***
— И как в итоге мне тебя называть? — поинтересовался юноша со снежными волосами. — Называй, как хочешь, — пожал плечами парень в шляпе. — Ты похож на гриб, — на лице от этих слов такая искренняя улыбка, давно свет не видел сияющего Ремингтона, — на опёнок. — А ты похож на цветочек, — ответил второй, тоже не скрывая улыбку, — на ромашку. — Может, скажешь хоть имя? — невозмутимо переплетая его волосы, спросил Рем. — Ладно, зови меня Эмс, хотя зачем меня куда-то звать? Я всегда рядом, — вновь отозвался он. — А полностью как? — Лейт не отставал. Если ему что-то нужно — он, как никто другой добьётся своего. — Сказать честно? Мне не очень нравится своё полное имя, — в его голосе никогда не было возмущения, он говорил спокойно и размеренно, но звучал всегда убеждающе. — А я Ремингтон, можешь звать меня Реми, Рем, мне без разницы, — Лейт отвёл взгляд. — Я Эмерсон, — ответил юноша необычно тихо для себя. Ремингтон обязательно узнает причину, но сейчас он верит, с непониманием, но верит. — Эмерсон... Красивое имя, Эмерсон, — Лейт говорил это особенно нежно, казалось, он будет долго его повторять, — Эмерсон. — Перестань, — зашипел уже знакомый незнакомец. — Кажется, это самое красивое имя, которое я слышал, — он принялся расхаживать по комнате, смотря в потолок, — Эмерсон.. Эме... — Заткнись, Ремингтон, — он, кажется, даже покраснел. Истинным чувством со своим именем Эмерсон ассоциировал тёплое смущение.***
— Эй, Эмс, когда твой день рождения? — рассматривая журнал, крикнул Ремингтон. — Разве важно? — Ноябрь, — добавил он нехотя, получив кивок в ответ. — Месяц, когда мы встретились, — теперь Лейт смотрел ему в глаза, — а число? — Двадцать второе, — выдохнул тот. — День, когда мы встретились, — продолжил он, но теперь его лицо точно можно было увидеть удивлённым. Ремингтон вскочил с кресла и начал рыться в ящике. Открыв какую-то книжку, он почесал затылок: — Всё правильно — двадцать второе, среда. — Это имеет значение? — подошёл к нему Эмерсон и начал рассматривать книгу. Обычная книга — не тетрадь и не ежедневник. Только на ее полях множество заметок карандашом, так, он увидел обведенное в кружок число двадцать два. — То есть, ты хочешь сказать, что в тот самый день, свой день рождения просто лежал на траве и мок под дождём? — Ремингтон направил хмурый взгляд прямо ему в глаза и закрыл книгу, — ты странный. — А ты нет? По-моему тебе нравится дождь, —усмехнулся Эмерсон. Конечно, он так не думал. — И ещё не нравится собственный день рождения? — Ну, лично мне все равно, как ты это уже, наверное, понял, — он уже не смотрел на Ремингтона. — Ладно, ты прав, но тебе не кажется такое совпадение подозрительным? Эмерсон снова усмехнулся и лишь повертел головой.***
— Откуда ты? — Это не имеет значения — У тебя есть родственники? — Разве важно? — Сколько тебе лет? Ты ведь старше меня? — Возраст — формальное число, Рем.
Ремингтон злился, когда получал подобные ответы. Чувствовал себя каким-то даже лишним, ненужным, брошенным в тень общества ребенком. Но он прощает. Он просто не в состоянии держать обиду на своего человека из сказки.***
Эмерсон размеренно гладил по взъерошенным волосам всхлипывающего Лейта. Cлушал его обрывистое дыхание, частый ритм сердца и чувствовал его горячее, мокрое от слез, лицо на своей шее. Он безумно полюбил всё это и с особым трепетом относился к его действительным чувствам. Ремингтон слишком долго копит в себе все негативные эмоции, а, например, радость он выплёскивает сразу. Эмерсон это понимал, как никто другой. Собственно, никто другой никогда и не видел настоящего Ремингтона Лейта.***
Я знаю, ты любил, когда я плакал. Нам обоим становилось легче от этого. Но твоих слез я никогда не видел. Может, ты справляешься? Я был бы искренне рад, если бы знал, что у тебя было всё хорошо.***
—Я доверяю тебе, но я ведь правда беспокоюсь. —Ты не должен. Пока в порядке ты — в порядке и я.
