Между ударами сердца

— Ты думаешь о ней?       Это, несомненно, был глупый вопрос, но глаза Атоса были покрыты дымкой воспоминания и ещё чего-то жаркого, а д’Артаньяна это слишком привлекало. — Я думаю, — медленно ответил граф мягким, как мёд, от вина голосом. — Что бы я имел, будь она моей. — И что же? — Юноше очень хотелось заткнуться, но он и сам уже достаточно выпил, так что желание поднять Атосу настроение взяло верх над здравым смыслом.       Мужчина сидел на своей узкой кровати, привалившись спиной к стене, а рядом на краешке сидел д’Артаньян, распахнув глаза как никогда прежде. В спартанской комнате графа не нашлось другого сидения, а шевалье раскраснелся от жара огня в камине и соблазнительного тепла вина, не говоря уже о том, что он сидел так близко к тому, кто с минуты их встречи пленил его. В глазах Атоса тоже горел огонь, хоть и иного рода, когда он бросал на юношу смущающий взгляд поверх длинного клинка.       Теперь в нем не было ни холода, ни той усталости от мира, к которой привык д’Артаньян. Его ровное дыхание привлекло шевалье, такое тихое, но отчётливо слышащееся в звенящей тишине комнаты.       Мужчина смотрел на кружившееся в стакане вино. — Так близко, что чувствуется жар прикоснувшейся к губам кожи. Мгновение становится часами, мы подходим друг другу, всё остальное забыто. Пахнет близостью, уже знакомой, но сердце всё равно бьётся сильнее.       У юноши перехватило дыхание и он крепко сжал одеяло. — Никогда бы не подумал, что у Вас есть поэтический дар, — сказал он, удивившись, как спокойно звучит его голос, пока кровь бушует. — Я Вас удивил? — Атос глянул на него мутным взглядом, в его глазах отразилось пламя камина.       Д’Артаньян откашлялся. — Немного, — честно ответил он, не видя смысла лгать. — Вы ощущали подобное с любовником? — У меня были любовники, — признался юноша и замолчал.       Граф, прищурившись, посмотрел на него. — Я спрашивал не об этом.       Шевалье поднял глаза к потолку, стараясь дышать ровно и собираясь уйти, пока не натворил чего-нибудь ужасного. Наконец он покачал головой. — Подобное можно испытать только с хорошо знакомым человеком. Кем-то, чьё тело и разум Вам знакомы. Кем-то, с кем Вы спокойны, кому Вы безоговорочно доверяете.       Д’Артаньян вспомнил свою короткую вереницу любовников, ни один из которых не продержался достаточно для достижения такой близости. До этого момента он даже не осознавал, чего ему не хватает, а теперь жаждал этого всем своим существом. — Вы имеете в виду друга. Настоящего друга.       Мужчина не кивнул, но глаза ответили за него. — Во-первых, друга, а во-вторых, любовника, — продолжал д’Артаньян, наблюдая за его лицом. — Да, пока эти двое не превратятся в одного. — Атос, — прошептал он, и Атос медленно сел, отставив стакан. — Если Вы сейчас уйдете, мы больше не поднимем эту тему, — пробормотал граф, и д’Артаньян на мгновение прикрыл глаза. — Но если Вы останетесь, я покажу Вам, что я имею в виду. — Вы… Вы думаете, мы можем сделать это? — Думаю, мы знаем, — ответил Атос.       Его взгляд задержался на шевалье. — Вы не можете сказать, что никогда об этом не думали, что это не приходило Вам в голову с момента нашей встречи. Я вижу Вас, теперь я Вас знаю.       Д’Артаньян беспомощно подался вперёд, захваченный откровенностью мужчины. Он осмелился положить ему руку на грудь и почувствовал, как кровь стучит под тканью рубашки и рёбрами. Атос подался вперёд, и юноша замер, действительно почувствовав жар чужих губ до прикосновения. Д’Артаньян закрыл глаза и не боялся вдохнуть, впитывая тепло, теряясь между ударами сердца. — Ты это чувствуешь? — Прошептал Атос, дотрагиваясь до подбородка шевалье большим и указательным пальцами.       Д’Артаньян кивнул, его губы случайно коснулись бархатных и тёплых как кровь губ графа, а затем тот его поцеловал. Юноша словно никогда не ощущал чужих губ на своих — ошеломляющее открытие, настолько сильное, что у него закружилась голова. Он скользнул рукой по груди мужчины к его шее, запутавшись в его взъерошенных волосах, сжимая пальцы и умоляя о большем.       