Тяжёлые капли осеннего дождя звонко били в стекло. Они то разбивались на миллион острых крупинок, то тропинками стекали по гладкой поверхности. Влажный воздух, казалось, окутал собой целый мир, вбиваясь в нос ароматом палой размокшей листвы, мягко отдающей пряностью вишневых косточек. Из-за него приятно клонило в сон, даже если спать совершенно не хотелось.
Ноябрьская колыбель. Все никак не прекращающийся ливень задавал размер в три четверти, под который вальсировали залитые алой краской листья вишни — они манили погрузиться вместе с ними в нежный танец.
Ее пальцы коснулись обжигающе холодного стекла и задумчиво поползли вниз. Погода нагоняла сон, но она стойко боролась с его оковами, пускай все тело предательски ломило от усталости.
Он не появлялся дома уже неделю.
Порой бывает невозможно побороть навязчивые мысли, которые будто бы живут своей собственной жизнью и не подчиняются воли хозяина: волнение за
возлюбленного стальной рукой сдавливает горло и не даёт без хрипа вздохнуть.
Но она осознавала, на что идёт, вступая в отношения с лучшим детективом мира, который известен всему человечеству как «L».
Очередное расследование по делу Киры совсем выбило Эла из колеи. Телефонная трубка разрывалась в омерзительном «Абонент вне зоне действия сети». Он просил звонить лишь в экстренной ситуации, но не предупреждал о том, что до него будет невозможно дозвониться.
Она давилась от обиды, от волнения, от злости. Со скрипом в зубах, девушка небрежно откинула телефон на кровать и зарылась дрожащими пальцами в свои русые волосы. Слёзы душили, но не выступали наружу, застывая в зеленых глазах хрусталём.
Стены дома давили до приступов паники. Она сидела на мягкой перине и, внимая своей безнадежности, молила всех Богов вернуть его домой. В ее взгляде вот-вот начинала погибать надежда на благословение, как вдруг...
Бряк-бряк.
Звон ключей спугнул тишину, воцарившую в их доме, и в ту же секунду передал эстафету тяжёлым шагам быстро перебирающих ног, что тупым эхом отражались от стен.
— Эгоист! — она врезалась в высокую сутулую фигуру кого-то, кто даже не позаботился брать с собой зонт, и с силой толкнула того в грудь. — Эгоист, эгоист, эгоист!
Слезам, наконец, было велено стекать вниз по алым щекам. Эл стоял, мокрый насквозь и бледный, как никогда прежде, заправив руки в широкие карманы джинс. Его лицо выражало равнодушие, а блеклые, серые очи уставились на неё в своём обыденном безмолвии.
— Да, кажется, я и впрямь здесь наследил. — на выдохе произнёс Лоулайт, кинув взор себе под ноги перед тем, как получить ещё один толчок в грудь.
— Ты прекрасно понимаешь, что я не об этом! — девушка сделала шаг назад и нервно сжала ладони в крепкие кулаки. — Тебя носило черт знает сколько времени, и все, что ты сейчас делаешь – это отшучиваешься!
— Потому что на данный момент твоё восприятие оставляет желать лучшего. Скорее всего, если я постараюсь объяснить тебе ситуацию, ты обработаешь лишь тридцать пять процентов информации. Эмоции очень сильно влияют на мышление. — на лице не дрогнул ни один мускул, но его голос звучал крайне устало. — А теперь позволь мне пройти дальше и сменить одежду.
— Я звонила тебе. Звонила неоднократно. И вместо твоего голоса я слышала молчание телефонной трубки в ответ. Неужели ты так горишь желанием свести меня в могилу?
— Если бы я хотел этого, я непременно бы тебе ответил. Мне пришлось утилизировать телефон, чтоб свести все риски к минимуму. — Эл неторопливо шагает вглубь помещения, стягивая с себя насквозь промокшую кофту. — Мы не знаем, с чем имеем дело. Я не знаю. Но я уверен, что я близок к разгадке.
Брюнет с некоторым облегчением выдохнул, когда сухая чистая ткань коснулась его кожи. Он обернулся к той, кто все время стояла позади него и подрагивала, как осока на ветру. Эл был прав — ее мысли и чувства смешивались воедино. Она все ещё ощущала обиду на возлюбленного, но более не торопилась кидаться на него с обвинениями.
