Красные свечи

На его глазах была повязка — несомненно, ярко-алого цвета. Сквозь ткань на закрытые веки ложились мягкие блики дрожащих огоньков свечей. В тишине трещал фитиль, и где-то из глубин бессчетных залов доносился низкий перезвон колоколов. Духота скалистых пещер лезла в легкие, мешая вдохнуть полной грудью. Нереварин сидел на кровати — той самой, на которой засыпал, — с силой стискивая жестковатую ткань простыни, и пытался очнуться в Альд'руне. Оказаться внутри одного из домиков, так похожих на сплющенных фуражиров квама. Он концентрировался на мыслях о том, чтобы вернуться к рутинным делам и гильдейским квестам, упорным тренировкам, желал встречать рассветы под назойливые крики преследующих скальных наездников и пробираться сквозь топкую грязь болот в дождь. Только не быть здесь. Потому что именно этого больше всего и хотелось. Не вышло. Нереварин среагировал на легчайшее дуновение воздуха позади. — Неревар Перерожденный, я ждал тебя. Прикосновение горячей ладони к плечу отвлекло от совершенно всяких дум. Пальцы массирующим движением прошлись по напрягшимся мышцам, лишь немного задевая удлиненными ногтями, спустились до ключиц и вернулись наверх, поглаживая в нежной ласке шею. Другая рука убрала мешающие пряди белых волос, нарочно задевая затылок под ними. Заставляя балансировать на грани между удовольствием и раздражением, легкая дрожь прокатилась по спине. И Нереварин сдался, расслабился — отпустил себя, как делал уже несколько раз до этого. Словно в ответ длинные пальцы пропустили через себя волосы, несильно потянув на пробу, и дернули слабый узел повязки. Красная ткань змеей соскользнула с глаз. — Пришел ли ты, Луна-и-Звезда, чтобы присоединиться ко мне? — низкий и глубокий тембр голоса завораживал, облекаемый в слова, с особой интонацией произносимые почти в самое ухо. — Каков бы ни был твой ответ, я снова задам этот вопрос, когда наконец смогу тебя увидеть в моей обители. Дагот Ур присел на край постели, позволяя себя рассмотреть. Облаченный в распахнутую черную мантию с золотисто-бордовым узором, он выглядел жрецом кровавого культа, который прямо сейчас готовился совершить ритуал — а впрочем, это было недалеко от истины. Обычная серая данмерская кожа, открытые грудь и пресс, свободное от золотой маски красивое лицо с резкими чертами, длинные темные волосы, глаза кроваво-красные — у них обоих. Слишком похож на себя из «‎не его» воспоминаний. Не позволяя начать очередную пафосную речь, Нереварин потянулся к нему сам и столкнулся в горячем поцелуе. Порождение Красной Горы и силы Сердца, Лорд Дома Дагот распалял каждым прикосновением, каждым движением губ, несдержанным укусом. Приникнув к нему голой грудью, Дагот Ур обнял его, заводя руки за спину и в пару оборотов связывая выше запястий алой тканью: не сильно, но и не вырвешься сразу — был бы в этом смысл. Нереварин опустился и коснулся лопатками шершавой простыни, не прерывая поцелуя. Словно в яром сражении, они сталкивались зубами и прикусывали губы, горячий язык Дагота практически любовно проходился по каждому следу-укусу. Он отстранился, вынул флакон из кармана, положил рядом на постель и совершенно небрежно скинул верхнюю одежду: тяжелая мантия изысканным ковром расстелилась на вулканических камнях. Обездвиженный, Нереварин лишь тяжело дышал и смотрел, как тот взял с ближайшей полки свечу бордового тона и аккуратно поставил ему на грудь. Теплое основание не обжигало. Длинные пальцы ласково прошли пресс, опустились до простого светлого белья. Дагот Ур не сводил с него пылающего внимательного взгляда, наклонился и очертил полюбившуюся впадину бедренной кости языком, ладонью поглаживая вставший член через ткань. Нереварин дернулся и зашипел сквозь зубы, когда расплавленный воск пролился на грудь, теряясь между легкой колющей болью и сладким наслаждением. Дагот улыбнулся и прихватил кожу живота зубами, опуская белье ниже яиц и обхватывая стоящий член рукой. Очень аккуратно он проводил налившиеся кровью вены кончиком ногтя и легонько сжал яйца, почти сразу же возвращаясь касаниями на ствол. Во флаконе оказалось масло с едва уловимым ароматом вереска. Пары быстрых массирующих ласк головки, чередуя с замедляющимися движениями по всей длине, хватило, чтобы Нереварин откинулся затылком на подушку и зажмурил глаза. Хотелось толкаться навстречу, больше, сильнее, быстрее. Свечу с груди подняли, и на особо сильном сжатии члена воск с высоты обжег живот и сразу стек горячей жидкостью прямо на простынь. Возможно, Нереварин был еще способен мыслить, потому что в ледяной ладони на обожженном месте сразу распознал магию холода касанием. Ощущения взорвались от неопределенности. Кажется, он застонал в голос. — Объединись со мной, — почти нараспев протянул Дагот Ур. Его волосы щекотали слишком чувствительную от перепада температур кожу. Если это был особый способ вербовки несговорчивых потенциальных союзников, то Нереварин готов проходить его снова и снова. — Ни за что… — раздельно шептал Нереварин, практически задыхаясь на рваном вдохе. Он знал, что Дагот Ур жадно следил за каждым его выражением лица и каждым движением. — Тогда ты знаешь: право первого удара остается за тобой. Насколько позволяло положение, Нереварин выгнулся, уже совершенно не контролируя собственное тело, и на особо приятном движении руки и сжатии головки кончил. Дагот Ур солгал, потому что на самом деле он уже ударил первым. Нереварин резко распахнул глаза, не сразу осознал, где он находился. Сердцебиение зашкаливало, прошло добрых несколько минут, когда оно смогло успокоиться. Каждый раз он отчаянно желал, чтобы сон был просто порождением разгулявшейся фантазии, и каждый раз обманывал себя. Вокруг постели витал тонкий и свежий аромат цветков коды и горьковатый ивового пыльника. На тумбе у изголовья свеча роняла алые восковые слезы. В Альд'руне бушевала моровая буря, в такт ее завыванию в дверь скребся очередной пепельный монстр. Красная Гора одиноко возвышалась где-то вдалеке.