В объятиях врага

Раздумывая о предстоящем бале, сидя в библиотеке, Драко невольно морщился. Его совсем не прельщала мысль о том, что придётся танцевать и изображать из себя жутко внимательного кавалера. Пусть даже с Асторией. Это никак не меняло дело. – Кого я вижу... Сам Драко Малфой соблаговолил появиться здесь, чем бесспорно осчастливил это место, – хихикнула Грейнджер, стараясь посильнее задеть блондина. – Заткнись, Грейнджер! Пройти мимо – это не в твоих правилах? – покосился он, выражая недовольство ее присутствием рядом с ним. – Мне помнится, кто-то предлагал свою дружбу мне? – не уставала цеплять Драко девушка. – Тебе приснилось. И что ты вообще тут делаешь, у вас же урок, – заметил Драко и захлопнул перед ее лицом книгу, да так, что от небольшого ветерка прядь ее каштановых волос упала на лоб. – Ты выучил расписание Гриффиндора? Похвально, – быстро поправив ее, она глубоко вздохнула. – Размечталась. Шёл мимо Макгонагалл, услышал, что у вас Трансфигурация на очереди, – пока он вспоминал, где он мог услышать это, глаза перебрались на чёртову белую кофточку, верхняя пуговица которой натянулась от пышности груди Грейнджер. – Отлично. Ну раз я здесь, значит мои планы изменились, – она пожала плечами и села за противоположный стол. – Тебе никто не говорил, что носить такие кофточки – преступление? – скрестил он руки на груди и откинулся на спинку. – Ты о чем? – удивленно спросила Грейнджер и уставилась глазами в книгу, стараясь сделать вид, что читает. – О том, что у каждого парня, который видит твою грудь – встаёт вопрос, – рассмеялся Драко, удовлетворенно оглядывая ее с головы до ног. – Какой вопрос? Ты о чем? – ей был совсем не понятен смысл его высказывания. Секунду подумав, на неё снизошло озарение, и цвет лица стал пунцовым. Она посильнее укуталась мантией. – Советую тебе заняться делами поважнее, ну или попрактиковаться в том, чтобы более правильно охмурять глупых дамочек! – изрекла она, собирая книги, уходя вглубь библиотеки. Это что, вызов? Определённо вызов! Он поднялся и пошёл следом. Встретив ее испуганный взгляд где-то между стеллажами с книгами, Драко не спеша подходил, чем заставлял Гермиону слегка дрожать. – Ты сомневаешься в моем профессионализме, Грейнджер? – подойдя к ней вплотную, он провёл кончиками пальцев по ее волосам. На ощупь они были не такими жёсткими, как казались раньше. Скорее наоборот. – Не подходи... – предупредила она, стараясь выглядеть как можно убедительнее, но дрожь в коленях ее выдавала. – Если ты не заметила, я уже подошёл, – он всем телом прижал ее к стеллажу, тем самым нарушив порядок на книжных полках. Гермиона очнулась только после того, как заметила, что пара книг с грохотом свалилась на пол. – Ч-ч-что ты творишь? – перешла на шёпот девушка. Драко уже был не способен слышать, а уж тем более отвечать на глупые вопросы гриффиндорки. Обхватив бёдра Грейнджер, он провёл руками линии от них до талии. – Я закричу! – громко предупредила она, пытаясь понять, что она вообще здесь делает. – Попробуй, – обдал ее висок горячим дыханием, принуждая молчать. Неприлично высоко задрав ее юбку, он нахально засунул руку в трусики и грубо вошёл пальцем. Ощущая узкие, тёплые стенки влагалища, он начал целовать тонкую шею девушки. Гермиона закрыла глаза и немного ослабила ноги, тем самым позволяя Малфою доводить себя до экстаза. Ощущения, которые дарил ей парень, нельзя было сравнить абсолютно ни с чем. Ощущая прилив силы где-то внизу, Драко развернул девушку и резким движением рук дернул за края кофты, от чего две верхние пуговицы оторвались и отскочили. – Прекрати... – шептала Грейнджер, стараясь руководствоваться разумом, что не сильно получалось. Внизу