Однако Эл будто бы читал каждый слог ее сознания. Он шумно вздохнул и подошёл ближе к той.
— Я лишь хочу обезопасить тебя. Будучи со мной в отношениях, ты сильно рискуешь своей жизнью.
Последовал тихий всхлип. Минутное молчание, и она она кидается в объятия худощавой фигуры.
Тонкие девичьи руки обвили тело с нещадной силой, словно боялись опять остаться без его чувственных прикосновений. Немая улыбка проскользнула на лишённом краски лице Лоулайта, и тот сложил ладони на острых лопатках.
— Я боюсь остаться без тебя, Эл.
Он ничего не ответил. За него говорили кончики пальцев, что бегали по спине, разгоняя мелкие мурашки по коже. Слёзы застыли на румяных щеках девушки.
Мягкие губы на долю секунды коснулись острого подбородка мужчины, но не успели опомниться, как оказались в плену терпкого поцелуя. Изящные женские пальцы сплелись с влажными после дождя иссиня-чёрными волосами, и она поддалась навстречу грубоватым губам детектива, закрывая очи цвета малахита.
L никогда не говорил ей о своих чувствах. Он был страшно сдержан в их речевом выражении. Заложник флегматичного темперамента — все эмоции находились под замком глубоко в грудной клетке. Они истошно кричали и больно бились о рёбра в немой мольбе о том, чтоб их освободили.
Временами их молитвы бывают услышаны.
Ливень стальными пулями забил о хрупкое стекло.
Эл углубил поцелуй, покуда худые руки поразительно крепко прижимали к себе хрустальный стан. Лицо Лоулайта по-прежнему жутко спокойно, и лишь налитые свинцом мышцы демонстрировали его напряжение.
Легким укусом за нижнюю губу тот выдавил глухой стон из девушки, чем явно был доволен. Разорвав поцелуй, L скользнул кончиком носа по женской шее, вдыхая с неё аромат.
— Кажется, я уже слышал этот запах. Он полностью выдаёт тебя. — парень задумчиво нахмурил брови и отвёл взгляд, но отнюдь не потерял хватки. — Ты возбуждена.
— Оставь все свои навыки «лучшего детектива» на работе, зануда. — девица усмехнулась, наконец расплываясь в улыбке.
И их губы снова сплелись в более требовательном друг от друга поцелуе. Ее язык бездумно проскользнул сквозь влажные уста и сцепился с языком L, пока фаланги наматывали влажные смольные волосы. Широким шагом он прижал светловолосую к стене всей массой своего тела. Каждый мускул под кожаной обшивкой больно содрогался, а жар, который исходил от его кожи, ощущался даже сквозь плотную ткань одежды.
Нежные девичьи руки тотчас заскользили по мужскому бедру. Они, столь любопытные, не избавили себя от возможности прижаться ладонью к паху. И лишь тогда Лоулайт разразился шумным выдохом.
— Что случилось, мистер каменное лицо? — девушка ехидно склонила голову вбок, уставившись в припыленные глаза напротив.
— Полагаю, эрекция, — его речь звучала, как всегда, монотонно, — Ее спадение без должной эякуляции чревато печальным последствиям, сказывающимся на мужском здоровье.
Она закатила глаза и не успела выдавить из себя очередную усмешку по поводу его излишнего занудства, как длинные пальцы L, с искусной ловкостью проникнув под брюки, тесно впились в ткань трусов.
— Я знал, что мои догадки по поводу твоего возбуждения были верны.
Доныне бледные глаза сверкнули когда-то забытым огнём. Испепеляющий взгляд был твердо направлен в очи зеленоглазой. Он желал наблюдать каждое изменение в ее лице.
Пальцы отодвинули ткань белья и скользнули внутрь девушки, срывая душный стон с зацелованных губ.
Тяжелые веки стремительно поползли вниз.
— Смотри мне в глаза. — требовательно разразился неожиданно острый голос Эл.
Скользкие движения заимели свой собственный ритм, и она заерзала ногами на месте, сбито поскуливая. Пальцы обвили острые плечи детектива и с силой их сжали.
— Я не могу больше терпеть… — сквозь стон, она молила об очевидном, — Пожалуйста…
— Терпи. — перебил L, ни на секунду не прекращая вглядываться в изумруд родных глаз.
