***
Разлепив глаза, Хлоя приподнялась на локтях и попыталась настроить внутренний навигатор, чтобы определить свое нынешнее местоположение. Тряхнув головой, Хлоя поморщилась от накатившей головной боли, но это определённо помогло прийти в себя. Стены комнаты, в которой она оказалась, были выкрашены в грязно-фиолетовый. Единственное окно было наполовину зашторено. Повсюду были разбросаны кисточки и банки с краской. Прямо к стене были кнопками прикреплено несколько карандашных набросков, а вдоль стен стояло несколько картин в рамах. Что ж, проснуться с утра в квартире-студии Куртцберга было определённо лучше, чем где-нибудь на окраине Парижа в грязном дешёвом мотеле или в задрипанном общежитии с клопами, как это было на прошлое рождество. Взгляд Хлои упал на пустую бутылку виски, что лежала на полу рядом с какими-то бумагами. Похоже, что вчерашний банкет после художественной выставки Куртцберга прошёл с размахом. — Куртцберг, твою мать! Немедленно поднимай свою тощую задницу и проваливай отсюда, — она взглянула на часы, — 7:30. — Черт! Одевайся! Быстро! — Не кричи, — раздалось недовольное бормотание из-под одеяла. — Я не твой подчиненный и, между прочим, живу здесь. Хлоя металась по квартире, в поисках своих трусов. Хорошо, хоть ещё платье удалось найти сразу, правда, надевать она его почему-то не спешила. — Мне через полчаса надо быть в офисе, а из-за тебя у меня голова весь день будет болеть! — она бросила сердитый взгляд в сторону Куртцберга. — Сама виновата, — довольно ухмыльнулся тот. — Ты же прекрасно знала, чем это закончится. — Ты ещё скажи, что это я тебя споила и насильно сюда затащила, — пренебрежительно фыркнув, блондинка натянула найденные, наконец, трусы. — Ладно, виноват, каюсь, — мягко улыбаясь, он тихо подкрался сзади, обнимая любимую со спины. Зарывшись носом в изгиб шеи, он оставил чувственный поцелуй на пульсирующей жилке, пока молодая женщина пыталась пригладить волосы и одновременно накрасить губы. — Что? — не понял Нат, когда Хлоя нервно дернулась. — Слышишь? — быстро зашептала та, прижав палец к губам. — Кто-то стучит в дверь. Не хватало ещё, чтобы нас застукали. Кто вообще может припереться к тебе в такую рань? — Адриан обещал зайти только в восемь, — нахмурился Натаниэль. — Неужели опять пришёл раньше? — оглядевшись по сторонам, он не придумал ничего лучше, чем затолкать сопротивляющуюся блондинку вместе с платьем и туфлями в шкаф.***
Все в этом подлунном мире имели своих соулмейтов. Родственную душу, вторую половинку. Человека, с которым связывала сама Судьба. А у нее порой бывало скверное чувство юмора. Казалось бы, жизнь в этом мире была предельно проста и понятно. Никто не должен был проходить мучительный путь проб и ошибок в поисках того самого нужного человека. Он был для каждого определён от рождения. Оставалось лишь найти своего соулмейта. В этом-то и заключалась сложность. Судьба не давала чётких координат, намёков или подсказок. Только маленький рисунок на теле — соулметку, точно такую же, как и у родственной души. Соулметку, которая отчаянно не хотела появляться на руках или на лбу, лишь льнула к скрытым под одеждой участкам тела. Которую не так уж просто было найти. И которая вспыхивала ярким цветом при поцелуе с соулмейтом. Романтично, да? Многие так считали. Пока не понимали, скольких людей надо перецеловать, чтобы найти свою половинку. Ну, или раздеть. Но как бы там ни было, люди продолжали жить, любить, создавать семьи. С соулмейтами или без них, но жизнь продолжалась. Как только юная Хлоя Буржуа узнала от родителей о соулмейтах, она тут же побежала к своему, пока ещё, единственному другу. И, не смотря на все протесты Агреста-младшего, стащила с него футболку, оставляя в одних шортах. Им тогда, к слову, было лет по пять. Разглядев изображение свернувшегося калачиком котика на груди мальчика, она обиженно топнула ножкой и заявила, что эта глупая метка всё равно ничего не изменит и, что если он так и не встретит свою половинку, то они непременно поженятся. Как в воду глядела.***
Едва за блондинкой закрылись дверцы шкафа, как стук во входную дверь усилился. Натянув на ходу джинсы, Натаниэль поплёлся открывать раннему гостю. — Адриан, ты что-то рано, — сонно зевнув, пригласил друга войти, старясь не поворачиваться к нему спиной, чтобы лишний раз не сверкать рисунком очаровательной пчелки на лопатке. — Да как-то не спалось, — неопределенно пожал плечами Агрест, проходя к небольшому столику. — Ну, как прошла вчерашняя выставка? — поинтересовался он, опускаясь в одно из кресел. Натаниэль мысленно поблагодарил небеса за то, что клатч Хлои остался по другую сторону от стола, нежели её супруг.***
Когда Хлое стукнуло двадцать пять, а соулмейт так и не был найден, она предпочла с головой уйти в работу, приняв бразды правления одной из благотворительных организаций отца. Поэтому, когда год назад месье Буржуа предложил ей заключить брак с Агрестом (и без разницы, каким именно) для успешного объединения капиталов, она, не задумываясь, ответила согласием. Хлоя уже отчаялась встретить свою половинку. Или только сделала вид, что отчаялась. Днем Хлоя была примерной женой Адриана Агреста, а ночью с остервенением продолжала искать свою судьбу по ресторанам и клубам.И там шальная императрица В объятьях юных кавалеров забывает обо всем. Как будто вечно ночь будет длиться, Как будто разочарованье не наступит новым днем.
