В объятиях врага

Зима продолжалась. Она была такая же мучительная и безжизненная, как и сам Драко. Кости уже заросли, да и сам он пришёл в форму, но внутреннее состояние оставляло желать лучшего. По утрам, наблюдая за весело щебечущими Роном и Гермионой, ему вдруг становилось не по себе. Тошнило от одного вида довольного Уизли. Вены затягивались в тугой канат,а на лбу выступала холодная испарина. Он был слишком зол, чтобы сказать хоть раз что-то вразумительное. Боялся разорвать грязного подонка голыми руками, если он увидит хоть одно его прикосновение к Гермионе. Когда они выходили на улицу и брали его с собой, что бывало крайне редко, ему приходилось наблюдать за тем, как этот идиот играет в снежки с Грейнджер. Они шутят, кидают эти чертовы комки в друг друга, он валит ее с ног и оказывается сверху. Это было ужасно. Его разбили и уничтожили в один момент. Наблюдать подобное было смерти подобно для Малфоя. От улыбки и смеха Грейнджер в этот самый момент ломало ребра.Кулаки сжимались, а Вены на руках вздувались так, что их с лёгкостью можно было пересчитать. Он натяжно улыбался , чтобы Элиза не заметила его реакции, а у самого в этот самый момент все разрывалось внутри. С треском. С болью. Он много раз задавался вопросом: « Почему нельзя все вернуть?» и каждый раз понимал, что возвращать было нечего. Между ними было мало всего. Разговоров. Общих интересов. Понимания. Да вообще всего, что могло связывать любящую пару. Что нельзя было сказать о Роне. Они ведь дружили с детства, с первого курса, знали друг друга наизусть, общались с родителям друг друга. Пока этот самонадеянный, маленький мерзавец протаптывал дорожку к сердцу Грейнджер, маленький идиот Малфой втаптывал ее по уши в грязь, каждый раз унижая и напоминая о ее « нечистом» происхождении. И правильно. За кого она все таки должна была выйти замуж? Конечно же, за Рональда Уизли… Внезапная беременность, по глупости, к которой они пришли , в желании доказать друг другу, что каждый из них намного лучше, чем его видит ближний, обернулась для них тем, что они рано повзрослели. Он даже не помнил, когда поймал себя на моменте своих мыслей о ней. Когда все так успело завертеться, что вот-она уже жена Уизли и они воспитывают его дочь. Это было смешно и больно одновременно. Казалось, что их нелепые отношения прошли мимо них. В их паре, за поисками Лейстрендж и ответами на вопросы, оставалось слишком мало места для них самих.Для любви, которую так боялся испытать однажды Малфой, и которую так боялся никогда не почувствовать. Отношения, которые были построены в странных обстоятельствах и полностью пронизанные юношеским тупым максимализмом, вряд ли могли стать чем-то серьёзным для обоих, но почему-то сейчас, их расставание ощущалось слишком болезненно и навязчиво. Война ожесточила, обескровила их сердца. За бесконечной смертью и рваными ранами, ты уже не способен ощущать себя в настоящем. Каждый день, как новый шанс. Каждое проклятье из твоей палочки, как ненависть к самому себе. Он изменился. Она тоже уже не та. В них больше не было подростков. Юность словно убежала по задворкам их общих воспоминаний, но оставила им обоим лишь одно напоминание о прошлом-они любили друг друга. Это было честно и не наигранно. Это не было всплеском юношеской глупости. Это были чувства, которые он с лёгкостью растоптал и обесценил, и теперь,остаётся лишь наблюдать, как после него, эти самые чувства, подбирает рыжее недоразумение и по крупинкам возвращает в нормальную, счастливую жизнь саму Грейнджер. Старую комнату Грейнджер отдали ему, так как он уже был в состоянии ходить, подниматься по лестницам, а сама девушка спала в одной комнате с Роном и одна мысль о том, что как-нибудь ночью он услышит ее стоны или подозрительную возню-раздирала юношу на части. Он бы рад сидеть на крыльце всю ночь, лишь бы ничего подобного не заметить и не услышать, но на улице было далеко не лето. Иногда он просил Паркинсон, которая изредка его навещала, поставить заглушающее на его комнату, но оно действовало всего лишь ночью, а потом просить было некого. Поттер и Пэнси переехали на Гриммо 12, в надежде, что из них получится отличная семья, в чем Драко, был совсем не уверен. Слишком уж они были разные. Хотя, как говорят у магглов-чья бы корова мычала, Малфой? Джинни и Блейз были в гостях у родителей Астории. У него, наконец-то, получилось найти общий язык с ними, чему он был безгранично рад, ведь теперь он мог общаться с сыном. Уизли чувствовала себя не особо комфортно рядом с ними, но держалась молодцом. Находится в доме , рядом с родителями девушки, которая родила ребёнка от твоего любимого человека-такое себе приключение, но внезапно для всех, малыш Генри проникся особой симпатией к рыжей бестии,что окончательно растопило, ее ожесточенное и недоверчивое сердце. Вот в паре Блейза и Джинни, Драко был уверен. Забини никогда не играл чувствами девушек и уж тем более их сердцами. Блейз всегда считал, что самый гнусный человек на свете тот, который обманулся и обманул. И, к своему же удивлению, возненавидел самого себя. Своей невнимательностью он испортил жизнь минимум четырем людям: Астории, Гермионе, Драко и бедняжке Дафне. Если бы не его глупость-всего бы этого многолетнего ужаса можно было избежать, но говорить об этом уже не приходится. У него есть сын и он любит его. И Джинни была обязана это принимать. Только вот мысли об Астории его часто приводили в долгие раздумья. Ведь он так и не успел с ней попрощаться, а ещё чего хуже- похоронил ее и своего сына заранее. Он посмотрел на Грейнджер и вспомнил свои мысли о том, что никогда, пока он жив, не услышит ее стоны под этим бесформенным телом и еле слышно взвыл. Он каждый раз прислушивался к тому, что происходило за их дверью , но здравый смысл ему подсказывал, что легче отрезать себе уши столовым ножом и после, слышать постоянную, звенящую тишину, чем каждый раз вот так себя испытывать. Лучше ощущать пустоту внутри себя, чем каждый раз рвать себя на куски. Он мечтал об одном… Разорвать. Голыми. Руками. Да, именно голыми руками, ведь палочку, которую забрал Поттер ещё в Мэноре, они отдали в Министерство. Малфою было запрещено пользоваться магией, совами и любыми средствами общения. Это было с одной стороны правильно, ведь все считали его убийцей и предателем. Даже убийство Беллатрисы все сочли за очередной план с его стороны. Но с другой стороны-ему было необходимо найти мать. Прошло полгода. Сегодня Рождество. Чёртово Рождество! Он кинул взгляд на сидящую в кресле Гермиону и ухмыльнулся. Она была так же прекрасна. В ней было красиво все… Все, кроме того, что она жена Уизли. Непослушные кудри ниспадали по спине, волнительно доходя до самой талии, а передние пряди были заколоты сзади какой-то ерундой. Драко не разбирался в подобном, но это ему казалось слишком красивым. Он всегда обращал внимание на эту безделушку в ее роскошных волосах, ведь чаще всего он наблюдал спину девушки. За эти годы девушка очень изменилась. Черты лица стали более мягкими, женственными. В движениях появилась грация, а в глазах какой-то непонятный, счастливый блеск. Материнство раз и навсегда изменило его Грейнджер и ему это нравилось даже больше, чем исконный вариант.