Убегай, возьми меня, Я хочу туда, где ты дышишь… Это мокрая зима, И сквозь дождь ты меня не слышишь…
— Ну и вали отсюда! Прямым рейсом в Питер! — слышит Антон вдогонку и успешно игнорирует этот выпад, когда покидает квартиру, хлопая дверью. Погода в последний декабрьский вечер щедра на красоту — с неба пушистыми хлопьями сыплются снежинки, и, если не смотреть под ноги, можно легко угодить в лужу, в которую они превращаются. Антон стоит и рассматривает снующих по тротуару прохожих. Наряженные ёлки, гирлянды на витринах магазинов, весёлое настроение… А ему не до праздника. Не нужен ему никакой новый год. Это так, дата в календаре, всё равно ничего не поменяется в лучшую сторону. — Да вы издеваетесь, — бормочет он, кутаясь в куртку. Холодный ветер кусает его за нос, а мокрый снег залепляет глаза. — Твою мать, конечно, потрясающе. Если бы мог, то уехал бы. Северная, сука, но столица как никак. Антон натягивает капюшон на голову. Он стоит здесь уже час, подпрыгивая и переступая ногами, чтобы не окоченеть, а до этого на скамейке штаны просиживал и тоже в ус не дул. Дул сигареты, завалявшиеся в кармане. Прищурившись, он продолжает пытаться разглядеть своё такси сквозь белый туман. Ебучий ёжик, ищущий медвежонка. Арсений, кстати, на лису больше похож. И с ним хоть глаза на жопу натяни, из воздуха не материализуется. К подъезду выруливает машина, и сверкнув фарами, начинает тормозить у бордюра. Шастун надеется, что это за ним, поэтому подрывается со скоростью реактивного самолёта к тёплым шашечкам, даже не проверив номера. В салоне царит полумрак, капюшон и ворот полностью закрывают ему обзор, но пятая точка сразу посылает сигнал в мозг: слишком странные ощущения для сиденья. — Эм, извините, но услуга «на коленках у водителя» дополнительная, и вы её ещё не оплатили, — произносит низкий голос с знакомым смешком в конце. Антон расстёгивает куртку, ударяется рукой об потолок кабины и с испугом поворачивает голову, заодно пытаясь устроиться так, чтобы разглядеть на ком он сидит. Дверь достаточно хорошо захлопнулась, но до него потихоньку доходит: руль не с той стороны. Какой идиот выберет такую машину в стране с правосторонним движением? Он знает какой. Поэтому целую минуту смотрит ему в лицо, чтобы убедиться. Антон выпил немного шампанского с Ирой, потом был ещё один бокальчик, и ещё чисто для смелости… Нет, он не столько выпил. И чудеса случаются только во снах. Или в жизни миллиардеров, у них любые капризы исполняются по мановению открытого кошелька. — Арс? — произносит он, прикрывая глаза. — Подожди… Антон? — ошарашенно выдаёт Попов. — А что ты тут делаешь? — А ты? — Таксую. — Зачем? — устало интересуется Антон. Сон, так сон. Пусть продолжается. Наверное, он замёрз на скамейке, и поделом ему. А тут тепло, приятно, и любимая рука на талии. Почему бы не насладиться хотя бы так. Он проводит полуживой, еле повинующейся рукой по чёрным волосам. Без шапки опять, дурак, уши уже покраснели. — Я в благотворительном проекте участвую. Я же актёр, что мне стоит московским таксистом притвориться? — притягивает его к себе Арсений. Чисто для того, чтобы тот руль не задел. — Ага. Замечательно. Не на корпоративе, а здесь работаешь. — Там я уже отработал в двадцать пятых числах. Ты на мой вопрос не ответил: куда едешь? Почему? — В отель какой-нибудь. У меня паршивый день. Паршивый месяц. Не, вообще год, если уж на то пошло, — Антон потирает руки и собирается с мыслями. Если он может контролировать свои руки и даже смог стряхнуть с кроссов снег, то может и с другим сработает? Он вздыхает и окончательно расслабляется. — Антош, ты чего? С Ирой поссорился? Ещё помиритесь. Ты сейчас купи что-нибудь милое или просто вернись и извинись, — поглаживает его по спине Арсений, проникая в самую суть, под кожу забираясь. — Не буду я туда возвращаться. Мы расстались. Уже полгода как живём, собачимся. Я бы даже сказал: меня бросили, не такой уж и гордый. Честно, задолбался уже. Мы никогда не были созданы друг для друга и вот это всё остальное. Она всё ждала от меня идеальное предложение руки и сердца и поцелуя под куранты. А я не могу. Не люблю её. Вот и посрались опять. Попов резко меняется в лице. — Ауч. Тогда тебе повезло, что у вас нет штампа в паспорте. Хотя рубить с плеча было зря, может, всё-таки поговорить надо. С кем новый год проведешь… — Лучше один его проведу на улице. Может, как раз таксист меня и найдёт. Или соседи салюты запускать пойдут. А пока что ты мне снишься, это лучший новый год. Вот почему ты один? Привлекательный, успешный, умный… или просто в свободных отношениях? — горько усмехается Шастун. — Говоришь прям как моя семья. Но я тебе не снюсь. И… спасибо за комплименты. Хочешь со мной новый год провести? Прям здесь? — смеётся Арсений. — Хочу, — ответ вырывается у Антона до того, как мозг успевает обдумать последствия. А какой бывает результат осознанных снов? Только удовольствие, потому