Nota bene

Минерва взяла на себя придумывание общего завтрака. На столе появились тарелки, которые стремительно заполнялись типичными для английского приема пищи продуктами. На одной стороне обосновались лоснящийся бекон с сосисками, на другой — яичница-глазунья с фасолью в томатном соусе. Также студенты получили сладкий чёрный чай, а профессора вдыхали запах хорошо сваренного кофе. Иногда мелкие, почти незаметные на общем фоне детали, очень чётко характеризуют людей. Например, в чашке МакГонагалл был кофе с молоком и сахаром, в то время как Снейп довольствовался большой порцией эспрессо. Казалось, профессора чувствуют себя несколько скованно из-за того, что им приходится делить стол со своими учениками, но они старались этого не показывать и вполне спокойно трапезничали. Еда в жизни Рональда Уизли занимала далеко не последнее место, как, впрочем, и у любого человека. Тем не менее, в его случае она была королевой утра, дня и вечера. Со стороны могло показаться, что у подростка в животе ни много ни мало — черная дыра. Именно этим можно объяснить то, что Гермиона, волнуясь за друга, старалась предостеречь его от последствий переедания. Конечно, Рон почти никогда не прислушивался к предостережениям девушки, оправдывая себя тем, что он — растущий организм, которому жизненно необходимо много энергии, тем более, что он стремительно вытягивался вверх, а масса, с трудом поспевающая за бурным ростом, делала его худощавым на вид. Великое множество веснушек на теле и лице мальчика сглаживали впечатление, однако не до конца. Наверно, именно поэтому его мать и готовила как на десятерых, хотя старшие братья Рона уже давно не жили с ними под одной крышей и уж точно не ели там. Пока шестой Уизли торопливо и весьма неаппетитно завтракал (бекон оказался жестоко разодран вилкой, а на губах подростка блестел жир), Гарри впервые за всё время учёбы обратил внимание на Малфоя за обеденным столом. То, что он подметил, оставило противоречивое впечатление. Было видно, что он чувствует себя не очень уверенно в компании гриффиндорцев и своего декана, но это совершенно не мешало ему демонстрировать чудеса застольного этикета. Белобрысый мальчик с тонкими чертами лица сидел, держа безупречную осанку. Такую Поттер видел только у тёти Петуньи, да и то — лишь потому, что она состояла во множестве городских кружков, и, уж конечно, никак не могла ударить в грязь лицом — английские леди почтенного возраста такого не прощают. Драко же в таком положении выглядел вполне естественно, будто ещё младенцем он научился этому и иначе уже никак не может. Также он аккуратно, но в то же время ловко справлялся и с беконом, и с сосисками, и с глазуньей. Откуда Гарри знал об этикете, если никто в семье Дурслей не горел желанием его учить? Всё очень просто — когда мальчику было позволено сидеть за одним столом со всеми, тётя всегда прикрикивала на него, когда что-то, по её мнению, шло не так. Когда же подобные "акты доброты" исчерпывали себя, он мог наблюдать поведение Петуньи, пока сам разносил и подавал еду. Иногда Малфой поднимал взгляд от тарелки, но быстро его опускал. Гарри решил, что слизеринец делал это по привычке, ведь за приёмом пищи почти всегда разговаривают: делятся последними сплетнями и новостями, жалуются на обилие домашних заданий или просто болтают ни о чём. Но… с кем мог разговаривать Драко? С Крэббом и Гойлом? Не смешите, с ними он общается только приказами. Иногда около мальчика можно заметить Забини и Паркинсон, но Гарри совсем их не знал. Впрочем, он видел, что их уровень развития был гораздо выше, чем у цепных громил Малфоя. Было бы грустно, если бы ему было не с кем общаться. В такой огромной школе, населённой кучей детей, одиночество чувствуется очень остро — Поттер знал об этом не понаслышке. Вздохнув, подросток продолжал свою трапезу и разглядывание других исподтишка. Теперь его жертвой стал Снейп — вот уж чья осанка выглядит неестественно. Мальчику всегда казалось, что профессор если не проглотил кол, то хотя бы носит его за пазухой и прячет в складках объёмной мантии. Движения его рук, запястья которых были надёжно скрыты неизменно чёрными рукавами сюртука и чем-то белым, может, рубашкой, были несколько нервными и резкими, но ничего необычного Гарри не заметил. Более того, МакГонагалл вела себя практически так же — видимо, им была непривычна компания учеников за одним с ними столом. Окинув напоследок взглядом вкусно пахнущий профессорский кофе, Поттер посмотрел на Джинни и Гермиону. В своём поведении за столом они были похожи друг на друга. "Поразительно, — подумалось Гарри, — неужели все девчонки так похожи? Нет, — мысленно помотал он головой, — Парвати, например, ест совершенно по-другому". Такие вот не особо умные мысли посещали его, когда он пытался думать о девочках. Последними подростка заинтересовали близнецы, сидевшие по обе стороны от него. Это было очень непривычно, да и вели они себя вчера весьма и весьма странно. Может, им что-то нужно от Гарри? Или они решили протестировать на нём какую-то новую штуку для розыгрышей? Пока он гадал о причинах интереса братьев к его скромной персоне, Джордж, увидев, что взгляд мальчика застыл на его лице, едва заметно и озорно подмигнул ему. Поттер ничего не понял, но улыбнулся самыми уголками губ и решил, наконец, доесть содержимое своей тарелки. Так и закончился завтрак. Грязная посуда чудом (ха-ха) исчезла, забрав запах еды с собой. Профессор МакГонагалл взяла книгу и передала её Гермионе — настала её очередь читать. Та впервые за утро просияла: страсти к знаниям у неё не отнять, пусть они и не особо, по мнению Гарри, полезные. Девушка почти любовно провела пальцами по обложке, погладила корешок, глубоко вдохнула запах свежей типографской краски и начала. Глава 5 Косой переулок На следующее утро Гарри проснулся рано. Он знал, что уже рассвело, но не торопился открывать глаза. «Это был сон, — твердо сказал он себе. — Мне приснилось, что ко мне приходил великан по имени Хагрид, чтобы сообщить мне, что я пойду учиться в школу волшебников. Когда я открою глаза, то окажусь дома в своем чулане». Минерва нахмурилась и потёрла глаза. "Насколько же этот ребёнок был запуган, что не верил даже в малейшую возможность чуда?» — думала она с горечью. Северус, в свою очередь, сидел прямой как палка, с лицом, напоминающим маску — так странно и неестественно оно застыло. Всё больше он понимал и, главное, принимал своё сходство с мальчишкой Поттером. То, что казалось наглостью, передавшейся по наследству от отца, обернулось выработанной с годами притеснений бравадой. Стоит ли говорить, что и Снейп не от простой жизни завернулся в метры колючей проволоки, отталкивающей от него большую часть людей. Внезапно раздался громкий стук. «А вот и тетя Петунья», — подумал Гарри с замиранием сердца. Но глаза его все еще были закрыты. Сон был слишком хорош, чтобы просыпаться. Тук. Тук. Тук. — Хорошо, — пробормотал Гарри. — Я встаю. Он сел, и тяжелая куртка Хагрида, под которой он спал, упала на пол. Хижина была залита светом, ураган кончился, Хагрид спал на сломанной софе, а на подоконнике сидела сова с зажатой в клюве газетой и стучала когтем в окно. Гарри вскочил с постели. Счастье распирало его изнутри, словно он проглотил воздушный шар. Гарри подошел к окну и распахнул его. Сова влетела в комнату и уронила газету прямо на Хагрида, но тот не проснулся. Затем сова спикировала на пол и набросилась на куртку Хагрида. — Прекрати! Гарри замахал руками, чтобы прогнать сову, но она яростно щелкнула клювом и продолжила терзать куртку. — Хагрид! — громко позвал Гарри. — Тут сова… — Заплати ей, — проворчал Хагрид, уткнувшись лицом в софу. — Что? — Она хочет, чтоб мы ей денег дали за то, что она газету притащила. Деньги в кармане. Минерва поморщилась. Будет сложно объяснить Хагриду суть субординации между учеником и учителем. Что же, сложно, но не невозможно. Наверно. Казалось, что куртка Хагрида состоит из одних карманов. Связки ключей, расплющенные дробинки, мотки веревки, мятные леденцы, пакетики чая… Наконец Гарри вытащил пригоршню странного вида монет. — Дай ей пять кнатов, — сонно произнес Хагрид. — Кнатов? — Маленьких бронзовых монеток. — А Хагрид, кажется, начинает понимать, — усмехнулся Фред. — Как объяснять непонятное маленьким мальчикам, — закончил Джордж. — Да, — улыбнулся и порозовел Гарри. Он не был виноват в том, что не знал таких простых вещей, но почему-то чувствовал за это стыд. Гарри отсчитал пять бронзовых монеток, и сова вытянула лапу, к которой был привязан кожаный