***
Она истекала кровью, кровь текла через ее розовое кимоно и на его руки быстрее, чем целительные способности ее тела могли остановить поток. Ее глаза были глубокого золотистого оттенка, а волосы от корней до кончиков стали рыжими от напряжения. Она изо всех сил пыталась дышать, борясь за каждый неглубокий вдох. Это все его вина. Она безрассудно бросилась между ним и клинком разъяренного Ронина* и получила огромную кровавую рану на боку за свои хлопоты. Чизуру не была воином, но она была такой же храброй, как любой мужчина, которым он когда-либо командовал. -Хиджи-ката-Сан, - пробормотала она сквозь кровь, булькающую у нее во рту. -Не говори, - сказал он, убирая волосы с ее лица. - просто сосредоточься на дыхании. Но не имело значения, какие ободряющие слова он ей скажет. Она умирала прямо у него на глазах. Он не знал, сколько раз выступал в роли свидетеля последних вздохов своих людей, но это чувство беспомощности было новым. Это была его работа-защищать ее, и он потерпел неудачу. Беспомощность переросла в отчаяние. - Ты можешь сделать еще что-нибудь! - рявкнул он на Ямадзаки, который торопливо перевязывал ее рану. - Я делаю все, что в моих силах. Если бы она была нормальным человеком, то уже была бы мертва! - Ответил Ямадзаки. Краем глаза он видел, как Кондо, Харада и Шинпачи утешают рыдающего Хейске. Он ломал себе голову. Вода жизни*, вероятно, не окажет на нее никакого воздействия, учитывая ее особое состояние. Кроме того, даже если бы он захотел дать ей немного, у него не было ничего с собой, и даже с той скоростью, как Хейске мог бежать, она была бы уже давно мертва, прежде чем он смог бы вернуться с чем-то для нее от Санана. Должно же быть что-то, должно же быть что-то, должно же быть что-то... В момент ужасного озарения он оттолкнул руки Ямадзаки и притянул ее к себе на колени. -Хиджиката-сан, что ты...? - Заартачился Ямадзаки, вытащил свой вакидзаси* и сделал надрез, оставив тонкую красную линию крови вдоль предплечья, которая стекала по локтю. Он поднес свою рану к ее лицу и приподнял ее другой рукой. Чизуру отвернулась от него, борясь в его объятиях с той малой силой, которая у нее еще оставалась. -Чизуру, ты должна это сделать! - рявкнул он. Она продолжала сопротивляться, протестующе всхлипывая. -Это приказ, Чизуру! - он грубо схватил ее за хвост и заставил поднять голову. Закрыв глаза, она высунула язык и осторожно лизнула его кровь, ее лицо исказилось от отвращения, прежде чем глубокая дрожь сотрясла ее тело. Ее глаза широко раскрылись, зрачки расширились. Ее зубы превратились в острые клыки, она вонзилась в его руку и начала жадно пить. - Какого черта! - Воскликнул Ямадзаки. - Теперь она должна быть в порядке, - слабым голосом произнес Хиджиката. Его голова начала кружиться, и все, что он мог сделать, это закрыть глаза от сильного головокружения, охватившего его. Сидя на плечах брата, он чувствовал, что летит, запрокинув голову и раскинув руки, пока старший мальчик бежал через поля полевых цветов к реке. Со своего наблюдательного пункта он мог видеть золотое вечернее солнце, искрящееся вдоль ряби потока ручья. - Подожди Кироку! - крикнула его сестра. - Ни единого шанса, верно, Тоши?! - крикнул старший мальчик, ускоряясь еще быстрее. Кироку остановился перед рекой, перекинул брата через плечо и поставил его так, чтобы тот стоял напротив него в прохладной воде по колено. Когда Шу добралась до берега реки, мальчики принялись брызгать на нее водой, безумно хохоча. Она ответила ему не на шутку, войдя в воду, чтобы расширить угол атаки. Она подошла к нему сзади и притянула к себе, приподняв его, чтобы обнять. Когда он повернулся в ее руках, чтобы обвиться вокруг ее туловища, как обезьянка, он мог поклясться, что видел женщину, стоящую среди цветов, красная лента в ее волосах развевалась на ветру. Хотя он не мог разглядеть ее лица, он видел, что она плачет... Вздрогнув он вскочил с того места, где лежал на спине в грязи, и нащупал свой меч. -Тоши! - окликнул его Кондо, бросаясь на помощь. - Ты в порядке? Он мог только слабо кивнуть. Его тело казалось сделано из свинца, и потребовалось невероятное усилие, чтобы прохрипеть: -Чизуру...? Кондо повернул его туда, где за ней ухаживали Ямадзаки и Хейске. -Я не верю, - ошеломленно сказал Ямадзаки, - она почти полностью исцелилась! Чизуру обхватила лицо руками, раскачиваясь взад-вперед и тихо плача. Вздрогнув, Хиджиката понял, что горячие слезы текут и по его лицу ровным потоком. Сколько бы раз он ни вытирал глаза рукавом своего сине-белого узорчатого хаори*, он не мог остановить поток. Ямазаки оторвал ее руки от лица и попытался положить их по бокам, прежде чем в шоке уронил. Два небольших набора изогнутых рогов торчали из ее лба сквозь серебряные волосы, а глаза все еще были глубокого оттенка сверкающего золота, переливающегося слезами. Ее острые клыки были окрашены в светло-красный цвет от крови. Его кровь, понял он со странной болью в животе. Она выглядела… как чудовище. Глубоко, глубоко пристыженное чудовище. Он испугался ее и в то же время отчаянно пожалел.***
