Стресс

***

      На следующий день до самого обеда никто не упоминает о ночных событиях. Впереди четыре рабочих дня, съёмки, репетиции. Потом снова внезапно свободны три.  Когда все четверо собираются за одним столом, Минхо бесцеремонно поднимает вопрос, когда же будет ночь означенного события, которую Ли значительно называет ночь потрахулек. Феликс поперхнулся рисом и Хану пришлось его слегка по спине похлопать, приводя в чувство.  - Хён! - Сони осуждающе смотрит на Минхо, но тот только удивленно брови приподнимает. - А что такого я сказал?  Тут только мы, остальные только через час будут. Решили снимать отель на выходные. Поскольку неизвестно как там всё будет по ощущениям после, скромное бурчание Ликса на этом моменте обсуждения, Линоу закатывает глаза так, что есть реальный шанс, что так и останется жить с закатанными.  Хёнджин демонстративно фыркает, надувая щеки - все там были и все живы. Но Ёнбок на жутком нервяке. Даже палочки из рук валятся. Привыкший выкладываться по полной, он серьёзно подходит к делу. Для него черт возьми это важно! Парни оценили, завернули свои комментарии. Сидели рассматривали товарища с ног до головы, увидев его с новой неизвестной для себя стороны. На самом деле так и есть. Если раньше он был запретный плод, то теперь настало время оценить, насколько он сладок. Каждый остался доволен увиденным. Все трое обменялись многозначительными взглядами. Хан прокашлялся в кулак и заявил: - Я сверху. "Что ж, видимо не “камень-ножницы-бумага" -  делает вывод Ликс и молча смущенно кивает. Всё свободное время тратит на то чтобы подробно изучить вопрос в сети. Это занятие вводит его то в ступор, то погружает в глубокую панику. Несколько раз приводит к дрочке и один раз к отчаянию.       В целом все четверо в состоянии ожидания - взрывоопасны как порох. Поднеси спичку и всё взлетит на воздух. Сняли номер в лав отеле. О, это было то ещё шоу. Четыре раза бросали на цу-е-фа кто же будет звонить, отель отставал от прогресса примерно на век - нельзя было сделать заказ онлайн. Так Хван оказался крайним. После того, как Феликс проиграл, но распсиховался так, что начал часть слов на английском басить, часть на корейском, а часть так вообще на каком-то только что придуманном языке. Так что Хёнджину пришлось перехватить ответственность вместе с телефоном из его рук. - Парни, вы что все вместе куда-то едете? - Бан Чан сонный и растрёпанный вышел их проводить. - Не жди нас сегодня. - каждый похлопал по плечу. Минхо крепко обнял, а Хёнджин уже в дверях подмигнул и «расстрелял», сделав из пальцев пистолетики, вышел в двери спиной вперед - Пока-пока, Крис. - Последним выходит Ли Феликс, от Криса он теряется взглядом и бурчит простое: - Увидимся, хён. В отеле.       Пока доехали уже стемнело, но в лав отеле это не важно, тут всегда располагающий к определенным занятиям полумрак. Парни сидят втроём в комнате. Ликс пропал в душе, зашел последним и уже час не выходит. Хёнджина сначала пытались выгнать, в качестве развлечения. Поборолись и завалились втроём на кровать. Её кстати сделали по-королевски огромной сдвинув вместе две соседние. Хван одеял понатыкал в стратегически важные провалы между матрасами. - Будешь сидеть в углу. И красиво молчать. - пихая Хвана ногой, Линоу не упускает свой шанс поиздеваться над его нервами. - Это мы ещё посмотрим кто молчать будет и на чём сидеть! - Джини тоже любит развлечься за счёт Минхо, хватает его за ступню и щекочет ногтями пока тот хохоча не отдергивает ногу. Так тихо переругиваясь и смеясь, они выясняют кто больше заткнись! И кто в каком углу должен молчать. И на сколько близко можно подходить и к чей заднице. В Результате Хёнджин якобы согласился на всё. Ага, щас!         