мешочек. А затем вылетела в открытое окно. Хагрид громко зевнул, сел и потянулся. — Пора идти, Гарри. У нас с тобой дел куча, нам в Лондон надо смотаться да накупить тебе всяких штук, которые для школы нужны. Гарри вертел в руках волшебные монетки, внимательно их разглядывая. Он только что подумал кое о чем, и ему показалось, что поселившийся внутри его шар счастья начал сдуваться. — М-м-м… Хагрид? — А? — Хагрид натягивал свои огромные башмаки. — У меня нет денег, и вы… — Ха! — не выдержал Малфой, — Поттеры и "нет денег", — хохотнул он. Гарри непонимающе смотрел на школьного врага и удивлялся несвойственному тому поведению. Слизеринец же не увидел округлённых глаз Гарри и замолчал, высказав всё, что хотел. Великан внимательно посмотрел на него, словно напоминая о вчерашнем уговоре. Гарри вдруг понял, что ему, всегда такому вежливому и обращающемуся на «вы» ко всем старшим, будет легко называть Хагрида на «ты». Потому что Хагрид относился к нему с большей теплотой, чем кто бы то ни было, и вел себя как друг. — О-о-у, Гарри, это так мило, — пролепетала высоким голосом Джинни. — Мило, не мило, но теперь он наш учитель, — в вопросах образования Гермиона была непреклонна. — Ты слышал, что сказал вчера вечером дядя Вернон. Он не будет платить за то, чтобы я учился волшебству. — А ты не беспокойся. — Хагрид встал и почесал голову. — Ты что ли, думаешь, что твои родители о тебе не позаботились? — Но если от их дома ничего не осталось… — Да ты что, они ж золото свое не в доме хранили! — отмахнулся Хагрид. — Короче, мы первым делом в «Гринготтс» заглянем, в наш банк. Ты съешь сосиску, они и холодные очень ничего. А я, если по правде, не откажусь от кусочка твоего вчерашнего именинного торта. — У волшебников есть свои банки? — Только один. «Гринготтс». Там гоблины всем заправляют. — А вот это жутко странно, — начала Гермиона. — Почему? Чем тебе не нравятся гоблины? — недоумённо спросил Рон. Уж кого-кого, а девушку было трудно заподозрить в особом отношении к другим магическим расам. — Не в гоблинах дело! — воскликнула она, а глаза её загорелись особым огнём, который появлялся не так уж часто. — Банк! У магов всего один банк! — продолжила она. — Так в чём дело? — теперь уже удивлялся Малфой. Удивительно, но он не срывался на грубость, которой пестрило его отношение к девушке два года подряд. — Да как вы не поймёте! — она хватала ртом воздух, — это же так очевидно! — Мио, ты почти ничего не сказала, — мягко осадил Грейнджер Гарри, смотря ей в глаза. — Мы не умеем читать твои мысли. — Гоблины — монополисты банковского дела, — на выдохе произнесла Гермиона. — У магов было множество войн с ними, так почему под раздачу попала именно эта отрасль? Если что-то случится, большинство людей просто потеряет свои деньги, — тон её голоса понизился. — Пф, — прыснула МакГонагалл, — в вашем возрасте я о таком не думала, — поделилась она. — Тем не менее, это было сделано сознательно. Гоблинские войны и восстания истощили силы обеих сторон, но они были готовы биться до победного, — вздохнула она. Быстрым и наиболее безболезненным решением было разрешение монополизации отрасли. Поэтому банки, которые когда-то конкурировали с Гринготтс, быстро исчезли. — А почему... — начала девушка, но была резко оборвана. — Мисс Грейнджер, — рассержено прошипел декан Слизерина, — экскурс в историю вам проведёт профессор Биннс, когда наконец мы выберемся отсюда. На том увлекательная лекция и кончилась, однако Гермиона не оставляла надежды расспросить профессора МакГонагалл позже. Гарри уронил кусок сосиски, который он держал в руке. — Гоблины? — Да, и поэтому я тебе так скажу: только сумасшедший может решиться ограбить этот банк. С гоблинами, Гарри, связываться опасно, да, запомни это. Поэтому если захочешь… что-то спрятать, то надежнее «Гринготтса» места нет… Разве что Хогвартс. — Конечно, — со скепсисом протянуло золотое трио, заработав непонимающие взгляды других заключённых комнаты. Да сам увидишь сегодня, когда за деньгами твоими придем — заодно и я там дела свои сделаю. Дамблдор мне поручил кой-чего, да! — Хагрид горделиво выпрямился. — Он мне всегда всякие серьезные вещи поручает. Тебя вот забрать, из «Гринготтса» кое-что взять — он знает, что мне доверять можно, понял? Ну ладно, пошли. — Я всё ещё не понимаю, почему за вами директор послал именно Хагрида, мистер Поттер, — рука Минервы в очередной раз встретилась с её лицом. В очередной раз она тяжело вздохнула. В очередной раз она задавалась вопросом "Почему?". Гарри вышел на скалу вслед за Хагридом. Небо было чистым, и море поблескивало в лучах солнца. Лодка, которую арендовал дядя Вернон, все еще была здесь, но после урагана она была залита водой. — А как ты сюда попал? — Гарри огляделся, но другой лодки так и не увидел. — Прилетел, — ответил Хагрид. — Прилетел? — Да… не будем об этом. Теперь, когда ты со мной, мне… э-э… нельзя чудеса творить. Они уселись в лодку, а Гарри продолжал внимательно разглядывать Хагрида, пытаясь представить его летящим. — Хотя… да… если по правде, глупо было б грести самому. — Хагрид покосился на Гарри. — Если я… Если я сделаю так, чтоб мы побыстрее поплыли, ты ведь никому в Хогвартсе не расскажешь? — Конечно нет! — выпалил Гарри, которому не терпелось увидеть что-нибудь магическое. Хагрид вытащил свой розовый зонт, дважды стукнул им о борт лодки, и та помчалась. — Надеюсь, Хагрид вернул лодку твоим родственникам? — прищурилась Гермиона. — Честно? Не знаю, — взъерошил волосы Гарри. — Мне было не до этого. — Они, конечно, отвратительны, но оставлять их на острове — не лучшее решение, — вздохнула девушка. — А почему только сумасшедший может попытаться ограбить «Гринготтс»? — поинтересовался Гарри. — О-оу, а ты собираешься, — Фред сел на своего любимого конька. — Грабить Гринготтс? — оскалился Джордж. Что-то подсказывало Гарри, что за этим стоит завуалированное предложение о сотрудничестве, если не сказать — пособничестве. Не могли близнецы пройти мимо такой авантюры, и мальчик решил им подыграть. — Конечно! — неожиданно улыбнулся он, и увидел как глаза Снейпа на секунду округлились. Поттеру понравилась такая непривычная реакция профессора, и он продолжил. — Как соберусь — вы узнаете первыми. — Мы за, — Джордж разгадал шутку. — А ещё мы рассчитываем, — а Фред поддержал брата. — На процент! — расхохотались все трое. — Надеюсь, этого не произойдёт, молодые люди, — поджала губы МакГонагалл. Желание посмеяться боролось со внутренним учителем-моралистом, призывающим юнцов к порядку. — Кто знает, — тихонько пробормотал Поттер. Он подозревал, что в его жизни может случиться и не такое. — Заклинания, колдовство, — ответил Хагрид, разворачивая газету. — Говорят, что там у них самые секретные сейфы драконы охраняют. К тому же оттуда еще выбраться надо… «Гринготтс» глубоко под землей находится… сотни километров под Лондоном — чуешь? Глубже, чем метро. Даже если повезет грабителю и получится у него украсть что-нибудь, он с голоду помрет, пока оттуда выберется, да! Гарри сидел и думал об услышанном. Хагрид читал газету, которая называлась «Ежедневный пророк». Гарри помнил, как дядя Вернон твердил, что, когда человек читает газету, он не любит, чтобы ему мешали. Но сейчас оставить Хагрида в покое было нелегко, потому что никогда в жизни Гарри не хотелось задать столько вопросов. — Ну вот, Министерство магии опять дров наломало, — пробормотал Хагрид, переворачивая страницу. — А есть такое Министерство? — спросил Гарри, позабыв, что мешать читающему газету не следует. — Есть-есть, — ответил Хагрид. — Сначала хотели, чтоб Дамблдор министром стал, но он никогда Хогвартс не оставит, во как! Так что в министры старый Корнелиус Фадж пошел. А хуже его не найдешь. Он теперь каждое утро к Дамблдору сов посылает за советами. — А чем занимается Министерство магии? — Ну, их главная работа, чтоб маглы не догадались, что в стране на каждом углу волшебники живут. — Но это не так, — полузадушенно сказал Драко. Было непонятно, как именно он реагировал на Хагридову специфичную точку зрения на работу Министерства: хотел ли он смеяться до слёз или плакать до смеха. — Почему? — Почему? Да ты что, Гарри? Все ж сразу захотят волшебством свои проблемы решить, это точно! Не, лучше, чтоб о нас не знали. — Да-а, иногда Хагрид поражает своими умозаключениями, — в кои-то веки Гермиона (да и все присутствующие) была согласна с Малфоем. Почувствовав молчаливую солидарность, она решила уточнить, — Магглы бы сначала испугались и взяли на карандаш. Потом бы стали изучать. И не факт, что