За столь короткий промежуток времени с людьми Шинсэнгуми произошло достаточно странных вещей, что на данном этапе видеть, как их дорогая Чизуру превращается в демона-кровопийцу, было обычным делом, поэтому, когда она вернулась к своим легким обязанностям через несколько дней, другие люди в штабе не испытывали ни неловкости, ни трепета. Несмотря на предостережения Ямадзаки успокоиться и отдохнуть, а также на то, что Хейске суетился вокруг нее, она казалась сильнее и энергичнее, чем когда-либо. С другой стороны, Хиджиката никогда не чувствовал себя так ужасно. Несмотря на суннитский Мейвезер, ему было холодно, а суставы ныли при каждом движении. Он был хронически истощен, сколько бы часов ни заставлял себя спать. Он чувствовал такую слабость, что легкий ветерок мог легко сбить его с ног. Не говоря уже о том, что его разочарование своим состоянием делало его еще более сварливым и раздражительным, и хотя он знал, что срывается на своих товарищах, он не мог остановиться. -Тоши, почему бы тебе не взять отгул до конца вечера? - Сказал ему Кондо так ласково, как только мог во время особенно трудной встречи, и раздраженно потер виски. - Я не думаю, что ты готов к этому сегодня. Мы можем забрать его завтра. С упреком Хиджиката решил провести остаток ночи, дрожа от холода на своем футоне*. Может быть, он попросит Чизуру принести ему чашку чая, думал он, возвращаясь в свою комнату. Он остановился перед ее комнатой и замер, услышав приглушенный девичий смех, доносившийся изнутри. Он постучал в дверь, открыл ее и увидел сидящих на полу Чизуру и ее подругу. Кажется, ее звали Осен. Как и Чизуру, она была последней представительницей в роду древних демонов. Хиджиката не мог даже притвориться, что понимает, что это значит, но он был рад, что у Чизуру, похоже, есть кто-то, кому она может довериться, кроме группы неотесанных самураев. -Прошу прощения за то, что прервал военный совет, - сказал он, впервые за неделю криво улыбнувшись. -Ничего страшного, вице-коммандер, - весело ответила другая девушка. -Я только что пришла посмотреть, как Чизуру оправляется от травмы. Но я вижу, что она в хороших руках. -Знаешь, Осен, он спас мне жизнь! Когда мое тело не смогло исцелиться само по себе, он дал мне немного своей крови, и он сказал мне, что это не так. -Он что?! - воскликнула Осен, уронив чашку и расплескав горячий чай по всему татами*. -А? Разве это плохо?! - Пискнула Чизуру, зажимая рот ладонями. Хиджиката судорожно сглотнул. Его худшие опасения подтвердились. Он переступил порог комнаты и захлопнул за собой дверь. Остальным не следует это слышать. -Нет, нет, совсем неплохо, - сказала Осен, поспешно убирая свой беспорядок. -просто… Ах, я полагаю, твой отец никогда не рассказывал тебе о каких-либо традициях нашей культуры, не так ли? Я полагаю, ты не могла этого знать... -Что известно? - Прорычал Хиджиката, морщась от боли, когда он маневрировал, чтобы стать настолько сносным сейзой*, насколько позволяло его проклятое тело рядом с Чизуру. -Ну, это просто... Как вы знаете, нам не нужна кровь, чтобы жить, но в крайнем случае она может спасти тебе жизнь. Однако это как-то не одобряется, потому что обмен кровью-это часть священного ритуала между демонами. Когда вы пьете чью-то кровь, иногда вы не просто пьете кровь, вы берете частичку их души. Это все очень интимно, так что обычно это используется для свадебных церемоний. - сказала Осен. Глаза Хиджикаты расширились, а Чизуру снова испуганно вскриснула. -Так это значит… Я забрала частичку души Хиджикаты-Сана? - спросила она сквозь пальцы. -Я съела кусочек его души?! -Вполне возможно. Но есть только один способ удостовериться. Чизуру, пока ты пила кровь вице-командира, ты видела какое-то видение? Как воспоминание? - Спросила Осен. -Вот именно!