал, что пристально наблюдал за лицом Эйприл, пытаясь выяснить, что у неё было на душе. Хотя Кейси и был раздолбай, проницательности ему было не занимать. — Если что, Майк приготовил завтрак, — сказал он, расценив прикушенную губу, как скрытое желание поесть. — Настоящий английский завтрак. Просто объедение! — Спасибо, я чуть позже, — ответила О’Нил. Хотя после такого лестного отзыва и разгорелся аппетит, ей нужно было первым делом записать утренний поход Черепашек и очередной сон в дневник. *** «Запись от 03 января 2024, 09:29. Это Рождество было действительно ужасным, мне продолжают видеться образы в кошмарах. Я часто просыпаюсь в холодном поту и лишь осознание того, что это просто сон, помогают мне привести дыхание в норму. На этот раз мне снилось, как с разных сторон меня обступают ниндзя. Острые клинки, длинные тяжёлые палки, тёмные одеяния и жёлтые огромные глаза. Их было не менее сотни, и все они сужали круг вокруг меня, медленно подступая. И никого не было рядом, чтобы помочь мне — я чувствовала себя такой беззащитной и одинокой, как никогда прежде. Для меня одиночество — страшнее всего, и я благодарна тому, что у меня есть ребята. Лео, Донни, Раф и Майки скрашивают мои серые будни одним своим присутствием, и хотя все были опустошены тем страшным нападением, мы были вместе, держались друг за друга. Последний раз такое было незадолго до смерти мамы, когда наша семья была сплочёнее некуда. После того, как мамы не стало, отец погрузился в работу, а Робин уехала обратно учиться. Только лабораторные черепашки поддерживали во мне радость и желание продолжать, и вот, снова они, но уже совсем другие, рядом со мной, полагаются на меня, а я на них. За столь короткое время, какие-то несколько месяцев, они мне стали семьёй, которой мне всегда не хватало. И когда во сне я остаюсь одна, я испытываю животный ужас, мне так больно и обидно, каждый раз, когда я осознаю, что никого больше нет. И просыпаясь, я чувствую облегчение, что они всё ещё рядом…» Эйприл вышла из амбара и вернулась к террасе дома, чтобы услышать оживленные разговоры на кухне — братья уже вернулись. Девушка тихонько заглянула через порог, увидев, как Микеланджело ласкается со своим котёнком, пока Рафаэль в очередной раз жалуется, стряхивая свою жилетку. — Твой кот чертовски много линяет! — цедил сквозь зубы Раф. — Он действительно тебе так нужен? — Мне? Нееет, бро, это я ему нужен, — хихикнул Майки. Он уткнулся в котёнка своей черепашьей мордой, обращаясь к питомцу: — Правда, Кланк? Ну чтобы ты без меня делал. — Эйприл? — вдруг послышался голос со стороны гостиной. О’Нил от неожиданности вздрогнула. Обернувшись перед ней стоял Донателло. Он накинул коричневый облезший халат, который, кажется, принадлежал дедушке Кейси. — Доброе утро, — ответила Эйприл. — Доброе, — Донателло протяжно зевнул. — Донни, ты будешь смотреть с нами смотреть «Клинику»? На очереди четвёртый сезон, — поинтересовался Микеланджело, почесывая у Кланка за ухом. — Давай чуть позже? Я хотел выпить кофе и прилечь вздремнуть, — Донни принялся копошится в полке за поиском кофейных зёрен. — Погоди, как ты собираешься вздремнуть после кофе? Оно же делает тебя бодрее, — заметил Рафаэль. — Факт: кофеин способствует бодрости с большей вероятностью, если после кофе поспать около 20 минут. — Чего-чего? Это как вообще работает? Эйприл продолжала молча и с улыбкой наблюдать за панцирными братьями. Да, это ещё один из диалогов, который войдёт в её запись в дневнике. Она любила описывать быт на ферме и разговоры Черепашек, стараясь не вмешиваться в их болтовню. От наблюдения её отвлекли тяжёлые шаги с улицы и не менее тяжёлый вздох, который перешёл в отхаркивание. Дверь распахнулась и в коридор ввалился Кейси. Проходя мимо кухни, он остановился, оглядел Эйприл, которая решила не подавать вида, что отвлеклась от просмотра очередного спора между Донателло и Рафаэлем. — Чё стоишь? — спросил Джонс. — Тебе какое дело? — парировала О’Нил. — Йоу, Кейси! — окликнул Микеланджело. — Ты же будешь смотреть сериал? Но это только через 20 минут, когда Донни поспит. — Без проблем, малой! — Кейси загорелся энтузиазмом. — Я пока сгоняю в подвал за кукурузой, сварганим попкорна. — Крутя-яяя-к! — протянул Микеланджело, уже представляя себе хлопки зёрнышек на сковороде. Кейси скрылся за лестницей, Донателло уже пил кофе, объясняя Рафаэлю принцип работы «кофейного вздрёма», а Эйприл решила вернуться к себе в комнату, раз удобного местечка на природе ей не приглянулось. Поднимаясь по ступенькам вверх, она оглядела гостиную, по которой в раздумьях