гуманно, — последнее она скорее пробормотала. — И вот только потом, — странно торжественная пауза, — пытаться применять магию в решении проблем. В этот момент лодка мягко стукнулась о стену причала. Хагрид сложил газету, и они поднялись по каменным ступеням и оказались на улице. Пока они шли к станции, жители маленького городка во все глаза смотрели на Хагрида. Гарри их прекрасно понимал. Дело даже не в том, что Хагрид был вдвое выше обычного человека, он еще и всю дорогу интересовался самыми простыми, на взгляд Гарри, предметами, вроде парковочных счетчиков, и громко восклицал: — Ну дела, Гарри! И чего эти маглы только не придумают! — Хагрид! — произнес Гарри, немного запыхавшись, потому что ему было нелегко поспевать за Хагридом. — Ты сказал, что в «Гринготтсе» есть драконы? — Ну, так говорят, — ответил Хагрид. — Хотел бы я иметь дракона… — И заимел, — Гарри было грустно и смешно: смешно оттого, насколько некоторые фразы, случайно брошенные в воздух, были точны в будущем, и грустно, что мечта Хагрида исполнилась, но совсем ненадолго. — Надеюсь, вы шутите, мистер Поттер, — профессор МакГонагалл скептически подняла бровь, почти с точностью копируя коронный жест Снейпа. Гарри просто улыбнулся в ответ и переглянулся с друзьями. — Ты хотел бы иметь дракона? — Всегда хотел… еще когда маленьким совсем был. Все, пришли мы. Они были на станции. Поезд на Лондон отходил через пять минут. Хагрид заявил, что ничего не понимает в деньгах маглов, и сунул Гарри несколько купюр, чтобы тот купил билеты. В поезде на них глазели еще больше, чем на улице. Хагрид занял сразу два сиденья и начал вязать нечто похожее на шатер канареечного цвета, вроде тех, где устраивают представления циркачи. — А письмо-то у тебя с собой, Гарри? — спросил он, считая петли. Гарри вытащил из кармана пергаментный конверт. — Отлично, — сказал Хагрид. — Там есть список всего того, что для школы нужно. Гарри развернул второй листок бумаги, который не заметил вчера, и начал читать. «ШКОЛА ЧАРОДЕЙСТВА И ВОЛШЕБСТВА «ХОГВАРТС» Форма Студентам-первокурсникам требуется: Три простых рабочих мантии (черных); Одна простая остроконечная шляпа (черная) на каждый день; Одна пара защитных перчаток (из кожи дракона или аналогичного по свойствам материала); Один зимний плащ (черный, застежки серебряные); Пожалуйста, не забудьте, что на одежду должны быть нашиты бирки с именем и фамилией студента. Книги Каждому студенту полагается иметь следующие книги: «Курсическая книга заговоров и заклинаний» (первый курс). Миранда Гуссокл «История магии». Батильда Бэгшот «Теория магии». Адальберт Уоффлинг «Руководство по перевоплощению для начинающих». Эмерик Свитч «Тысяча магических трав и грибов». Филли-да Спора «Магические отвары и зелья». Жиг Мышьякофф «Фантастические звери: места обитания». Ньют Саламандер «Темные силы: пособие по самозащите». Квентин Тримбл Также полагается иметь: 1 волшебную палочку; 1 котел (оловянный, стандартный размер № 2); 1 комплект стеклянных или хрустальных флаконов; 1 телескоп; 1 медные весы. Студенты также могут привезти с собой сову, кошку или жабу. НАПОМИНАЕМ РОДИТЕЛЯМ, ЧТО ПЕРВОКУРСНИКАМ НЕ ПОЛОЖЕНО ИМЕТЬ СОБСТВЕННЫЕ МЕТЛЫ». — И даже этот запрет вы нарушите, — Снейпова привычка не хотела уходить, отчаянно держась за своё существование. — Судьба у меня такая, профессор, — подросток не видел повода спорить, на правду не обижаются. Снейп же смерил его взглядом и хмыкнул. Иногда Гарри казалось, что зельевар получает удовольствие от словесных баталий. — И это все можно купить в Лондоне? — ахнул Гарри. — Если знаешь, где искать, — ответил Хагрид. Гарри никогда раньше не гулял по Лондону. А Хагрид хотя и знал, куда им надо, но обычным способом туда никогда не добирался. Для начала он застрял в турникете метро, а после громко жаловался, что сиденья в вагонах слишком маленькие, а поезда слишком медленные. — Не представляю, как маглы без магии обходятся, — сказал он, когда они поднялись вверх по сломанному эскалатору и оказались на улице, полной магазинов. — Неплохо обходятся, — высказалась Гермиона. Ответом ей были согласные кивки полукровок. Малфой и Уизли же непонимающе хлопали глазами. В этом они были до странного похожи. Неужели все чистокровные настолько плохо осведомлены о магглах? Хагрид был так велик, что без труда прокладывал себе дорогу сквозь толпу, от Гарри требовалось лишь не отставать. Они проходили мимо книжных и музыкальных магазинов, закусочных и кинотеатров, но ни одно из этих мест не было похоже на то, где можно купить волшебную палочку. Это была обычная улица, забитая обычными людьми. Гарри на мгновение показалось, что это сон. Ну разве может находиться под землей волшебный банк, набитый золотом? Разве существуют магазины, которые продают книги заклинаний и метлы? А может, все это ужасная шутка, которую придумали Дурсли? Если бы Гарри не знал, что у Дурслей нет чувства юмора, он бы так и подумал, но он почему-то верил Хагриду, хотя все, что тот говорил, было невероятно. — И снова на белый свет, — Джордж завёл песню, которая бесила почти всех в комнате. — Вылез маленький Гарри-пессимист, — а Фред её закончил, потрепав мальчика по голове. Горячие пальцы перебирали волосы и едва касались кожи, а не привыкший к подобным знакам внимания Поттер не знал, что делать, и решил просто плыть по течению. — Пришли, — произнес Хагрид, остановившись. — «Дырявый котел». Известное местечко. Это был крошечный невзрачный бар. Если бы Хагрид не указал на него, Гарри бы его даже не заметил. Проходящие мимо люди на бар не смотрели. Их взгляды скользили с большого книжного магазина на магазин компакт-дисков, а бар, находившийся между этими магазинами, они, похоже, вовсе не замечали. У Гарри даже возникло странное чувство, что только они с Хагридом видят его. Но прежде чем он успел спросить об этом, Хагрид завел его внутрь. Для известного местечка бар был слишком темным и обшарпанным. В углу сидело несколько пожилых женщин и потягивали херес из маленьких бокалов, одна из них курила длинную трубку. Маленький человечек в цилиндре разговаривал со старым лысым барменом, похожим на нахмурившийся грецкий орех. Когда они вошли, все разговоры сразу смолкли. Очевидно, Хагрида здесь все знали — ему улыбались и махали руками, а бармен потянулся за стаканом со словами: — Тебе как обычно, Хагрид? — Не могу, Том, я здесь по делам Хогвартса, — ответил Хагрид и хлопнул Гарри по плечу своей здоровенной ручищей, так что у того подогнулись колени. — Боже милостивый, — произнес бармен, пристально глядя на Гарри. — Это… Неужели это… В «Дырявом котле» воцарилась тишина. — Благослови мою душу, — прошептал старый бармен. — Гарри Поттер… какая честь! Гарри не знал, что сказать. Все смотрели на него. Старуха сосала свою трубку, не замечая, что та погасла. Хагрид сиял. Вдруг разом заскрипели отодвигаемые стулья, и следующий момент Гарри уже обменивался рукопожатиями со всеми посетителями «Дырявого котла». — Дорис Крокфорд, мистер Поттер. Не могу поверить, что наконец встретилась с вами. — Большая честь, мистер Поттер, большая честь. — Всегда хотела пожать вашу руку… Я вся дрожу. — Фу! — Гермиону передёрнуло, как и большую часть подростков. Профессора держали себя в руках, однако по сведённым бровям можно было понять, что и они не в восторге. — Я счастлив, мистер Поттер, даже не могу передать, насколько я счастлив. Меня зовут Дингл, Дедалус Дингл. — А я вас уже видел! — воскликнул Гарри, и Дедалус Дингл так разволновался, что его цилиндр слетел с головы и упал на пол. — Вы мне однажды поклонились в магазине. — Он помнит! — вскричал Дедалус Дингл, оглядываясь на остальных. — Вы слышали? Он меня помнит! — Дедалус встречал вас в маггловской части? — брови МакГонагалл на секунду взметнулись вверх и тотчас же опустились, придавая лицу хмурое выражение. — Да, — просто ответил Поттер, — и не раз, — пожал он плечами. Декан Гриффиндора помрачнела, но настоящим сюрпризом стала реакция Снейпа: тот побледнел, хотя, казалось бы, дальше некуда. Что-то определённо было не так. Что? Гарри продолжал пожимать руки. Дорис Крокфорд подошла к нему во второй раз, а потом и в третий. Вперед выступил бледный молодой человек, он очень нервничал, у него даже дергалось одно веко. — Профессор Квиррелл! — представил его Хагрид. — Гарри, профессор Квиррелл — один из твоих будущих преподавателей. — П-п-поттер! — произнес, заикаясь, профессор Квиррелл. — Н-не могу п-пе-редать, насколько я п-польщен встречей с вами. — А что вы преподаете, профессор Квиррелл? — Защита от т-т-темных