стало так жарко и влажно, что палец Драко без препятствий скользил туда-обратно. Она откинула голову ему на плечи и тихо застонала. – Тебе со мной хорошо, грязнокровка? – прошипел он над ее ухом. – Прекрати,-простонала она, не сдержавшись, начала покачиваться в такт движениям пальца Малфоя. Бёдра гриффиндорки были маняще разведены, чем почти сбили блондина с толку. Ещё пять минут назад эта девчонка почти послала его, а сейчас дрожит и стонет от одного его пальца. Вжимаясь твёрдым членом в упругую попу Грейнджер, он еле сдерживал глухой стон сквозь стиснутые до боли зубы. Разум отчетливо начертил линию. Линию, за которой, кроме них двоих, в библиотеке больше никого не было. Лишь его стиснутые зубы от наваждения и ее негромкие стоны. Сейчас он был готов отдать все свои несметные богатства, лишь бы почувствовать, как стенки ее влагалища сокращаются, охватывая его член. – Черт, Грейнджер... – он почти прорычал эти слова, понимая, что, начав эту игру с ней, сам же и проиграл. Кажется, у него снесло крышу от вида гриффиндорки, которая была напрочь мокрая. Мокрая из-за него. Он мог поклясться, что этот вид отпечатком ляжет в его испорченное сознание. И стонала она, совсем не по-гриффиндоски... Не правильно. Было трудно узнать в ней былую Грейнджер. Член, упиравшийся в ткань ее трусиков, грозился порвать его штаны. Черт, Грейнджер, какая же ты красиво бесстыжая. Некогда холодна, почти фригидная дамочка, плавилась под его пальцами, чем основательно разрушила его преставления о ней. Какого черта она не уходит? Почему позволяет прикасаться к себе, когда ее образ заучки кричал об обратном? Ее стоны возле его лица обдавали тело таким жаром, что он сам начал стонать. Глухо, тихо... Он так хотел ее, что все остальное казалось ерундой. Ее пальцы скользили по его шее, заставляя ощущать запах ее волос. «И ты тоже хочешь меня. Прямо сейчас, в себе...» Он абсолютно не понимал, почему подстилка Уизли так возбуждала в нем эти чувства. Почему заставляла тонкие, белые пальцы дрожать. Массируя одной рукой ее молочную грудь, заигрывая с затвердевшими сосками, а другой входя в неё пальцем, он стал настолько возбуждён, что сводило дыхание. Вдруг Драко отпрянул от неё, стараясь скрыть вожделенное желание. Гермиона отчаянно схватилась за полку, стараясь не упасть, и оглянулась. – Вот видишь, я считаю, что уровень моего пикапа прямо зашкаливает. Ты тому доказательство, – твёрдо сказал он, улыбнувшись откровенной улыбкой. Гермиона стояла посреди пыльных стеллажей с книгами, мокрая до безобразия, с разорванной кофтой и задранной юбкой. Да ещё и в какой позе... Отчаянно пытаясь прийти в себя, она поправляла одежду, и залилась розовым румянцем. – Малфой, ты идиот! – рыкнула она на него, сводя края кофты. – Ты можешь говорить все, что угодно. Меня уже не задевает, Грейнджер, – с хохотом, он пошёл прочь, так быстро, будто сейчас не он бился в желании трахнуть гриффиндорку. Он обязательно снимет это ебаное напряжение. Но не с ней... Только не после Уизли! Ты просто хотел развлечься с грязнокровкой, а она чуть не очернила свою честь. Все просто до абсурда. Ты просто заставил ее подчиниться, как и должно быть на самом деле, а она чуть не отдалась своему самому преданному врагу. Пусть идёт и расскажет своему любимому Уизелу, как выгибалась, навстречу моим ловким пальцам... Но всем своим естеством, он прекрасно понимал, что за кашу заварил, и это пугало... Ты победила,Грейнджер, я сдаюсь Растерянная девушка прижимала к себе кофту, и старалась объясниться перед самой собой, что она только что, черт возьми, делала. На ум не приходило ни одно разумное оправдание своему ужасному поведению. Одно она знала точно – то, что только