Язык Атоса провёл линию вдоль его нижней губы, и шевалье застонал, едва уловимо коснувшись чужих губ. Граф наклонил голову и медленно провел языком по полуоткрытым губам, приглашая д’Артаньяна присоединиться.       Юноша вздрогнул, когда граф провёл пальцами по его ключице, оттягивая рубашку в сторону, пока её ворот не вжался в горло. Он сглотнул и подался навстречу прикосновению, готовый разорвать свою рубашку в клочья, лишь бы удержать мужскую руку на своей коже. Он задрожал от жара властной и дерзкой ладони. — Мы можем остановиться на этом, — сказал Атос д’Артаньяну в щеку.       Кончики его пальцев легли на юношеское плечо, вскоре разжимаясь. Он отдернул руку, но шевалье быстро поймал её. — Нет, не можем, — сказал он и настойчиво прижался своими губами к чужим.       Атос застонал и поцеловал его в ответ, точно так же, и это напомнило д’Артаньяну их дуэли. Здесь парирование, здесь выпад, здесь плавное, как вода, танцующее, нежное, но смертельное, движение. Вполне логично, рассуждал он где-то в глубине, пока граф тащил его на кровать, что это будет так же легко и неизбежно, как их дружба. В конце концов, они хорошо знали друг друга.       На него надавило чужое бедро, прорезаясь между ног и давая ему упереться. Он был твёрд, а вес мужчины был одновременно желанен и сводил с ума. Атос обхватил его голову и приподнял её, целуя и не давая покоя, и то, что, скорее должно было напугать шевалье, наполнило его отчаянным желанием раствориться в мужчине, позволить минутам растянуться в часы, пока он разрывался между страстью и желанным освобождением. — Никогда не думал, — выдохнул д’Артаньян, и граф, отстранившись, приподнялся на локте. — Я никогда не думал, что ты почувствуешь то же самое. Я старался заставить себя быть твоим другом и довольствоваться этим.       Атос погладил рассыпавшиеся веером по простыням волосы.   — Этого было достаточно, пока не стало слишком поздно.       Юноша откинул голову, чувствуя, как его тянут за волосы, как покалывает от удовольствия. Атос наклонил голову и впился зубами в его шею, а шевалье судорожно втянул воздух, покачиваясь на чужом бедре.       Мужчина сел, и д’Артаньян увидел, как он снимает рубашку через голову. Кожа Атоса была усыпана шрамами, и юноше захотелось прижаться губами к каждому. Он позволил графу стянуть с себя рубашку и на мгновение запутался в рукавах. Потом они соприкоснулись оголённой кожей, и мужчина ему улыбнулся. Это была такая редкость, шевалье был ошеломлен теплом улыбки, изгибом губ и морщинками у глаз.       Он с удивлением коснулся этих линий кончиком пальца. — Ты прекрасен, — сказал он и покраснел.       Атос сардонически приподнял бровь, но ничего не сказал, просто наклонившись и коснувшись губами чужой груди, задержавшись, трогая сосок пальцами и накрывая его ртом. Д’Артаньян негромко вскрикнул и запустил пальцы в волосы Атоса, держа, пока тот продолжал лизать пояс его бриджей. Граф выдохнул настолько жарко, что юноша почувствовал тепло через кожу на своем члене. — Атос, — сказал он, совершенно растерявшись. — Можно? — мужчина провел ладонью по прикрытому тканью члену шевалье, похотливо глядя на него.       Д’Артаньян быстро кивнул. — Что угодно.       Взгляд Атоса заострился. — Никогда не говори так, не зная, на что соглашаешься. — Я вверяю тебе свою жизнь, — ответил он с болезненно бьющимся сердцем, — так что верю, что ты не потребуешь от меня того, чего мне не захочется.       Граф поднялся и грубо поцеловал его, теребя шнурки чужих штанов с редкой непоследовательностью. Когда Атос вытащил юношеский член из штанов, тот заметил, как дрожит его рука.       Д’Артаньян едва успел сообразить, где верх, когда мужчина снова соскользнул вниз, благоговейно сжал в кулаке чужой член и широким движением лизнул головку. Шевалье застонал и попытался удержаться от рывка, но граф надавил ему свободной рукой на бедро.       