искусств, — пробормотал Квиррелл с таким видом, словно ему не нравилось то, что он сказал. — Н-не то чтобы вам это было н-нужно, верно, П-п-поттер? — Профессор нервно рассмеялся. — Как я п-понимаю, вы решили п-при-обрести все н-необходимое для школы? А мне н-нужна новая к-книга о вампирах. Вид у него был такой, будто его пугала сама мысль о вампирах. Но остальные не желали мириться с тем, что Квиррелл безраздельно завладел вниманием Гарри. Прошло еще минут десять, прежде чем зычный голос Хагрида перекрыл другие голоса. — Пора идти… нам надо еще кучу всего купить. Пошли, Гарри. Дорис Крокфорд напоследок опять пожала Гарри руку. Хагрид вывел его из бара в маленький двор, со всех сторон окруженный стенами. Здесь не было ничего, кроме мусорной урны и нескольких сорняков. — Ну, что я тебе говорил? — Хагрид ухмыльнулся. — Я ж тебе сказал, что ты знаменитость. Даже профессор Квиррелл затрясся, когда тебя увидел… хотя, если по правде, он всегда трясется. — Он всегда такой нервный? — Да. Бедный парень. А ведь талантливый такой, да! Он пока науки по книгам изучал, в полном порядке был, а потом взял… э-э… отпуск, чтоб кой-какой опыт получить… Говорят, он в Черном лесу вампиров встретил, и еще там одна… э-э… история у него произошла с ведьмой… с тех пор он все, другим совсем стал. Учеников боится, предмета своего боится… Так, куда это мой зонт подевался? Вампиры? Ведьмы? У Гарри кружилась голова. А Хагрид тем временем считал кирпичи в стене над мусорной урной. — Три вверх… два в сторону, — бормотал он. — Так, а теперь отойди, Гарри. Он трижды коснулся стены зонтом. Кирпич, до которого он дотронулся, задрожал, потом задергался, в середине у него появилась маленькая дырка, которая быстро начала расти. Через секунду перед ними была арка, достаточно большая, чтобы сквозь нее мог пройти Хагрид. За аркой начиналась мощенная булыжником извилистая улица. — Добро пожаловать в Косой переулок, — произнес Хагрид. — Добро пожаловать, — тепло улыбнулась Минерва, и, заметив удивлённого Поттера, пояснила, — эти слова вы должны были услышать от меня, — она усмехнулась. Такой её видела лишь малая часть учеников. Он усмехнулся, заметив изумление на лице Гарри. Они прошли сквозь арку, и Гарри, оглянувшись, увидел, как она тут же снова превратилась в глухую стену. Ярко светило солнце, отражаясь в котлах, выставленных перед ближайшим к ним магазином. «Котлы. Все размеры. Медь, бронза, олово, серебро. Самопомешивающиеся и разборные» — гласила висевшая над ними табличка. Северус насторожился. Мало кто в нынешнем поколении учеников знал поверье, которое было расхожим во времена студенчества его матери. Его суть заключалась в том, что первые здания, на которые обращал внимание будущий первокурсник, определяли его жизненный путь в будущем. Конечно, это было все лишь суеверием. Если угодно — самоисполняющимся пророчеством, ведь только дети, знающие о нём, обращали пристальное внимание на учебные предметы, которые были связаны с увиденным. Снейп считал такой способ определения предрасположенностей полной ерундой, хотя на нём он сработал безотказно — он, как и Поттер, отметил первым магазин котлов. Мужчина знал, что был не лучшим педагогом, но теперь думал, не отбил ли он желание изучать тонкую науку зельеварения не только у Гарри, но и у многих других детей. Конечно, он не верил в такую чушь, но... Кто не хочет верить в чудо? — Ага, такой тебе тоже нужен будет, — сказал Хагрид. — Но сначала надо твои денежки забрать. Гарри пожалел, что у него не десять глаз. Гермиона сначала сдавленно захихикала, но не сдержалась и захохотала в полный голос. Лицо её приятно порозовело, а пушистые волосы совсем растрепались, делая её вид домашним и уютным. Отсмеявшись, девушка кивнула Гарри: — Как я тебя понимаю! — она широко и открыто улыбалась, а глаза её блестели. Присутствующие чистокровные волшебники не понимали в чём дело. — В первый раз мне ужасно хотелось разделиться на пять-шесть Гермион поменьше, чтобы успеть всё-всё осмотреть! Профессор МакГонагалл понимающе сощурила глаза и в сотый раз посетовала про себя на то, что не успевает уделять достаточно внимания всем своим ученикам. К сожалению, административная работа сама себя не сделает. Такие размышления вызвали только грустный вздох и иногда изжогу, а потому Минерва заталкивала их поглубже и продолжала упорно трудиться, маневрируя между детьми и тоннами бумаг. Пока они шли вверх по улице, он вертел головой, пытаясь увидеть все сразу: магазины, выставленные перед ними товары, людей, делающих покупки. Полная женщина, стоявшая перед аптекой, мимо которой они проходили, качала головой. — Печень дракона по семнадцать сиклей за унцию — да они с ума сошли… — И правда сошли, — угрюмо пробурчал Снейп, — сейчас продают по двадцать, — голос мужчины так и сочился недовольством, которое было мало понятно его ученикам. Зачем им знать об этом? Кому вообще может быть интересно повышение цен на жизненно важные ингредиенты? Удивительно, но в комнате оказался ещё один человек, разделяющий его мнение. МакГонагалл периодически брала на себя составление смет и могла наблюдать растущие расходы на зельедельческое сырьё. Как это бывает с бюджетом, на всё его не хватало, и потому Северус получал почти все, а на обновление парка мётел, например, денег никогда не оставалось. Финансы коварны, особенно когда вы имеете дело с поставщиками с Косой аллеи. Из мрачного на вид магазина доносилось тихое уханье. «Торговый центр «Совы». Неясыти обыкновенные, сипухи, ушастые и полярные совы» — прочитал Гарри. Несколько мальчишек примерно его возраста прижались носами к другой витрине, разглядывая выставленные в ней метлы. — Смотри, — донеслось до Гарри, — новая модель «Нимбус-2000», самая быстрая. Здесь были магазины, которые торговали мантиями, телескопами и странными серебряными инструментами, каких Гарри никогда не видел. Витрины по всей улице были забиты бочками с селезенками летучих мышей и глазами угрей, покачивающимися пирамидами из книг с заклинаниями, птичьими перьями и свитками пергамента, бутылками с волшебными зельями и глобусами Луны… — «Гринготтс», — объявил Хагрид. Они находились перед белоснежным зданием, возвышавшимся над маленькими магазинчиками. А у отполированных до блеска бронзовых дверей в алой с золотом униформе стоял… — Да, это гоблин, — спокойно сказал Хагрид, когда они поднимались по белым каменным ступеням. Гоблин был на голову ниже Гарри. У него было смуглое умное лицо, острая бородка и, как заметил Гарри, очень длинные пальцы и ступни. Он поклонился, когда они входили внутрь. Драко и Рон были похожи больше, чем они сами могли бы подумать. Новость, что гоблин кому-то поклонился, была шоком для обоих. Учителя в который раз переглянулись, подмечая то, что было понятно только им. Конечно же, дети не узнают. Теперь они стояли перед вторыми дверями, на этот раз серебряными. На них были выгравированы строчки: «Входи, незнакомец, но не забудь, Что у жадности грешная суть, Кто не любит работать, но любит брать, Дорого платит — и это надо знать. Если пришел за чужим ты сюда, Отсюда тебе не уйти никогда». — Я ж тебе говорил: надо быть сумасшедшим, чтобы попытаться ограбить этот банк, — сказал Хагрид. — Про... — шепнули Гарри слева. — Цен... — послышалось справа. — Ты! — два голоса слились в один. Поттеру уже успела надоесть эта шутка, но ещё больше он был удивлён пристальному вниманию близнецов. Два гоблина с поклонами встретили их, когда они прошли сквозь серебряные двери и оказались в огромном мраморном холле. — Они не кланяются даже моему отцу, — без привычного апломба сказал Драко. — Так, может, перестанешь использовать отца как мерило? — невзначай заметила Гермиона и увидела проблеск мысли на лице слизеринца. Потом он резко нахмурился и повернулся к девушке, собираясь что-то сказать, но как-то сник. На высоких стульях за длинной стойкой сидела еще сотня гоблинов — они делали записи в больших гроссбухах, взвешивали монеты на медных весах, с помощью луп изучали драгоценные камни. Из холла вело больше дверей, чем Гарри мог сосчитать, — другие гоблины впускали и выпускали через них людей. Хагрид и Гарри подошли к стойке. — Доброе утро, — обратился Хагрид к свободному гоблину. — Мы тут пришли, чтоб немного денег взять… из сейфа мистера Гарри Поттера. — У вас есть его ключ, сэр? — Где-то был, — ответил Хагрид и начал выкладывать на стойку содержимое своих карманов. Минерва устала поражаться беспардонности Хагрида (справедливости ради, она часто наблюдала её вживую) и мерно покачивала головой в знак неодобрения. Даже