По вечерам ты часто приходил ко мне. Мы выбирались из дома и смотрели на догорающее солнце, сидели под дождём на соседней крыше, бегали по лужам. Мне не хватает тебя.***
— Ты справишься, Реми, что бы ни произошло — держись, я всегда буду рядом, — Эмерсон часто его поддерживал, и, будто старец на смертном одре вкладывал весь опыт прожитых лет в молодой разум. А Ремингтон всегда слушал.***
Очередная бессонная ночь. Распахнутое окно в комнате впускает внутрь хоть какую-то жизнь. Ремингтон снова лежит на заправленной кровати, направив неподвижный взгляд к бледным теням на потолке. Он не наблюдал за ними, он не думал, не спал и не бодрствовал. Его сознание захватила некая прострация, лишь гулким шепотом внутри проносились: не пытайся искать. Последние слова Эмерсона, который уже неделю не объявлялся под окном и не выходил прогуляться под дождём. Он исчез ровно неделю назад. Двадцать второго ноября. 22 декабря 1999 Спустя месяц ничего не изменилось. 31 декабря 1999 Прошло полтора месяца. Ремингтону удавалось засыпать, но сон был крайне беспокойным и длился недолго. Этот год он встретит без Эмерсона. 14 мая 2000 Этим утром к Ремингтону постучались — сегодня он не вышел на завтрак во время. — Реми? — не услышав ответа, миссис Кропп тихо открыла дверь. Ремингтон, впервые за полгода, спал так крепко, его не разбудили ни птицы, что обычно садились на подоконник открытого окна, ни шаги матери, ни скрип дверей. — Солнце, ты так и обед проспишь, а к нам сегодня приезжает тетя Нельсон, — женщина подошла к нему и коснулась головы. Ремингтон не отозвался. Тогда она тронула его плечо и начала легонько трясти: — Реми, вставай, у меня для тебя есть важная новость, — Стефани не сдавалась, — ты, видимо, поздно лёг? Лейт наконец прищурился и повернул голову. Он не поверил себе — его голова не гудела, глаза не норовились выпасть из орбит, а лицо не казалось таким опухшим. — Я поставлю чайник ещё раз, спускайся, милый, — наконец, дождавшись пробуждения, сказала Кропп и, резко повернув, покинула комнату. За семейным воскресным завтраком его и правда ждала важная новость. Наливая кипяток, Стефани шутила о чём-то с мужем. Сегодня она была особенно яркой и выглядела намного счастливее. — Ремингтон, скоро у тебя появится брат, — наконец, чуть выждав, обратилась она к сыну. Её глаза слегка поблёскивали в ожидании эмоций восхищения. Но Ремингтон просто остановился, будто не услышал ни слова. Он всегда был единственным ребенком в семье, и никогда даже мысли не было о том, что со временем всё поменяется. Он, разумеется, уже был не в том возрасте, когда при появлении новых членов семьи ревнуют родителей к себе. Ему было просто не до этого, он ведь никогда не водился с маленькими детьми и просто не знает, каково это. — Насколько скоро? — подняв глаза, вдруг спросил Лейт. — Полгода, — буркнул тот, кого ему было велено называть отцом. — Ремингтон, ты ведь рад? — Стефани, дай ему осмыслить всё, он ведь даже не осознает. Тем более, мы ещё не знаем кто это будет, — проворчал мистер Кропп. —Это будет сын, Джонни, — вздохнула с печальной улыбкой мама. На самом деле, они решили до конца не узнавать пол ребенка и поспорить. Очевидно, она хотела сына, а ему было все равно — он и Ремингтоном особо не интересовался. — Наверное, рад, — сев за стол, сказал он куда-то в пустоту.***