Хван прикрывает глаза и падает на спину, из душевой слышно шуршание воды, а он вспомнил как в ту ночь, прижал Ликса к зеркалу в репетиционной, аж по хребту током. Хорошо и в паху тяжелеет. Джини трогает себя. Ёнбок тогда был такой податливый - загнанная зверушка, сбитое дыхание после танца, на зеркальной поверхности оседает туманом, и сердечко под пальцами, как у мышонка, часто часто трепещет, кажется, что можно сжать в ладони и взорвётся. И взгляд его в отражении, испуганный и в то же время только Ёнбок умеет так сокрушительно сдаваться. А ведь тогда почти сдался! Хёнджин ладонями растер лицо сбрасывая напряжение.  - Бррррр. Он там не утонул?       Парень приподнялся на локтях бросая короткий взгляд на закрытые двери. Полез серфить в телефон.       Хан тоже в телефоне, играет, Минхо сидит обнимая его сзади, изображая его личное кресло из рук и ног, обыденно и поэтому так интимно волосы его ворошит губами и носом , то на шею переходя целует, то просто дует, вызывая желание поёжиться от мурашек. У них вообще всё в порядке с интимностью, они считай одно целое даже если не друг в друге физически в данный момент, часто кажется, что они всё равно в полном погружении.         Парни расслаблены, Хан хохмит, бросает едкие комментарии по своей игрушке, Хёнджин как обычно хихикает с его шуток, всегда готовый поддержать шалость.       Джини использует возможность и редактирует фотки, которых у него в телефоне целая куча. Выбрав одну из фотографий сделанных недавно - на ней Ли Феликс оборачивается к зрителю через плечо, застигнутый врасплох, он идёт, подпрыгивая по коридору, и улыбается лучисто, как умеет только солнечный мальчик. Хван Хёнджин хмыкает и подписывает пост в инстаграмме “пожелайте нашему Солнышку успеха. Сегодня у него важное событие” выставляет хэштэги. Минхо достает свой телефон, посмотреть, что именно там запостил Хван, так же хмыкает. - Он тебя убьёт, Хёнджини. Длинноволосый только подмигивает и потягивается словно нашкодивший кошак, который точно знает, что сделал, но ни о чем не жалеет.  Щелкает замок. Он что запирался? Наконец, появляется Феликс. Нервная улыбка на покусаных ярких губах. Атмосфера перестает быть такой расслабленной. Мгновенно меняясь, воздух мерцает электричеством, залети сейчас сюда ночной мотылек - сгорел бы. Ликс сильно заморочен и вся троица, тут же уставившаяся на него, вообще не способствуют тому, чтобы он расслабился. Ли Феликс готовился. Тренировал в зеркале томный, порочный взгляд. Беззаботную, даже соблазнительно наглую улыбку, и конечно все катится к чёрту, стоит зайти в комнату к ним.  Это совсем не как под камерами. Хан поднимается из обруча рук Линоу и выключает игру, отбрасывая телефон в сторону на матрас. Все телефоны Хёнджин собирает и убирает на тумбочку у кровати. Ассистент. Заодно с этой же тумбочки забирает смазку и резинки кидает их на постель. Джисон стоя на коленях на матрасе поощряюще широко улыбается Ёнбоку - друг, настоящий бро, открытый, теплый, родной, свой, но в его тёмных глазах теплота разгорается горящей нефтью.       Минхо опираясь спиной на изголовье, рассматривает внимательно, провокационно, покажи на что способен, глубокий взгляд проникает в душу, убеди что чего-то стоишь.       Хёнджин, стоя рядом с кроватью облизывает чувственные губы, демонстративно распутно закусывает нижнюю - в его взгляде жара, он демон, он беда, он знает об этом.       Феликс растеряно теребит край полотенца. Оглушительно краснея. В его голове всё было одновременно проще и сложнее, чем сейчас. В ванной он минут десять решал одеваться или же выйти только в полотенце. В фильмах это смотрится возбуждающе. В реальности это холодно и смущает. Потому что он голый и беззащитный. И по телу мурашки. Парни то одеты в футболки и пижамные штаны. Ликс скрещивает руки на груди прикрываясь. - Ёнбок-ии, иди ко мне, бэйби.