шаль, которую она теребила в руках, когда была чем-то озадачена, покоилась на её плечах. Пригоршня заплесневелых собачьих галет посыпалась на бухгалтерскую книгу гоблина. Гоблин сморщил нос. Гарри наблюдал за гоблином, сидевшим справа и взвешивавшим груду рубинов, огромных, как пылающие угли. — Нашел, — наконец сказал Хагрид, протягивая крошечный золотой ключик. Гоблин изучающе посмотрел на него. — Да, все в порядке. — И у меня тут еще письмо имеется… от профессора Дамблдора, — с важным видом произнес Хагрид, выпячивая грудь. — Это насчет Вы-Знаете-Чего в сейфе семьсот тринадцать. Гоблин внимательно прочитал письмо. — Прекрасно, — сказал он, возвращая письмо Хагриду. — Сейчас вас отведут вниз к вашим сейфам. Крюкохват! Крюкохват тоже был гоблином. Когда Хагрид распихал все собачьи галеты по карманам, они с Гарри последовали за Крюкохватом к одной из дверей. — А что такое это Вы-Знаете-Что в сейфе семьсот тринадцать? — спросил Гарри. — Не могу я тебе сказать, — таинственно ответил Хагрид. — Очень секретно. Это школы «Хогвартс» касается. Дамблдор мне доверяет. А я своей работой слишком дорожу, чтобы секреты тебе раскрывать. — Иногда мне кажется, что именно с Хагрида начинаются все странные вещи, — выдал Рон. — С чего это? — Джинни было невдомёк, что переживало Золотое трио. — Потом поймёшь, — с плохо скрываемым снисхождением проговорил он, изображая из себя крутого старшего брата. Гермиона так сморщилась, что сразу было понятно: получалось не очень. Крюкохват открыл перед ними дверь. Гарри, ожидавший увидеть вокруг мрамор, был удивлен. Они стояли в узком каменном коридоре, освещенном горящими факелами. Дорога круто уходила вниз, на полу были тоненькие рельсы. Крюкохват свистнул, и к ним с лязгом подкатила маленькая тележка. Они забрались внутрь — Хагриду это удалось с трудом — и поехали. Сначала они неслись сквозь лабиринт петляющих коридоров. Гарри пытался запомнить дорогу — налево, направо, направо, налево, на развилке прямо, опять направо, опять налево, — но вскоре оставил это бесполезное занятие. Казалось, дребезжащая тележка сама знает дорогу, потому что Крюкохват ею не управлял. Гарри обдало ледяным воздухом, глаза защипало, но он держал их широко открытыми. В какой-то момент ему почудилось, что он заметил вспышку огня в конце коридора, и он быстро обернулся, чтобы увидеть, не дракон ли это, но опоздал — тележка резко ушла вниз. Сейчас она проезжала мимо подземного озера, из потолка и пола росли сталагмиты и сталактиты. — Знаешь, Хагрид, — громко произнес Гарри, пытаясь заглушить шум тележки. — Я никогда не знал, в чем разница между сталактитом и сталагмитом. — Гарри, это же очевидно! — она хотела рассказать всё, что знает, но пробежала глазами дальше, — О!.. — и продолжила чтение с деланно спокойным лицом. — В слове сталагмит есть буква «м», — ответил Хагрид. — И больше не спрашивай меня ничего… меня, похоже, сейчас наизнанку вывернет. Хагрид был весь зеленый. Когда тележка наконец остановилась перед маленькой дверью в стене, он выбрался из нее, прислонился к стене и подождал, пока у него перестанут дрожать колени. Крюкохват отпер дверь. Изнутри вырвалось облако зеленого дыма, а когда оно рассеялось, Гарри ахнул. Внутри были кучи золотых монет. Колонны серебряных. Горы маленьких бронзовых кнатов. — Это все твое, — улыбнулся Хагрид. «Все твое» — это было невероятно. Дурсли наверняка не знали об этих деньгах, иначе они отняли бы их у него, не успел бы он и глазом моргнуть. Сколько раз они жаловались, что Гарри им дорого обходится? А все это время глубоко под Лондоном хранилось принадлежащее ему сокровище. — Не думал, что скажу такое, Поттер, но тебе невероятно повезло, — Драко потёр пальцы, изображая деньги. — Твои родственнички сгребли бы всё подчистую, будь они твоими опекунами. Гарри отмахнулся, но сам с ужасом подумал, что тогда бы его ждало. Конечно, он был привычен к работе, и вполне мог бы начать сразу после Хогвартса, но... Дальше мысль он решил не развивать и дал себе обещание подумать об этом завтра. Хагрид помогал Гарри бросать монеты в сумку. — Золотые — это галлеоны, — пояснил он. — Один галлеон — это семнадцать серебряных сиклей, а один сикль — двадцать девять кнатов, это просто, да? — Не совсем, — усмехнулась Гермиона, встречая весёлые взгляды своего декана и Гарри, — привыкнуть к такой системе трудно. Уизли лишь пожали плечами: другого они не знали, да и, кажется, знать не хотели. Зачем? Ладно, тебе этого на пару семестров хватит, а остальное пусть тут лежит. — Решительно протестую! — вскочил Драко. — Я, конечно, понимаю, что давать нищему (без обид, Поттер) ребёнку большие деньги опасно и крайне нежелательно, — он поднял руки в мирном жесте и по-птичьи склонил голову набок, — но это возмутительно! Пусть ты и сирота, ты наследник! Понимаешь? Будущий лорд! — встретив полное непонимание со стороны гриффиндорца, он притих, сел и прошипел, — вечером. Он повернулся к Крюкохвату. — А теперь нам нужен сейф семьсот тринадцать… и… э-э… пожалуйста, нельзя ли помедленнее? — У тележки только одна скорость, — ответил Крюкохват. Теперь они спускались еще ниже, а тележка ехала почему-то еще быстрее, чем раньше. Воздух становился холоднее. Когда они проезжали над подземным ущельем, Гарри перегнулся, чтобы разглядеть, что скрывается в его темных глубинах, но Хагрид со стоном схватил его за шиворот и втащил обратно. — Хоть что-то он сделал правильно! — воскликнула Минерва, будто Гарри прямо сейчас пытался прыгнуть в бездну. Мальчик потупился под пристальным взглядом преподавателя. В сейфе номер семьсот тринадцать не было замочной скважины. — Отойдите, — важно сказал Крюкохват. Он мягко коснулся двери одним из своих длинных пальцев, и она просто растаяла. — Если это попробует сделать кто-то, кроме работающих в банке гоблинов, его засосет внутрь, и он окажется в ловушке, — произнес Крюкохват. — А как часто вы проверяете, нет ли там кого внутри? — поинтересовался Гарри. — Примерно раз в десять лет, — ответил Крюкохват с довольно неприятной улыбкой. Гарри был уверен, что в этом сверхсекретном сейфе лежит что-то ужасно важное, как минимум, драгоценные камни невероятных размеров, и он поспешно шагнул вперед, чтобы увидеть, что там. Сначала ему показалось, что там вообще пусто. Затем он заметил на дне маленький невзрачный сверток из коричневой бумаги. Хагрид нагнулся, подобрал его и засунул во внутренний карман куртки. Гарри хотелось узнать, что там, но он понимал, что спрашивать не стоит. — Пошли обратно к этой адовой тележке, и не разговаривай со мной по дороге. Лучше будет, если я буду держать рот закрытым, — сказал Хагрид. — И правда, — строго кивнула Минерва. Еще одна бешеная гонка на тележке — и вот они уже стоят на улице у банка, щурясь от солнечного света. Сейчас, когда у него в руках была сумка, полная денег, Гарри не знал, что с ними делать, и с трудом подавлял в себе желание начать покупать все подряд. — О чём я и говорил, — на лице Малфоя расползлась противная усмешка, которую Гарри хотелось стереть, однако вместо неё выражение сменилось на серьёзное, а серые глаза встретились с зелёными. Они смотрели друг на друга не больше секунды, но этого хватило. Ему даже не было интересно, каков курс галлеона по отношению к фунту, — важно было, что сейчас у него денег больше, чем за всю его жизнь. Даже больше, чем когда-либо было у Дадли. — Ну что, надо бы купить тебе форму, — заметил Хагрид, кивнув в сторону магазина с вывеской «Мадам Малкин. Одежда на все случаи жизни». — Слушай, Гарри, ты… э-э… не против, если я заскочу в «Дырявый котел» и пропущу стаканчик? Ненавижу я эти тележки в «Гринготтсе»… мутит меня после них. — О-о, нет, — почти простонала МакГонагалл. Снейп лишь поднял бровь. Этот жест всегда толковался по-разному, но в данном случае это значило что-то вроде "я же говорил, что ему ничего нельзя доверить". Хагрид на самом деле был все еще бледным, поэтому Гарри кивнул. Хотя он немного нервничал, входя в магазин мадам Малкин в полном одиночестве. Мадам Малкин оказалась приземистой улыбающейся волшебницей, одетой в розовато-лиловые одежды. — Едем учиться в Хогвартс? — спросила она прежде, чем Гарри успел объяснить ей цель своего визита. — Ты пришел по адресу: у меня тут как раз еще один клиент тоже к школе готовится. В глубине магазина на высокой скамеечке стоял бледный мальчик с тонкими чертами лица, а вторая волшебница крутилась вокруг него, подгоняя по росту длинные черные одежды. Мадам Малкин поставила Гарри на соседнюю скамеечку. — Привет! — сказал мальчик. — Тоже