***
Было шесть часов вечера: солнце лениво катилось в сторону запада, прячась за редкими облаками. Октябрь обычно был достаточно тёплым месяцем в году, однако в центре полигона, между тысячей деревьев, Очако словно мёрзла под скучающе-бешенным взглядом одноклассника (как он умудрялся сочетать в глазах такие, казалось, полярные чувства?). – Что ж, Бакуго-кун, – несколько неловко начала Урарака: на неё так Кацуки не смотрел даже на поединке на Спортивном фестивале. Она была уверена – сейчас он видит в ней врага номер один. Девушка устало выдохнула, стараясь подбирать слова максимально аккуратно. – Ты не мог бы взорвать это дерево? – О, то есть у нас такие тренировки будут? – блондин даже слегка повеселел, предвкушая, как полетят щепки в воздух и запах палённой древесины приятно будет щекотать нос. Он уже начал подходить к дереву с целью уничтожить его нахрен, чтобы выпустить пар (он до сих пор не мог успокоиться, хотя прошло больше дня), однако Урарака, почувствовав настроение Кацуки, активно замахала руками: – Бакуго-кун, подожди! Не нужно взрывать его до состояния атомов – просто, чтобы оно упало! Блондин в миг остановился, застыв в неустойчивой позе. Чуть не упав, одноклассник закричал: – Блять, круглолицая! Чётче говори, че тебе надо! Или тебе щеки мешают говорить длинные предложения? Урарака скривила лицо; её руки сжались в кулаки, но, сделав глубокий вдох, девушка взяла эмоции под контроль. – Повали дерево с помощью квирка, пожалуйста. – Так и надо было сказать, – буркнул Бакуго. Дерево с громким треском рухнуло на землю; ствол внизу был обожжен, тепло тлела древесина. Урарака, сделав дерево невесомым, залезла под него, распластавшись по траве: руку она неестественно вывернула, ногу полностью спрятала под ствол. – И че это за перфоманс? – Кацуки вопросительно изогнул бровь. – Спасай, – ответила Урарака и начала наигранно охать и стонать. Бакуго почувствовал на себе всю тяжесть испанского стыда. – Че за хуйня, Урарака? – девушка не обращала внимание, чтобы не терять драгоценные минуты на перепалки с одноклассником. – Блять, – выдохнул Бакуго и начал поднимать почти невесомое дерево. – Бакуго-кун, неверно! – крикнула Очако; Кацуки, не ожидавший вскрика одноклассницы, отпустил ствол. – Сначала нужно спросить у пострадавшего, что у него болит и оценить обстано... – Ой, пошло оно нахер! – выплюнул блондин и отправился сторону выхода. – Ты куда? У нас ещё пятнадцать минут... – Я сам разберусь со своими проблемами, щекастая. Мне не нужна помощь от такой, как ты. Слова одноклассника неприятно мазнули по сердцу – Урарака ведь ему ничего такого не сделала, она пытается ему помочь, а он только и делает, что оскорбляет её. Хотя... она знала, на что идёт и какую сложную работенку ей подкинул Сотриголова. Выбравшись из-под дерева, Очако крикнула Кацуки вслед, зная, что он вскоре успокоится: – Я буду ждать тебя в субботу, Бакуго-кун! – Завались нахуй, Урарака! – издалека послышался ответ.Глава 1. Выдающийся студент без части героя
23 ноября 2020 г. в 12:00
– Таким образом, квирк Уильяма Сатлдейта повлиял на его творчество в целом, поменяв курс с небольших произведений на более масштабные. – Полночь прервал мерный и негромкий бой звонка, оповещающий о конце четвёртого урока; ученики выдохнули, утомившись слушать лекцию по истории современного искусства. – Итак, 1-А, ваша задача найти любого зарубежного композитора, узнать, как его квирк изменил творческий путь и сдать мне эссе через неделю, – по кабинету прошлись недовольные шепотки и вздохи разочарования.
– Я, блять, на искусствоведа пошёл учиться или злодеям морду квасить? – недовольно бурчал Кацуки, когда Немури уже вышла из помещения.
Все вокруг начали собираться покинуть аудиторию: девушки уже сбились в небольшую стайку, щебеча о предстоящей тренировке квирка, некоторые решили без обеда сразу пойти в зал переодеваться (хотя для некоторых к концу седьмого урока это будет очень серьезным промахом), кто-то доставал своё бенто и шёл в столовую.
– Бакуго, – блондин отвлёкся от разговора с Киришимой, – Урарака, – девушка удивленно подняла глаза на вошедшего классного руководителя, перестав смеяться над шуткой Джиро. – Пройдите со мной в учительскую.
Одноклассники в непонимании смотрели то на Кацуки, то на Очако, не представляя, что они могли бы такое натворить (вдвоём!), что Сотриголова вызвал их на разговор. Бакуго кинул злобный взгляд на Урараку: он не знал, что Айзаве от него надо, поэтому, как само собой разумеющееся, блондин винил во всем Уравити.