Он даже не думал совмещать ее блеск в глазах и их брак с Роном. Ему, по-крайней мере, хотелось верить в то, что источником нежности, которую приобрела Грейнджер-была, все-таки, их дочь. Она старалась не общаться с ним, сохраняя длительный зрительный контакт. Он понимал в чем дело, но не смел нарушить табу Гермионы. Она замужем и на этом все. Все, что когда-либо их связывало, бегает теперь по всей Норе, в виде маленькой, кареглазой девочки, с платиновой шевелюрой. Короткое, ситцевое, темно-синее платье, с небольшим вырезом, делало ноги Грейнджер соблазнительными и чертовски притягательными. Читая какую-то очередную маггловскую книгу, она виртуозно закинула одну ногу на другую, чем заставила Малфоя слегка дёрнуться. В горле встал ком. -Что?- вдруг спросила она, наблюдая за Малфоем исподлобья. -Ничего…- ответил он и тяжело сглотнул, отводя глаза. -Тебя что-то беспокоит?-она отложила книгу и подошла к дивану. Между ними оставалось полшага. Она смотрит ему прямо в глаза и он тоже не отводит. Он борется с собой в желании схватить ее и никогда уже не отпускать, но вновь отпускает… -Все нормально, Грейнджер. Я уже здоров, разве не видно?- раздраженно махнул он рукой и отвернулся. Ему оставался день рядом с ними. Завтра его заберут Авроры, ведь опасности больше нет. Он здоров, черт его подери… -Ты переживаешь?- она тихо присела рядом с ним. -Знаешь, когда у тебя есть отличная перспектива быть приговорённым к поцелую дементора -это больше, чем переживания, Грейнджер.- Он посмеялся и по-доброму посмотрел на девушку. Она нервно теребя ветхую обложку книги и ширкая ногой старый ковёр, тоже засмеялась. -Ну да, наверно это весело.- Она засмеялась ещё громче и Драко ее подхватил. Их смех был таким чистым и искренним, словно между ними никогда не было этих часов бесконечной боли, месяцев недосказанных слов и лет, которые они, по глупости, потеряли. Они смеялись вместе впервые за все это время.Разговоров между ним и Грейнджер становилось все меньше и меньше. Он видел, как она и Рон все больше сближаются. Это било по нервам не так сильно, как то, что его дочь принимает этого идиота за отца, а в нем самом видит лишь врага. Элизабет даже рисовала рисунки, на которых изображала Драко страшным драконом, но когда он пытался найти к ней подход, она всегда ставила руки в боки и говорила, что не боится его.Она не называла Рональда своим папой, но по их отношениям, совместным играм по вечерам, было понятно, что он стал для неё самым близким другом. Ещё бы… Ведь он был тем человеком, который увидел Элизабет почти сразу после рождения. Не ее настоящий отец, а человек, которому Драко вручил самое ценное в своей жизни. Гермиона же, лишь изредка задерживала взгляд на Драко, но потом, словно проснувшись, начинала искать что-то, за что можно было бы ухватиться глазами, руками, всем чем угодно, лишь бы не встречаться с его холодным и безразличным выражением лица. Но одно его радовало-она больше не злилась. Все чаще в их редких разговорах мелькали смущенные улыбки и странные смешки и это делало настроение Малфоя отличным, пока не появлялся Рон. А сейчас она смотрела ему прямо в глаза и улыбалась. Наступило неловкое молчание. Оба смутились.Казалось немного странным то, что они смогли общаться. Он поправил волосы и хмыкнул что-то похоже на «ну да». Грейнджер слегка покраснела, заправила за ухо выпавший локон и повернулась в сторону старого серванта. -А у меня ведь есть для тебя подарок,- сказала она и двинулась в сторону ветхой мебели,- Только закрой глаза. Драко оцепенел. Подарок? От Грейнджер? Это что-то новенькое. -Я надеюсь, что это не Авада…- предположил он, но все-таки закрыл глаза. Он слышал, как скрипнула стеклянная дверца серванта, как Гермиона чем-то шуршала. Он был на грани своего терпения.Не сказать, что он когда-то был обделён подарками на Рождество и порой ему дарили даже очень дорогие, но именно этот, казалось ему, был самым нужным и приятным. -Открывай…- Тихо шепнула Гермиона и протянула свёрток. Он открыл глаза и увидел в руках девушки странную темно-зелёную ткань. Приглядевшись, но все же боясь взять в руки, он понял, что это что-то вязаное. Вязка была аккуратная и четко просматривались петли, словно эту вещь вязал настоящий профессионал. -Возьми же.- скомандовала Грейнджер и резко протянула непонятную вещь Малфою. Слегка дрожащими руками он взял подарок и непонимающими глазами посмотрел на Гермиону. -Миссис Уизли научила меня несколько лет тому назад вязать,- начала она.- Я на самом деле немного была знакома с этим занятием, но чтобы связать это-пришлось, знаешь ли, попотеть. И если сказать честно, без прикрас- для меня это далось сложнее, чем выучить пару-тройку заклинаний. Когда родилась Элизабет, я хотела… Вернее, я надеялась на то, что ты когда-нибудь вернёшься. Ко мне. К нам. Время шло и я начала понимать, что всему, на что я надеялась-не сбыться. И однажды, вечером, после очередной вылазки в Хогсмид, я увидела, как Молли вяжет маленькие носочки. Они были предназначены для Элизы. На тот момент ей было меньше месяца. У неё это получалось так ловко, непринуждённо, что я засмотрелась и она заметила. В этот вечер она рассказала мне тайну правильных петель и принципы вязания .-Девушка смахнула подступившие слёзы и продолжила.- Я связала нашей дочери одеяльце. Одеяльце цвета твоего факультета. Я хотела, чтобы в жизни Элизы было хоть что-то, что напоминало бы ей о ее отце. Мне было сложно принять тот факт, что тебя больше нет рядом со мной, но решила, что когда Лиззи станет постарше, я обязательно ей расскажу нашу историю. Она была странной и наверно, слишком быстрой, иногда я даже думала, что все как-то не логично, но она была… И мне…- девушка уже плакала, не стесняясь удивленного взгляда Малфоя. - Я очень рада, что мы провели этот отрезок времени вместе. Я благодарна тебе за дочь, Драко. Я благодарна тебе за твоё отсутствие, ведь только поэтому я смогла защитить нашу дочь и заново найти себя. Она смотрела на него заплаканными, красными глазами и улыбалась. Ее губы дрожали,а руки цепко держали одеяльце за свободный край. Он быстро развернул одеяльце и увидел инициалы своей дочери, которые были вышиты серебристыми, тоненькими ниточками. “E.G.M” -Малфой? У неё две фамилии?