- Чизуру воскликнула. -Я видела, как трое детей бежали через поле к реке, а потом самый младший мальчик был убит. Голова у Хиджикаты шла кругом. Это было воспоминание о том дне, когда брат и сестра отвели его на реку Тама, чтобы отвлечь, пока их умирающая мать лежала прикованная к постели. День, когда его жизнь изменилась. -Ладно, хватит, - перебил ее Хиджиката. Не было нужды, чтобы его услышало больше людей. -Итак, поскольку Чизуру увидела одно из моих воспоминаний, она забрала часть моей души? - Вот именно, именно так. Она увидела одно из твоих самых драгоценных воспоминаний, которое ты хранишь глубоко в своей душе, - она сделала паузу и застенчиво улыбнулась. -я могу только представить, что скрывается за этим сильным молчаливым лицом. -Что это значит теперь? - снова перебил он сквозь стиснутые зубы. - Это ничего не значит, если ты этого не хочешь, - сказала она. - я имею в виду, что ты не пил ее крови, поэтому ритуал не был завершен, и ты тоже человек, так что я не думаю, что последствия будут такими же... Осен громко рассмеялась, увидев испуганное лицо Чизуру. -Теперь ты можешь успокоиться, Чизуру-тян, - сказала она, прежде чем снова переключить свое внимание на Хиджикату. -Должно быть, ты сейчас в летаргическом состоянии, - сказала она, - но не волнуйся. Скоро все вернется на круги своя.” Странно, но он не был полностью уверен, что когда-нибудь все вернется на круги своя.***
Почти весь вечер после ухода Осен Чизуру молчала. -Тебя беспокоит то, что сказал Осен? - спросил он ее, когда она протянула ему чашку чая, а он сидел, свернувшись калачиком в куче одеял. Кто знал, что потеря части своей души может сделать тебя таким холодным. -Н-нет, - поспешно ответила она, набрасывая ему на плечи еще одно одеяло. -Это просто… Вы спасли меня два раза. Я думаю, я должна тебе свою жизнь два раза больше теперь… Она опустила глаза, и ее лицо вспыхнуло от стыда. -Мне только жаль, что... На этот раз тебе это так дорого обошлось… Я хотела бы сделать что-нибудь, чтобы отплатить тебе... Он насмешливо посмотрел на нее. -Не будь смешной, - фыркнул он, - просто не заставляй меня сожалеть об этом, и мы квиты.***
Он и раньше был близок к смерти, но никогда так близко. Рана на боку не заживала, несмотря на его яростные способности. Он так сильно устал. Ему просто нужно было ненадолго закрыть глаза и отдохнуть. -Хиджиката-Сан! - Голос Чизуру прорезал его сознание: “Хиджиката-Сан! Ты меня слышишь?! -Я слышу тебя, я слышу тебя, - проворчал он. - тебе не нужно кричать. -Тебе нужна моя кровь, Хиджиката-сан, это единственный выход! -Нет! - рявкнул он, вырываясь из ее объятий. Он не мог взять ее кровь. Не после всего, что он у нее отнял. Годы ее жизни. Ее дом. Ее будущее. Ее невинность. Он не мог больше ничего от нее взять. Ни частички ее души. Не без того, чтобы добавить еще одно пятно на его и без того пропитанную кровью совесть. Насыщенный медный запах крови вернул его полностью в сознание. Губы Чизуру были прижаты к его губам, заливая свою кровь ему в рот. Она откинула его голову назад, заставляя сглотнуть, и он судорожно вздохнул, прежде чем его зрение побелело. Это мог быть любой летний день в Киото. Солнце палило на мощеные булыжником улицы Гиона, и цикады стрекотали в своей обычной монотонной мелодии. Молодая девушка сидела в тени зонтика перед магазином данго с чашкой холодной ходжичи(!) в руке. Рядом с ней сидел мужчина в доспехах самурая и небесно-голубом хаори. Они вместе смеялись над чем-то, разделяя редкий момент покоя вместе. Девушка повернулась к нему и просияла, ее глаза сияли обожанием. Задыхаясь, он пришел в себя, притянул к себе Чизуру и страстно поцеловал ее в губы. -Тебе не следовало этого делать. Я же говорил тебе не причинять себе боль, - он печально хрипел, лаская ее щеку. - ни один мужчина не хочет видеть боль любимой женщины. -Я тоже не могу видеть, как страдает человек, которого я люблю, - сказала она, взяв его за руку и поцеловав в ладонь. -Думаю, теперь я тоже у тебя в долгу, - сказал он, сухо улыбнувшись ей. -Только не заставляй меня сожалеть об этом, - сухо ответила она, помогая ему подняться на ноги. -Пойдем домой, Хиджиката-Сан... ________________________________ Ронин* - деклассированный воин феодального периода Японии (1185—1868), потерявший покровительство своего сюзерена, либо не сумевший уберечь его от смерти. Вода жизни* - в аниме назывался эликсиром, выпивший его человек превращался в что-то подобия демона. Вакидзаси* - короткий японский меч (сёто). В основном использовался самураями и носился на поясе. Его носили в паре с катаной. Хаори* - японский жакет прямого покроя без пуговиц, надеваемый поверх кимоно или с хакама. Футон* — традиционная японская постельная принадлежность в виде толстого хлопчатобумажного матраца, расстилаемого на ночь для сна и убираемого утром в шкаф. Тата́ми* — маты, которыми в Японии застилают полы домов. Сэйдза* — японский термин для обозначения одного из традиционных способов сидения на полу.