что произошло, не должно дойти до Гарри или Рона... Это навсегда убьёт их представление о ней, как о самой прилежной и скромной ученице. Больше это не повторится... Никогда... *** Гермиона и Джинни нервно перебирали кучу одежды, которую сами вывалили из шкафа. Теперь гриффиндорская спальня напоминала свалку. – Да что такое? Где это чертово зелье? Как я могла просто так его потерять? – пыхтела Гермиона, раскидывая юбки и рубашки в разные стороны. Джинни, которая так же занималась поиском, пошла в сторону окна, к туалетному столику, где они, обычно утром, приводят себя в порядок. Послышался хруст под ее ногой. – О нет, Джинни, скажи, что это не оно... – умоляя, спросила ее Гермиона. Джинни на секунду зажмурила глаза, сжала кулаки, но, взяв себя в руки, подняла ногу и увидела раздробленную склянку. Так стыдно ей ещё никогда небыло. – Ооо, – схватилась за голову Грейнджер. – Что я теперь понесу на экзамен? Это просто чудовищно несправедливо! Срочно нужно было исправлять эту нелепую ситуацию, и рыжеволосая нашла самый верный и простой вариант. – Послушай, но можно же сделать новую амортенцию? Я могу помочь, это ведь не сложно, – предложила она свою помощь. Гермиона уставилась на неё, убрала руки от головы и тихо ответила: – Можно, но это будет стоить мне огромного количества времени. Я просто невозможна! Какая я идиотка! Перевернуть все комнату вверх дном.... Джинни наконец смогла выходнуть. Немного подойдя к разбитым стёклам и легонько подпинывая их, она многозначительно посмотрела ей в глаза и осторожно спросила у Гермионы: – Очень хочется спросить... А чем пахнет для тебя Амортенция? Гермиона резко замерла, почувствовав аромат. В теле будто натянулась струна, и, с громким шлепком по сердцу, оборвалась. Да, она чувствовала этот аромат, всеми фибрами... его аромат... Такой сладкий и такой уничтожающий здравый смысл. – Ну... немного новым пергаментом, свежевскошенной травой, как и всегда впрочем. И... – запнулась на главном моменте. Она не может сказать этой девчушке, что за аромат заполнил ее легкие. Она не простит... – И? Что и? – с удивлением спросила Джинни. Но удивление было фальшивым. Она видела, как ее подруга изменилась за последний месяц. Стала закрытой, задумчивой. Вдобавок, Рон рассказал ей о том, что видел тогда, на Чёрном Озере ее с Малфоем и чем они занимались. Гермиона была не из робкого десятка, и всегда показывала свои умственные способности, но теперь даже на уроках она все чаще молчала. – Да нет, вроде все, – быстро соврала Гермиона. Джинни села на кровать и постучала рядом по мягкому пледу, как бы приглашая Гермиону присесть, и была услышана. Не зная с чего начать, она уставилась на шкаф, стоящий напротив. Вырвался легкий выдох, напоминающий чувство, когда ты вроде знаешь, что тебя обманули, но пытаешься не обидеть рядом сидящего. – Знаешь, я слышала, что у вас с Роном проблемы. Но все говорят, что это из-за Малфоя. – Джинни! – выпалила Гермиона. Ей стало стыдно. Безумно стыдно перед младшей сестрой Рона. Джинни и сама была для неё как сестра. Все свои проблемы и переживания делили напополам. Гермиона был тем самым связующим звеном между Гарри и Джинни, когда те ругались. А сейчас она так бесстыже врет... – Не перебивай, пожалуйста, – продолжала она. – Я просто хотела сказать, что даже если ты выберешь в конце не Рона... я не отвернусь от тебя. Я, конечно, люблю своего братца и все такое, – слегка покраснела рыжая бестия, – но он бывает таким идиотом! – оборвала она и забавно засмеялась. Гермиона опустила глаза в пол. Странная она.. эта дружба. Порой она заставляла улыбаться, а порой спасала от самых страшных вещей и событий. Она улыбнулась и решила все таки ответить: – Джин, я не знаю, что происходит в моей голове, не знаю, как с этим справляться, но я точно знаю, что я никогда не выберу этого... Драко. Это не мое! Это не по правилам... и я совершенно ничего к нему не чувствую. Это Рон, он придумал все это. – Ведь ещё был аромат зелёных яблок? – тихо спросила Джинни. – А? Что? – Гермиона не ожидала такого вопроса со стороны подруги. Ну все, раскололась. Было глупо думать о том, что она не догадается... – Ты прекрасно слышала, сидишь в двадцати миллиметрах от меня, – шепнула Джинни и легонько толкнула ее плечом. Гермиона почувствовала, что нужно как-то выпутаться из этой нелепой ситуации и побыстрее. Будто загнали в капкан. Но он был таким нежным и родным по ощущениям, что освобождаться совсем не хотелось, она незаметно улыбнулась, дала реакцию на изречение Джинни. Размеренным шагом подошла к столу, немного оперевшись на него, посмотрела на младшую сестру Рона так мрачно, что та испугалась. – Да, был запах зелёного яблока, я до сих пор его чувствую, и меня это очень пугает, Джинни. Я боюсь, когда он находится рядом и смотрит в мою сторону. Я краснею, когда он проходит мимо. А когда прикасается ко мне, я вся дрожу. И мне совсем не ясно, откуда это все? Это сраное желание быть ближе к нему? Она повертела головой, как будто вытряхивала из неё лишнее, не нужное. В глазах была печаль, и Джинни сразу это заметила. Нужно было ее успокоить. Все что она чувствует – это нормально! Кто внушил ей, что это против правил? Девушка подлетела к Гермионе, крепко обняла и чуть слышно сказала: – Какая разница, что говорят другие, когда твои глаза светятся от счастья? Ведь никто не знает, что произойдёт завтра. Поэтому, давай начнём жить сегодняшним днём, Гермиона, и не будем думать о том, чего может и не быть совсем. Она надеялась на это. Наделась , что ее подруга одумается, забудет весь этот бред в ее голове и помириться с Рональдом.Надеялась, что это лишь некое помутнение рассудка. Быстро пройдясь по комнате в сторону двери, подмигнула ей и направилась в общую гостиную, там ее ждали Гарри, Рон, Невилл и Полумна. Идя по тёмному, пустому коридору, ей было страшно и холодно, ведь ледяные иглы сомнения тыкали прямо в сердце. Было больно, по-настоящему, как тогда, когда Волан-Де-Морт сказал, что Гарри Поттер мёртв. Будто она знала наперёд решение подруги, и оно ее пугало, ведь Драко был Пожирателем. И от этого становилось паршиво. В гостиной было шумно. В камине потрескивали дрова. Огонь сейчас как нельзя кстати. Он согревал ее душу. И уводил от этих мыслей. Ей не хотелось верить, что ее лучшая подруга будет с этим уродом. Все факультеты готовились к предстоящим зимним экзаменам, поэтому по-всему периметру комнаты были раскиданы тетради и учебники. Ну и пусть, так было даже уютнее. Уже не было разделения, как раньше. Все сидели рядом и советовались, смеялись и поедали сладости, предвкушая рождественские каникулы и, конечно же, бал. Четыре факультета, разные основатели, но теперь, после всех событий, они были по-настоящему дружны. Гермиона встала у стены, скрестив руки на груди и наблюдала за этим. – Рон, ты вообще что ли не понимаешь? Этот ингредиент здесь лишний! Профессор Макгонагалл об этом четыре раза упомянула на прошлой неделе! – убедительно парировал Гарри. Рон, с его излюбленной привычкой поумничать, выглядел упрямым бараном, и это не могло не рассмешить. – Нет, тут все не так. Ты уверен, что мы взяли именно тот учебник? – спросил Рон, нервно поворачивая учебник к себе обложкой. Гермиона засмеялась. Рыжая копна волос была взъерошена, он то и дело краснел от того, что не знал правильного ответа. Ей всегда нравилось смотреть за тем, как мальчишки спорили. Это казалось