- удивлённо спросил он. -Я не могла лишить свою дочь такой звучной и очень знаменитой фамилии.- Она улыбнулась и вытерла лицо от слез. -А если меня признают виновным? Тогда она будет носить фамилию Пожирателя Смерти? -непонимающе посмотрел он на девушку и задумался. -Мало ли что будут писать в газетах, Малфой. Важно лишь то, что я знаю о тебе и то, что будет думать она, а для неё ты навсегда останешься героем. -Этот подарок слишком дорогой, я не заслуживаю его.- Вдруг на удивление самой Гермионы, выдал Малфой. -Давай я сама решу, чего ты заслужил, хорошо? -Гермиона…- у него перехватило дыхание от всей невозможности данной ситуации. Он не верил в то, что она только что рассказала. Он не верил в то, что после всей боли, что он причинил, Грейнджер так трепетно ему рассказывает о своих былых чувствах.Он даже представить не мог сколько всего хранилось в этом одеяле. Все ее детство … Ее сны… Запах материнского молока… О, Мерлин, он был отдал все своё состояние в обмен на эту вещь, когда находился один на один с опасностью. -Грейнджер, я не могу это взять.- Запротестовал он и протянул одеяло обратно. -Это не обсуждается.-Она вытянула руки перед собой, показывая этим жестом, что отказа не приемлет. -Я вас подвёл. Я не могу…-он осуждающе покачал головой и помрачнел.Этот подарок был слишком дорогим напоминанием, что он когда-то их бросил. -Ты спас нам жизнь, Драко, а это самое важное и ценное, что может сделать отец для своего ребёнка. Пусть ценой нашего с тобой будущего, но зато какой итог… Он молчал. Она была права. Драко знал на что идёт с самого начала, но не остановился. Он впервые поступил не как эгоист, а как полноценный и взрослый мужчина. Теперь ему плохо. Ему невыносимо больно, но когда он смотрит на улыбку маленькой Элизы, все это, все его переживания, в один момент, превращаются в пепел. -Но у меня даже нет ответного подарка для тебя.- Никак не унимался Малфой, сверля хмурым взглядом девушку. -Лучшим подарком будет для меня-твоя жизнь, Малфой. Не рядом с нами. Где-то вдалеке. Я хочу, чтобы Визенгамот оправдал тебя и поверь, мы приложим к этому огромные усилия. Мы поможем. Я не хочу чувствовать себя виноватой перед дочерью, если тебя все-таки приговорят к поцелую дементора или заключению в Азкабан. Драко был ошарашен сказанным Гермионой. На тот момент он был похож на одного из посыльных филинов. У него были смешно взъерошены волосы, до неприличия круглые глаза, но вот в руках, вместо письма от дальнего друга, было детское одеяло его дочери. Самое ценное и нужное в тот момент. Оно было таким мягким и тёплым, что закутав в него руки всего лишь на несколько секунд, они вмиг отогрелись. Это был самый лучший подарок из всех, что ему когда-либо дарили. Вещь, которую своими руками связала Грейнджер и под которой спала их дочь. О, Мерлин, этот маленький кусочек рождения Элизы сделали Драко самым счастливым человеком на свете. Он глупо хлопал ресницами, переводя взгляд с одеяльца на Гермиона и открывал беззвучно рот, словно хотел что-то сказать. -Я…я… Я впервые не знаю, что сказать, Грейнджер.- Усмехнулся он, аккуратно обводя кончиком указательного пальца инициалы самого родного ему человечка. -Ну ведь когда-то этот момент должен был наступить, ты так не считаешь?-она озорно улыбнулась и встала с дивана. -Совсем недавно ты хотела меня убить!- весело протянул он и соскочил с дивана. -Но ведь не убила же?- она отвернулась к столу, который находился рядом с диваном. -Это мой первый подарок от тебя…- чуть тише сказал Драко, смущённо поглядывая на стройные ноги Грейнджер. -И последний, Драко… Это мой прощальный подарок.- Она повернулась к нему лицом и он понял, что здесь больше нет места глупым шуткам. На ее лице больше небыло улыбки. Гермиона прощалась с ним. И это было больно. Но он со всей оставшейся внутренней силой и огромным трепетом в сердце принимал эту боль, даже не задумываясь о том, что можно что-то исправить. Она была честна перед ним. Перед Роном. Она не сказала и не сделала ничего лишнего. Грейнджер лишь поделилась тем самым сокровенным, что их связало на всю жизнь. Она подарила часть их одинокой и опасной с Элизабет жизни за время его отсутствия. -Может мы скажем Элизабет, что… -Нет, я думаю не стоит, Драко. Не сейчас. Малышка ещё совсем маленькая, чтобы понять такие сложные вещи. Я знаю, что ты бы хотел ей рассказать об этом, но сейчас ещё не время. Я обещаю тебе, что как только она станет старше… Внутри словно все рухнуло. Он будет рядом. Останется в ее сердце злым драконом. Но он будет любить свою дочь до последнего вздоха. -О, вы уже дарите подарки?- с улицы зашёл краснощёкий Рон и глупо улыбнулся.- А не рановато ли, Гермиона? Он понимал, что эта за вещь в руках Драко. Понимал, что между ними состоялся все-таки тот волнительный разговор, о котором когда-то ему рассказывала Гермиона. Он понимал, что Гермиона сейчас рассказала Малфою о тех годах, когда его небыло и это, почему-то, не задело Уизли. Малфой обязан был знать это. Он должен был почувствовать ту боль, которую пережила Гермиона. -Мы просто разговаривали и я решила, что перед тем, как его завтра заберут-у него должно что-то остаться от его дочери.- Гермиона смущённо покраснела, но гордо взмахнула волосами. -Да, я считаю, что это правильно, потому что его дочь всю жизнь будет считать его предателем.- Рон ехидно улыбнулся и посмотрел на Малфоя. -Рон!- вскрикнула Грейнджер, в надежде прекратить начавшуюся перепалку. -Нет, а что я такого сказал, Гермиона? Ведь это правда… Она никогда его не примет. -Заткнись, Уизли…- злостно прорычал Драко, сжав кулаки. -А то что? Размажешь меня по стенке моего собственного дома?- усмехнулся он и скрестил руки на груди. Драко молчал. Внутри себя он пытался считать до десяти. Это помогало ему часто прийти в себя, когда голова отказывалась функционировать. -Не забывай, что я убивал людей, Уизел. Убить тебя не составит никакого труда.- он с ненавистью сжал челюсти так, что стало больно. -Здесь тебе не Мэнор, Малфой. Здесь, да и вообще теперь, во всем магическом мире, у тебя нет прав. -Что здесь происходит?- в гостиную спустилась Молли, которая слышала, как их глупая перепалка превращалась в настоящий скандал.- Сегодня Рождество, а вы опять ругаетесь? Рональд, не забывай-Драко гость в нашем доме и ты обязан принимать его присутствие здесь. -Это ещё почему? -Рон перевёл взгляд с юноши на мать. -Потому что это я тебе говорю, Рональд Уизли!