Хлоя все ещё верила, что будет счастлива лишь с одним человеком, назначенным ей самой судьбой. Бесконечные молодежные тусовки, где алкоголь лился рекой, а за юной прелестницей и единственной наследницей огромной отцовской империи выстраивалась очередь из кавалеров, так и не помогли ей встретить того единственного. Утопая в объятиях юных кавалеров, Хлоя пыталась найти свою судьбу, жадно разглядывая их обнаженные тела. Но вожделенный рисунок маленькой пчёлки так и не был найден. Временами она пыталась забыться в алкоголе, случайных любовниках, звуках громкой музыки. Каждые выходные Буржуа уходила в разнос. Но это не мешало ей всю рабочую неделю наводить ужас на своих подчинённых. От одного только вида этой надменной дамочки по телу мурашки шли, а от холодного взгляда голубых глаз будто током прошибало. Но тем не менее, порой казалось, что все эти тусовки, пьянки, клубы проносятся перед ней непрерывной вереницей и что ночи греха и порока будут длиться вечно. Что утром её не ждёт очередное разочарование, дикое похмелье и пестрые заголовки газет светской хроники. Адриан спокойно относился ко всем похождениях своей жены и совершенно не ограничивал ее в действиях. Супруги просто жили под одной крышей, как два старых добрых приятеля, периодически выходя в свет и, поддерживая видимость идеальной семьи. Но всё изменилось полгода назад. Это произошло на вечере встречи выпускников коллежа Франсуа Дюпона. Не стоило ей тогда танцевать с Натаниэлем. И абсолютно точно, не стоило столько пить.***
— О, выставка прошла прекрасно. И всё благодаря Хлое, она чудесный организатор, — улыбнулся художник, ногой заталкивая забытый клатч под диван, от греха подальше. — Это да, — как-то странно выдохнул Адриан, постукивая пальцами по столу. — Но поговорить я хотел не об этом, — глубоко вздохнув, он решился, наконец, поделиться с Натом тем, что наболело. — Ты мой друг, поэтому я бы очень хотел попросить совета именно у тебя. Я знаю, ты поймёшь, не осудишь и... В общем, тебе никогда не казалось, что ты совершил в жизни какую-то ошибку? — В каком смысле? — напряжённо поинтересовался Нат. Не мог же Адриан таким образом намекать, что сам Куртцберг совершил ошибку, спутавшись с чужой женой? Хм, это было страшновато. Натаниэль уже представил, как его мастерская с треском закрывается благодаря деятельному вмешательству Габриэля Агреста или Андрэ Буржуа. С Адрианом опасно было ссориться. — Просто… — блондин сделал неопределенный жест рукой. — Знаешь, Хло, безусловно, замечательный друг, мы прекрасно ладим, но... нас нельзя назвать семьей! Я всегда думал, что у нас может что-то получиться, но врал сам себе, ведь... никогда, на самом деле, и не любил Хлою. — То есть, как это «не любил»? — поперхнувшись воздухом, Куртцберг в недоумении уставился на друга. — А вот так, — Адриан развел руками. — У нас просто фиктивный брак и крепкая дружба, хотя, конечно, многие склонны думать, что Хлоя развратная девица, а я святой всепрощающий муж. До этого момента Хлоя надеялась тихонечко посидеть в шкафу и, возможно, доспать дополнительные полчаса. Но теперь, черт возьми, ей хотелось лишь вылезти отсюда и пришибить своего всепрощающего мужа чем-нибудь очень тяжёлым. — Вот как? — удивленно вскинув брови, Нат покосился в сторону шкафа. Почему же любимая ему об этом не сказала? А что, интересно, ещё она смогла от него скрыть? — И она никогда об этом не жалела? — Я думаю, нет. — Уверен? — Ты же знаешь, мы дружим с детства, и у нас друг от друга секретов никогда не было, — на последних словах, он как-то непонятно сморщил нос и опустил глаза. Если бы Хлоя видела его в этот момент, она бы безошибочно определила, что супруг что-то скрывает. Но обзор из шкафа открывался минимальный, поэтому