Часть 3
22 ноября 2020 г. в 12:18
Мексика. Чиуауа.
Они приехали в поместье час назад. Лало стоял около своего автомобиля, делал вид, что проверяет мотор, и потихоньку наблюдал за тем, как Игнасио приглядывается к новой обстановке. По территории изредка прохаживались охранники с дробовиками в руках. Они восприняли нового гостя добродушно, но, как принято в этом доме, посматривали на него с недоверием. Здесь работали бывалые люди, знающие, что новичкам доверять нельзя.
— Мигель! — подозвал Лало своего человека, сделав вид, что ему требуется помочь.
— Да, синьор.
— Есть дело, — он помахал ему, чтобы тот подошел ближе. — Надо проверить нашего нового гостя. Поручи это Сесилио. Скажем, звонок с неизвестного номера будет хорошим экзаменом. Как думаешь?
Мигель оглянулся на Игнасио и медленно кивнул. В лице охранника появилось подозрение.
— Мы уже так делали, синьор.
— А у тебя хорошая память, Мигель, — Лало улыбнулся. — Скажем, пусть Сесилио сообщит, что на меня готовится покушение и что надо открыть ворота в три часа ночи. Пусть придумает что-нибудь эдакое.
— Хорошо, синьор. Но что делать, если гость и вправду откроет их?
— А там увидим, — тихо проговорил Лало, вглядываясь в очертания фигуры Варги. — Будем надеяться, что не откроет. А если откроет…
***
Весь вечер и добрую часть ночи Лало был в предвкушении действий Варги. Сам факт того, что Игнасио ничего не сказал ему о звонке, и даже стал что-то лепетать Сесилио о количестве живущих в этом доме людей, бодрил и щекотал воображение. Подозрения Лало оказались не беспочвенными. Тигр вышел на след.
Все-таки воспитание дяди Гектора не прошло бесследно. В последнее время Лало думал, что совсем свихнулся и видит угрозы там, где их нет, но за долгие годы в бизнесе интуиция отточилась, как острейший мачете. Он был прав: Игнасио сливает информацию.
Если быть совсем откровенным с собой, то Лало очень хотелось, чтобы все его подозрения были каким-то образом оправданы. То, что Игнасио — предатель, было фактом, но по какой причине он предает — это предстояло узнать.
Лало так и не смог уснуть и отправился в сад намного раньше, где-то в одиннадцать вечера. Ночная прохлада исчезала в тепле и свете разведенного огня. Алкоголь затуманивал мысли и в то же время выстраивал их в ровные ряды.
Почему он обречен на одиночество? Почему как только ему встречается более-менее достойный человек, этот человек оказывается либо врагом, либо предателем?
Увидев, как Игнасио выходит из дома без пяти три, Лало испытал не столько ликование, сколько досаду. Где-то в глубине души он надеялся, что Начо не выйдет, что Начо тот, за кого себя выдает. Тем не менее, ставки были сделаны, грустные мысли отброшены, алкоголь давал дополнительный азарт. Крыса попалась в капкан. Теперь можно было отпустить гнев на волю. Лало достал из-за пазухи револьвер.
— Ну что, Начито, вижу, ты вышел погулять?
Игнасио сглотнул и остановился на месте. Крадущийся вор в тылу врага — не иначе. Лало даже стало смешно, настолько жалким сейчас казался его гость.
— Ну что стоишь? Иди сюда, ко мне. Иди, иди, — он махнул оружием, приглашая того подойти ближе.
Игнасио помедлил с мгновение и направился в сторону Лало. Где-то около дома, в саду, показалась фигура Мигеля с оружием в руках, но Лало махнул ему, чтобы тот пока не приближался к ним.
— Присядь. Пиво будешь? — и в сторону предателя протянулась открытая бутылка с холодным напитком.
Игнасио, еще не понимая до конца, что ему делать и нужно ли что-то делать, взял пиво и сел на край плетеного кресла.
— Я жду объяснений, Начито.
Теперь на вспотевшем лице отразилось понимание.
— Да. Уже дошло? Днем тебе звонили мои люди. Они-то и пригласили тебя на свидание к калитке в три часа, — Лало усмехнулся и посмотрел вверх, на небо. — А я был настолько глуп и доверчив, что даже хотел представить тебя дону Эладио! Что ж, ты оказался обычной крысой.
Игнасио внимательно слушал, но в глаза не смотрел. Он был испуган и одновременно как будто бы рад.