в Хогвартс? — Да, — ответил Гарри. — Мой отец сейчас покупает мне учебники, а мать смотрит волшебные палочки, — сообщил мальчик. Он говорил как-то очень устало, специально растягивая слова. — Что и требовалось доказать, — Гермиона стрельнула глазами в сторону Драко и хитро улыбнулась. Гарри лишь покивал с умным видом, чтобы поддержать подругу, ведь все они знали: Малфой слишком много выпендривается. — А потом потащу их посмотреть гоночные метлы. Не могу понять, почему первокурсникам нельзя их иметь. Думаю, мне удастся убедить отца, чтобы он купил мне такую… а потом как-нибудь тайком пронесу ее в школу. Мальчик напомнил Гарри его кузена. — Фу, Поттер! — мальчика передёрнуло от нелестного сравнения. Гарри показалось, что Малфой воспринял это как оскорбление его внешности, хотя это было не совсем так. Не все блондины похожи. — А у тебя есть своя собственная метла? — продолжал тот. — Нет. — Гарри отрицательно кивнул головой. — А в квиддич играешь? — Нет, — повторил Гарри, спрашивая себя, что же это такое — квиддич. — А я играю. Отец говорит, что будет преступлением, если меня не возьмут в сборную факультета, и я тебе скажу: я с ним согласен. Ты уже знаешь, на каком будешь факультете? — Нет, — в третий раз произнес Гарри, с каждой минутой чувствуя себя все большим дураком. — Ну, вообще-то никто заранее не знает, это уже там решат, но я знаю, что я буду в Слизерине, вся моя семья там была. А представь, если определят в Пуффендуй, тогда я сразу уйду из школы, а ты? — И зря, — улыбнулась Гермиона. — Вы не смогли бы уйти, так что учились бы как миленький, — обычно прохладное отношение МакГонагалл к ученикам сменилось казавшейся невероятной ухмылкой. Она повернулась к коллеге, который дёрнул уголком губ и кивнул в знак согласия. — М-м-м, — неопределенно промычал Гарри, жалея, что не может сказать что-нибудь более содержательное. — Ну и ну, ты только посмотри на этого! — внезапно воскликнул мальчик, кивком показывая на окно. За окном стоял Хагрид, улыбаясь Гарри и показывая на два огромных мороженых, словно объясняя, почему он не может войти внутрь. — Это Хагрид, — радостно пояснил Гарри. Ему было приятно, что он знает что-то, чего не знает этот мальчик. — Он работает в Хогвартсе. — А-а-а, — протянул тот. — Я о нем слышал. Он там что-то вроде прислуги, да? — Он смотритель и хранитель ключей, — сухо ответил Гарри. С каждой секундой этот мальчик нравился ему все меньше и меньше. — Да, точно. Я слышал, он настоящий дикарь. Живет в хижине на территории школы и время от времени напивается и пытается творить чудеса, а все кончается тем, что вспыхивает его собственная постель. — И о том, что слухи о Хагриде известны далеко за пределами школы, директор тоже узнает, — в её воображаемом списке претензий была поставлена очередная галочка. — Лично мне он очень нравится, — холодно парировал Гарри. — Вот как? — На лице мальчика появилась презрительная усмешка. — А почему он с тобой? Где твои родители? — Они умерли, — коротко ответил Гарри. Ему не хотелось разговаривать с мальчиком на эту тему. — О, мне очень жаль, — произнес тот, хотя по его голосу нельзя было сказать, что он о чем-либо сожалеет. — Но они были из наших или нет? Гермиона закатила глаза: вся эта грызня вокруг воображаемой чистоты крови жутко ей надоела. Не то чтобы она сильно заморачивалась на этот счёт, но настроение неизменно портилось. — Они были волшебники, если ты об этом. — Если честно, я не понимаю, почему в школу принимают не только таких, как мы, но и детей не из наших семей. Они ведь другие. Они по-другому росли и ничего о нас не знают. Представь, некоторые даже никогда не слышали о Хогвартсе до того дня, как получили письмо. Я думаю, что в Хогвартсе должны учиться только дети волшебников. Кстати, а как твоя фамилия? — Наследник, наследник, — издевательски протянул Рон, а Джинни несмело качнула головой, — с этого и надо было начинать! Драко не ответил, но насупился, и кипенно-белый воротник его рубашки прикрыл ходящие ходуном желваки. Но прежде чем Гарри успел ответить, в разговор вмешалась мадам Малкин. — Все готово, — произнесла она. Нельзя сказать, чтобы Гарри был огорчен тем, что у него появился повод закончить разговор, и он поспешно спрыгнул со скамеечки. — Что ж, встретимся в школе, — бросил ему вслед мальчик. Гарри молча ел купленное Хагридом мороженое — малиново-шоколадное с колотыми орешками. Заметив, что Гарри какой-то притихший и грустный, Хагрид спросил: — Что-то случилось? — Все в порядке, — соврал Гарри. — Как и всегда! — Гермиона всегда была кладезем здравого смысла в трио и, возможно, замечала больше, чем другие. Снейп узнавал в этих словах себя и одну смешливую девочку. Может, это всё же дурной сон, который никак не желает заканчиваться? В таком случае, профессор был готов запастись зельем сна-без-сновидений, чтобы исключить вероятность увидеть его снова. Они зашли в магазинчик, чтобы купить пергамент и перья. Гарри немного развеселился, купив флакончик чернил, которые меняли цвет в процессе письма. — Хагрид, а что такое квиддич? — спросил он, когда они вышли из магазина. — Черт меня подери, Гарри, разве можно не знать, что такое квиддич?! Извини… э-э… все время забываю, что ты почти ничего не знаешь. — Перестань. Мне и так плохо, — мрачно сказал Гарри. И рассказал Хагриду о том, что произошло в магазине одежды. — И еще он сказал, что детей из семей маглов не следует принимать в школу, и… — Но ты же не из маглов, — горячо возразил Хагрид. — Знай этот мальчишка, кто ты есть… Он твое имя с детства знает, если он из наших… — Было бы странно, если бы не знал, — Драко сложил руки на груди. — И правда, — резонно заметил Рон. Уж он-то знал, что не знать было невозможно. Если ты, конечно, не жил на континенте. Или не был Малфоем. Иногда Уизли думал, что они живут на разных планетах. Впрочем, Малфой всё-таки знал, поэтому не знать могли только чужаки. Ты ж видел, как тебя встречали в «Дырявом котле». И вообще ничего он в этом не понимает, да! Ты мне поверь, среди лучших магов такие есть, которые от маглов родились и с ними жили. Да вот хоть маму твою возьми и сестру ее… — Ты мне так и не ответил: что такое квиддич? — Это наш спорт. Спорт волшебников. Что-то вроде… э-э… футбола у маглов. Все играют в квиддич, и болельщиков куча. В него в воздухе играют, на метлах, и там четыре мяча… ну, сложно это, в общем, тебе все объяснять, правила и все такое… — А что такое Слизерин и Пуффендуй? — Школьные факультеты. Их четыре всего. Про Пуффендуй говорят, что там самые тупицы учатся, но… Минерва потёрла лоб и даже не стала вздыхать. Она поговорит с Альбусом, но сделанного не воротишь. Иногда только эта мысль помогает трезво смотреть на мир. — Готов спорить, что я попаду в Пуффендуй, — мрачно заметил Гарри. — Лучше в Пуффендуй, чем в Слизерин, — еще более мрачно ответил Хагрид. — Все те, кто потом плохими стали, они все из Слизерина были. Ты-Знаешь-Кто тоже оттуда. — Знаете, Минерва, я предпочту присоединиться к вам, — Снейп никогда бы не стал говорить при студентах, что полностью солидарен с деканом Гриффиндора. Это же вызовет когнитивный диссонанс, а зачем ему такая головная боль? Правильно, незачем. — Волан… извини… Ты-Знаешь-Кто учился в Хогвартсе? — Много-много лет назад, — ответил Хагрид. После этого они зашли за учебниками в магазин под названием «Флориш и Блоттс», где было столько книг, сколько Гарри ни разу в жизни не видел, — они стояли на полках, занимая все пространство магазина от пола до потолка. Северус уже был готов поверить во что угодно, что касалось Поттера, но любовь к чтению и вообще к книгам ставил под сомнение и поливал ядом в мыслях. Они не должны быть так похожи. Жалость отравляет, так почему бы снова не начать ненавидеть? Сложно. Сложно ненавидеть того, чьё детство было безнадёжно испорчено. Особенно тогда, когда ты сам понимаешь, что так быть не должно. Там были гигантские фолианты в кожаных переплетах, каждый весом с огромный булыжник; там были книги размером с почтовую марку и книги в шелковых обложках; там были книги, испещренные непонятными символами, и книги, в которых были только пустые страницы. — Я, кстати, так и не понял, почему они пустые... — смущённо признался Гарри. Драко закатил глаза и скорчил одну из своих снобских рожиц, однако снизошёл до объяснения: — Некоторые книги могут просматривать только мастера. Защита от дилетантов, если угодно, — он нарочито небрежно взмахнул рукой. — Спасибо, — как-то глухо произнёс Поттер, уходя в свои мысли. Иногда он отключался от реальности, но это же