ей забавным. – Может нужна моя помощь? Давайте я... – не закончив фразу, она была обескуражена ответом. Рон резко обернулся в ее сторону и почти прорычал: – Ну нет! Только не ты, слизеринская подстилка! Где же твой любимый Драко? Иди к нему. О нет, он, наверно, кувыркается в подземельях со своей Асторией. Ты знаешь об этом? Да, да! Все уже знают, только вот... Он не успел договорить, как Малфой почти взлетел с мягкого кресла и стремительно пошёл в их сторону. – Кто это открыл свой рот в мою сторону? Тебе нужно преподать урок, грязный Уизли! – с этими словами он ринулся на Рона. Он ненавидел, когда публично обсуждали его жизнь. Когда задевали то, что доступно только ему. Его личное. Никто не успел даже встать, как Рон уже падал от удара и, держа себя за нос, корчился от боли. К нему подбежали Джинни и Полумна. Да! Он просто вывалил свою злость после ссоры с Асторией и ситуации в библиотеке с грязнокровкой на этого бедного Уизли. Так чесались кулаки! Хотелось рвать на себе одежду, и он это сделал... Заметил удивлённое лицо Гермионы. «Что застыла, грязнокровка? Я обидел твоего Уизли? Как он может удовлетворять тебя в постели, если даже сам за себя постоять не его силах». – Что стоишь, Грейнджер? Хочешь что-то нам рассказать? – потирая кулак другой рукой, спросил Драко. Ее лицо было багровым. Злость внутри била ключом. Хотелось накинуться на него и вырвать его сраные, платиновые патлы! «Как ты смеешь,Малфой? Даже не думай!» Она была вне себя от злости. Рон хоть и обидел ее этими словами, но она не хотела этой потасовки. – Малфой, ты идиот! Неужели так сложно держать себя в узде? Или твоя любимая Астория – самый лучший повод, чтобы ударить человека слабее тебя? – кричала она. Это было последней каплей. Каплей его терпения. «Что она говорит? Гриффиндорская тварь! Нужно ее научить хорошим манерам». – Что ты сказала? – процедя сквозь зубы, кинул Малфой. – Что слышал! Драко, закипая от злости, схватил Гермиону за руку и потащил в сторону подземелья. Теперь ей стало по-настоящему страшно. Драко Малфой ведёт ее в неизвестном ей направлении. Холодные, тонкие пальцы обжигают ее запястье. Голова кружится. Ну не будет же он ее бить? И тут знакомый голос... – Драко! Оставь ее! – резко крикнул Поттер, доставая свою палочку. Он посмотрел в его сторону, но даже не ослабил хватку. «О, Гарри, пожалуйста, не нужно... Он не посмеет сделать мне больно». Конечность, которую держал ее враг, начала затекать, было больно... Морщась от боли, она сказала: – Гарри,не надо, все будет хорошо. «Что она несёт? Я не дам ее обидеть! Неужели, все, что про них говорил Рон – правда?» – но ему ничего не оставалось больше, как медленно опустить палочку и кивнуть ей в ответ. Драко такой расклад более чем устраивал. Он не знал, что будет дальше. Что он будет делать с этой идиоткой, но крепко держал ее. Будто хотел о чем-то поговорить. О чем-то важном и сокровенном. – Вот видишь, Поттер, она сама хочет ко мне! Я ее не заставляю! – с царской ухмылкой они с Гермионой исчезли из вида. Пока они шли, казалось, что коридор никогда не закончится, он был длинным. Слишком длинным. Как тот, что вёл в Выручай-комнату. Рука онемела и посинела. «Нужно попросить, чтобы он отпустил». Немного подумав она себя отругала. «Что? Попросить? У кого? У этого урода? Нет!» Вырвав свою руку из его мертвецкой хватки, она просто шла рядом. Вспоминала лица тех, кто был в гостиной. Рона, который был так жалок. Бедный его нос. Ну почему он всегда казался таким нелепым? Осуждающее лицо Гарри. Он все понял сегодня... и было ужасно стыдно. И Астория? Казалось, что она кинется на Гермиону и проткнет ее своей палочкой. Она прямо кипела. Многие смеялись. Над