Дом полный добра

За окнами светила полная луна. Люстра над потолком освещала комнату холодным светом, из-за чего казалось что температура здесь намного ниже чем в остальной квартире. Акааши сидел за кухонным столом, стараясь салфеткой остановить поток крови из носа. Верхнюю губу саднило так, что малейшее движение ртом приносило жуткую боль. Смахнув выступившие капли слёз, он проглотил горький ком обиды. Сейчас плакать нет смысла, но как хотелось выплеснуть все эмоции, закричать во всё горло или просто разрыдаться в подушку! Но нельзя поддаваться чувствам, иначе будет хуже. Акааши вздрогнул, когда из коридора послышались тяжёлые шаркающие шаги. —Почему не идёшь спать? — от такого холодного, безэмоционального голоса по спине пробежались мурашки. Акааши убрал руку от лица и лишь мельком глянул на мужчину. Одна половина его лица освещалась светом от электрической лампы, в то время как вторая оставалась во мраке. Облокотившись о дверной косяк и сложив руки на груди, он смотрел на Акааши. Под этим изучающим взглядом Кейджи чувствовал себя будто олень под дулом ружья охотника. Отвернувшись, чтобы скрыть закипающую злость, Акааши процедил: —Ложись без меня, Раньо, я сегодня сплю на диване.— он поднялся со стула и направился к выходу из кухни, стараясь держаться от мужчины на расстоянии. Хотелось как можно дальше находиться от этого человека, Кейджи попросту было мерзко от его присутствия. Мерзко и до жути страшно. Тот прикрыл глаза и опустил голову вниз, тихо смеясь. Но это был не безобидный смех, который можно услышать после не очень удачной шутки. Почти безумный, горловой рокот подобный рычанию дикого зверя. Его русые волосы спали вниз, полностью закрывая широкий лоб. —Хах, какой же ты тушный, — произнёс он, снова посмеиваясь, но на этот раз громче. Акааши остановился прямо за спиной Раньо и глубоко вздохнул. От жгучей обиды в сердце на глазах снова выступили слёзы. Удерживая в себе желания развернуться и накричать, он позволил себе лишь тихий всхлип. Внезапно его с силой развернули лицом вперёд и крепко поцеловали в губы. Акааши старался оттолкнуть, вырваться из крепкой хватки, но ему не хватало сил. Чужой язык проник в рот и хозяйничал там, пока Кейджи пытался вдохнуть воздуха, хотя бы на пару секунд прекратить эти мучения. Казалось, будто из него высасывают жизненную энергию, не давая возможности сопротивляться. Акааши пару раз ударил мужчину в грудь в попытке освободиться, но и это не помогло. Ему оставалось только зажмуриться, пытаясь успокоиться, пока из синих глаз с новой силой начинали течь слёзы. Чья-то рука сжала его волосы на затылке, прижимая плотнее, а вторая обхватила талию. Акааши протестующие простонал прямо в поцелуй, но его проигнорировали, сильнее впиваясь в губы. Когда наконец всё прекратилось, Кейджи резко оттолкнули к стене. Чудом не ударившись головой, парень медленно осел на пол, прижимая руку ко рту, сдерживая рвотный позыв. Из губы снова потекла кровь. Воротник рубашки пропитался солёными слезами и прилип к шее. Слабым, жалким, преданным — вот таким сейчас себя чувствовал Акааши. Сильнее этих чувств было только чувство отвращения. Желание уничтожить этого человека, вырвать из своей жизни, стереть из памяти. А ведь когда-то Кейджи любил его. Любил искренне и по-настоящему. Да что таить, и сейчас он испытывает те же тёплые чувства, только не к стоящему перед ним человеку. Тот Намида Раньо, которого он знал три года исчез навсегда. На его месте оказалось лишь уродливое подобие. — Блять, почему ты такой скучный? — И снова этот спокойных тон. Кейджи даже не поднял головы. Тогда мужчина сел напротив него и одной рукой повернул лицом к себе, заставив смотреть прямо в карие глаза. — Хах, я скажу тебе честно, потому что никто другой этого не сделает. Если кто-то однажды скажет, что ты ему интересен, то он просто хочет нагнуть тебя. Кому вообще может понравиться такой кусок дерьма? Не в состоянии больше слушать оскорбления, Акааши ударил по руке. Раньо криво улыбнулся, отстраняясь. Его явно позабавила последняя попытка отстоять свою честь. Сегодня Намида докажет насколько Кейджи нуждается в нём. Даже если он будет против (а Акааши будет, в этом Раньо не сомневался), даже если придётся причинить боль, зато после он не посмеет уйти. Синие глаза напротив сильно покраснели, уже устали плакать и просто смотрели прямо, не выражая ничего. —Видимо ты любитель всякого дерьма, Намида Раньо.