- Хан берет его за руку перешагнув коленями к краю кровати. Она высокая, и он оказывается выше друга. - Нас тут не слишком много? Парни может музыку включим? - низко гудит Феликс, машинально делая шаг к Джисону, потому что привык к тому, что если Сони зовет, то он подходит. - Нет, - отвечают все трое почти хором. Признавая, переглядываясь, что хотят слышать и видеть, и запомнить все из сегодняшнего вечера как есть. Каждый по-своему. - Бэйби-бээйби. - тянет гласные Хан. - Главное тут ты. Всё для тебя, бэйби. И всё у нас отлично, смотри.  Я, ты, вместе мы. Хёны. Тебе все знакомы. Не страшно совсем. Маленький, красивый. Саншайнии. Хан разгоняется и начинает говорить все быстрее, в своей манере забалтывая друга. И тот, не успев запаниковать, оказывается на середине постели, без полотенца, которое Джисон болтая без остановки стянул и кинул на пол, бардачник.  У Хана мягкая озорная улыбка. Ему в принципе нравится происходящее, у него вообще тяга к экспериментам и просто почему бы и нет?   Феликс стоит на коленях, как отражение Хани. Темный и светлый. Одетый и обнаженный. Джисон держит его за руки. Так близко Ликс ощущает жар кожи друга.  Джисон горячий, а у Феликса кожа прохладная, пришлось гасить себя под холодными струями воды. Две сильные, тонкие фигуры, застывшие друг напротив друга.  Щелчок камеры. Они шедевр. Черт, ну почему в телефоне камера такая громкая?! Резко все смотрят на него - Хван поднимает руки в сдающемся жесте. Приходится отложить телефон обратно на тумбочку, предварительно отключив. Им ничего не должно помешать. Ну ничего, может получится потом уговорить их на приватную фотосессию, только для них. Хван прямо смотрит в глаза старшего Ли и они понимая друг друга без слов обмениваются короткими кивками.       Джини облизывается пока обходит кровать по периметру, оглядывая голого Ли младшего. Подвигал бровями пересекаясь с лукавым взглядом Сони из-под челки. Хочется прикоснуться к ним, потому что от того, как эти двое выглядят сейчас огонь расходится в крови, а фантазия уже подхлёстывает, накидывая что может быть дальше. Выбрасывает в кровеносную систему ядовитую похоть и пульсирует в висках, темными толчками спускается ниже. Хван выдыхает шумно носом и сжимает себя сквозь ткань за наливающийся возбуждением член.   Хан берет лицо Феликса в свои ладони и, заглядывая ему в глаза, начинает рассказывать, какой тот милый и что он гордится, что Саншайни оказал ему такое доверие. Ёнбок прикрывает глаза и постепенно расслабляется, хоть его и потряхивает ощутимо.  Джисон лопочет без остановки, так что его голос сливается в лёгкий рокот-вибрацию, мягко целует закрытые веки теплыми губами.  Линоу улыбается, его мальчик дорвался, он то знает как Хан тащится от поцелуев, и когда его целуют, и когда он целует сам.        Ли старший наблюдает опираясь спиной на изголовье, глаза полуприкрыты. Рука под резинкой пижамных штанов, он медленно ведёт по члену. Иногда он пересекается потяжелевшим взглядом с Хваном. В один такой момент, когда Хёнджин отрывается от любования маленькой попой Ликси, Минхо, вцепившись зрачками, намертво фиксируя на себе взгляд Хвана, приподнимает бедра и легко стягивает с себя штаны. Хёнджин дышит чаще и сглатывает набежавшую в рот слюну. Ли старший довольно жмурится, наблюдать, как в глазах Джини растет желание, как приоткрывается рот, и он гладит себя по шее, не замечая этого неосознанного движения, доставляет ему хмельное удовольствие.  Минхо ухмыляется и разводит бёдра бесстыдно лаская себя. - Хана,хана,ханааааа, хан...иии. - В своей обычной манере Минхо зовет любовника, - Ты у Ёнбока первый.... Остальные трое замирают, в очередной раз фигея от манеры Линоу выражать свои мысли. Тут как бы и игра слов, потому что в корейском Хана хан, значит один, первый. И в то же время звучит так, словно Хан первый, а остальные за ним в очередь.        