Слушай свой внутренний голос

— Ты опять поссорилась с ней, дорогуша? — спрашивает голос в голове. Кажется, ты и не вспомнишь, когда впервые его услышала, лишь знаешь, что он всегда тебе помогал, в определенном смысле. Речь иногда прерывалась помехами, ее словно и не было в твоей голове, а лишь радио вещало голосом диктора, изредка издавая фоновый шум.        Ты молча прошла к резной кровати с позолоченными вставками и легла на нее, укутавшись пушистым одеялом. Начала сверлить потолок пустым взглядом, казалось, что ты не живое существо, а лишь миловидная фарфоровая кукла, но мерное дыхание все еще выдавало в тебе человека.        Кажется, ты услышала усмешку, а спустя пару секунд вновь раздался голос с радио помехами. Казалось, что говорящий улыбался, обращаясь к тебе. — Устала? — он прервался на тихий смех, а ты лишь немного сжала ладони в кулаки, ведь на большее не было сил. — Опять одноклассники не разделили твоего мнения? Посмеялись... Закрепили свое превосходство ударами... — он говорил медленно, растягивая фразы, был слышен шелест изредка перелистываемых страниц. — Так похоже на жалких людишек, — книга резко захлопнулась, на секунду вырвав из водоворота мыслей.        Ты продолжала смотреть в одну точку, ничего не делая, только моргала, уставившись в белый потолок стеклянным взглядом. Не хотелось ничего, совершенно. Часы отстукивали свой ритм, а голос в голове начал что-то напевать. Ты закрыла глаза, а он усмехнулся, словно ждал этого момента. — Хочешь, я помогу тебе? — в голове вырисовался образ человека, который с широкой улыбкой протягивал тебе ладонь, словно предлагая совершить сделку. Ты не двинулась ни на миллиметр, выжидая, что тот сделает дальше. — Я понимаю, каково тебе, — тот положил ранее протянутую руку на трость, которая появилась словно из воздуха. — У меня тоже были подобные сложности.        Ладонь на трости немного напряглась, но человек не подал виду. Ты все еще ничего не делала, желая выслушать его до конца. — Но ведь ссоры и избиения не главная проблема, не так ли? — теперь уже две руки мягко лежали на резном посохе, а заданный вопрос заставил немного сжать губы, на что силуэт улыбнулся чуть шире. — Напомни, когда в последний раз точно могла ответить на вопрос, кто ты? — нет смысла даже напрягаться, ответа все равно не последует, а пару смешков вперемешку с помехами радио были услышаны. — Когда в последний раз что-то чувствовала? — губы сжались сильнее. — Твое состояние стало хуже после того случая, не думаешь? Потеря эмоций, чувств, только тревога и паника, сменяющие друг друга, остались в твоей душе. Ты осталась совсем одна, не видишь смысла жить дальше. Он говорит выразительно, подводя к главному вопросу. — Ты все ещё считаешь, что не нуждаешься в моей помощи? — тот немного нетерпеливо стал постукивать пальцами по посоху. — За свою помощь я попрошу всего лишь твою душу после смерти, но ведь она тебе ни к чему, верно? Ха-ха Шутка растворяется в тишине комнаты, пока ты обдумываешь предложение. Или делаешь вид, ведь ответ уже давно известен обоим. Ты всегда соглашалась с голосом, рано или поздно, но вы всегда приходили к одному выбору, так смысл тянуть сейчас? Ты мысленно протянула ладонь для рукопожатия, тихо согласившись. Что-то изменилось в голосе в голове, он стал звучать более победно, словно говорящий выиграл лотерею, приз которой дороже любых драгоценностей, но все еще оставался спокойным, разрешив себе лишь улыбнуться чуть шире. Ты услышала усмешку, а после немного ласковый голос. — Поднимись, милая, — проговорил лукаво-сладко, но голова не хотела работать, и ты лишь подчинилась, усевшись на кровати. — Ну же, пойдем, не стоит весь день сидеть на кровати, верно? — голос словно шепчет на ухо, подталкивает делать то, что он говорит, не давая возможности сопротивляться. Показалось, что ветер подул в спину, предвещая что-то недоброе, но это всего лишь одеяло упало с плеч или кто-то его скинул. Ощущение, что чьи-то ладони легли на плечи, немного впиваясь ногтями в кожу. Прежде белая рубашка, давно покрывшаяся пылью и грязью, издает неприятный треск, стоило ей зацепиться за кровать. Слышишь его приглушенно, словно тебя укутали в одеяло, но тишина была неприятной, отталкивающей, однако ты давно погрязла в ней без желания выбираться. Какой смысл сопротивляться, если лучше не станет?        