- Молли сказала это по-хозяйски строго. Гермиона облегченно вздохнула. Она понимала, что вручая такой подарок, давала некую надежду Малфою, но по-другому поступить не могла. Все это время она видела, как Драко пытается найти подход к их дочери, но стараниями Рона и его рассказами о том, что Драко-плохой человек, он все безнадежно портил. Да так, что даже сама Грейнджер не могла объяснить Элизабет, что ее отец оказался просто заложником трудной ситуации. На неё не действовали даже рассказы о том, что Малфой их спас. Элизабет хоть и была маленькой, но создавать логические цепочки и додумывать-было ее самым любимым занятием. -Сейчас мы займёмся праздничным ужином и ты,- она указала на Рона.- Поможешь мне в этом. Следуй за мной, Рональд. Рон устало закатил глаза и нехотя поплёлся в сторону матери -Гермиона, сейчас прибудут Гарри с Пэнси и Джинни с Блейзом. Скорее всего, Генри тоже будет с ними, поэтому нужно поменять постельное белье в гостевых комнатах. Гермиона кивнула и наблюдая этот неприятный , наконец-то, закончившийся разговор,решила не откладывать, сразу же отправившись наверх. Оставался лишь Драко. Он растерянно смотрел на убегающую по лестнице Гермиону и нервно теребил край одеяльца. Злость не ушла, она лишь на время затаилась. -Сейчас я позову Китт и Элизабет и вы вместе будете наряжать нашу рождественскую ёлку.- Миссис Уизли улыбнулась и весело подмигнула, словно невидимо поддержала юношу. *** После ужина все расположились у красиво наряженной ёлки и делились воспоминаниями за прошедший год. Они были не слишком яркими или приятными, но все прекрасно понимали, что именно весь этот ужас, сплотил некогда враждующие стороны. Драко сидел на диване, рядом с Пэнси и Гарри. Немного поодаль от них расположились в креслах Джинни и Блейз, которые уже вручили друг другу подарки и ждали, когда придёт время для того, чтобы вручить их всем остальным. На уютном, бардовом ковре играли Китт, Генри и Элизабет. Молли и Артур подарили девочкам игрушечный Хогвартс-Экспресс, который вёз их в школу, о которой им часто рассказывала Грейнджер. Теперь школа не была для них несбыточной мечтой, ведь они прекрасно знали, что непременно туда отправятся, когда им исполнится по одиннадцать. Хогвартс восстановили и по рассказам некоторых, он теперь даже намного лучше, чем прежде. Сама Грейнджер сидела рядом с Роном на стуле и наблюдала за тем, как маленький Генри возится с игрушечной машинкой. Внешне он был очень похож на свою мать-Асторию, но вот характер был чертовски схожим с Забини. Он вёл себя так, словно малышковский возраст для него- шутка.Генри не спорил с Элизабет и Китт, не отбирал у них игрушки или книги. Он просто принимал их желания так, словно он понимал, что это женщины и чтобы не создавать среди них панику-легче дать им то, чего они хотят. Он вел себя не по годам сдержанно. А порой можно было спутать его со взрослым мужчиной. До такой степени он был умён. -Гермиона, я хочу подарить тебе свой скромный подарок.- Рон неуклюже полез под ёлку и достал оттуда что-то очень похожее на небольшую карточку. Грейнджер аккуратно взяла открытку и быстро забегала по ней глазами. -Рон… « Вместе в Румынии»?- вслух прочитала она надпись, разглядывая красивое здание, которое было нарисовано на открытке. -Я купил нам небольшой домик в Румынии. Думаю, что пора начинать жить отдельно, ведь мы-семья, да и Элизе и Китт будет полезно увидеть вживую дракона.-он горделиво прошёлся взглядом по Драко, как бы напоминая,что теперь Гермиона и Элизабет не имеют никакого отношения к нему. -Драконы! Драконы! Я люблю драконов!- тут же подбежала Элиза, громко завопив. -Нет, подожди…- Грейнджер пыталась прийти в себя от услышанного.- Как Румыния? Я не понимаю, откуда у тебя деньги? -Я начал копить ещё на первом курсе. Все присутствующие были в шоке. Никто не ожидал от неприметного, иногда, местами глупого Рона, таких кардинальных изменений. -И чем вы будете там заниматься?- вдруг спросила удивленная Джинни. -Я буду работать вместе с Чарли в заповеднике по разведению драконов. Он уже давно мне писал, что ему бы не помешала помощь. -гордо ответил он, зная, что никому Чарли, за все эти годы, больше не писал. -А я? Чем буду заниматься там я?- спросила вдруг серьезно Гермиона. -Там есть свой отдел тайн и связи с магической общественностью. -Рон, я не могу, ведь Элизабет и Китт так хотят попасть в Хогвартс. -Какая проблема отправлять их прямо из Румынии? Тем более, что на лето, скорее всего, они будет приезжать сюда.- он посмотрел на мать с отцом, ожидая одобрения. -Это все так странно. Я была не готова…- Гермиона слегка растерялась, понимая,что уехав с Роном, она будет иметь очень редкую возможность общаться с Гарри и всеми остальными.-А когда мы туда отправимся? -Завтра.- сказал Рон. -А вещи? Разве мы успеем собрать вещи?- она сделала ещё одну попытку, чтобы усмирить пыл Рональда. -У нас, в отличии от некоторых,- он нагло посмотрел на Малфоя,- есть палочки, которые помогут в этом нелёгком деле. Гермиона присела обратно на стул и осмотрела всех, кто присутствовал в гостиной. Ее взгляд задержался на Малфое. Тот пристально смотрел ей в глаза и словно хотел что-то сказать. Немое слово « Нет»… Она поняла это по его сжавшимся кулакам, по венке, которая выступила на виске. Однажды, она решила начать свою жизнь заново, с чистого листа и ей это, почти удалось, если бы не внезапное возвращение Малфоя. Теперь они оба сидят в этой уютной гостиной, среди близких ей людей и оба понимают, что это конец. Конец их прошлому. Конец их настоящего. Завтра она попрощается с ним навсегда. Готова ли она? Отступать ведь уже некуда… -Ты согласна?- Рон поторапливал с ответом. -Да…- тихо ответила Гермиона, опуская взгляд на чёртову разноцветную картинку, которая уже вовсю расплывалась из-за слез. Ни он, ни она уже не слышали радостных возгласов и поздравлений друзей и родственников. Она обнимала Рона и видела серые, мрачные глаза Малфоя. Это было настолько больно, что на секунду ей показалось, что в комнате стало слишком душно и она сузилась до состояния спичечного коробка. В комнате были лишь он и она. Он смотрел на неё округлёнными глазами и снова считал до десяти. Но черт!Ему так хотелось провалиться сквозь землю в этот самый момент, а не считать глухие удары собственного сердца. Лучше бы я умер! Лучше бы я умер! Эти слова набатом били по его чувствам, не оставляя надежды на их с Грейнджер совместное будущее. -А ты чего ждал?- внезапно спросила рядом сидевшая Пэнси. -Что?- не отводя взгляда от Грейнджер, переспросил он. -Ты хотел стать примерным мужем, счастливо жить вместе с ней и вашими детьми и умереть в один день?