За педагогом они шли молча, держась на расстоянии друг от друга, однако Очако кожей чувствовала явное недовольство одноклассника, направленное на неё. Ну что за дурость? Она же ничего ему не сделала в конце-то концов! Да и не из тех она людей, которые идут против устава и косячат (как тот же самый Бакуго, например).
Айзава пустил вперёд студентов и вошёл следом в учительскую. Стояла гудящая тишина: шумели вентиляторы компьютеров, с лёгким призвуком светили лампы. В кабинете больше никого не было.
– Итак, – Айзава опёрся бедром о ближайший стол и сложил руки на груди. – Я вызвал вас, чтобы поговорить о тебе, Бакуго.
Кацуки только пуще нахмурился.
– А она здесь зачем? – задал закономерный вопрос парень, несколько брезгливо тыча пальцем в сторону русоволосой. Урараке чрезвычайно не понравился этот жест, но она, как всегда, промолчала, чтобы не спровоцировать эту коробку петард на очередной скандал.
– Бакуго, – продолжил Сотриголова, словно не слышал вопроса, – ты под угрозой перевода всвязи с не освоением курса.
Ученики были шокированы данным заявлением – чтобы Бакуго, один из лучших учеников класса, победитель Спортивного фестиваля был исключён из класса 1-А из-за неуспеваемости?
– Херовая шутка, сенсей, – скалил улыбку Кацуки.
– Следи за языком, – грозно процедил Айзава. – Ты прекрасный студент, но тебе всегда не хватало политкорректности по отношению к пострадавшим – ты много раз доказывал свой непрофессионализм в этой сфере своим буйным нравом, – что правда, то правда – Урарака была согласна со словами классного руководителя.
– Я вроде пришёл героем становится, а не коммуникацию со всеми вокруг налаживать.
– Вот именно – ты пришёл становится героем. Помимо курсов герой нападающий и герой защищающий, с которыми у тебя нет проблем, ты обязан освоить курс героя спасающего, как и твои одноклассники, поэтому если ты не хочешь перевода в 1-В или даже 1-С, то отныне ты будешь делать то, что скажет она, – Сотриголова указал на Очако, что часто-часто захлопала ресницами. – У Урараки баллы по этому курсу одни из самых высоких за последнее время. Педагоги потратили на тебя, Бакуго, положенные часы, и перегружать их тобой, потому что у тебя вздорный характер, я не намерен. Однако будет обидно, если ты вылетаешь из класса – для тебя это будет позором, верно? – Айзава прекрасно знал, на какие места нужно давить, чтобы добиваться своих целей – долго уговаривать нерадивого ученика ему откровенно не хотелось.
«Это жестоко, сенсей», – отметила про себя девушка.
Казалось, парень был готов в эту же секунду разорваться на куски, и излиться потоком гнева и мата. Он, блять, ОН под угрозой перевода? Человек, который собирался стать номером один?
У Кацуки начала болеть голова.
– Надеюсь ты меня услышал. Сегодня у нас, – Сотриголова кинул косой взгляд в угол горящего монитора, – седьмое октября, получается, среда. Твой экзамен будет ровно через два месяца, в понедельник после занятий. За это время подумай о своём будущем и реши, что для тебя важнее – гордость или учёба в 1-А. Урарака, – окликнул невеселую девушку Айзава.
– Да! – это прозвучало несколько громко и нервно.
– Держи, – Сотриголова протянул Уравити лист с какой-то напечатанной информацией. – Тут расписание тренировок на полигонах Бета и Омега. Полигонам можно наносить ущерб, наказание за это не последует. Заниматься будете через день по полчаса – у вас помимо этого полно других дел есть. Грамотно распредели время, чтобы вам этого хватило. Твои занятия с Бакуго пойдут тебе в заслуги перед Академией и тебе будет предоставлена повышенная стипендия на эти два месяца.
При словах «повышенная стипендия» Урарака вспомнила о родителях.
– Сделаю все, что в моих силах! – энергично ответила Очако, подумав, что ради благополучия семьи можно и потерпеть блондина два месяца.
– Бакуго я расписание не дам, он все равно взорвет лист прямо в учительской, – Айзава перевёл усталый взгляд на Кацуки. Ему действительно не была безразлична судьба юноши: его сила, ум и чувство справедливости обязательно послужат обществу во благо, однако характер был подобен его квирку – взрывоопасный и в неумелых руках неуправляемый.
– Вы меня за долбанного психа не держите! – рявкнул Бакуго, перекидывая озлобленный взгляд то на классного руководителя, то на одноклассницу. Хотя, по правде говоря, он бы с огромным удовольствием взорвал и лист, и кабинет, и эту пухлощекую обязательно, которая уж слишком бойко согласилась. Алчная сучка – костьми ляжет ради лишних тысяч йен.
– На этом все. Завтра у вас полигон Омега. Бакуго, – Сотриголова чрезвычайно строго взглянул на ученика; его волосы поднялись в воздух, а глаза налились алым оттенком ярости, – только попробуй не явиться.