— Если ты не расскажешь мне все, как есть, — продолжил Лало, — всё с самого начала, подробно, не торопясь, обещаю, через полчаса твое бездыханное тело будет зарыто на заднем дворе моего дома, и никто никогда не узнает, что с тобой произошло. Разве что Густаво я расскажу сладкую сказку, что ты ушел в закат каким-нибудь особым, достойным способом. Он, наверное, расстроится? Или нет? Ведь ты нужен ему. А?
Игнасио отпил пива и даже не старался подавить тяжелый вздох. Он расслабился, будто разоблачение сняло с него тяжелую ношу.
— Рассказывай, — властно повторил Лало, не скрывая пробуждающийся гнев. — И только попробуй что-нибудь утаить.
В глазах Игнасио показались сухие слезы. Он подумал, будто не знал с чего начать, но потом произнес:
— Это началось давно, — он отпил еще пива. — Мой папа владеет небольшим ателье по пошиву чехлов. Он всегда хотел, чтобы я пошел по его стопам, чтобы я продолжил семейный бизнес, но меня занесло в криминал.
Лало нетерпеливо сжал зубы, но промолчал, дав Начо время на раскачку.
— Приходилось врать отцу, но в итоге он понял, что я связался не с теми людьми. В то время я работал на Туко и отец всячески настаивал, чтобы я завязывал с картелем.
— Ближе к делу.
— Я давно знаю Майка.
— Майка? — Лало удивился. — Собаку Фринга?
— Да. Еще с тех времен, как дон Гектор пришел к делам.
— И что же? Причем тут Майк?
— Это с его подачи я стал работать на Фринга. Хоть он и предупреждал меня, что связываться с ним себе дороже, но у меня не было выбора.
— То есть ты работаешь на Гуса.
— Не по своей воле.
— А по чьей?
— Я не хотел работать на него. Просто обстоятельства сложились таким образом… я не мог не выполнять его указания.
— Да что ты? — Лало выдавил язвительную усмешку. — И каким же образом Густаво убедил тебя стать двойным агентом?
— Он грозится убить моего отца, если я не буду подчиняться. Мой папа не при делах. Он не в чем не виноват.
Лало присвистнул и уставился на огонь. Гус, конечно, был большой свиньей и не гнушался грязными методами, как и любой другой представитель серьезного бизнеса. Но что касалось кровных родственников… здесь ситуация была неоднозначной. Пожалуй, отчасти Варгу можно было понять. Но только отчасти. Варга есть и всегда останется предателем.
— Туко сел по твоей вине?
— Я был к этому причастен.
— А что случилось с дядей?
Игнасио медлил с ответом, а Лало мрачнел с каждой секундой. Теперь на его лице не было и следа привычной улыбки. Гнев и дикость плясали в его глазах.
— Из тебя что, щипцами нужно информацию доставать?
— Дона Гектора действительно хватил удар, — сказал Игнасио, и Лало не понял, врет тот или нет. — Но с ним не все так просто.
— Вот как?
— Фринг принимал участие в его лечении. Насколько мне известно, он нанимал врачей из-за рубежа. Но вполне возможно, лечение было неправильным или недостаточным.
Наступила длительная пауза. Лало налег на свою бутылку и не переставая глядел на языки пламени. Гнев постепенно переходил в задумчивость.
— Значит, дядя Гектор может вылечиться? — эта новость оказалась настолько неожиданной и воодушевляющей, что Лало почувствовал надежду на выздоровление дяди. Настолько хотелось верить словам предателя. — Ты так думаешь?
— Точно не знаю.
Лало невесело усмехнулся и покрутил бутылку в руках. Револьвер был в его руке, готовый к нещадной пальбе.
— Ты не знаешь.
— Это лишь мое предположение.
Тот непередаваемый коктейль из разных эмоций, которые сейчас испытывал Лало, распирал его изнутри. При других обстоятельствах, если бы Игнасио был раскрыт ранее или если бы его отец не был вмешан в дела, Лало пристрелил бы… нет, задушил бы его голыми руками. Прямо сейчас. На месте. Но то маленькое обстоятельно, что Варга старался ради отца и что дядя Гектор, возможно, был не безнадежен, сменило гнев на милость.
Лало вспомнил своего отца, останки которого давным-давно покоились в фамильном склепе Саламанок. Его всегда очень не хватало. Его не смог заменить ни предприимчивый дядя, ни дон Эладио. Возможно, на месте Варги Лало вел бы себя схожим образом, хотя… вряд ли. Лало никогда бы не оказался на месте Варги. Он всегда был верен своему делу. Но его дело всегда было делом его семьи. Он никогда не выбирал между семьей и делом.
