Я не хотела, братик

      Это было уже которое по счёту выполненное задание юной Айзавы. Способная злодей, что никогда не применял физической силы на глазах Лиги. Да и оно ей не нужно. Ей стоило лишь снять эти чёртовы линзы цвета шоколада и посмотреть в глаза, больше ничего. Визуальный кошмар — когда-то забытая причуда, которой и обладает эта юная особа. — Демон снова на высоте, — золотые глаза смотрят будто сквозь линзы, — Я наверное повторюсь, но насколько же Сотриголова глуп.       Она улыбается от геройского прозвища брата. Ему не стоит знать, чем промышляет его милая, беспричудная сестрёнка. Тойя, который скорее всего уже уснул за стойкой в обнимку с бутылкой какой-то газировки, мерными вдохами заставлял мурашки табунами проносится по белоснежной коже. Шигараки наблюдал со стороны. Хоть и не заметно для окружающих, но рассматривая нескольких особ в частности и саму Демона. Никто не знал, ни имени, ни возраста. Никто не слышал о семье новоиспечённого злодея, никто из героев не видел Демона в лицо. Слишком скрытая, тихая и быстрая. Как говорила она: «Дела делаются быстро, а не веками, оттягивая на потом». — Демон, ответь, зачем тебе это? — Томура убирает с лица руку, чуть облизивая потрескавшиеся, пересохшие губы. — Мне это нравится, — Айзава младшая пожимает плечами, — Это весело, быть на равных с братишкой, но опережать на пару шагов.       И тишина. Ответ девушки заставляет задуматься всех кроме главного. Он сидел на своём месте, смотрел на задумчивые лица и усмехался. Хоть он и не хотел признавать, но иногда она говорила и правда умные вещи. Она как Тога, такая же безрассудная, сумасшедшая, но скорее сроднилась бы с Томурой и его тихим упрямством и умом. — Демон, у меня для тебя ещё одна небольшая просьба, — он смотри на неё делая паузу.       Она напрягается, ищет в глазах ответ, который так сильно оттягивает мужчина. После успокаивается, откидывает черные, как смола, волосы за плечо и прикрывает глаза. — Не тяни, если это что я думаю, то подтверди это поскорее. — Какая не терпеливая, — глава усмехается, довольно протягивая руку и указывая на дверь, — Пора бы закончить начатое, Демон.       И девушка молча кивает, осматривая ребят. Сходящий с ума Твайс, смотрел на неё и мысленно ждал её обратно, в отличии от спящего Даби или почесывающего свою шею Шигараки. — Демон, я обещаю принести на твою могилку бокал крови Сотриголовы, — на прощание протянула Химико и она улыбается. — Не хорони меня раньше времени, Тога.       Она небрежно бросает эту фразу подруге и уходит. Уходит к нему. Все За Одного знал кого посылает и был уверен в ней больше чем в Шигараки, что сумел отнять его руки. Демон шла мерными шагами, напевая песню написанную Оборо, которого так к несчастью братика и Мика превратили Куро. Но теперь они рядом. Все вместе, и она этому рада. — Кай, — голос девушки даже не дрогнул, — Я пришла вернуть тебе кое-что.       Чисаки неохотно выходит на свет уличного фонаря, наблюдая за гостей. Демон же стояла расправив руки в разные стороны, смотря на него этими кровавыми глазами и усмехаясь. — Помнишь, что я обещала отдать тебе за руки, которые так любезно забрал Шигараки? — она склоняет голову на бок и усмехается. — Твои глаза, — отвечает Чисаки и заливается смехом, — Глаза с причудой визуального кошмара.       И Демон кивает, будто хищник заманивая к себе Кая. А он и не противится, зная насколько умна девчонка, он идёт к ней, к этим чарующим глазам. Смотрит в них, вздрагивая от картин своей жизни, что будто в повторе предстают перед глазами. Смеётся. Смеётся настолько сумасшедше, что казалось хуже некуда. Тянет руки к лицу, проводит чёртовыми протезами по щекам, губам. Касается век и слегка надавливает. — Ответь мне, Демон, — Чисаки смотрит на неё, — Как тебя зовут?       И она улыбается. Нежно, неповторимо. Обвивает руками его шею и шепчет. — Я злодей-переговорщик, Аоми Айзава, — после горько вздыхает, — Запомни это как следует.       Чисаки улыбается. Она ему в ответ. И только мгновение доводит до боли. Настолько сильной, что с губ юной Айзавы срывается крик. Такой родной, проходящий по телу волной мурашек и дрожью в руках. Он забрал то, что хотел. Глаза, цвета алой крови, что так нравились Химико и Тодороки. — Прощай, Демон, — шепчет Кай роняя тело на асфальт.       И она падает. Он уходит. Слышится вой сирены, шаги и шёпот: — Аоми…       Это был Шота. Айзава старший прижимал к себе сестру, прося сказать хоть что-то и она говорит, прерывисто, но по-доброму нежно и тихо: — Прости, — берёт в лёгкие побольше воздуха, — Я…не хотела, чтобы ты это видел…братик.       Она не дышит. Её сердце не бьётся, а глаза не видят. Айзава отчаянно кричит, как тогда, над телом Оборо. Но она его больше не слышит.