что ты сам выбираешь реальность. — Я так тебя хочу, ты не представляешь… Кажется, Арс в шоке. Он не даёт ему по морде и не выскакивает из машины. На Антона не сваливается метеорит, за ним не начинает гнаться маньяк, зубы не выпадают, то есть ночной кошмар не начинается. Поэтому он кладёт руку ему на затылок, а другой поглаживает чувствительную кожу шеи, и сминает его губы. Арсений льнёт к нему, втягивает нижнюю губу в ответ. Он хочет быть ещё ближе, но мешает ремень. Арс вслепую рыщет в поисках кнопки, не желая отодвигаться от Антона, который оказывается намного быстрее. Отстёгивает ремень и сам тянется ближе, вжимая его в сиденье. Арсений кладёт ему руки на бёдра, а тот шарит по его плечам, шее, волосам. Антон сминает в руках лёгкую розовую толстовку, стягивает завязки, и Попов стонет. Места недостаточно, и Антон приподнимает свою пятую точку, чтобы… И раздаётся гудок. Громкий и протяжный. Он ахает и отстраняется, понимая, что это был он. Надавил спиной на руль. Охренеть, а так всё хорошо начиналось. Антон тяжело дышит и распаляется ещё больше от вида Арсения с приоткрытым ртом и глазами с поволокой. А ещё он чётко ощущает под собой выпуклость. Ну, честно говоря, Шастун тоже был не святым, когда потирался об его живот. — Ты уверен? — облизывается Арс. — Можем куда-нибудь поехать. Я шампанское куплю. И надо видео выключить… — Какое видео? — хлопает глазами Антон. — Я клиентов на камеру снимаю, в сториз выкладываю, ты что, не смотрел? — обиженно тараторит Попов. — Задания им разные даю, советую из дома лишний раз не выходить и всё такое. Я же тебе объяснил, участвую в проекте… Антон оборачивается и видит телефон на подставке. — Блять. То есть это реально сейчас было? — В смысле? — Ты таксуешь, — по слогам произносит Антон и вдруг порывается встать, неудачно задевает стекло, опирается на сиденье сбоку, полностью распластавшись по салону. — Боже, прости меня, пожалуйста… Я думал, что мне всё это снится… — И что ты там хотел дальше в этом сне? — скептически поправляет толстовку Арсений. — Ничего такого, — краснеет Шастун щеками, лбом, ушами и, кажется, руками тоже. — Я надеюсь, ты с ней реально расстался. Я не хочу быть любовником и измен тоже не потерплю. Классно целуешься, кстати. Антон переползает на соседнее сиденье, толкая его левой ногой, и вжимает голову в плечи. — Заткнись. — Ты классно целуешься, слышал? Вообще не понимаю, как можно было тебя бросить, — потихоньку двигается ближе к нему Арсений и плюхается к нему на колени. — На видео вряд ли что-то видно, освещение плохое, но я на память оставлю. — Издеваешься? — шипит Антон. — Хочешь, ударь меня. Я заслужил. — Зачем? Поцелуй… мне понравился, — откровенно потирается об него Попов. — Хочу продолжения, услугу можете не оплачивать. Но маршрут выбираю я, — он кладёт руки ему на плечи и смотрит прямо в глаза. — И я очень хочу провести с тобой новый год. Во всех смыслах. Антон замирает на один долгий момент. Так обычно двенадцать ударов растягиваются — уже и шампанское выпил, и желание загадал, а они всё бьют и бьют, до бесконечности. Мысли в голове так же больно стучат. Он не думает, что это всё плохо кончится или что они же вообще ничего друг другу не объяснили. По сути просто в глаза посмотрели, пососались, и непонятно что дальше. Но менять тоже ничего не хочется. Знал бы, что он реально приземлился на Арсения вместо сиденья, то зассал бы, конечно, в героя не играл бы. — Не поеду я с тобой никуда, — начинает истерично ржать Антон. — Конечно, не поедешь. Сначала маску надень, лучшая тактика — это профилактика… — Арс, мы только что слюнями обменялись. — Так я чистый. Тест совсем недавно сдал. Давай потом как по сценарию: поехали, ладно, чего ломаешься? — Арс не просто словами обволакивает, он на стояк жутко давит, и Антон этому всему вообще в одиночку не может противостоять. А ручки-то тянутся: согреть, погладить, сжать… предатели. — Ты же чувствуешь, что я только за. Ты вроде как тоже. Тош, ну пожалуйста. Я тоже хочу новый год со своим человеком провести, а не с кем попало, в этом долбаном такси… — Так зачем тогда согласился на этот проект? — злится непонятно на что Антон. А он — не тот, с кем попало? Особенный? "Пожалуйста, Тош?" Арсе-ений, Арсе-ений, какой же ты… — На чудо надеялся, — Попов потирается об его шею холодным носом в невероятной позе: удалили два ребра, всех с началом января. — Ну, и вот оно, случилось. — Я тебя люблю, — шепчет Антон. — Ты знал об этом? — Теперь знаю. До этого догадывался. — А ты? — ещё тише произносит Шастун. — И я тебя люблю, — прекращает свои поползновения Арсений и смотрит ему прямо в глаза. — Так что, едем? Пятерочку за скорость поставите? — Посмотрим, — пожимает плечами Антон и отвечает на поцелуй, сжимая в руках своё чудо.Можно терпеть силу, можно пить текилу, Можешь ждать утро, А я и дальше буду выбирать своё солнце, Поднимать свои веки, Да, я и дальше буду выбирать своё чудо…