Хлоя довольствовалась лишь тем, что нервно кусала ноготь и мысленно взывала к остаткам благоразумия Адриана. Он знал слишком много того, чего Натаниэлю знать было необязательно. — Прям-таки никогда-никогда? — художник, сцепив руки на столе в замок, подался вперёд. Ему почему-то стало весело. — И ты знаешь все её секреты? — Да, — несколько отстранённо произнес тот, сверля взглядом какую-то точку на столе, залитом наполовину не то краской, не то вином. — Ух-ты! — с деланным энтузиазмом воскликнул Нат. — То есть, даже если бы она тебе изменила, то ты все равно бы об этом знал? — Да. — Ну знаешь ли, — хмыкнув, Нат откинулся на спинку кресла. — Я бы не был на твоём месте так уверен. У вас ведь брак без обязательств и, насколько я помню, вы не были соулмейтами. Так почему ты считаешь, что она не могла найти себе какого-нибудь или, ну, скажем… влюбиться? Может, она и обещала с тобой поделиться, но откуда ты знаешь, что она хранит тебе верность? — А кто говорит про верность? — светлая бровь выгнулась дугой. — Я знаю обо всех её похождениях. — Обо всех? — от такого заявления Куртцберг едва ли не подпрыгнул на месте, а из шкафа раздался приглушённый стук, который Адриан, к его великому везению, не расслышал. — Так их было больше одного? Стоя в замкнутом пространстве тесного шкафа, Хлоя была готова придушить Агреста за его длинный язык. Тихо стукнув аккуратным кулачком по одной из стенок, чего супруг очень кстати не заметил, она испуганно прикусила губу. Нет, не то чтобы она боялась Адриана, просто не хотела выдавать своего присутствия раньше времени. Ей до чертиков было интересно узнать, о чём таком срочном Адрианчик хотел поговорить с другом, что в выходной припёрся к тому ни свет, ни заря. — Ты даже не представляешь насколько, — пренебрежительно хмыкнул Адриан. — Помню, на прошлый свой день рождения она так напилась в баре, что мне пришлось приехать за ней и минут пять выпутывать ее из объятий молодого человека, который спал рядом. Это было достаточно забавно, кстати. Хлоя в шкафу зажевала рукав старого пальто Ната, чтобы не заорать от возмущения. — Хм, действительно забавно, — отозвался Нат, не находя, однако, в этом случае ничего забавного. — Да подожди, это еще не все, — рассмеялся Адриан. Хлоя почти умерла в шкафу. Она знала этот тон мужа, после него обычно следовала какая-нибудь очередная зашибись-какая-интересная история, после которой всем вокруг было стыдно, а Адариану весело. А еще Хлоя реально не помнила, что она творила на свой прошлый день рождения, поэтому ей было страшно. — Я тогда с работы возвращался, — воодушевленно начал Адриан, — тут мне звонит незнакомый номер. Беру трубку, и мне сообщают, по какому адресу подъехать за женой. Я еще подумал, что она сегодня как-то рано. Обычно Хло так быстро не напивается, а в тот день, видимо, увлеклась смешиванием напитков. Да, прекрасно, замечательно, Агрест, ты действительно дебил. Хорошо, хоть не рассказал, как волосы держал над унитазом. — В дешёвом баре, где я оказался царил какой-то хаос, — продолжал делиться впечатлениями Адриан. — Большинство мужчин вокруг бегали полуголыми, а моя жена спала на барной стойке в обнимку с каким-то, кажется, кавказцем. Или нет. В общем, я не разбираюсь, но держал он ее во сне довольно крепко. Хлоя попыталась вспомнить, не было ли в их с Адрианом брачном договоре чего-нибудь про избиения. Потому что ей сейчас очень хотелось побить своего разговорчивого мужа. — Кхм, так… ты пришёл только для того, чтобы пожаловаться на измены жены? Просто ты начинал что-то говорить про ошибки... Ты считаешь ошибкой свой брак? — спросил Нат. Мягко говоря, Куртцберг был несколько озадачен только что открывшимися фактами о поведении своего соулмейта. Да