-усмехнулась Пэнси сквозь слёзы. Драко был ее другом и она чувствовала его нервную дрожь. Она понимала, как ему больно, но одно оно знала наверняка- лучше его сейчас разозлить, чем наблюдать за тем, как ее лучший друг гаснет. Она понимала, что на судах в Визенгамоте, он сам начнёт себя топить и конечно же, не хотела этого. Она заставит его бороться, во что бы то не стало. -Пэнси, прекрати.- рыкнул на неё недовольный Гарри, услышавший их с Драко диалог. -Я права, Поттер и вы не заставите меня поверить в обратное. Пожирателям не суждено жить нормальной жизнью. Всегда найдётся то, что все испортит.- она смотрела на Драко, который не отрывал глаз от Гермионы и смахнула слезу с щеки. Тут, неожиданно подбежала Элизабет и протянула Малфою какую-то бумажку. -Это тебе.- сказала девочка и улыбнулась. Он нежно посмотрел на дочь, а потом быстро развернул листочек. На нем коряво была нарисована Гермиона. Он понял это по тому, как девочка изобразила ее непослушные волосы. « Воронье гнездо…» когда-то в прошлом. Малфой тихо и незаметно хихикнул. Рядом стоял Рон. Это было не сложно угадать , ведь его рыжие волосы сразу бросились Драко в глаза. Неподалёку стояла маленькая Элиза держа в руках лапу красиво нарисованного дракона. Нарисовать это животное получилось у девочки очень реалистично, чему Драко был удивлён. Дракон больше не извергал огонь, как на всех прошлых ее рисунках. Он мило улыбался. -А почему я улыбаюсь?- с улыбкой задал он вопрос, рассматривая смешные веснушки на лице дочери.Он знал, что изображённое животное-это он сам. -Потому что ты больше не злой.-ответила она и громко засмеялась. -Но ведь драконы на самом деле опасны? -Но не ты. Ты хороший.- ответила девочка и крепко обняла Малфоя. Драко обнял ее в ответ. Крепко. С огромным трепетом. Долгожданно. Зарыв нос в ее платиновые волосы, он почувствовал знакомый аромат. Так пахли все девушки, которые носили фамилию Грейнджер. Вспомнил сразу ту ночь, в комнате Гермионы. Ее мать. Его мысли в тот момент. Когда он стоял недалеко от Норы и наблюдал за тем, как Полумна носит на руках его малышку. О, Мерлин, почему время так не справедливо? Эта гостиная… Все эти люди… Все перестало существовать для него в этот самый момент. Он обнимал самое дорогое, боясь отпустить. Скупая слеза скатилась по щеке и упала прямо на белоснежную прядь Элизабет. Его взрослая дочь была права. Он-плохой отец и этого уже, к сожалению, не исправить. Он пропустил самые важные события в его жизни и теперь остаётся лишь принимать плоды своих судьбоносных решений. Все это время Гермиона смотрела на них и плакала. Никто этого даже не заметил, ведь все были заняты вручением оставшихся подарков. Рука сжимала фотокарточку с приглашением в Румынию, а в сердце творилось что-то невообразимое. Сколько раз ты мечтала об этом? Сколько раз ты представляла эту ситуацию? Бесчисленное количество дней и ночей… Ждала. Надеялась. Берегла. И вот сейчас, когда уже поздно для всего этого, все случилось. Элиза приняла Драко. Это было самым лучшим подарком для неё в это Рождество. Джинни и Блейз подарили всем приглашения на свою свадьбу. Было решено, что праздновать будут в Норе, ранней весной. Даже Гарри, который так тяжело переживал их с Джинни расставание, искренне и с нескрываемой радостью, поздравил. Ведь слова взрослой Элизабет навсегда остались в сердце. « Важно лишь то, что она жива…» « И ты когда-нибудь выберешь не ее». И он выбрал. С улыбкой посмотрев на Паркинсон, он приобнял ее за плечо и чувственно поцеловал в губы. За окном тихо порхал снег, ложась на заледеневшую террасу. В окнах Норы горел приглушённый свет, но казалось, что весь дом светился счастьем ее жильцов. Война закончена. Больше не будет миллиона бесконечных,ненужных смертей. Больше не будет страха, который каждый раз поедал изнутри каждого, кто выходил за дверь. Все были счастливы… Все, кроме двоих. Они смотрели на друг друга и не могли понять, как можно остаться полностью разрушенным и бесконечно несчастным среди этих радостно вопящих и родных людей. Счастье- это слишком большая награда и видимо, даже пройдя такой огромный путь, отказавшись от друг друга, ради того, чтобы спасти их дочь, они ее не заслужили. *** Уложив Элизабет и Кетрин, Гермиона пошла в их с Роном комнату, но увидев приглушённый свет в комнате Драко, остановилась. Девочки долго не могли заснуть из-за пережитых эмоций и атмосферы праздника во всем доме, поэтому Грейнджер освободилась далеко за полночь. Весь дом уже спал, включая Рона, который уснул раньше всех, ведь утром, после того, как Малфоя заберут Авроры, им с Гермионой нужно было аппарировать в Румынию. Эта поездка была так волнительна для него, что он то и дело, весь вечер говорил об этом. Гермионе даже слегка надоела эта тема и она принялась разговаривать с Паркинсон об их с Гарри дальнейших планах. Сейчас она стояла возле комнаты, где спал Малфой. Дверь всегда закрывалась не плотно, оставляя маленькую щель, поэтому она не удержалась, подошла ближе и заглянула в неё. На кровати сидел Драко, закутанный в темно-зелёное одеяльце и рассматривал тот самый, подаренный Элизой, рисунок. Эта сцена была настолько милой, что Гермиона невольно улыбнулась. Продвинув левую ногу чуть дальше,к двери, половица под ней звучно скрипнула. -Черт…- тихо выругалась она. Малфой тут же отложил рисунок и резко пошёл в сторону двери. После долгой службы у Беллатрисы, у него обострились слух и интуиция. Он очень хорошо слышал скрип и какое-то седьмое чувство говорило ему о том, что кто-то за ним пристально наблюдал.Гермиона с замиранием сердца, стояла между двумя комнатами и не могла решить, куда ей нужно зайти. Напротив была их с Роном комната. Она выглядела очень смешно, когда дёргалась сначала к одной двери, а потом резко к другой. Дверь распахнулась. Малфой обомлел, а Грейнджер нелепо улыбнулась. -Я хотела спросить, ничего ли тебе не нужно?- растерянно бегая глазами по темному коридору, выпалила она. Малфой усмехнулся. Он понимал, что все, что говорит Грейнджер- не правда. Она стояла за дверью слишком долго для того, чтобы Малфой в это смог поверить. -Может быть водички?- игриво спросил он, закатив глаза, словно раздумывая. -Конечно, сейчас.- она быстро развернулась, в желании поскорее скрыться от его глаз. Было невыносимо стыдно и щеки девушки стали багрово-пунцовыми. Не успела Гермиона сделать и шаг, как почувствовала знакомую хватку на своём запястье. Она развернулась. -Я ведь пошутил.-он улыбнулся, все ещё держа ее за руку. -Ну да, вышло как-то не очень реалистично.