После этих мыслей показалось, словно плечи кто-то сжал немного сильнее, и сразу же послышался голос. — Идем, дорогуша, я знаю способ избавить тебя от боли, — кажется, он ведет тебя за тонкую кисть. Ведет, словно сквозь резко появившийся туман. Сама не осознавая, ты уже держала в руках острое лезвие бритвы, которое изредка поблескивало. Сидела на холодном полу, держа в руках тонкий металлический кусочек, нагреваемый теплом твоих рук, немного дрожащей рукой поворачивала его, рассматривая незамысловатый предмет. — Ну же, милая, ты же знаешь, что нужно делать? — вроде бы обычный вопрос, но почему внутри что-то сжалось? Почему немного кружится голова? Почему ладони стали потеть? Почему в груди затаилась тревога? Почему это все происходит? — Ты боишься? Как интересно... — растягивая слова на свой манер, проговорил он. Послышался смех с помехами радио, тревога стала биться еще сильнее в грудной клетке. — Не бойся, моя дорогая, давай же, попробуй, тебе станет легче. Ты дрожащей рукой поднесла тонкое лезвие к левой руке. Когда успела закатать рукав, скрывающий несколько красных царапин? Неважно... Совершенно неважно...        Поднесла металлический кусочек сначала к запястью, лезвие блеснуло, словно промелькнул последний лучик надежды на то, что им не воспользуются. — Давай же, — последний толчок к действию, последний толчок в паутину, звук закрытой решетки в клетку. Ты невольно затаила дыхание, опуская руку с лезвием немного ниже, поднесла ее к середине предплечья. Ощущение сильных тисков, сковавших плечи, но боль внутри перебивает его. Внутри словно огромное количество темного яда, который каждый день разъедает изнутри все больше, от которого невозможно избавиться. Теплая капля упала на предплечье. Даже рука дернулась от неожиданности. Это... слеза? Ты дышишь сбивчиво, через рот, но после стиснула зубы и нанесла первый порез. Из-за дрожащей руки он вышел неровным, неглубоким. Всего пару капель крови показались на светлой коже. Небольшое облегчение, словно вместе с кровью вышло немного того яда, что накопился внутри. Порез. Еще один. Еще. Еще и еще. Много неглубоких ран красуются на руке. Боль. Отчаяние. Тревога. Все выходит вместе с кровью. Все перебивается жжением от порезов. Легче. Наконец-то становится легче! Наконец-то все накопленное внутри выходит наружу. Глаза застилают слезы, рукав рубашки окрасился в алый, кровь стекает вниз по руке красивыми струйками, но становится легче. Гораздо легче, черт возьми. Кажется, словно с помощью порезов ты открываешь много выходов для яда, освобождаешь его, даешь ему наконец выйти, оставить тебя хоть ненадолго. Да, болит рука от порезов, да, рубашка испачкана в крови, но больше нет той бушующей боли внутри, которая не оставляла ни на минуту. Ты наносишь все больше порезов, чувствуешь, как голова начала немного болеть, но тебе все равно, ты нашла способ, как избавиться от этой ужасной боли. — Достаточно, — кажется, что когтистая рука мягко легла на плечо. — Дорогая, пора остановиться. Кажется, что голос говорит с заботой, но в словах с помехами чувствуется некая угроза. Ты аккуратно откладываешь испачканное лезвие дрожащей рукой. — Пойдем, дорогая, нужно обработать раны, не думаешь? — веселый тон и растягивание фраз, словно ничего и не было, словно кровь не пропитала край рукава рубашки, словно на руке и нет порезов от острого лезвия.        Пару капель крови падают на паркет, пока ты идешь в ванную и достаешь аптечку. Ставишь на белую раковину перекись, кладешь ножницы и открытую упаковку бинтов. Открываешь кран, подставляешь руку под холодную воду. Кровь смывается, окончательно унося с собой боль, что выплеснулась наружу, оставляя внутри лишь пустоту. Неприятное опустошение. Словно читая твои мысли, голос лишь подмечает веселым тоном: — Тебе же стало легче, верно? Перекись неприятно шипит и немного жжет, но ты лишь покорно терпишь, а после наматываешь бинт. Внутри пустота. Только грязный рукав и бинты напоминают о произошедшем, а лежащее на полу лезвие ты даже не заметила, возвращаясь в комнату босыми ногами. Руки давно не дрожат, и ты просто упала на кровать, даже не укрылась одеялом. Уже все равно, что окно осталось приоткрытым, все равно, что рубашка может испачкать постельное белье, все равно, что лезвие валяется где-то на полу и плевать на неприятную пустоту внутри, которая смешивается с голодом. Ты спокойно уснула, а обладатель голоса в голове лишь усмехнется и будет думать, когда не остановит тебя при очередном нанесении порезов.