расхаживал Леонардо. *** «Запись от 15 февраля 2024, 17:04. Кейси не обращается по именам. Он всегда использует «прозвища», если я правильно понимаю. По крайней мере, он не обращался по именам конкретно к тем, с кем он говорит в данный момент. Микеланджело он зовёт «малым» или «пацаном», но при других он всегда назовёт его «Майк». Эта странная особенность, скорее всего, что-то, что он почерпнул с улиц, где по имени обращаться, видимо, не принято. Рафаэля он обычно зовёт «братишкой», но нередко может и шутливо огрызаться, всячески обзывая его. Тоже видимо что-то с улиц. Донателло превратился в «задрота» и «зазнайку», и только к Леонардо он почему-то всегда ссылается по его имени, а в сторонних разговорах называет «кэпом» или «большим братом». Может, Кейси боится проявить неуважение к парню с катанами? Кто знает! Сплинтера он вообще старается не упоминать, а если и говорит о нём, то только «сенсей», хотя даже не является его учеником. Тут, наверное, всё же воспитание с уважением к старшим повлияло. Со мной та же история, но в отличие от ребят, мне достаются только самые слащавые и ласковые клички. И каждый день что-то новенькое, видимо, Кейси перебирает эти прозвища, чтобы хоть одно растопило моё сердце — обычно я корчу недовольную рожу, но на самом деле я очень польщена этим. Вчера вот «красотка», а сегодня «принцесса». Для меня это даже стало своего рода игрой на ставки: как он назовёт меня завтра? Но вообще, это я подметила не сама, а с подачки Рафа, который и предложил мне азартную игру. Я откопала где-то список таких вот прозвищ, и теперь мы ставим ставки, что придумает Кейси в следующий раз. «Прелесть» или «Малышка»? Если моя ставка выигрывает, Рафаэль моет посуду, подметает пол и делает ещё кучу всяких дел по дому. Это мне посоветовал мастер Сплинтер, говорит, чтоб приучать Рафа к дисциплине. Ну, а если выигрывает ставка Рафа, то я еду позорится в город, чтобы купить для него банку пива или пачку сигарет, а Нортгемптон — город не слишком большой, всё как на раскрытой ладони. Особенное внимание на это обратил местный патрульный Лонгер. Пока что чаще всего выигрывает Рафаэль, хитрый чёрт.» Эйприл устроилась за рабочим столом, прикрыла шторы, чтобы слепящий солнечный луч не мешал фокусироваться на письме. В поисках пустой странички, она перечитывала уже готовые записи, сделанные за четыре месяца проживания в Нортгемптоне. Она натыкалась на свои уже давно позабытые мысли и вновь погружалась в приятные или больные воспоминания, продолжала эти размышления, но достигнув пустого листа, она принялась записывать свой сон, а затем собиралась написать про утренний уход и неловкое столкновение с Кейси в амбаре. Она посмотрела на время — почти половина второго. Щёлкнув ручкой, она принялась выводить по бумаге очередные слова, которые образовывались в фразы, а те в предложения. Единственный, кому она давала почитать свой дневник, был Майки, и он был так впечатлён её потугами в письмо, что попросил её научить его так же красиво писать. Конечно, Эйприл критично относилась к своим мемуарам, но с радостью согласилась помочь Микеланджело с его первой попыткой в литературное ремесло. Прямо в процессе, она услышала, как в коридоре скрипнула доска в полу. Всё-таки, дом уже не новенький, тут каждый лишний шорох может устроить такой шум, что мама не горюй. Обернувшись на источник звука, Эйприл заприметила Донателло, который застыл на пороге. Видимо, он уже закончил напиток и шёл согласно плану, но решил немного задержаться. — Что такое? — Да так, просто слегка зависнул, — отмахнулся Донни. — Не буду мешать. *** «Запись от 07 февраля 2024, 10:56. Донателло — мой самый близкий друг. По крайней мере, мне так кажется. Я безмерно уважаю его заинтересованность буквально во всём. К его счастью, из пожара я смогла вынести ноутбук, и когда Донни с Кейси провели хороший интернет в эту, честно говоря, глушь, Донателло не вылезает из сетевых энциклопедий, потребляя просто неимоверное количество информации. Вчера я застукала его за освоением нового языка программирования. Так мало того, что он ещё усердно зубрит все возможные основы IT, Донни читает учебники по биологии, химии, физике… Как у него только в голове всё это укладывается? Но мне нравится, что он делает это в первую очередь для себя. Он никогда не похвастается новым знанием, просто потому, разве что, только когда нужно что-то починить в доме или построить новое. Последние несколько недель он погрузился в мир инженерии и машиностроения, всячески экспериментируя с фургоном, добавляя в него всяческие невероятные