- согласилась девушка и тихо засмеялась. Они стояли в проеме двери. Он держал ее за руку, а ей казалось, что от его прикосновения остановится сердце. -Не хочешь зайти?-вдруг спросил он, потянув ее за руку. Грейнджер посмотрела в сторону их с Роном спальни. Не станет ли это роковой ошибкой? Не сделает ли она ничего такого, о чем утром пожалеет? Встретившись глазами с его чистыми, серыми, она улыбнулась. -Давай…- тихо ответила она и прошла в комнату, плотно , как ей показалось на тот момент, закрыв за собой дверь. Комната была маленькой, но очень уютной. Возле окна стоял письменный стол, на котором лежало бесчисленное количество записей самой Грейнджер, когда она придумывала новые зелья. Возле него стоял бежевый торшер с кисточками, который миссис Молли привезла из Египта. В углу напротив стола, покоился старый платяной шкаф, на дверце которого висело огромное зеркало. На полках, над кроватью, покоились красиво расставленные игрушки Элизабет. Там же, рядом, на маленьких гвоздиках, висели ее первые маггловские погремушки и колдографии семейства Уизли. Старенькая, односпальная кровать, которая когда-то принадлежала Джинни, была в идеальном состоянии и почти не скрипела, поэтому Гермиона ее любила намного больше, чем ту, что стояла у них с Роном. На полу лежал ветхий, персидский ковёр, но даже то, что он прожил огромное количество лет в этой семье, не сделало его той вещью, которую пора бы уже отдавать в утиль. Тут нужно было отдать должное Молли. Она очень следила за домом, за каждый комнатой, наполняя все необыкновенным уютом и заботой. Каждая мелочь, каждая вещь в этой комнате, словно дополняли друг друга, делая ее какой-то загадочной и волшебной. В ней было очень тепло, не смотря на то, что в старые окна дул сильный ветер. -Я любила эту комнату.- начала разговор Грейнджер, оглядываясь по сторонам. -Почему ты не спишь? -Я уже давно нормально не сплю.-ответил он и присел на кровать, не сводя глаз с Грейнджер. Гермиона присела на стул, который стоял возле письменного стола и сразу начала рассматривать собственные рукописи. -Сложно было? -вдруг спросил он, понимая, что когда она взяла в руки один из пергаментов, в ее голове немедленно всплыли не самые лучшие воспоминания. Секунду помолчав, она повернула голову в его сторону и устало наклонила ее влево. -Очень…- тихо, но очень четко, ответила она, словно бросая ему вызов. Он промолчал. Глупо было спрашивать о том, о чем он и так прекрасно знал. Абсолютная тишина и родные до боли взгляды заполнили маленькую комнату. -В этой комнате родилась Элизабет?- спросил он, желая закончить с их нелепым молчанием. Она кивнула и улыбнулась. Каждое ее слово, каждый ее движение , давались ей слишком трудно и можно было отмерить один вздох на его вопросе, и каждый выдох на ее ответе. Она тихо встала и подошла к кровати. Пошарив рукой на полке, над его головой, она достала что-то очень маленькое, но интересное. Что-то, чего раньше Малфой не видел. -Это ее первая пустышка.- она протянула ему и села рядом. Драко взял интересную вещицу и покрутил ее. Посмотрел с одной стороны, потом с другой, но в голову ничего не шло. -А для чего она?- спросил он, не отрывая глаз от неизвестного предмета. -Когда ребёнок плачет, а это, к сожалению,на начальных этапах, бывает слишком часто, то можно дать ему ее. -Но это же глупо!- чуть громче сделал вывод он и изумленно посмотрел на неё. -Почему?-округлила глаза девушка и слегка отпрянула. -У младенцев есть мама, ее молоко. Что может заменить это? Разве какая-то пустышка может заменить мать?-он не понимающе смотрел на Гермиону и кажется, был зол. -Но я не могла оставаться с Элизабет слишком долго, Драко. У меня были ещё другие обязанности, помимо воспитания дочери. И вообще-она была спокойным ребёнком, не считая времени, когда ее мучали колики. -А это что? Почему ты их не убила?-его глаза были такими большими, что Гермиона еле слышно засмеялась. -Их нельзя убить.- Она засмеялась громче, понимая, как глупо звучал вопрос Малфоя.- Это такие маленькие пузырьки, которые скапливаются в кишечнике малыша, когда происходит природное заселение микрофлоры. Они скапливаются и начинают давить на его стенки, от чего младенец испытывает не очень приятные ощущения. -Мне всегда казалось, что Элизабет-сильная волшебница.- он отрицательно помотал головой и задумался. -С этим нельзя справиться с помощью магии, увы, а вот прикладывание тёплых пелёнок и питье укропной водички- это прямо вещь. Я, правда, оценила. Он, обдумывая каждое ее слово, резко встал и взъерошил волосы, хватаясь за голову. Было смешно наблюдать за этим. Здоровый мужик, укутанный в детское одеяльце, расхаживает по маленькой комнатушке и не понимает абсолютно привычных для неё самой вещей. -Как ты с этим справлялась одна?-спросил он, с ужасом в глазах. -У меня был Рон, который всегда находился на расстоянии руки.- ответила она, хотя и знала, что это ему не понравится. -Ах да, я же забыл. Вечно путающийся под ногами Уизел.- он брезгливо скорчился и скрестил руки на груди. -Прекрати.- попыталась остановить его Грейнджер. -Давно хотел задать вопрос, но все никак не решался. Каково это- быть женой Рона?Счастлива ли ты с ним? Гермиона замолчала и улыбка сползла с лица. К чему эти странные вопросы? Их милый разговор перерастал в настоящую бурю и девушке это совсем не нравилось. -Я не его жена, Малфой.- ответила она и отвела взгляд. -В смысле? Это как?- кажется, эта ночь станет для него ночью великих открытий. -В тот день, когда ты появился здесь, я не успела дойти до магического алтаря. Мы решили, что поженимся позже. -она облегченно выдохнула, ведь таскать в себе такой груз, подыгрывая Рону, было невыносимо. Малфой быстро заморгал, сведя нахмуренные брови пытаясь прийти в себя. Полгода он думал о том, что Грейнджер стала женой Уизли и что их свадьба стала его собственным концом. Он смотрит пристально на Гермиону и не может поверить в то,что он даже не попытался изменить что-то за все это время. И даже лучшие друзья не рассказали ему об этом. Хотя откуда они могли знать, ведь сами вытаскивали его в этот день из Мэнора, рискуя собственной жизнью. Драко сжал зубы, едва не клацнув ими. Он встретился со взглядом шоколадно-карих глаз, которые были весьма похожи на его собственные , по уровню увиденного за последние годы. Всего того ужаса, который она пережила почти что, в одиночку. Она еле заметно улыбнулась и откинулась на спинку кровати. -Это не важно…- начала она, но была перебита севшим рядом Малфоем. -Как это не важно? Это очень важно, Грейнджер!- он улыбаясь, схватил ее за руку, ощущая, как от напряжения, вспотела ладонь. -Ничего уже не изменить, Драко.