У всего есть конец. И видимо, это конец нашей истории
Осколок выпал из руки и со звоном упал на пол. Целая рука перехватила рану, пытаясь все исправить. Голова начала кружиться. Ноги не выдержали, и девушка осела на пол. Подбежавшая Варвара, подхватила девушку, не давая ей упасть. - Вот и причина чтобы не жениться, - с усмешкой сказала Юля, делая вид что ничего не произошло. - Дура ты! Окаянная! – вырвалось из уст Варвары вместе с вздохом. Из глаз потекли слезы. - Передай Феде, что я люблю его, - тихо произнесла она, чтобы никто не услышал. - Хорошо, передам, - рыдая, пообещала девушка. Глаза закрылись. Слишком тяжело было держать их открытыми.***
Яркая вспышка света. Словно фотографируют. Привыкнув к нему, глаза видят серый потолок. Слабость во всем теле, кости ломит, но переборов, Юля садится. Она видит перед собой Асю, которая подбежала сразу к ней. - Я все еще тут.. – говорит с облегчением девушка. - Конечно вы все еще здесь. Вы же не умерли, - Ася тараторила, - Лекарь сказал, что порез глубокий, - начала служанка, когда увидела что Юля уже отошла от сна, - Шрам останется. Лебедева обхватила свое запястье. - Я на это и надеялась. - Вы настолько не хотели замуж? Любая мечтает о таком женихе, Вы бы имели все. - Для меня важно иметь право выбора. И кто сам говорил мне бежать? – Юля посмотрела на служанку, та опустила стыдливый взгляд, - Но также, - продолжила Юля, - Я не жалею что это сделала. Я защищала свою судьбу. - Ладно, отдохните. Служанка ушла. Юля развязала белую ткань и увидела горизонтальный порез. Он уже зажил. Дотронувшись до него пальцем, он оказался слегка выпуклым и гладким. Вокруг него была еще слегка красная кожа, но это быстро пройдет. Шрам был длинный, и только сейчас, смотря на него, она поняла, как сильно она себя резала в тот день. Удивительно было то, что она не чувствовала тогда боли. Объяснила она это у себя в голове тем, что это было все из-за шока. В дверь постучались. «Войдите» - вырвалось из уст удивленной девушки. Дверь открылась. На пороге стоял Кирилл. Девушка стала еще удивленней. Он закрыл за собой дверь и аккуратно присел рядом с ней. Он долго смотрел на нее. Его взгляд, был печален. Он взял руку Юлии, и осторожно перевернул ее на сторону шрама. Он увидел его. Из глаз потекли тихие слезы. - Это из-за меня, - спокойно произнес он, проведя по запястью ладонью. - Это не так, - успокаивала его Юля, хотя знала что он прав, - Я сама выбрала себе такую судьбу. Теперь мне за нее отвечать. - Но если бы не этот брак, ты бы не сделала это, - он вытер тыльной стороной своей ладони слезы, - Но это уже закончилось. Брак отменили, - он встал, собиравшись выйти, но остановился перед выходом, - Я хотел сказать, что за то время что ты лежала многое произошло.. - Например.. - Например, Федор заболел. Очень серьезно, - он выдал это быстро. Чтобы без боли, - Лекарь опасается, что он может умереть, так что, собирайся и иди к нему. Он вышел, оставив Юлю в ужасном состоянии. Она вскочила с кровати и забралась в первое же платье, которое увидела. Сама затянула корсет, как смогла. Заплела небрежную косу и вышла из комнаты. Она зашла в комнату опричника без стука. В комнате была служанка, увидев Юлю, она подскочила и побледнела, будто увидела призрака. Она поклонилась. - Выйди, - приказала Юля. Голос ее был грубым, - Следи за тем, чтобы никто не зашел, - девушка сразу же выбежала в коридор. Она подошла к кровати, решая, не присесть ли на нее. Он спал. Лицо блестело от пота. Под глазами были ужасно большие синяки сине-фиотелотого оттенка. Он действительно заболел. Юля