Игнасио смотрел перед собой отсутствующим взглядом. Лало взглянул на него. Перед ним сидел предатель, в глазах которого светилось желание исчезнуть, испариться. Он готов был принять свою судьбу и, судя по жалкому виду, уже смирился со скорой смертью, но последующие слова прояснили его взгляд:
— Пожалуй, сегодня твое место на заднем дворе останется пустым.
Лало какое-то время подумал и добавил:
— Знаешь, я даже отпущу тебя обратно в Америку. Будешь мутить и там, и тут, не это ли тебе так нравится делать, раз продолжаешь этим заниматься?
Не верящий его словам Игнасио сглотнул подступивший к горлу ком.
— Ты не беспокойся, место на заднем дворе никуда не денется и будет ждать тебя, если я вдруг передумаю. Твоя исповедь кое-что прояснила. Густаво затеял вендетту, дядю Гектора можно поставить на ноги. Эта информация — главное, что мне было нужно. Убить тебя я всегда успею.
— На счет дона Гектора — не точно.
— Да ладно, — Лало почувствовал в словах Игнасио неискренность. — Не пойму, как я сам не догадался нанять доктора и проверить работу американских или каких там врачей.
Игнасио виновато потупился. Правда о болезни дона Гектора навсегда останется тайной, сохранность которой была залогом его жизни.
— Так что мне делать теперь? — спросил он. — Если Фринг узнает, что я все рассказал, моего отца ждет смерть.
— А ты не беспокойся за батю. Живи, как жил. Делай, что прикажут. Представь, что ничего не изменилось.
Начо старался вникнуть в только что услышанное. Понять по лицу Лало, что у того на уме, но Лало уже был непроницаем.
— Зачем это тебе? Что ты будешь делать? — вдруг спросил он.
— О, нет, нет, Начито, — Лало невольно улыбнулся, ощущая к этому человеку смесь презрения и желания унизить. — Теперь ты от меня ничего не услышишь. Ты по-прежнему остаешься человеком Гуса, но… теперь ты вроде как и мой человек. Воистину, ты выбрал непростую игру. Обычно играют против кого-то, ты же играешь против всех и в тоже время против себя самого. Это и будет тебе наказанием. Каждый день думать, кто первым приедет убивать тебя: я или люди Фринга. Тебе не позавидуешь, Начо. Пожалуй, тут и до петли недалеко, а?
— Так ты не боишься, что он все узнает?
— От кого? Кто ему расскажет? Если только ты сам. Больше некому. Здесь кроме тебя предателей нет. Хотя, если Фринг узнает, что я и вся моя семья в курсе всего, чем вы там занимаетесь, завяжется такая бойня, — Лало цокнул языком и опять посмотрел на звезды, — какая тебе даже не снилась. Твою башку и башку твоего бати, кстати, снесут в первой же перестрелке. Я обещаю.
Он перевел взгляд на Начо. Выпотрошенный морально, тот представлял собой жалкое зрелище, но ни жалости, ни уважения Лало к нему уже не испытывал.
— Утром тебя отвезут к границе. Там уж как-нибудь доберешься до Альбукерке. О том, что все рассказал мне, лучше никому не говори, если допрашивать не начнут.
— Почему ты не убьешь меня сейчас?
— Нет, не сейчас. Вдруг ты еще понадобишься мне, Начо? Ты, как оказалось, такая разносторонняя личность.
Лало встал, отряхнул холодный пепел со штанин и пошел к дому.
— И да, — добавил он, уходя. — Ты не торопись натягивать петлю на шею, ведь, может, я что-нибудь придумаю, чтобы твой невинный батя вышел живым из той параши, в которую ты его затолкал. Возможно, для этого тоже понадобится твоя помощь. Только после этого я убью тебя. Сечешь?
Начо опустил голову вниз и закрыл глаза. Удивительно, но реакция Лало на его признание испугала его. Он был готов к скорой и к долгой смерти, к пыткам, к насилию, но только не к тому, что, узнав все, Лало его отпустит. Он ощутил страх. Теперь его отец был под прицелом с двух сторон.
Через минуту Саламанка вошел в дом. Дал указание охранникам внимательно следить за гостем, а утром отвезти его к границе. Игнасио был ему уже не интересен. Его мысли были заняты другим. Предстояло разработать серьезный план по сохранению безопасности семьи. Нужно было решить, что делать дальше и каким образом обыграть Фринга.