- Она посмотрела на него усталым взглядом, но почему-то сжала его ладонь еще крепче. -Прости меня…- он приобнял ее за плечо и упёрся лбом в ее висок. Взгляд Грейнджер остановился на его губах. Они были такими полными, такими чувственными... Потом она снова подняла голову, чтобы увидеть его глаза, и в том, как он смотрел на нее, она открыла целый мир, ожидавший ее так давно…мир с этим человеком, который оказался для неё однажды совсем чужим. — Если я не смогу сейчас дотронуться до тебя, мне кажется, я сойду с ума, — сказал он, притягивая Грейнджер к себе. Она не успела подумать; она просто ответила: — Так прикоснись ко мне. Он преодолел разделявшее их пространство с такой скоростью, что у девушки перехватило дыхание, и она слегка отпрянула. Он замер на месте с поднятыми руками, готовыми обнять ее. — Прошу, никогда больше этого не делай. Не бойся меня. И снова эти глаза... они захватили Гермиону, и она увидела в них боль и искренность. — Я и не боюсь, — Грейнджер нервно хихикнула. — Просто…Там Рон…- она указала взглядом на дверь и слегка покраснела. Боже, что она делает? — И что? Он и так слишком много времени забрал у нас. Гермиона с удивлением ощутила, как он слегка задрожал под ее рукой, и эта едва заметная дрожь вызвала ответную искру обжигающего желания во всем ее теле. Глядя в бездонные серые глаза, она прошептала: — Поцелуй меня... Он наклонился и впился в ее губы. В его поцелуе не было ничего робкого или нежного. Сплошной огонь и желание, и головокружительная, ошеломляющая страсть. Он не ощущал ее так долго, что готов был поклясться, что если сейчас немедленно в неё не войдёт-сойдёт с ума.Руки Гермионы сами собой обняли его, и она ответила на поцелуй с такой же энергией. Его жар и его вкус захлестнули ее, породив в душе настоящий пожар, и она медленно сгорала в огне, который все получал и получал новую пищу... И Малфой , правда, не знал радоваться этому или нет. Его тело кричало, радуясь, что Грейнджер будет принадлежать ему эту ночь, но он понимал, что это нужно немедленно прекратить. Это будет последняя ночь, после которой они разойдутся навсегда.Она уедет в Румынию с этим остолопом, а его пожизненно упекут в Азкабан. Они крепко прижимались друг к другу и ей казалось, что он пытается слить свое тело с ней, проникнув сквозь кожу. — Да... — шепнула она в его вопрошающий рот. — Да, ближе... Он застонал и, подняв ее над полом, посадил на письменный стол. Стон перешел в рычание, когда Грейнджер закинула стройные обнаженные ноги ему на бедра и притянула его твердое естество к себе. Полы полупрозрачного, ночного халатика, который так долго дразнил Малфоя, распахнулись. Единственным предметом одежды, оставшимся на ней , были маленькие шелковые трусики. Глаза Гермиона блестели огненно-карим огнем, когда взгляд Малфоя медленно скользил по ее груди. Щеки Грейнджер покрылись стыдливым румянцем. Как она ненавидела себя в эту минуту! Не спеша он подвинулся к ней и нежно провел подушечкой большого пальца по нижней губе. Глаза Гермионы широко распахнулись. Она почувствовала, как теплая волна прошла по всему ее телу, когда он обнял руками ее лицо и наклонил голову, чтобы поцеловать. Она хотела закричать, но тот крик умер у нее в груди. Она все представляла себе совсем иначе. Чувственные губы Драко медленно пробовали на вкус ее губы, руки ласкали ее лицо. Он разрушил последний барьер. Руки девушки сами поднялись к его плечам и обвили его шею. Одной рукой Драко обнял ее затылок, другая ласкала спину, спускаясь к ягодицам. Наконец его рука потянула вниз узкие шелковые трусики… Она придвинулась ещё ближе.Драко был близко. Очень близко. Он прикоснулся к заколке в ее волосах и они распустились, спадая по плечам каштановым водопадом.Под ложечкой снопа заныло. Пальцами он медленно провел по изящному изгибу ее шеи. Это движение дрожью отозвалось во всем ее теле. Несколько долгих секунд он смотрел на нее. От него исходила невероятная энергия. В эту минуту Гермиона поняла, что близость с Драко неизбежна. Она сама хотела этого больше всего на свете. Желание пульсировало во всем ее теле. Каждая клеточка ожила и запела, когда он склонил голову к ее груди и обхватил губами нежный сосок. От его прикосновений они затвердели. Она застонала, когда он сжал каждый сосок большим и указательным пальцами.Драко осторожно приблизил ее к себе и смакуя, попробовал каждый из них на вкус.Затем он сделал то же самое зубами. Гермиона вскрикнула — такими острыми были ощущения на грани наслаждении и боли. Пальцы вцепились Драко в волосы, умоляя его не прекращать. — Ближе... — повторила она. Его шершавые руки скользнули по ее бедрам, приподнимая тонкий шелк ночного халата. А потом его ладони проникли между телом Гермионы и прохладным, деревянным столом, чтобы сжать ягодицы девушки. — О, Мерлин! Мне кажется я хотел этого целую вечность…Я так скучал…— со стоном выговорил он. И прежде чем ум Грейнджер успел что-либо сообразить, захлестнутый волной гормонов, он упал перед ней на колени и придвинул ее поближе к себе, раздвинув ее ноги, и она оказалась полностью открытой перед ним. Гермиона поверить не могла, что с ней происходит то, о чем она так старательно хотела забыть, но вспоминала каждую ночь, когда ложилась в кровать с Роном. И тут в ее затуманенном страстью мозгу мелькнула мысль, что это просто безумство. Она не может поступить так с ним и она чуть дернулась, пытаясь отодвинуться.Драко это заметил и посмотрел на нее. — Я не отпущу тебя, Грейнджер, ни в этот раз… Зачарованная огнем, пылавшим в его глазах, и жаром его рук, Гермиона кивнула и снова повторила: — Ближе…Драко… -Назови ещё раз мое имя…- Он застыл в огненном ожидании. -Драко…- хрипло шепнула она. Он поцеловал внутреннюю сторону ее бедра, потом другого, и его язык описывал круги по ее коже, подбираясь к самой сердцевине. Потом его руки крепче сжали бёдра Грейнджер, его рот накрыл ее влагалище, а язык начал плавными, медленными движениями скользить по ее центру наслаждения. Сначала он просто испытывал ее вкус, дразня нежный и возбужденный клитор, исследуя влажные складки. Гермиона шевельнулась, желая большего. И шире раскинула ноги. Он откликнулся мгновенно. И со стоном проник в нее языком. Девушка ахнула. — Ты спала с Уизли? Его слова эхом отдались в ее холме наслаждений. Его язык выскользнул наружу и закружил возле клитора, ритмично и сильно, а потом снова нырнул вглубь... -Нет…- выдохнула она, откидывая голову к окну в порыве наслаждения. Она застонала, поднимая бедра, и потянулась навстречу ему, насколько смогла, страстно мечтая о том, что сейчас снова испытает те эмоции, которые только с ним и получались. Драко пристроил головку своего орудия напротив ее скользкого отверстия и вошел в нее на пару сантиметров, ровно настолько, чтобы подразнить. Она втянула в себя воздух, желая, чтобы он раскрыл ее ноги шире. Они прижимались друг к другу еще ближе, а обладание стало еще более возбуждающим. Малфой снова склонился над ней и схватился руками за край стола. Его рот едва касался ее щеки, она чувствовала его горячее, тяжелое, влажное дыхание на своей коже. – Я люблю тебя, Грейнджер…– его признание резало ей слух. Он вошел в нее на всю длину. Гермиона удержалась от резкого крика, а юноша застонал и вынул член, прежде опять погрузиться, двигаясь в ней без остановки. Драко царапал зубами ее плечо, кусал шею, Гермиона капризно стонала от поднимающихся откуда то из ее глубин воспламеняющих, восхитительных ощущений. Его пальцы запутались в ее волосах, он повернул ее голову, заставляя взглянуть на их отражение в зеркало ветхого шкафа. – Смотри, как я тебя трахаю…-хрипло потребовал он.