Атос сосал головку его члена, пока тот извивался, а затем скользнул ртом еще ниже, поглотив д’Артаньяна влажным жаром и поглаживающим языком. — Вот оно, — хрипло пробормотал он, отстранившись, чтобы перевести дух. — Что? — спросил юноша, тяжело дыша и прижимая большой палец к уголку покрасневшего рта мужчины. — Запах, — ответил Атос, обнюхивая основание члена, закрыв глаза и нахмурившись от удовольствия. — То, что мне было нужно от тебя. Быть так близко.       Д’Артаньян не удержался и рывком поднял его, обхватив дрожащими руками лицо. Он обвил вокруг мужчины ногу, задевая его член сквозь бриджи. Шевалье крепко поцеловал его, пробуя себя и остатки вина, чувствуя, что граф опьяняет его сильнее выпивки. — Что нужно тебе? — спросил Атос, прикусывая губу д’Артаньяна и тут же зализывая это место. — Мне нужно, — задыхаясь, сказал юноша, — мне нужно, чтобы ты разделся.       Мужчина ухмыльнулся, его глаза блеснули, а волосы диким ореолом окружили лицо. Он высвободился из объятий д’Артаньяна и встал рядом с кроватью, снимая сапоги и кожаные штаны. Он демонстративно расшнуровал брюки и медленно опустил их на бедра, и у шевалье потекли слюнки при виде тяжелого члена графа, изогнувшегося вверх, раскрасневшегося и твердого.       Юноша приподнялся на локтях и наблюдал, как Атос снимает оставшуюся одежду и ползёт к нему. — Что ещё тебе нужно? — спросил граф, и не успели эти слова слететь с его губ, как д’Артаньян толкнул его на спину. — Мне нужно, чтобы ты лежал и не двигался, пока я не разрешу, — сказал он мужчине, чьи глаза расширились при этом приказе.       После нескольких напряженных ударов сердца, в течение которых д’Артаньян начал сомневаться, не слишком ли далеко он зашел, Атос наконец расслабился и заложил руку за голову, наблюдая за происходящим с едва заметной ухмылкой на лице. — Конечно, — согласился он, слегка взмахнув рукой в знак того, что юноша волен поступать, как ему заблагорассудится.       Шевалье глубоко вздохнул и начал с самого верха, склонившись над ним и прижавшись поцелуем к его губам, проводя языком по шраму, искривившему верхнюю, впитывая дрожащий вздох и добиваясь повторения этого звука. Он нашел впадинку на чужой шее, поцеловал её и почувствовал, как руки Атоса поднялись, обхватывая его талию. Граф уперся кончиками пальцев в поясницу д’Артаньяна и скользнул ими вниз, распаляя огонь от одной лишь мысли, куда они могут попасть. — Я же велел тебе не двигаться, — предупредил юноша, кусая мужчину в грудь. — Да, но ты же не говорил, что нельзя тебя трогать, — возразил Атос, отводя руки и проводя ими по рёбрам д’Артаньяна достаточно сильно.       Шевалье покачал головой, печально улыбнулся и снова принялся за дело, изучая контур чужой груди, изгиб бедра и члена, лежащего на животе. Он вдохнул запах мускуса, кожи и соли и с ужасом осознал, что он ему знаком. Возможно, и не в таком смысле, но запах Атоса был ему знаком.       Он погладил тут же напрягшиеся бедра Атоса, и медленно провел языком по его члену, наслаждаясь рельефностью. На вкус он напоминал запах, только острее и чище. Д’Артаньян, хоть и не имел большого опыта в подобных делах, старался изо всех сил подражать тому, что делали с ним. Соль на самом кончике удивила, и он лизнул её, изучая вкус, прежде чем всосать головку в рот, смотря, сможет ли он взять ещё больше. — Д’Артаньян, — напряженно прошептал мужчина, прикасаясь к лицу. — Поднимись.       Юноша покачал головой.  — Нет, пока не закончу, — он снова опустился на чужой член, мягко посасывая, поднимаясь и опускаясь вместе с подергивающимися, едва заметными толчками графа.       Тяжесть на языке и растянутая челюсть должны были показаться странными, но почему-то ему казалось, что его рот создан для подобного, для Атоса.       К тому времени, как он отстранился и забрался на кровать, мужчина дрожал всем телом, его кожа блестела от пота. Он лежал совершенно неподвижно, если не считать его тяжелого дыхания, пока д’Артаньян не сказал: — Теперь можешь двигаться.       