По бархатной коже пробежал табун мурашек, а жар внизу живота становился сильнее до тех пор, пока женский силуэт не окутала дрожь изнеможения. Она, как было велено, старалась сдерживаться, плотно стиснув свои зубы, но тело не желало подчиняться прихоти своей хозяйки. Бёдра сковали запястье Эл, и та была уже готова к сладкой разрядке, как он вышел из неё на самом пике удовольствия.
Наконец-то тот улыбнулся. Хитро, зато искренне.
— Я знал, что ты сможешь.
Брюнет провёл ещё влажными пальцами по губам обескураженной и вновь заключил их в поцелуй. Желание, нетерпеливо бурлящее в них, само направило пару в сторону кровати. Эл обронил фарфоровое тело на постель, а сам навис сверху. Он увел чувственный поцелуй ниже, впиваясь жесткими губами в тонкую кожу шеи.
Ее пальцы зацепились за край белой футболки и потянули вверх, оголяя мужской торс. Тепло его тела больно, но одновременно так блаженно обжигало бархат девичьей плоти. Сам Эл не стал тянуть время, как можно скорее лишая обоих плена сдавливающей ткани.
Где-то за окном, вдали, сверкнула молния.
Эл выпрямился в спине. Вид на прекрасное женское тело, несомненно, будоражило мужское начало. Его прикосновения брали свой путь от ключиц, медленно спускались вниз, огибая ложбинку меж грудями, и приостановились чуть ниже пупка. Загрубелые руки обвили нежные бёдра перед тем, как грубовато войти внутрь.
С пухлых губ цвета увядшей розы сорвался глухой стон, и она поневоле изогнулась в спине. Брюнет не торопился начинать двигаться внутри неё. Застыв ненадолго, он дал возможность привыкнуть себе и ей к нахлынувшему животному удовольствию. Лишь после блаженного выдоха Эл аккуратно стал наращивать темп, покуда горячие ладони укрывали девичью грудь, сминая те в моменте истинной близости.
Они с головой погрузились в наслаждение друг другом. Мягкие стоны нагло перебивались музыкой поцелуев и звонкими ударами кожи об кожу. Шелковистые прикосновения — ни один участок тела не оставался без должного внимания. Аромат самых примитивных жажд, душно забивший помещение, уводил трезвость на край света.
Крепкие мужские руки сорвались с груди, заскользили вдоль талии и остановились чуть выше изящно выпирающих косточек таза — тот создавал опору, благодаря которой Эл смог надежно ухватиться. Слаженные движения бёдрами заметно ускорились, и парень опрокинул голову назад в сказочной усладе, на рваном выдохе размыкая уста и наконец-то разрываясь в глухих стонах.
Пальцы светловолосой нещадно сминали постельное белье, но совсем скоро переключились на торс возлюбленного, норовя одарить его сокровенной лаской, пока густое чувство ниже живота порывалось залить тело яркой краской.
— Я совсем на пределе… — его голос растворился в неровных вздохах.
Эл забился в мелкой дрожи и плотно прижался своими бёдрами к бёдрам девушки, будучи наготове, и вот...
...Долгожданная эйфория. Пульсация. Немой крик, застрявший глубоко в горле. Разряд электрического тока — он пронзил их почти одновременно — после которой нагрянула сладкая истома.
Ватное подрагивающее тело Лоулайта обессилено рухнуло рядом.
Их недавний конфликт точно был исчерпан.
Вновь задумчивый взор серых глаз врезался в потолок. Он ещё долго держал тишину, сквозь которую можно было слышать их сбитое дыхание.
— Знаешь, я никогда не говорил тебе о своих чувствах. — издалека начал L, все так же прожигая потолок. — И, почему-то, я ощущаю за это свою вину.
Девушка легла на живот и повернула голову в сторону Лоулайта.
— Не стоит. Винить тебя в этом было бы глупо. — теплый голос с утомленной хрипотцой защекотал ухо парня.
— Да, ты, пожалуй, права.
Он в думах прикрыл глаза.
Эл — пленник непростого характера. Ошибочно полагать, что тот ничего не питал к ней.
Он взаправду любил ее, хоть и безмолвно.
Они оба быстро провалились в сон, стоило тонкой складке век укрыть глаза.
А ноябрьский ливень играл за окном до самого утра...
***
— Как, ты опять исчезнешь?! — женский голос дрожал подобно струнам расстроенной виолы.