штуки. Даже с моим высшим образованием, я бы никогда не додумалась до подобных вещей. А ему всего пятнадцать лет! Ну, биологически. Психологически, Донни скорее похож уже на старого мудреца, ну, или по крайней мере, молодого профессора-всезнайку. Меня это не только удивляет, но и вызывает неподдельную гордость, а кроме того, желание равняться на него. Этот парень не сидит без дела, он вечно что-то читает, мастерит или экспериментирует. А я его в этих начинаниях только поддерживаю. Остальным это кажется не столь интересным, даже занудным, потому только со мной Донателло говорит о всяких сложных штуках. Ну, или с Кейси, если ему вдруг требуется крепкая рука, чтобы снова прикрутить что-то к чему-то. Странно тут то, что пускай Кейси, очевидно, понтуется тем, что он из себя весь такой «мужик», ему искренне интересна возвышенная научная болтовня Донни». — Ну, и как он тебя сегодня назвал? — послышался голос Рафаэля прямо над ухом. — Господь! — сдержав крик, прошептала Эйприл. — Не подкрадывайся так больше! — Ты, давай, выкладывай, — Рафаэль рухнул на кровать. — Не люблю, когда тянут резину. — «Солнце», — задумчиво ответила О’Нил. — Бляха, — выругался черепашка. — Ставка не сыграла. — Тебе же лучше, — Эйприл хихикнула. — В твоём возрасте вообще нельзя ни сигарет, ни алкоголя. — Ой, ну вот только не надо в мамочку играть, — буркнул Раф. Он пролежал молча ещё пару секунд, прежде чем снова завязать диалог: — Что ты там вообще пишешь? — Я же раз сто рассказывала, что это дневник. — Нет, это понятно. Я просто к тому, что мне птичка нащебетала… Точнее, одна черепаха… — Что? — Эйприл вдруг вспыхнула румянцем. — Что у тебя через страницу встречается имя Кейси. — Майки тот ещё выдумщик, ты же его лучше меня знаешь. — А ещё я знаю, что Майки не умеет врать. Даже когда хочет устроить прикол. Эйприл вздохнула и потёрла носовую перегородку. Она отложила ручку, закрыла тетрадь и повернулась к Рафаэлю. — Там и твоего имени предостаточно, — заявила она. — Я просто записываю то, что думаю, и что со мной происходит. К счастью или сожалению, я живу у него на ферме. — Майк достаточно чуткий в таких вещах, — Рафаэль гоготнул. — Я это просто к тому, что если дело дойдёт до хоть чего-нибудь, постарайтесь не облизываться в дёсна прям тут. Стены хлипкие, всё слышно. — Дурак! — воскликнула Эйприл и бросила в черепашку карандаш. — Ты хоть думай, что говоришь! — Говоря о стенах! — донёсся голос Донателло из другой комнаты. — Вы мешаете мне спать! — Да не работает твой «кофейный бздун»! Давай не оттягивай нам время сериала! — докричался Раф. — Мы всё-таки сейчас смотрим сериал? — раздался развесёлый голос Микеланджело снизу. — Нет! — в унисон крикнули в ответ Раф и Донни. С первого этажа послышался глухой вздох разочарования. Эйприл не сдержала смешка. Рафаэль встал с кровати, расправил плечи и хрустнул шеей. — Ладно, сестра, не сердись, я шучу, — сказал он. — Но всё же… — Иди давай, — огрызнулась Эйприл. — Есть, мэм, — черепаха отдала честь, неправильной рукой правда, но всё же поспешно ретировался из комнаты. *** «Запись от 05 апреля 2024, 15:17. Возможно, Рафаэль и прав. Я перечитала дневник несколько раз, сделала подсчёты и к собственному удивлению обнаружила, что про Кейси у меня действительно больше всего записей. Из почти сотни заметок, примерно 22% посвящены ему. 43% — это что-то про моё прошлое, про мои сны, про природы и прочее. 11% — про Донателло, 8% — про Микеланджело, 6% — про Рафаэля, 4% — про Леонардо. Ну, и про мастера Сплинтера оставшиеся… Про Леонардо — сегодня с ним тоже случился один интересный диалог, но продолжая про мою, если можно так выразиться, аналитику, я поняла, что при учёте того, что про Кейси Джонса и его внутренний мир я знаю почти ровным счётом ничего, я продолжаю писать о нём, часто повторяясь в собственных тезисах. Раньше не замечала этого, а сейчас как будто осенило. В некоторых записях у меня ещё такие… Странные рассуждения, о которых я бы никогда не задумалась. Ну, я так думаю. Уж не знаю, как объяснить этот странный феномен. Может тем, что Рафаэль прав. Но пока я не готова принимать такую правду. Нет, пожалуй, это какая-то глупость. Кейси Джонс — тот ещё кадр, мне кажется, только совсем легкомысленная девушка повелась бы на его максимально маргинальную харизму. Хотя не зря говорят, что девочкам нравятся плохие мальчики. Возможно, я такая же дурочка. Но, наверное, стоило бы уточнить какие-то свои предпочтения в мужчинах, сформулировать, и убедиться в том, что Рафаэль просто глупыш, которому нравится подстёгивать друзей ради шутки. P.S. Блять.»