Атос зарычал, его руки поднялись, крепко хватая шевалье и наполовину прижимая его к себе, так, что их бедра соприкасались, а волосы д’Артаньяна упали занавесом на их лица, пока они целовались. — Ты самый… — начал граф, но не договорил, так как юноша изо всех сил старался лишить его дыхания поцелуем.       Он позволил Атосу притянуть его бедра туда, куда тот хотел, где их члены могли елозить друг по другу, скользкие и горячие. Легко было следить за ритмом Атоса, пока его язык направлял всё тело.       В нём что-то нарастало, кровь горячела с каждым раскачивающимся движением, и д’Артаньян понял, что стонет, только когда его рот закрыла мозолистая ладонь. Он напрягся, сопротивляясь давлению, но мужчина выдержал его взгляд. — Тише, — предупредил он и поцеловал юношу, проглатывая звук. — Стены очень тонкие.       Шевалье вздрогнул и прижался своим лбом к чужому. Через мгновение он уже лежал на спине, куда его перевернул Атос, и его рука царапнула грубую оштукатуренную стену, где его удерживал чужой вес. Он едва сдержался, чтобы не выругаться, когда граф взял их обеими руками и начал гладить, проводя большим пальцем по головке чужого члена и размазывая по ним влагу. — В другой раз я растяну тебя пальцами и покажу, как стать ещё ближе, — хрипло прошептал граф ему в щеку.       Он раздвинул бедра юноши ещё шире и отпустил свой член, протягивая руку и проводя большим пальцем по чужой дырочке. Д’Артаньян выгнул спину, искры пронеслись от входа, заставляя его чувствовать себя одновременно слабым и сильным. — Ты сделаешь это сейчас? — спросил он так тихо, что у него перехватило дыхание.       Глаза Атоса расширились. — Мы долго не протянем, — ответил он, но прижал палец к губам д’Артаньяна, и тот стал отчаянно сосать его.       Когда мужчина провел мокрым пальцем по краю чужой дырочки, шевалье почувствовал, как внутри всё полыхнуло, и, когда кончик этого пальца скользнул в него, беззвучно кончил на свой живот. Граф собрал эту влагу в ладонь, пока д’Артаньян дрожал, и размазал её по своему члену, поглаживая себя и проливаясь на его кожу.       Они рухнули, сплетясь, и шевалье постепенно осознал, что происходит в комнате, услышал треск огня в камине, прохладный сквозняк от разболтанной оконной рамы, увидел тени их тел, отбрасываемые на стену. Через несколько минут Атос приподнялся, отыскал одну из брошенных рубашек, вытер их и осторожно лег рядом с д’Артаньяном, повернувшем к нему голову. — Ты нашел, что искал? — тихо спросил юноша, видя ответ в его глазах, но всё же не удерживаясь от вопроса.       Граф откинул волосы с чужой щеки. — Это то, в чем я больше всего нуждался, — сказал он и, прижавшись губами к губам д’Артаньяна, нежно поцеловал его. — Но если ты не нашёл здесь искомого, я не стану тебя задерживать.       Юноша откинулся и посмотрел ему в глаза. — А если я захочу остаться?       Мужчина закусил губу, и д’Артаньян наклонился, зализывая покрасневшее место. Когда они прервались, Атос опустил голову на подушку рядом с чужой. — Я задержу тебя, — просто ответил он и вложил палец в разжавшийся кулак шевалье.       Через минуту д’Артаньян поднял чужую руку и поцеловал ладонь. — Я правда здесь или сплю в своей постели и вижу сон? — Тебе снилось подобное?       Он кивнул, не решаясь заговорить.       Граф провел ладонью по руке юноши, заставив его вздрогнуть от внезапного и неожиданного желания. — И как произошедшее соотносится с твоими мечтами? — Я не хочу спать, если это подойдёт в качестве ответа, — сказал д’Артаньян с улыбкой.       Он изогнулся к Атосу всем телом и легонько подтолкнул его коленом.       Тот фыркнул от смеха. — Дай мне несколько минут, — сказал он, но положил руку на чужое бедро, обещая нечто большее.       Шевалье замер и внимательно посмотрел мужчине в глаза. — Я никогда не видел тебя таким. — Каким? — Будто ты не хочешь быть где-то ещё.       Атос притянул его в едва коснувшемся губ поцелуе, так что единственным ощущением Д’Артаньяна было тепло и бархат. — Ты даёшь мне повод хотеть быть тут.