нормально? Да все так делают. Хагриду пришлось буквально силой оттаскивать Гарри от учебника профессора Виндиктуса Виридиана «Как наслать проклятие и защититься, если проклятие наслали на вас» («Очаруйте ваших друзей и одурманьте ваших врагов. Самые современные способы взять реванш» — гласил подзаголовок книги. — «Выпадение волос. Ватные ноги. Немота и многое-многое другое»). — Я пытался узнать, как наслать проклятие на Дадли, — объяснил Гарри. — Я тоже пытался управу найти на братьев! — Рон посмотрел на близнецов, которые смотрели в потолок и старательно делали вид, что ничего не знали. — Не скажу, что идея плоха, но ты пойми, нельзя пользоваться магией в мире маглов. Хотя, если по правде, иногда можно… н-ну… от ситуации зависит. — Хагрид покивал, показывая, что с пониманием относится к тому, что сказал Гарри. — К тому же, у тебя все равно не получились бы эти заклятия, до такого уровня тебе еще учиться и учиться. Хагрид не позволил Гарри купить котел из чистого золота. — И правильно, — Снейп выгнул бровь и сильнее сжал руки на груди. — До мастера, мистер Поттер, вам как до Луны, а потому вас спасли от бесполезной траты денег. Северус тоже хотел золотой котёл. — В списке сказано, что тебе оловянный нужен, значит, оловянный и купим. — Тут великан был неумолим. Зато они купили очень красивые и точные весы, а еще приобрели складной медный телескоп. Затем они посетили аптеку, в которой все было так волшебно, что Гарри даже не обратил внимания на ужасный запах — там пахло тухлыми яйцами и гнилыми кабачками. — Некоторых магглорождённых приходится силком тащить в аптеку, — вокруг глаз МакГонагалл собрались морщинки. Казалось, ей это нравилось. На полу стояли бочки с какой-то слизью, вдоль стен выстроились стеклянные банки с засушенными растениями, толчеными корнями и разноцветными порошками, а с потолка свисали связки перьев, клыков и загнутых когтей. Пока Хагрид разговаривал с аптекарем —им нужно было купить всякие ингредиенты для приготовления волшебных снадобий, — Гарри изучал серебряные рога единорога стоимостью в двадцать один галлеон каждый и крошечные глаза жуков, блестящие и черные (пять кнатов за ковшик). Выйдя из аптеки, Хагрид попросил Гарри показать ему письмо и еще раз внимательно его изучил. — Не, еще не все… еще одна вещь осталась, — сказал он. — Я тебе до сих пор… подарок не купил, а у тебя ж день рождения сегодня. Гарри почувствовал, что краснеет. — Но вы совсем не обязаны… Снейп знал, что значит быть смущённым подачками и всё равно их принимать. В его случае всё кончилось плачевно. Тут Поттеру повезло. — Да знаю я, что не обязан, — отмахнулся от него Хагрид. — Вот чего… куплю-ка я тебе животное. Может, жабу… хотя нет, жабы сто лет как из моды вышли, тебя в школе на смех подымут. И кошек я не люблю, мне от них чихать охота. Во — купим тебе сову. О совах все дети мечтают, да и к тому же полезные они, почту твою носят, и все такое. Двадцать минут спустя они вышли из магазина под названием «Торговый центр «Совы», и Гарри зажмурился от яркого солнца, потому что в магазине царила полная шорохов, шелеста и шуршания перьев тьма, освещаемая лишь мерцанием ярких, как драгоценные камни, глаз. В руке Гарри держал огромную клетку, в которой сидела красивая полярная сова. Сова спала, засунув голову под крыло. Гарри распирало чувство признательности, и он никак не мог остановиться, в сотый раз говоря Хагриду большое спасибо и начиная заикаться, как профессор Квиррелл. — Ну хватит тебе, — ворчливо заметил Хагрид, пытаясь скрыть смущение — он явно был очень польщен. — Я ж так понял, что Дурсли эти тебя… ну, не особо подарками баловали. А ты не с ними теперь, а с нами, тут… по-другому все будет. Ладно, нам только волшебная палочка осталась. В «Олливандер» пойдем, лучшее место для этого. Там тебе такую палочку подберут, закачаешься, да! — Закачаюсь, закачаюсь, — Гарри неосознанно погладил палочку, на что с интересом смотрели Фред с Джорджем, но мальчик этого не замечал. Остролист с пером феникса полностью занял его внимание на эти секунды. Гарри затаил дыхание: получить волшебную палочку ему хотелось больше, чем все остальное, что было в списке. Магазин находился в маленьком обшарпанном здании. С некогда золотых букв «Семейство Олливандер — производители волшебных палочек с 382-го года до нашей эры» давно уже облетела позолота. В пыльной витрине на выцветшей фиолетовой подушке лежала одна-единственная палочка. Когда они вошли внутрь, где-то в глубине магазина зазвенел колокольчик. Помещение было крошечным и абсолютно пустым, если не считать одного длинного тонконогого стула, на который уселся Хагрид в ожидании хозяина. Гарри чувствовал себя очень странно — словно он попал в библиотеку, в которой были очень строгие правила. У него возникла куча новых вопросов, которые он собирался задать Хагриду, но здесь не решался. Вместо этого он рассматривал тысячи узеньких коробочек, выстроившихся вдоль стен от пола до потолка. Гарри почувствовал, как по коже побежали мурашки. Здешние пыль и тишина были полны волшебных секретов и, казалось, издавали почти неслышный звон. — Добрый день, — послышался тихий голос. Гарри подскочил от неожиданности, Хагрид по-видимому тоже подскочил, потому что раздался громкий треск, и великан быстро отошел от покосившегося стула. Перед ними стоял пожилой человек, от его больших почти бесцветных глаз исходило странное, прямо-таки лунное свечение, прорезавшее магазинный мрак. — Здравствуйте, — выдавил из себя Гарри. — О, да. — Старичок покивал головой. — Да. Я так и думал, что скоро увижу вас. Гарри Поттер. — Это был не вопрос, а утверждение. — У вас глаза, как у вашей матери. Кажется, только вчера она была у меня, покупала свою первую волшебную палочку. Двадцать шесть сантиметров, элегантная, гибкая, сделанная из ивы. Прекрасная палочка для волшебницы. Мистер Олливандер приблизился к Гарри почти вплотную. Гарри ужасно захотелось отвернуться, просто моргнуть. От взгляда этих серебристых глаз ему стало не по себе. — А вот твой отец предпочел палочку из красного дерева. Двадцать восемь сантиметров. Тоже очень гибкая. Чуть более мощная, чем у твоей матери, и великолепно подходящая для превращений. Да, я сказал, что твой отец предпочел эту палочку, но это не совсем так. Разумеется, не волшебник выбирает палочку, а палочка волшебника. Мистер Олливандер стоял так близко к Гарри, что их носы почти соприкасались. Гарри даже видел свое отражение в затуманенных глазах старика. — А, вот куда… Мистер Олливандер вытянул длинный белый палец и коснулся шрама на лбу Гарри. — Мне неприятно об этом говорить, но именно я продал палочку, которая это сделала, — мягко произнес он. — Тридцать четыре сантиметра. Тис. Это была мощная палочка, очень мощная, и в плохих руках… Что ж, если бы я знал, что натворит эта палочка, я бы… Он потряс головой, и вдруг, к облегчению Гарри, который больше не мог выдерживать этот взгляд, заметил Хагрида. — Рубеус! Рубеус Хагрид! Рад видеть вас снова… Дуб, сорок сантиметров, очень подвижная, не так ли? — Так и было, да, сэр, — ответил Хагрид. — Хорошая была палочка. Но, как я понимаю, ее переломили надвое, когда вас отчислили? — Мистер Олливандер внезапно посуровел. — Э-э-э… Да, так и было, сэр, — согласился Хагрид, изучая свои ноги и зачем-то вытирая их об пол. И вдруг просиял. — Но зато у меня остались обломки. — Надеюсь, вы их не используете? — строго спросил мистер Олливандер. — О, конечно нет, сэр, — быстро ответил Хагрид. Гарри заметил, что Хагрид очень крепко сжал свой розовый зонтик. — И всё-таки, он умеет врать! — воскликнула Гермиона с видом исследователя. Наверно, ей сбор данных и подведение итогов нравились даже больше, чем книги. Пытливый ум зачастую не находит лучшего применения. — Гм-м-м, — задумчиво протянул мистер Олливандер, не сводя с Хагрида испытующего взгляда. — Ладно, а теперь вы, мистер Поттер. Дайте мне подумать. — Он вытащил из кармана длинную измерительную ленту с серебряными делениями. — Какой рукой вы берете палочку? — Я? — замялся Гарри, наконец спохватившись. — А, я правша! — Вытяните руку. Вот так. Старичок начал измерять правую руку Гарри. Сначала расстояние от плеча до пальцев, затем расстояние от запястья до локтя, затем от плеча до пола, от колена до подмышки, и еще зачем-то измерил окружность головы. — Зачем всё это? — недоумевал Драко. Уж он-то должен был знать о всех премудростях выбора волшебных палочек! В его семье уж точно что-то знают! — Очевидно, для разжижения мозгов, — скептически хмыкнул профессор Снейп, разделяя