Роном. И смеялись только потому, что хотели оказаться в компании Драко. Он никогда не был дружелюбным и выбирал друзей очень тщательно. Он привёл ее к входу в обитель Слизерина. Было ужасно холодно. В подземельях всегда было именно так. Как повезло гриффиндорцам, что их спальни были намного уютнее. Драко прижал Гермиону к стене и так же злостно прорычал: – Ещё раз ты скажешь что-то против, я тебя в порошок сотру, паршивая грязнокровка! Его дыхание стало таким горячим, что просто обжигало ее лицо. Было страшно и одновременно интересно, куда заведет их разговор. Сердце Гермионы стучало так быстро, что даже Драко это смог почувствовать. Он прильнул к ней ещё ближе, почти впечатав ее в стену. – Драко, пожалуйста, отойди, – прошептала на одном дыхании Гермиона. Ей хотелось, чтобы он был ближе. Прямо сейчас. Чтобы вечно смотрел в ее глаза вот так. Его серые глаза метали искры, но разум был выше всего этого. Она не могла быть предателем. Гнев, который исходил от него, был таким животным и необузданным. Казалось, что если дотронуться до него мизинцем – он взорвется и вся его желчь разлетится по стенам Хогвартса. – Не смей, Малфой! – пытаясь освободиться, кинула она. – Ты разрушил все! Мою дружбу, мои отношения! Ты разрушил мой мир, в котором я жила до тебя! Зачем ты это делаешь? Для чего? Драко надменно улыбнулся. – Может, я годами вынашивал подобный план. – Зачем ты это делаешь? – почти по слогам повторилась девушка, стараясь сдержать слёзы. Больше не было сил держаться. Томное молчание, и они в миллиметре от друг друга. Она чувствовала его запах. Это был дорогой одеколон. И запах страха. Он тоже ее боялся. Она видела это в его гневных глазах. Боже, какие они потрясающие... Она прильнула к нему и обхватила шею своей рукой. Она больше не болела. – Давай я просто дам тебе, что ты хочешь. Может быть на этом мои мучения закончатся? Она хотела верить данному убеждению. – Грейнджер, что ты... Их губы слились в поцелуе. Малфой был обескуражен таким поворотом событий, но не стал отворачиваться. То, что происходило между ними сейчас, ему нравилось. Да, определённо нравилось. Это такое испытание на прочность. Она хочет его, сейчас и здесь... Он впился губами ей в шею.Ж ивотное чувство. Оно ему знакомо. Грубо впечатываясь в ее шею, оставлял за собой следы. Они будут болеть. И пусть... Пусть ее тупые дружки увидят это. Следы его безумия. Их глаза встретились. Драко посмотрел в них и увидел умопомрачительное желание... желание стать его. Он положил свои руки ей на бёдра, как бы притягивая к себе, и ворвался в ее рот. Он был горячим, таким влажным. Никогда более это не казалось ему таким неизведанным. Он изучал своим языком каждый миллиметр ее маленького и такого горячего рта. Кусая губы, такие вкусные и манящие, до крови. Прошёлся по верхним дёснам, делая настоящую, мёртвую петлю. Она постанывала, так громко, что ее стоны отбивались от стен и катились по коридору заразительным эхом. И эти бёдра. Он опять сжимает их, чем абсолютно точно лишает себя рассудка. Эта гриффиндорская попка выше всех похвал. Резко обхватив ее ноги, он приподнял ее и усадил прямо на бугор в штанах, который, казалось, скоро их порвёт. Она почувствовала его. Да. Как тогда, в библиотеке, но противостоять была сейчас не в ее силах. Тонкие, красивые пальцы уже тянулись к пуговицам на его рубашке. Дыхание было таким прерывистым. Она не может надышаться им. И опять тянущее чувство внизу живота. И опять она до неприличия мокрая. Для него. Казалось, что мир перестал существовать для них двоих. Ещё чуть-чуть и падет ее оборона. – Драко! – в отчаянии крикнула Астория. Она стояла на другой стороне длинного коридора, а по ее щекам лились слёзы.