— Может быть, Джейн? — Джон не отвлекался от газеты, попивая черный кофе из крохотной чашки. — Это женское имя, у нас точно будет сын, — Рэйчел возмyщенно жестикулировала, стараясь отвлечь его. — Тогда Джеймс, — пробурчал он снова. — Почему бы сразу не Джон? У тебя вообще фантазии нет? — миссис Кропп отвернулась от него, вернувшись к готовке, как услышала спускающиеся шаги и снова отвлеклась: — Реми, назови любое имя. Ремингтон опешил от такого требования, но даже не задумался: — Эмерсон, — конечно, он не успел забыть его, но произнесенное впервые за полгода такое любимое сердцу имя, все же дало о себе знать где-то внутри легким холодом и одновременно теплом. — Повтори пожалуйста, — тут же отвлекла его Стефани — Эмерсон, Э-мер-сон — Ремингтон постарался сделать невозмутимое лицо, что у него почти получилось. — Эй, Джонни, ты слышал? — мистер Кропп был снова награжден взглядом в свою сторону. — Эмерсон.. в жизни не слышал такого имени, — Джон был увлечён чтением журналистских сплетен и, наверное, даже не задумывался. — Знаешь, мне нравится, Реми, Эмерсон — звучит волшебно.***
22 ноября 2000 11:34 Сообщение от: папа Сегодня ночь родился твой брат — Эмерсон***
Знаешь, я всё еще не верю, но сегодня родился мой младший брат. Я хотел бы поздравлять в этот день двух людей, я очень хочу снова встретить тебя. Кажется, маме очень понравилось твоё имя, и теперь в моём доме будет ещё один Эмерсон. Надеюсь, он вырастет хорошим человеком. Может, будет похож на тебя? Кстати, с днём рождения, мой маленький Эми, я скучаю.***
— Ремингтон, когда мы встретимся в следующий раз, все изменится. Я вряд ли буду таким, каким ты можешь видеть меня сейчас, — Эмерсон сидел на подоконнике, свесив ноги наружу и щёлкая ручкой. — Что же случится? — Лейт встревоженно перебирал длинные запутавшиеся пряди Эмерсона, — ты собираешься уйти? — Я всегда буду рядом, Реми, — он повернулся в сторону и посмотрел на Лейта, — вот здесь, — приложив ладонь к груди, улыбнулся он и плавным движением обвил руками юношу. Ремингтон присел на подоконник рядом и обнял в ответ. На его глазах еле заметно блестели выступившие слезы. Единственным источником освещения оставалась небольшая лампада — подарок дедушки. Эмерсон понимал — больше никогда они не будут провожать закаты и считать звёзды, лёжа на холодной крыше. Они не будут думать о глупых цветных стекляшках, которые потом становились стенками их замка на чердаке. Они его вряд ли достроят. Они оба вырастут и забудут. Долгое время он думал об этом и все же принял решение.***
— Ремингтон, пройдёт время, и ты поймешь меня и мои тайны. Уверен, я об этом пожалею, я ведь буквально нарушил завет. Но тайное всегда становится явным, пройдет время... — голос Эмерсона во сне после их последней встречи, — твоя книга — твой ключ, она еще надолго сохранит все наши воспоминания. Доброй ночи, Реми.***
22 ноября 2001 Я помню последнюю встречу. Знаешь, я сразу понял, что это был не сон. Я не закрывал окно, но утром не проснулся от холода, ты выбрался ночью через входную дверь. Я еще обыскал весь дом в надежде, что ты задумал прятки. Вспомнив о той книге, он открыл страницу с единственной картинкой. Два года, как он не брал её в руки. Оттуда тут же выпал небольшой клочок тонкой бумаги. Темно-зелёными чернилами на нем знакомым почерком красовалась аккуратно выведенная надпись “Эмерсон Барретт Кропп 22.11.2000”