ни чего не знала о болезнях, поэтому не могла ничем помочь. Но несмотря на это, она быстро вызвалась быть сиделкой. Лекарь делал все, что было его в силах и считал нужным, он во многом стал полагаться на Юлю, так как был очень занят. Юля, не зная даже почему, испытывала чувство вины, словно он заболел из-за нее. А может быть так и было?.. Она полностью посвятила себя Басманову, проводила с ним дни и ночи. Для нее это был совсем не тяжелый труд. Иногда он приходил в себя и открывал глаза но, не слыша никого, он просто смотрел в пустоту. В периоды, когда он все же начинал смотреть на нее, он называл Юлю чужим именем. Как выяснилось позже, именем матери. А в приступы очень сильной лихорадки, он начинал что-то шептать себе под нос, хриплым и прерывающим голосом. Пальцы его бродили по одеялу, будто что-то ища. В эти моменты, Юлия боялась за него, с новой силой. Эти дни казались особенно мрачными и печальными для нее. Но она продолжала трудиться и ждать чудо. А тень смерти все продолжала витать над некогда счастливым молодым человеком. Тогда-то Юлия поняла, насколько сильно был ей дорого этот человек. Видя каждый день перед собой опричника в таком состоянии, она не могла и представить, что будет, если его не станет. Лекарь заходил дважды в день. Юля практически не ложилась спать по ночам, что привело к появлению небольших синяков под глазами. В один из дней солнце светило ярче предыдущих. Был ли это знак? Лекарь долго осматривал больного, в конце подержал горячую руку больного и заботливо положил ее на одеяло. - В чем дело? Ему хуже? – спросила Юля, глядя на печальное лицо лекаря, - Отвечайте! Неужели все так плохо?! – не выдержав молчания лекаря, девушка сорвалась. - Да! Он не узнает нас! Он даже не говорит! – грубо ответил мужчина, думая, что девушка все понимала, но он оказался не прав. Он ушел. Слезы ручьем бежали по лицу бедной Юли. Она протянула руку на кровать и схватила ей руку лежащего опричника. Она не могла ни говорить, ни издать, ни единого звука. Слезы текли по лицу, оставляя за собой горячие дорожки и падая на одеяло, оставляя после себя следы. Она прижала свой лоб к руке Басманова, а сама осела на пол. Это было невыносимо. Эта самая рука, которая всегда ее поддерживала, сейчас, отказывалась двигаться вовсе. Как бы она сейчас хотела ощутить на своей макушке теплую руку опричника, который гладил бы ее по голове. Она бы позволило ему это сделать, хоть и не любила. Но этого не произошло. В голове крутилась одна и та же фраза: «Не терять надежды! Не терять надежды! Не терять надежды!». Она не могла его потерять. Не могла! Она подняла голову и вновь посмотрела на него. Он лежал в тяжелом оцепенении. Руки были слабы и не слушались совсем. Когда-то розовое и хитрое личико – теперь было безжизненным и каменным. Губы, которые так любили хитро улыбаться – были совершенно неподвижны. Некогда красивые и ухоженные волосы – были спутанные и разбросаны по всей подушке, блестели от жира. Он лежал так весь день. Только несколько раз, открывая глаза и тихим голосам молил: «Воды!». Юля не отходила от него ни на минуту, наблюдая, ожидая и надеясь, и полагаясь на Бога. Она поверила в него. К ночи вернулся доктор. Проверив его еще раз, он сказал, что ночью станет либо лучше, либо только хуже. И если станет хуже, можно уже готовить место на кладбище. Юля запомнила эту ночь на всю жизнь. Она ощущала свое бессилие, и не могла ничего с этим сделать. Она сидела на стуле возле кровати. Локти падали на мягкую кровать, она держала его ладонь в руках, прислонив их ко лбу. - Если Господь сохранит