Ёнбок, уже было поплывший от прикосновений и нежности Джисона низким голосом загудел, садясь на бедра, отстраняясь, пытаясь придумать возражения и одновременно скрыть возбуждение от такой перспективы. Но Хан проявляет внезапную жёсткость в манерах. Твердо и настойчиво, не увернешься, надавливает ладонью парню на затылок требовательно целуя в губы так, что тот забывает о всяких ненужных разговорах и просто низко стонет, наконец, отпуская себя и целуя в ответ, проводя по языку и припадая всем телом, обнимает, прижимаясь грудью к Бельчонку. Чем глубже и дольше поцелуй, тем сильнее оба загораются, оставляя стеснение, принимая решение о том, что все границы идут на хрен. Хан на секунду отстраняется и стаскивает футболку, через голову. Мгновение Сони уделяет тому, чтобы полюбоваться веснушками Ли, гладит их подушечками больших пальцев - Саншайни - россыпь солнечных поцелуев. И снова увлечено целует сам. Кожа под губами нежная и он чувствует как пульсирует венка, когда целует ключицы, подбирается к шее. Джисон легко вскакивает на обе ноги, резво стягивает с себя штаны. Задница у него орех. Минхо на ней зависает взглядом, хорошая такая компактная попка, красиво упакованные мышцы, тренированные годами танцев.        Ёнбок  оказавшись лицом к лицу, собственно, с “младшим Ханом”, округляет глаза. Джисон тут же падает на колени, решив, что не стоит вот так прям сразу пихать парню член в лицо, всему своё время. Лёгкий разочарованный стон Линоу, сопровождает это его падение. Сони не оборачиваясь машет рукой, - погоди, не всё сразу.       Маленькими шажками, оправдывая доверие друга. Хан горячими ладонями ведёт по бокам Феликса, рывком приблизившись, замыкая движение тем, что обеими ладонями накрывает ягодицы Ли, и сжимает их, слегка разведя в стороны. Все это целуя его в плечо, ключицу, шею, тут уже тихий скулёж Хёнджина отзывается сладким звуком: - Бэйби, ты такой красивый, хочу видеть тебя. Мы хотим видеть ..        Хан шепчет, шагая губами по коже. Кусая и вылизывая места укусов. Пульс Ликси сходит с ума, так горячо он ещё не ощущал себя, даже в самых влажных снах. Он трётся членом о бедро Джисона, ощущает, как сжимается очко, и прохладно становится там, когда тот раздвигает его за ягодицы. И хочется сгореть от стыда, а получается сгорать от возбуждения. Он мнёт Сони за плечи, неловко хватается за бока, и тоже гладит, тычется губами куда попадает, пока что от неопытности выглядит это всё в его исполнении словно он слепой котёнок. Но наблюдающих со стороны, это не смущает, скорее поджигает сильнее.       А еще Хану Джисону офигеть как нравится то, что на них сейчас смотрят две пары крайне заинтересованных глаз. Он хуёвый интроверт, что тут скажешь. Ну, или просто важно кто смотрит. Хан не забывает и про эстетическую сторону процесса, думая о зрителях их с Ликсом любовной сцены.  Хотя... У них на автомате получается.         Феликс низко мычит и отстранившись падает на спину, чтобы продышаться, и чтобы немного отстраниться от рук Сона, которые, кажется, везде по телу успевают пройтись.  Хан сияет улыбкой и воспользовавшись открытой позой нападает сверху, накрывая парня собой, продолжает ласкать его поцелуями, только теперь его руки, и даже ноги, правда везде, без пощады и оглядки на лёгкие попытки убрать их, он как многорукий бог, успевает всюду, то соски щипнет, то бедрами елозит по бедрам, то зажмет кожу зубами. Феликса от такого внимания начинает потряхивать, член бодро встает, укладываясь на живот. Младший Ли пытается как-то прикрыться, чтобы не было видно, ладошкой своей маленькой накрывает. Но от этого только хуже, так будто прямо при них дрочить собрался. Его мучения быстро заканчиваются, когда Хан сам накрывает его член рукой, обхватывает пальцами и, не прерывая глубокого чувственного поцелуя в губы, медленно ведёт вверх-вниз по стволу, гоняя тонкую кожицу по упруго налитой горячей плоти. Феликс глухо стонет и раскидывает руки, сдаваясь. Минхо в это время решает, что наблюдать это конечно интересно, но не так как принимать участие. Подползает ближе, целует своего парня в спину, лопатки, по позвоночнику языком ведёт, всё ощупывать языком - их общая привычка. Обеими руками гладит по поджарому телу любовника.   