— Да, — отрезал Эл, застегивая ремень на темно-синих джинсах, — Прости меня. Я обязан завершить дело.
Сегодня Лоулайт был особенно (можно даже сказать, «страшно») умиротворенным, однако взгляд серых глаз, с самого утра присыпанный пеплом, навевал, казалось бы, беспричинную тревогу.
Но пришлось смириться, хотя нечто в груди все равно не давало покоя. Она покорно опустила голову, притупив взгляд поблескивающих в сдавливающем полумраке глаз.
— Хорошо, Эл. Только береги себя.
Легкая улыбка мелькнула тенью на белоснежном лике мужчины. Крепко обняв златовласую и оставив на ароматной макушке мягкий поцелуй, парень уже хотел было сорваться с места, но отчего-то не смог.
Он явно что-то знал. То, чего не знала она.
L развернулся лицом к ней, долго и пристально вглядываясь в тепло полюбившееся румяное лицо. Сутулый почти всегда, он неожиданно выпрямился.
— Эл... — подорвалась спросить она, но оказалась тотчас бездумно перебита.
— Я люблю тебя.
Сердце пропустило удар, точно обнаженное тело окатили ледяной водой.
— Что?.. — это единственное, что та смогла выжать из себя. Она не была рада этим словам, ибо томила в себе убеждение, что Эл не проронил бы
такое просто так, — Что-то случилось? Эл, прошу, ты весь день сам не свой!
— Нет. Все хорошо. Я лишь хотел поделиться своими чувствами с тобой. — детектив почесал затылок.
— Почему именно сейчас?
Эл выдохнул и посмотрел в окно. Чёрный лимузин уже стоял во дворе.
— Потому что я не могу точно сказать, когда вернусь домой. А теперь, прости меня, я должен идти.
Ее губы горько обожглись об уста брюнета. Она осталась стоять одна посередине помещения, до сих пор ощущая на кончике языка привкус кофе и шоколада, что оставил после себя поцелуй
на прощание.
***
Девушка сидела на кухне и устало смотрела в стену. L вновь не является домой несколько дней, и за все это время златовласая не смыкала глаз. Голова была забита думами о его словах, сказанных тогда, перед отъездом.
А ведь вместо того, чтоб ответить взаимностью, она накинулась на него с допросом — это, безусловно, легло тяжелым грузом на истощённые плечи. Девушка беспомощно уткнулась лицом в ладони. И единственное, что в тот час сумело вывести ее из нагнетающих домыслов — зазвонивший мобильный в кармане узких брюк.
Незнакомый номер. Ее рука неторопливо поднесла к уху телефонную трубку.
— Я слушаю.
— Здравствуйте. Я участник расследования по делу Киры. Я работаю вместе с Эл.
Нечто стальной рукой стиснуло мышечный орган за грудной клеткой, и редкое дыхание холодом замерло на устах.
— Продолжайте.
— Ваш возлюбленный скончался сегодня из-за сердечного приступа. Мы полагаем, что это дело рук Киры. Эл на случай своей смерти завещал Вам письмо, которое содержит информацию о Ваших дальнейших действиях. Сегодня его доставят Вам по адресу фактического проживания. Примите мои соболезнования. Всего доброго.
Телефонные гудки разбились о пол.
Человек на проводе не соврал. Примерно через два часа после звонка к дому подъехала черная тонированная машина. Темноволосый и смазливый, мужчина лет 30, представившись Мацудой, передал в бледные руки большой жёлтый конверт. Он вновь выразил свои соболезнования и скрылся за темно-серыми стёклами машины.
Этим же вечером она прочитала письмо. В нем Эл просил перечислить часть своих сбережений дому-интернату, где находятся его преемники — Ниа и Мелло. Однако он не уточнил, кто из них будет удостоен чести довести до конца его дело. Догадки по поводу того, что Кира — это Ягами Лайт, возросли до девяноста девяти процентов. Это он также указал передать его преемникам.
Также он выразил желание не видеть никого на своих похоронах.
«Думаю, я успел признаться тебе в чувствах при жизни», — твердили последние строчки его телеграммы, — «А если нет, то я, вероятно, кретин».
Он, как всегда, был в своём репертуаре.
— И я тебя люблю, Эл Лоулайт. — призналась в пустоту девушка и с болью улыбнулась.
На горячие щеки пролился хрусталь.
Ее глаза навек потеряли зеленую краску.