тебя, я обещаю что буду с тобой всю жизнь, - тихо сказала Юля, надеясь, что ее услышат на небесах, - Я стану тебе верной женой, если ты этого захочешь. Я обещаю! – из глаз снова попытались вырваться слезы, но она их сдержала. Полночь. Юля забыла о себе и о тяжести ее ноши, и принялась следить за Федором. Ей показалось, что происходит какая-то измена в его лице. В коридоре было тихо. Кроме ветра на улице, который завывал каждые секунд тридцать. Прошло несколько часов. Ничего так и не изменилось. Еще несколько часов – никаких изменений. Лицо Юли начало бледнеть от страха. Было уже утро. Солнце вставало. Юля подошла к окну и начала наблюдать за этим явлением. Прошел еще час, как солнце полностью встало, и Юле больше не за чем было наблюдать. Ужасный страх обдал Юлю холодом. Она подумала: «Он умер». Она боялась подойти к кровати и потрогать его бледную холодную и мертвую кожу. Боялась, что больше никогда не услышит его смеха. Его дурацких фраз. И больше никогда его не обнимет. А он больше никогда не коснется ее губ. Она боялась, что все это теперь потеряно. Пересилив свой страх, она медленно вернулась к его кровати. От волнения ей показалось. Что произошла значительная перемена. Горячий румянец и выражение страдания исчезли. Любимое лицо казалось таким бледным и мирным в этом покое. У Юли не было сил плакать. Низко склонившись над любимым человеком, она поцеловала его в лоб, вложив в этот поцелуй всю душу и любовь. У себя в голове произнесла: «Прощай моя душа, прощай!» Она села на стул и взяла ладонь в руки. Тишина. И лишь тихий вздох. Она быстро открыла глаза. Не понимая, что происходит, она схватила нож со стола и представила его к ноздрям Феди, через секунды, нож запотел. «- Он дышит! Дышит!» - пронеслось в голове. Она откинула нож в сторону, «- Лихорадка прошла. Он спит по-настоящему! Дышит легко. Слава Тебе, Господи!» Но прежде чем до конца поверить в это, пришел доктор и подтвердил ее слова. - Он будет жить. Будет, - спокойно сказал лекарь и ушел, больше он не был здесь нужным. Радость переполняла ее сердце, и слова казались лишними. Подойдя обратно к кровати, Федя лежал, положив руку под щеку, будто как и прежде. Пугающая бледность прошла, мужчина дышал спокойно. Юля позвала служанку обратно. Теперь она не волнуется. Никогда солнце не светило так ярко. Она подошла к балкончику и оперлась на него руками, позволяя коже впитать в себя солнце. Сзади, едва слышно кто-то подошел. Она обернулась и увидела Кирилла. - Слышал, - начал он, - Федор Алексеевич пришел в норму. - Да, - она улыбнулась, все еще не веря. - Это прекрасно. Но для вас. Не для него, - видя улыбку на лице девушки, он поспешил ее убрать. - Что вы такое говорите? - Перед тем как Федор Алексеевич заболел, Царь признал его вину в измене, - спокойно говорил он, - Его должны были повесить. Но он серьезно заболел, поэтому казнь перенесли, думая что он умрет. Боюсь, когда он очнется, его отведут в темницу. А потом повесят. - З..за чт..что? – заикаясь, спросила Юля. - Какой-то мешочек. Сказали в общем, за колдовство. Легкий ветерок обдул лицо Юли, принося с собой новую порцию страха, ужаса и Смерти. Ее рот приоткрылся от шока. Ее руки тряслись, а само тело не слушалось вовсе. Она нащупала перила и крепко ухватилась за них, оседая на пол. Кисти рук все также продолжили держать перила, а лицо, искаженное от страха, прильнуло к перилам. Глаза были широко раскрыты. «- Нет, нет, нет! Не может быть! Он врет! Он просто нагло мне врет! Я не верю ему! Нет!». Голос внутри головы отказывался в это верить. Продолжение следует..