- Ты моя, Грейнджер… Ты только моя… Гермиона не смогла отвести взгляда от зеркала, даже если бы захотела. Ее загипнотизировало отражение их тел. Она завороженно смотрела, как Малфой расположился между ее ног, наполовину раздетый, как его тело прижимало ее к столу. Выражение лица Малфоя было диким: его свело судорогой, небритые челюсти были стиснуты. Его бедра бились, мускулы на его руках и на спине двигались, и холмики мышц собирались каждый раз, когда он глубоко пронзал ее. Больно вцепившись в стол ногтями, она подняла бёдра и стала двигаться, отвечая на его толчки. Рычание рождалось в его горле, и он содрогнулся. Еще крепче сжимая ее волосы в кулаке,он схватил ее за талию, рука скользнула ниже, а он продолжил вбивать в нее свой фаллос, скользя по ее лобку и водя пальцами между ее ног, где Гермиона была вся влажная от желания. От первого прикосновения к клитору она задрожала и растаяла. Вторая умелая ласка вырвала из нее низкий измученный стон. Его рот впился в ее шею, его язык ласкал ее кожу, а потом Драко вонзил зубы в нежный изгиб ее плеча. Тройное чувственное нападение его рта, члена и пальцев, умело обращающихся с ее телом, разрушило всю ее защиту, и Гермиона содрогнулась от яростного оргазма. Ее внутренние мышцы сомкнулись вокруг него, и она часто и тяжело задышала, глубоко втягивая воздух. С низким, первобытным рычанием он наконец то отдался во власть оргазма. Малфой откинул голову, вошел в нее последний раз резко и быстро, а потом замер. — О, Мерлин, Малфой! Что ты со мной сделал? — простонала она, пытаясь отдышаться. — Делаю тебя снова своей, — чуть слышно откликнулся он и поцеловал девушку в губы. Оргазмы накрывали ее один за другим - яркие и бурные, как взрыв. Она выкрикнула его имя и прижалась к нему своим содрогающимся телом, уткнувшись влажным лицом ему в шею. Они оба рухнули на пол. Пораженный силой своих ощущений, он лежал неподвижно, ловя дыхание и наслаждаясь тем, как близки их тела. Он внезапно понял, что чувствует себя завершенным, нормальным только тогда, когда они вместе, словно каждый из них - только половинка единого целого. Не отпуская ее, он перекатился на бок и приподнялся на локте. Ему надо было заглянуть ей в лицо - но он боялся того, что может там увидеть. Когда он увидел на ее щеках серебристые капли слез, сердце его сжалось. Но глаза ее были мягкими и теплыми и удовлетворенно-туманными. - Это было прекрасно,- мягко сказала она. Он прижался к ее губам. - Я никогда больше не отпущу тебя, слышишь? Она промолчала, все ещё стараясь отдышаться. -Эту ночь я представлял тысячу раз, но никогда не думал, что это будет так… Так волнующе… Рука его легла на ее мягкую грудь, и улыбка стала менее возбуждённой, но более собственнической. Гермиона с трудом спросила: -Тебе не показалось, что кто-то стоял за дверью, когда мы… кхм…- она посмотрела ему в глаза с неким страхом. Улыбка погасла, взгляд стал пристальным. -Ты боишься реакции Уизела? Я могу с ним сам завтра поговорить. Наклонив голову, он провел языком вокруг одного розового соска. - Нет, не стоит, Драко… Он ухмыльнулся. - Не уверена, потому что не доверяешь мне? -Нет… Это не так. Просто я… -Ни слова больше. Я сам знаю, что виноват, но ведь теперь у нас появилось куча времени, чтобы мне загладить свою вину? Она беззвучно кивнула. Было ли это сожалением после содеянного или же это стало ее облегчением-она не понимала, но рядом с ним она снова чувствовала себя живой и это, было на данный момент самым важным. Она безумно в нем нуждалась и противиться этому было глупостью. Когда Драко уснул,она лихо высвободилась из под его тяжелой руки, нашла свой халат, который валялся возле стола и тихо выскользнула из комнаты. Сделав два шага, она открыла дверь в спальню, где мирно спал Рональд. Аккуратно, почти бесшумно ложась на свою сторону кровати, она почти с головой укрылась одеялом. Она не понимала, почему вдруг стало так стыдно за содеянное. Между ней и Роном ничего небыло, кроме поцелуев, но ощущения были такие, словно она только что изменила своему законному мужу. Ей хотелось вернуться, спросить у Малфоя, что будет с ними дальше, но где-то в глубинках души, все таки, понимала, что если судьба развела их один раз, будет и второй, и третий. И когда он покинет ее в следующий раз, она боится, что уже не переживет такой боли. Ей казалось, что если она проведёт с ним хотя бы одну ночь, станет легче, но теперь, ощущая его запах на своём теле, она поняла, что лишь осложнила итак накалённую ситуацию. И как рассказать об этом Рональду, увы, не знала. Она повернулась к спине Рона и посмотрела на его затылок. Юноша крепко спал, но внезапно глубоко выдохнул, чем немного испугал Гермиону. Она была сейчас словно неверная жена. Пугалась любого шороха. Гермиона прикрыла глаза и почти сразу уснула. Рон повернулся к ней лицом, когда понял, что она спит и в свете ночника, на грубом, мужском лице, по щеке скользила блестящая слеза. Он почти все это время не спал. Рональд пошёл искать Грейнджер и нашёл ее. Но только не там, где хотелось бы. Он видел, как этот урод вдалбливался в его невесту и как жарко она отвечала на его действия. Как горячо она целовала его и прижимала к себе. Он понимал, что с ним такого уже никогда не будет и это ранило сильнее всего. Картина, где его обнаженная Гермиона Грейнджер, лежит на письменном столе его сестры и с придыханием повторяет имя его врага- врежется в память на всю жизнь. Он понимал, что если она не полюбила его ещё в школе, то не сможет полюбить уже никогда, и не винил ее в этом. Ведь он и сам предложил ей выйти замуж от безысходности. Было больно только по-мужски и он внутри себя принял решение.