Хан подрагивает от горячих поцелуев Ли Ноу, не отрываясь от своих дел. По телу знакомый жар, хорошо налаженный контакт, они знают все места друг друга, чувствуют и понимают без слов. - Я позабочусь о тебе Ликс-иии,- не оставляемый вниманием Минхо, Хан спускается ниже, выстраивая дорожку поцелуев от губ Феликса, по подбородку, по шее, обнимая губами выпирающий кадык, по ключицам, ведя носом дышит его запахом. Кожа парня пахнет солнцем, океаном и безумно заводит каждая веснушка на бледном фоне. - Ты вкусный, - ведет ниже языком, обводит соски втягивая один, а потом второй, кайфуя слушает сам и дарит это ощущение трепета всем троим - всхлип-стон в исполнении Ликса, стоит услышать. По подтянутому плоскому животу, ниже лижет широко от лобка к пупку, проводит влажную полоску. Феликс хнычет, хватая руками плечи парня.        Минхо, склоняется из-за плеча любовника и переплетает пальцы с правой рукой Ёнбока, Джисон так же сплетает пальцы в замок с левой. Сони не отступает, спускается ниже, пока не берёт в рот пульсирующий член друга, прихватив его у основания, смачно облизал головку, проворно языком провел и по краю и забрал в рот наполовину длины. В этот момент, когда Ликс дрожит от удовольствия, открывает рот запрокидывая голову на выдохе, когда по его телу волной проходит желание, его губы накрывает Хёнджин, ласково удерживая голову в своих больших ладонях, целует глубоко и чувственно, гладит по шее. В такт с движениями рта Хана на члене, он проникает в рот Ликса языком, странный, заводящий за границы всего знакомого опыт. Ли Феликс вибрирует всем телом, и дёргается: этого слишком много, он долго не выдерживает: взгляд Минхо, прожигающий, неземной, вынимающий твою душу, имеющий её у всех на виду, умелые, проворные губы и язык Джисона в промежности, и в догонку властный, уговаривающий поцелуй Хёнджина, он не знал об этих людях н и ч е г о! Абсолютно.       Сейчас они так откровенно близки, они везде, он полностью их. Феликс стонет и вздрагивает всем телом, почти болезненно, до побелевших костяшек сцепляя пальцы с Хани и Минхо. Джисон вовремя убирает голову, снимаясь ртом с члена парня и додрачивает ему в кулак, когда тот кончает, его трясет как в припадке, но они полностью прижимаются к нему, все трое, разделяя дрожь его тела. Хёнджин так и продолжал целовать его пока он кончал, буквально пожирал его стоны и всхлипы.       Хан вытирает руку о простыню, Минхо качает головой, - Грязнуля, салфетки же есть.  На что младший только улыбается широко, красным припухшими от минета губами. Ли Ноу от этой улыбки зависает, любуясь, притягивает к себе и целует. Потом они все втроём смотрят на Феликса, тот очаровательно растрепан и в чувствах, и внешне. Промаргиваясь, приходит в себя. - Когда, я себе сам...такого не было, - хрипит он потрясенно. В происходящем Ёнбок мог бы потеряться, в том, что их, черт возьми, четверо,  в своей развратности, их раскрепощенности, но он не успевает вновь погрузиться в дебри самокопания, послеоргазменная истома в теле и  пустота в башке этому способствует, а еще то, что они ему просто не дают туда погрузиться. Потому что кое-кто кончил, а все остальные нет. Это эгоизм.  Хенджин громко объявляет:  - Второй раунд! - И склоняется к груди Феликса, засасывает правый сосок, в то время как левый зажимает между пальцами.