что там озадачен, он был в откровенном шоке. И не был уверен, что смог бы вынести столь пикантные подробности в ещё большем количестве. Натаниэль всегда замечал, что в поведении бывшей Буржуа сквозили королевские замашки. Но мало того, что та оказалась не просто королевой, а императрицей, так ещё и шальной. — Нет, я не считаю наш союз ошибкой, — Адриан окинул заинтересованным взглядом потолок. — Но в детстве мы оба так отчаянно верили в магию соулмейтов, что... В общем, я хотел поговорить не только об изменах жены... Точнее, об изменах не только жены... «Пленница шкафа» едва не подавилась воздухом. Вот это было уже реально интересно. Нет, она не ревновала Адриана, честно. Но почему этот козел пришёл исповедоваться Куртцбергу, а не ей? — То есть, как я понял, сам всепрощающий супруг тоже не ангел, да? — удобнее устроившись на стуле, художник навострил уши. — Выходит, что да, — грустно улыбнулся Адриан. — Ну, помнишь, где-то с полгода назад был вечер встречи выпускников коллежа? — неуверенно начал тот и, получив в ответ немного нервный кивок, продолжил: — Вот, я тогда много выпил и… потом пошёл провожать Маринетт. По дороге я споткнулся, ухватившись за её рукав и случайно, я повторяю, случайно (!) его оторвал. Да, знаю, — неловко усмехнулся Агрест, — не по-джентельменски получилось, но… в общем, я тогда увидел у неё на плече свою соулметку… А потом всё как-то быстро закрутилось и… — взлохматив привычным жестом на затылке волосы, он глубоко выдохнул. — Мы встречаемся уже полгода, и не знаю, как сказать об этом Хлое. Ошалевший от переизбытка информации за сегодняшнее утро Куртцберг смог выпалить только «охренеть!» прежде, чем дверцы шкафа с шумом распахнулись и оттуда вылетела злющая, как тысяча чертей Хлоя. — Агрест, мать твою, ты совсем уже? — вид разгневанной блондинки, одетой в одно лишь сексуальное нижнее бельё, заставил мужчин замереть с открытыми ртами. — Вот, значит, как? — уперев руки в бока, она продолжала надвигаться на мужа. — Значит, трепаться перед посторонним человеком о моих похождениях он может, а как своими поделиться, так он не знает, что сказать? Натниэль незаметно сгреб со стола два канцелярских ножа в ящик и плотно его закрыл. Адриан Агрест теперь определённо был должен ему финансирование следующей выставки за спасенную жизнь. — Вот только не надо драматизировать, — вскочив с кресла и, на всякий случай, отходя на приличное расстояние, Адриан поднял руки в примирительном жесте (что, конечно, было бессмысленно, потому что в таких ситуациях оставалось лишь предъявить завещание и успокоиться). — Ничего страшного ведь не произошло. И судя по твоему виду, Нат для нас теперь не такой уж и «посторонний», — весело хихикнув, он уклонился от запущенной в него туфли. Сам же «непосторонний» Нат благоразумно решил не вмешиваться в семейные разборки. Хребет было пока жалко. — И потом, — продолжал Агрест,— Маринетт мой соулмейт, и ты бы должна радоваться за меня. — Да неужели? — язвительно хмыкнув, Хлоя скрестила руки на груди, как бы невзначай выставляя правую ногу немного вперёд. — Оу! — брови супруга, который наконец смог разглядеть ярко-полосатую пчелку на бедре Хлои, поползли вверх.***
Через неделю состоялся самый счастливый развод в истории мэрии. Потому что, едва в паспорте обоих Агрестов появился заветный штампик о разводе, они, наконец, кинулись, не скрываясь, в объятия своих соулмейтов. Две свадьбы были сыграны на следующий же день. Слившись в поцелуе с Натаниэлем Куртцбергом, Хлоя радостно почувствовала, как ее метка на бедре отдала приятным теплом, и расстворилась в прекрасных бирюзово-голубых глазах своей родственной души.Легко влюбиться, императрица, Когда так страстно бирюзовым взглядом смотрит офицер.