***
Солнце медленно скрывалось за бесконечным горизонтом, а я ловил теплые лучи света наслаждаясь закатом и, сидя на подоконнике, бренчал на гитаре. — В который раз безуспешно, — вздохнул я. Изучая детали города, а точнее, оставшуюся природу, черты которой были видны из моего окна, глаза мельком обнаружили силуэт Хэви, которой бежал к окну дома как бы сигналив рукой о чем-то, а недалеко от дороги я увидел родителей. — Ди! Эй, Ди! — несдержанно крикнул брат. — Не сейчас, Хэви, я занят. Я собирался уже уходить, но бубнеж снизу не прекращался. — Да что тебе?! — нервно выдал я, глядя на мелкого. — Мама говорит, чтобы твой зад был через пару минут около нее. — хохотал тот, — Сегодня будет какой-то особенный вечер в городе или типа того. Мы слопаем столько мороженого, прикинь! Это мне мама сказала! Ой, а еще... Перестав слушать бесконечную болтовню брата я закрыл окно и стал с недовольством одеваться.***
— Твою мать, да где же эта рубашка?! А, вот! Спускаясь по лестнице и вглядываясь в пороги родного дома передо мной появилось препятствие, и это — мой отец. Я медленно поднял взгляд и остановился на его губах. Сердце бешено застучало, ладони вспотели, а по телу пробежала дрожь. — Хэви сказал, что вы меня ждете. — Взволнованно вскликнул я. Дышать, находясь рядом с этим человеком — невозможно. Чувство, когда отец зачастую пробегается по моему лицу взглядом, наводит меня на мысли не совсем отцовской любви. Он не проронил не слова, а лишь наблюдал за мной. Попытка обойти его была безуспешна: тот просто загородил путь рукой. — Эй, пап, что-то случилось? — Пойдем-ка за мной. Его голос был холодным, а взгляд пронизывающим. Я не узнавал его. Мы зашли в мою комнату. Было не по себе видеть отца, который стоял напротив меня вот-вот вплотную. Аккуратными движениями он поправлял мою челку. — Всё в порядке? Ты будто обеспокоен чем-то. Я пытался отводить взгляд куда угодно: смотреть даже в стену, лишь бы не видеть этой неловкой нити между нами, но рубашка отца отлично сидела на нем, даже слишком. Кончик его указательного пальца спускался к моему подбородку, заставляя поднять голову. Его лицо выглядит таким возбужденным. Я с удивлением лицезрел его действия, забываясь о приличных вещах. — Ди, — взволнованно произнес отец, — скажи, кем я тебе являюсь? Я смущенно видел, как его тело прикасалось все ближе ко мне, а правая рука взяла мою. Отец. Он мой отец. И думал я только об этом. Разум соврал, а сердце бешено больно стучало. Я давно ждал этого и не знал, что делать. — Дорогой, чувства не скроешь. На лице все написано. Тихий шепот отца возбудил меня сильнее, чем поза, в которой мы находились: я был прижал отцом к стенке, что, в последний раз, приблизившись ко мне, наши губы коснулись друг друга, последуя выдох блаженного удовольствия.