точку зрения своего подопечного. Ничего подобного до этого он не встречал. — Северус, — прошипела МакГонагалл разъярённой кошкой, — это непедагогично! — это был не первый раз, когда Минерва выговарила Снейпу всё, что думает об использовании его яда на учениках, и тот честно пытался сдерживаться (в её присутствии, конечно), однако получалось это не всегда. Потому мужчина просто отвёл взгляд и многозначительно промолчал. — Внутри каждой палочки находится мощная магическая субстанция, мистер Поттер, — пояснял старичок, проводя свои измерения. — Это может быть шерсть единорога, перо из хвоста феникса или сердечная жила дракона. Каждая палочка фирмы «Олливандер» индивидуальна, двух похожих не бывает, как не бывает двух абсолютно похожих единорогов, драконов или фениксов. И конечно, вы никогда не достигнете хороших результатов, если будете пользоваться чужой палочкой. — Гнусная ложь! Родовые палочки никто не отменял, — вскинулся Драко на защиту ценностей чистокровных, о которых, как правило, не распространялись. Поняв, что он сказал, подросток сник и как-то уменьшился, подняв плечи к ушам. К нему был прикован взгляд карих глаз, полный исследовательского огня. Гарри внезапно осознал, что лента сама его измеряет, а мистер Олливандер давно отошел к полкам и снимает с них одну коробочку за другой. — Достаточно, — сказал он, и измерительная лента упала на пол. — Что ж, мистер Поттер, для начала попробуем эту. Бук и сердце дракона. Двадцать три сантиметра. Очень красивая и удобная. Возьмите ее и взмахните. Гарри взял палочку в правую руку и, чувствуя себя полным дураком, немного помахал ей перед своим носом, но мистер Олливандер практически тут же вырвал ее из его руки. — Эта не подходит, возьмем следующую. Клен и перо феникса. Восемнадцать сантиметров. Очень хлесткая. Пробуйте. Гарри попробовал — хотя едва он успел поднять палочку, как она оказалась в руках мистера Олливандера. — Нет, нет, берите эту — эбонит и шерсть единорога, двадцать два сантиметра, очень пружинистая. Давайте, давайте, попробуйте ее. Гарри пробовал. И снова пробовал. И еще раз попробовал. Он никак не мог понять, чего ждет мистер Олливандер. Гора опробованных палочек, складываемых мистером Олливандером на стул, становилась все выше и выше. Но мистера Олливандера это почему-то вовсе не утомляло, а, наоборот, ужасно радовало. Чем больше коробочек он снимал с полок, тем счастливее выглядел. — Любому мастеру интересны сложные задачи, — МакГонагалл весело подмигнула Снейпу, на что тот медленно прикрыл глаза. Похоже, разногласия быстро стирались из памяти, когда речь шла об искусстве колдовства. — А вы необычный клиент, мистер Поттер, не так ли? Не волнуйтесь, где-то здесь у меня лежит то, что вам нужно… а кстати… действительно, почему бы и нет? Конечно, сочетание очень необычное — остролист и перо феникса, двадцать восемь сантиметров, очень гибкая прекрасная палочка. Гарри взял палочку, которую протягивал ему мистер Олливандер. И внезапно пальцы его потеплели. Он поднял палочку над головой, со свистом опустил ее вниз, разрезая пыльный воздух, и из палочки вырвались красные и золотые искры, яркие, как фейерверк, и их отсветы заплясали на стенах. — О, браво! Да, это действительно то, что надо, это просто прекрасно. Так, так, так, очень любопытно… чрезвычайно любопытно… Мистер Олливандер уложил палочку обратно в коробку и начал упаковывать ее в коричневую бумагу, продолжая бормотать: — Любопытно… очень любопытно… — Извините, — спросил Гарри, — что именно кажется вам любопытным? Мистер Олливандер уставился на Гарри своими выцветшими глазами. — Видите ли, мистер Поттер, я помню каждую палочку, которую продал. Все до единой. Внутри вашей палочки — перо феникса, я вам уже сказал. Так вот, обычно феникс отдает только одно перо из своего хвоста, но в вашем случае он отдал два. Поэтому мне представляется весьма любопытным, что эта палочка выбрала вас, потому что ее сестра, которой досталось второе перо того феникса… Что ж, зачем от вас скрывать — ее сестра оставила на вашем лбу этот шрам. — Вот и закачался, — две пары круглых глаз смотрели на Гарри как на музейный экспонат. Да и остальные не отставали, но он привык. — Это даже отдалённо не похоже на совпадение, — задумчиво пробормотала Минерва. Она пребывала в растерянности. Как? Для чего? И самое главное: что с этим делать? Или: так ли это опасно, как кажется на первый взгляд? Гарри судорожно вздохнул. — Да, тридцать четыре сантиметра, тис. Странная вещь — судьба. Я ведь вам говорил, что палочка выбирает волшебника, а не наоборот? Так что думаю, что мы должны ждать от вас больших свершений, мистер Поттер. Тот-Чье-Имя-Нельзя-Называть сотворил много великих дел — да, ужасных, но все же великих. Гарри поежился. Он не был уверен, что ему нравится мистер Олливандер. Он заплатил за палочку семь золотых галлеонов, и мистер Олливандер с поклонами проводил их с Хагридом до двери. Была уже вторая половина дня, и солнце опускалось все ниже, когда они с Хагридом прошли обратно сквозь Косой переулок, потом сквозь стену и вошли в «Дырявый котел», в котором уже не было ни единого посетителя. Выйдя оттуда, они оказались в другом мире, но Гарри шел молча и словно не замечал этого. Он даже не обратил внимания на то, как смотрели на них люди, когда они с Хагридом ехали в метро, нагруженные разнообразными свертками причудливой формы и вдобавок ко всему со спящей совой. Они поднялись по эскалатору и оказались на Пэддингтонском вокзале. А Гарри, мысленно все еще пребывающий в Косом переулке, осознал, где они находятся, лишь когда Хагрид потрепал его по плечу. — Надо б немного перекусить… как раз до твоего поезда успеем, — произнес Хагрид. Он купил себе и Гарри по гамбургеру, и они уселись на пластиковые стулья. Гарри, очнувшись от своих мыслей, озирался по сторонам. Мир, к которому он привык, в котором прожил одиннадцать лет, теперь казался ему каким-то странным. — Окрыляющее чувство, да? — мечтательно прикрыла глаза Гермиона и как-то вытянулась вверх, стала необычно лёгкой и воздушной, словно нереальной. Гарри лишь усмехнулся и кивнул. "Окрыляющее" — лучше и не придумать. — С тобой все нормально, Гарри? — спросил Хагрид. — Что-то ты очень тихий. Гарри не был уверен, что сможет объяснить свое состояние, и жевал гамбургер, пытаясь подобрать нужные слова. Да, сегодня у него был лучший день рождения за всю его жизнь, но все же, все же, все же… — Все думают, что я особенный, — наконец произнес он. — Все эти люди в «Дырявом котле», профессор Квиррелл, мистер Олливандер… Но я же ничего не знаю о магии. Как они могут ожидать от меня чего-то великого? Да, я знаменит… но я даже не могу вспомнить, как произошло то, из-за чего я стал знаменитостью. Я ведь совсем не знаю, что случилось, когда Волан… извини, я хотел сказать Ты-Знаешь-Кто… В общем, я не знаю, что случилось в ту ночь, когда умерли мои родители… Хагрид перегнулся через стол. Трудно было поверить в то, что этот ужасающего вида великан с заросшим бородой лицом и кустистыми бровями может так тепло улыбаться. — Да ты не волнуйся, Гарри, — посоветовал он. — Ты всему быстро научишься. В Хогвартсе все начинают с самого начала, так что ты будешь в полном порядке. Просто будь собой — и все дела. Я понимаю, тебя выделили из всех остальных, ты знаменитость. Таким, как ты, всегда непросто. Но поверь мне, тебе будет очень здорово в Хогвартсе… как мне было здорово, да и до сих пор здорово, если по правде. Когда подошел поезд, на котором Гарри должен был возвращаться к Дурслям, Хагрид втащил в купе все его вещи и на прощанье протянул конверт. — Это твой билет на поезд до Хогвартса, — пояснил он. — Первое сентября, вокзал «Кингс Кросс», там все написано, в билете этом. Если с Дурслями… э-э… какие проблемы, ты мне… ну… письмо пошли с совой, она знает, где меня найти… Ну, скоро свидимся, Гарри. Поезд тронулся. Гарри пытался получше рассмотреть Хагрида, пока тот не исчез из виду, — он встал с сиденья и прижался носом к окну. Но стоило ему моргнуть, и Хагрид растворился в воздухе. Профессор МакГонагалл покраснела так сильно, что со стороны казалось, что та готова взорваться. Про себя она считала сначала до десяти, затем до тридцати и, наконец, до ста. Никто не понимал, в чём дело, но говорить не решался, ограничиваясь лишь переглядками и активной коммуникацией с помощью бровей. Наконец, лицо декана приобрело более спокойный вид, и она выдохнула: — Он не сказал вам, как добраться до платформы? Гарри предпочёл промолчать, но всем было очевидно, что всё шло не так, как должно.